36. Гейденрих Финк фон Авербсрге, тридцать шестой магистр тевтонского ордена в Ливонии, 1439 — 53 (?) (42 — 56) г.

После Гинрика Шунгеля магистром в Ливонии был сделан Гейденрик Финк фон Аверберге, который предпринял два тяжелых похода против русских и сильно опустошил их землю. Он построил замок Баушкенборг и управлял 14 лет.

Прим. перев. По смерти Букенворде (в декабре 1437 г.) ливонские орденские братья приступили к выбору нового магистра, причем необошлось без споров и раздоров. Избиратели разделились на две партии: реинландцев и вестфальцев (великий магистр Русдорф сам был рейнландец и потому покровительствовал первой партии). По обычаю, ливонские братья должны были представить великому магистру на утверждение одного из двух кандидатов. Выборы происходили в Пасху 1438 года, причем меньшинство (рейнландцы) избрали кандидатом на должность магистра Иервенского фохта Нотлебена, а большинство (вестфальцы) венденского командора Винна или Финка фон Оверберга. Обе партии снарядили посольства от себя и послали к великому магистру ходатайствовать об утверждении своего кандидата.

Магистр послал в Ливонию командоров эльбингского и рагнитского с письмом к ливонским сановникам от 17 апреля 1438 года и новым уставом для ливонского ордена. Прусские сановники объявили Нотлебена магистром, а Финка — ландмаршалом (командующим войсками). Партия вестфальцев не признала такого назначения, отказала в повиновении Нотлебену, вооружила все свои замки. Рейнландцы, составлявшие меньшинство, видя невозможность бороться открытою силою с вестфальцами, вступили с ними в переговоры и в Феллини положили: Нотлебена оставить иервенским Фохтом, а Финка признать наместником ордена.

Финк был человек смелый и решительный. Он незамедлил принять наместничество, и в июле 1438 году созвал [276] ландтаг в Пернове. Здесь, по его настоянию, был отвергнут присланный Русдорфом проект устава для ливонского ордена, затем на ландтаге, происходившем в Валке 4 октября 1438 г., все сословия признали Финка наместником и присягнули ему на верность. Акт такого признания подписали Нотлебен и прочие рейнландцы.

Великому магистру Русдорфу было не до Ливонии в это время. Пруссия видимо разлагалась, речь уже заходила об образовании прусского союза, который был действительно и образован 14 марта 1440 в Мариенвердере. Здесь не место излагать подробности о прусских событиях, достаточно лишь заметить, что в декабре 1440 года великий магистр Русдорф отказался от своей должности, а на его место в начале 1441 г. великим магистром был избран Конрад фон Эрлихсгаузен, человек, бесспорно, очень способный, но уже не могший воспрепятствовать общему распадению, которое шло в Пруссии. В июле 1441 г. он признал Финка ливонским магистром и вместе с тем утвердил новый устав ливонского ордена, разработанный еще в 1438 году ландтагом в Пернове.

Во все это время, с самого сражения на Свенте, по курляндской границе шла мелкая война с литовцами. Сигизмунд Кейстутович, великий князь литовский, не долго наслаждался своим торжеством над Свидригайлом (бежавшим в Москву и умершим там в 1452 г.): двое братьев, русских князей — Иван и Александр Чарторыйские составили заговор и в 1440 году умертвили Сигизмунда. Литовские вельможи, по убиении Сигизмунда, разделились: одни хотели видеть великим князем литовским Владислава Ягайловича (короля польского), другие сына убитого Сигизмунда — Михаила; третьи, наконец, хотели Свидригайла, находившегося в Mocкве. Король польский, избранный в то время на венгерский престол, поспешил в Венгрию, а в Литву, по совету польских вельмож, отправил родного брата своего, молодого Казимира Ягайловича в качестве, однако же, не великого князя, а наместника польского. Литовские и некоторые руссие вельможи приняли Казимира, но и слышать не хотели ни о каком наместничестве: они сами провозгласили Казимира великим князем литовским. Польские вельможи, чувствуя свое бессилие воевать с русскими и литовцами, придумали средства обессилить Литву и без войны: предложили разделить литовско - русские земли между Казимиром Ягайловичем, Михаилом Сигизмундовичем и Болеславом, князем мазовецким, но литовские вельможи помешали такому дележу.

Литовцы и русские, однако, не отказались от Польши и от соединения с нею. В 1444 году Владислав, король польский и венгерский, был убит под Варною в сражении с турками, и ему, как бездетному, должен был наследовать 18-ти летний Казимир литовский. Поляки тотчас же стали звать его на польский престол. Казимир, по настоянию литовцев, два года не соглашался ехать в Польшу, наконец, когда в 1446 году, на Петроковском сейме, поляки заговорили о выборе в короли князя [277] мазовецкого Болеслава, тестя и покровителя Михаила Сигизмундовича, соперника Казимира, великий кназь литовский согласился принять и корону польскую. Так с 1446 г. снова стала затягиваться связь Литвы с Польшею.

