118. Русские у самого Ревеля, 1576 г.

22-го июня более 5000 русских и татар пришли из Виттенштейна к Ревелю и угнали весь скот с Лакесберга. Тогда немецкие гофлейты, числом около ста всадников, и городские ландскнехты вместе с несколькими бюргерами и слугами наскоро вооружились, и в четырех милях от города нагнали неприятеля, отбили у него скот, причем нескольких татар и русских убили и нескольких взяли в плен.

119. Шведы у Риги, 1576 г.

11-го июля военные корабли короля шведского подошли к Риге и враждебно зажгли здесь у Двины несколько домов, по той причине, что король шведский имел притязание на рижан за несколько должных ему вещей, и рижане на счет их не условились и не уладили дела с королем. Наконец они сговорились. Тогда рижане дали сто ластов ржи и должны были доставить ее в замок Ревель.

Прим. перев. Все это касается до Риги и до южной Ливонии, отошедшей с 1561 г. к Польше, за время администраторства Кетлера и Ходкевича, будет изложено в другой летописи.

120. Бой ревельцев с русскими. Дела крестьян, 1576 г.

Весь июль месяц pyccкие и татары грабили от Витгенштейна и Падиса до Ревеля, часто нападали врасплох на бюргерских коней, слуг и служанок, ездивших за сеном, а из под Ревеля увели в плен много бедных крестьян с их женами и детьми. В то время у бюргеров и крестьян был великий плач и рыдание.

26-го июля шведы, конные и пешие, по мере возможности снарядились и отправились в поход, чтобы отомстить за такой позор русским и татарам, и пошли по дороге к Виттенштейну, чтобы застать в расплох татар. В то же время 50 батраков (ненемцев) тайно отправились в поход ночью, когда ни кто их не видел и пошли другой дорогой; между ними было не более 16-ти человек, у которых были длинные ружья. Когда же татары у Падиса заметили, что шведы подходят, то бежали от них, очень кстати для батраков, ничего не знавших о татарах, как и татары ничего не знали о них. Батраки днем не осмеливались подходить к татарам, так как были слишком слабы, но прятались по кустам и болотам и усердно высматривали, где татары [252] расположатся на ночь. Когда же татары для безопасности от немцев и шведов разбили свой лагерь вдоль глубокого ручья у деревни Оррендалль, легли тут спать и пустили своих коней пастись, то вышеупомянутые ненемцы (батраки-эстонцы) ночью напали на них со своими ружьями и каждый из них кричал по немецки так громко, как только мог. Татары были в полной уверенности, что это все немцы и шведы, побежали поэтому через чащи и болота и оставили им много лошадей и вооружения. Тогда батраки взяли более 80 лошадей и тотчас же помчались с ними к Ревелю и удовольствовались этим, потому что у большей части из них никогда не бывало ни одной лошади. А если бы батраков было побольше и если бы они были похрабрее и решительнее, то могли бы увести оттуда всех татарских коней, которых было более 400. После того многие немцы не захотели уступить этим ненемцам: они тем же родом отправились в поход, шли по чащам и болотам, точно также напали врасплох на русских и увели у них всех их лошадей.

Так как руские и татары неустанно свирепствовали и неистовствовали в Иервене, Гарриене и у Ревеля и многих уводили в плен, а часто и днем, и ночью делали сильную тревогу перед Ревелем, так что в городе этом постоянно били в набат, и многие крестьяне из всех деревень спасались со своими домочадцами ограбленные до нага, так что все сады, сараи и углы были переполнены крестьянами и большая бедность и голод стали теснить их, то шведское начальство в ревельском замке нашло целесообразным позволить крестьянам брать добычу повсеместно в землях, занятых русскими в Ливонии (Т. е. грабить своих же земляков. - Прим. перев.). Их начальником был избран Иво Шенкенберг, монетный подмастерье, который с крестьянами скоро снарядился и привез в Ревель большую добычу со многими пленными русскими. Так как этот замысел удался и крестьяне приободрились, то они со всем усердием стали продолжать начатое дело.

После того многие немцы тем же путем отправились также в поход, и пошли по дороге в Вирланд через чащи и болота и нашли там 40 русских, спавших в лагере, между которыми были также и знатные бояре. Когда немцы подошли совсем близко, они повскакивали и в рубашках побежали в кусты, оставив неприятелям всех своих лошадей и богатые шубы. Потому что они были так уверены в безопасности, что разделись до рубашек и улеглись спать. Тогда немцы взяли их шубы, оружие и лошадей, сели на них и выехали в Ревель, будто в самом деле были московитами. [253]

Наконец 60 городских ландскнехтов отважились пройти до Вика и в Фикеле поискать своего счастья, тут они захватили большое стадо скота, быков и коров, и гнали их перед собой до Раггеля, где встретили более 400 русских и татар, которые хотели отнять у них скот и бросились на немецких кнехтов. Но и немцы стали храбро биться, достигли одного забора и из за него застрелили много русских и защищали за забором как самих себя, так и свою добычу. Но как 400 русских ничего не могли сделать открытою силою 60 немцам, то они и стали уговаривать этих кнехтов к отступлению через своего немецкого толмача, с обещанием больших милостей, а также и с великими угрозами, но ничего не помогло. Кнехты невредимо ушли оттуда со своей добычей, за исключением одного кнехта, которого стрела немного ранила в руку, но не лишила жизни.

Затем также и крестьяне, носильщики, и всякая челядь из домашних слуг и батраков собрались с разрешения начальства под несколько знамен, и по немецкому обычаю назначили у себя предводителей, прапорщиков и других начальников; таким образом они часто вторгались в землю русских, один отряд здесь, другой там, поджидали русских в чащах и болотах, грабили их имущества, часто приводили пленных и так напугали русских и татар, что они даже не осмеливались выглянуть из своих замков. Так то они терпели позор от крестьян и нескольких рабов.