30. Комета и большая чума, 1580.

Той же осенью 1580 года, в октябре и ноябре, снова в Ливонии видна была комета. В тоже время, в ночь св. Мартина, сначала в Ревеле, а потом и по всей стране обнаружилась такая скоротечная болезнь и чума, что в короткое время от нее умерло несметное количество народу, и не было ни одного города, замка или села, даже одного дома в городе, даже ни одного двора в селе, где в одно время не лежали бы больными все люди, и старые, и молодые. Тогда не было ни одного человека ни на одной улице или на рынках в городах и на всех больших дорогах и в деревнях и ни в одной церкви в городе несколько дней не было проповеди. В некоторых деревнях ни один человек не был на столько здоров и силен, чтобы накормить или напоить скот, почему несколько дней слышались жалобное блеянье и мычанье голодной скотины. Сначала думали, что эта внезапная чума посетила лишь одну Ливонию, но впоследствии узнали, что она обошла весь обширный [315] мир, как Турцию и Татарию, так и все христианство; эта чума длилась в Ревеле с мартинова дня до нового года.

31. Шведы завоевывают Кексгольм, 1580.

4-го ноября 1580 г. король шведский силой отнял у московита город и замок Кексгольм, к которому принадлежит почти целое княжество. Когда же шведы подошли, то хорошо зная и допытавши много раз перед тем, что тяжелыми орудиями ничего не поделают с этим городом, так как он лежит между быстрыми, стремительными реками и большими болверками и блокгаузами защищен от сильного нападения; они поэтому задумали попытать счастия у этого города только с помощью раскаленых ядер и скоро этими ядрами произвели в городе такой пожар, что невозможно было потушить его. Тогда много русских, и мущины и женщины сами бросились в воду и топились, и более двух тысяч человек были убиты и уничтожены в этой суматохе шведами. Когда же воевода Кексгольмского замка, построенного также из дерева и лежавшего вблизи от города, увидел, что шведы не шутят, то скоро в большом страхе передал замок королю шведскому и удержал за собой право свободного выхода, он со всеми подчиненными отправился в Россию; этого воеводу звали Атталуик Оваснин (?).

32. Как шведы осаждали Падис и взяли его у русских, 1580.

В тоже время и замок Падис в Ливонии был осажден шведскими и ревельскими кнехтами и туземными помещиками и крестьянами, а начальниками этих воинов были Дидерик Анрец и Аренд Ассериен. А так как Падис был ближайшим замком от Ревеля и лежал от него лишь в шести милях, то московит, намереваясь постоянно тревожить из него Ревель, так сильно укрепил его против нападений, что почти невозможно было взять его с помощью орудий. Поэтому упомянутые воины, узнавши из верных источников, что в земле не было больших запасов провианту, решили попытать счастия долговременной осадой, и пробыли у Падиса все лето до нового года. Простоявши тут довольно долгое время и узнавши от перебежавших русских, что в Падисе страшный голод и изнурение, они задумали 14-го ноября взять замок приступом, но в этом приступе они потеряли около ста человек крестьян и немецких и шведских ландскнехтов. Несмотря на то, немцы не считали своего дело проигранным, а остались у замка и долее. Когда же русские увидели, что они и не думают отступать, то многие из них друг за другом в ночное время [316] перебегали к шведам и все приносили добрые вести, что pyccкие в Падисе от великого голода и изнурения не долго продержатся в замке и что многие из них уже умерли с голоду и лежат больные или от голода или от скоротечной чумы. Наконец Ганс Эриксен Бринкалский, ревельский губернатор, отправился туда же около Рождества и послал к падискому воеводе трубача, чтобы завести мирные переговоры, но из великой злобы воевода застрелил трубача. Наконец, когда к шведам перебежало несколько знатнейших бояр и начальников вместе со своими священниками и принесли верные известия, что pyccкие в замке съели нетолько своих лошадей, собак и кошек со всеми их внутренностями, не только съели все лошадиные шкуры, свои сапоги и башмаки и кожу с седел, но сушили сено и солому, мяли их, делали из них муку, варили из этого кашу и долгое время таким образом обходились без хлеба — а также, что некоторые из простых ратников убили маленького мальчика лет шести и тайно съели его, также как и двух детей, уже раньше умерших — то шведы поэтому решились еще раз идти на приступ. Когда же были принесены лестницы и подставлены к стенам, то pyccкие сами помогали поднимать их и сами сошли вниз первые. Этих оставили в живых; потому что они были совершенно истощены и в течении 13 недель не пробовали хлеба. Остальные же, которых ландскнехты и крестьяне нашли в замке, должны были и старые, и молодые поплатиться жизнию. При этом был убит также и главный воевода Даниил Чихачев, а младший воевода (князь) Михаил Сицкий был оставлен в живых, ради отобрания у него сведений, пленных же отвели в Ревель. Случилось это 28-го декабря 1580 г. В тоже время в лагере распространилась быстрая, скоротечная язва, от которой переболели все воины у Падиса. Русские легко могли бы выручить Падис с 60-ю всадниками, если бы их также не мучила эта язва, вместе с войском короля польского.