55. В это время герцог Магнус прислал открытое за своею печатию письмо ко всей ревельской общине следующего содержания:

Мы, Магнус, Божьей милостью король ливонских, эстонских и летских земель, наследник норвежский, герцог шлезвигский, гольштейнский, стормарнскийй и дитмарскийй, граф ольденбургский и дельменгорский, всем живущим в городе Ревеле, желающим пользы и преуспеяния всему христианству, добра, свободы и истинного благосостояния угнетенной и раззоренной Ливонии, а также всем желающим предохранить себя и всех своих потомков от вечных убытков, несчастий, гибели и пролития невинной крови, заявляем следующее:

После того как эта горестная и разоренная страна безжалостно была растерзана многими народами, а угнетенные туземцы и бедные жители ее молили Господа о даровании им немецкого христианского правительства, то и мы с самого начала нашего правления ото всей души просили у милосердия Божия указать нам средства и пути, которыми снова можно было бы восстановить бедную землю. Мы пробовали многия средства, брались за них, но много лет не имели успеха, пока царь, великий князь и государь всея России по непостижимому милосердию Господа, милостиво не обещал нам дарованными грамотами за печатями, а также обычным крестным целованием, поставить нас королем над всей Ливонией. Ero царское величество объявил это публично в следующем виде: Великий князь желает передать нам всю Ливонию безо всякого насилия или принуждения, желает также заключить союз с священною римскою империею против турок и всех врагов [197] христианства. Надо всей Ливонией во веки веков не будет другого начальства, кроме нас и наших наследников, а за пресечением таковых короны датской или гольштейнской земли. Ни один русский не будет иметь власти господствовать или управлять во всей Ливонии, исключая великого князя и государя, который желает носить имя покровителя страны, и крестным целованием обещал для защиты ее пожертвовать не только всем своим государством, но и жизнью своей. За это мы должны быть и будем обязаны государю и великому князю весьма ничтожною признательностью, о которой даже не стоить упоминать и что записано в грамоте и на чем мы целовали крест. Государь и великий князь для исполнения крестного целования послал нас со своим войском, чтобы изгнать из страны шведских неприятелей.

Если город Ревель, как о том уже раньше мы писали магистрату и общине, добром хочет подчиниться нам, нашим наследникам или за неимением таковых короне датской или гольштейнскому дому, то город останется не только при своих старых привиллегиях, но получить как на суше, так и на море во многих местах, прекрасные, выгодные преимущества на вечное пользование ими. Если город Ревель намерен сам искать счастия своего и своих потомков, то мы допускаем мирные переговоры, снабдим также посредников достаточной королевской свитой или заложниками. В случае же, если Ревель желает себе вечного убытка и вреда, гибели, кровопролития и смертоубийства, то да будет ревельцам известно, что государь и великий князь пошлет на них все свое царское войско, покорит, раззорит их и подчинить себе вечному рабству. Мы не желаем от Всемогущего ничего лучшего, как чтобы ревельцы помнили о своем вечном спасении, счастии и несчастии, чтобы хорошенько обдумали, каких больших и выгодных льгот они могут достигнуть на суше и на море, и помнили, что им невозможно держаться против государя и великого князя, который не только летом, но и зимой, нисколько не опасаясь шведов, по своему благоусмотрению, может покорить их. А что ожидает короля шведского, то про это он узнает, если будет угодно Господу, не только здесь в Ливонии, но и в Финляндии и других местах.

А что лжецы распространили, будто эта война клонится к пользе великого князя, то это только одна клевета, ложь и обман, от которых мы по христиански предупреждаем город Ревель. В коротком времени лжецы заплатят за это своей кровью. Если же не помогут все христианские предостережения, то мы считаем себя неповинными перед милосердым Господом и всем христианством во всех грядущих несчастиях; а какого вы о том мнения, мы желаем получить от вас точный ответ. Для большего [198] удостоверения всех выше изложенных пунктов, мы их подписали собственноручно и приложили к сему нашу всем известную печать.

Таких писем герцог Магнус в то время и после того написал несколько магистрату и ревельской общине. Но у магистрата и общины было несколько причин, чтобы не так скоро согласиться. Во первых ради чести и справедливости, не подобает без нужды отдавать город за чернила и бумагу. Во вторых ревельцы, по Божьей милости, лучше понимали хитрые и коварные замыслы московита, чем добрый герцог со своими советниками и приверженцами.

Прим. перев. Эта прокламация герцога не произвела никакого действия.