Все эти неурядицы отвлекали и Польшу и Литву от ордена, но отвлекали также и от восточной России, где также наряда не было, где князь Василий Васильевич Темный не имел еще на столько силы, чтобы побороть своих родичей и чтобы оказать серьезную помощь псковичам и новгородцам в их борьбе с ливонским орденом.

Новгородцы беспрестанно воевали со шведами и ливонскими немцами. В 1444 г. немцы пожгли посад у города Ямы и берег повоевали, и в Новгород прислали сказать: "Не мы вас воюем, а воюет вас из за моря князь Клевский, мстить вам за своего проводника и толмача" (см. Соловьева, IV", стр. 117). Князь клевский действительно ездил чрез Россию в Палестину и претерпел неприятности, потому что его именем немцы грабили новгородскую землю. Зимою 1444 года новгородцы пошли в немецкую землю за Нарову, пожгли и попленили все около Ругодива (Нарвы), по берегам Наровы до Чудского озера.

Магистр Финк не остался в долгу: со всеми своими силами пришел под город Яму, бил его пушками и стоял пять дней, пожег и попленил по вотской земле, по Ижоре, и по Неве, но города взять не мог и с уроном должен был возвратиться домой. Новгородцы собрались мстить, пошли опять за Нарову, но конский падеж помешал походу. В 1446 году съехались новгородцы с немцами для заключения мира, но магистр захотел Острова, и потому разъехались без мира.

У псковичей с немцами происходили беспрестанно мелкие столкновения: в 1427 году немцы убили шесть человек опочан-бортников, убили на русской земле; другие подошли к Опочке, посекли и пожгли все на миру и на крестном целовании; иные в то же время косили сено на псковской земле; псковичи за это поехали на них в двух насадах, сено пожгли, схватили 7 человек чуди и повесили их у Выбутска. На следующей год, впрочем, заключен был мир с магистром (Рутенбергом), жителями Юрьева и со всею землею немецкою, по старому крестному целованию, только без Новгорода, потому что новгородцы не помогли ни чем, по словам псковского летописца. Семь лет продолжался этот мир, но в 1436 г. (при магистре Керсдорфе), псковичи захватили гостей немецких с товарами, всего 24 человека, и посадили их в тюрьму, за то, что немцы, во время мира, стали захватывать псковских рыболовов, а некоторых и убили. В 1443 году (при магистре Финке) заключен был мир на 10 лет, но тотчас же после этого псковичи с князем Александром Чарторыйским поехали под Новый Городок немецкий (Нейгаузен), истребили все жито и повесили 7 чухон, схвативши их на своей земле. Под 1448 г. псковский летописец говорить о [278] походе новгородцев с князем Александром Васильевичем Чарторыйским против ливонских и тевтонских рыцарей и короля шведского: новгородцы стали на Нарове, и бились чрез реку с немцами; Бог помог новгородцам: они побили много врагов, иных побили на море в судах (бусах), другие потонули в море, 84 человека попалось в плен и с ними два князя; добычи было много взято русскими. В то же время отряд немецкий потерпел поражение под Ямою от новгородцев, бывших под начальством князя Василия Васильевича Суздальского. Эта неудача, как видно, заставила быть сговорчивее: в 1449 г. псковичи отправили своих послов на сьезд, на реку Нарову, вместе с послами новгородскими, и заключен был выгодный для русских мир на 25 лет с магистром ордена и епископом юрьевским: немцы возвратили со стыдом и срамом, по выражению летописца, все старины псковские, которые прежде отняты были юрьевцами.

Об этих то столкновениях и упоминает Рюссов. В последние годы магистерства Гейденрика Финка произошло событие, важное по своим последствиям.

Было выше сказано, что рижский архиепископ Геннинг Шарфенберг заключил в 1435 году соглашение с орденом на шесть лет; в 1438 году это соглашение было продолжено на следующие 6 лет. К концу этого срока, великий магистр Конрад Фон Эрлихсгаузен в 1446 г. послал в Рим своего управляющего с секретным поручением выеснить папе все выгоды для папского престола произойти могущие, если, после смерти рижского архиепископа Геннинга, на рижскую архиепископскую кафедру будет назначен кто либо из духовных братьев ордена.

Престарелый Геннинг умер 5 апреля 1448 года, и ливонский орден не жалел денег, чтобы рижская архиепископская кафедра досталась орденскому канцлеру и капелану великого магистра Сильвестру Штодевешеру. Рижский соборный капитул с своей стороны хлопотал всячески, чтобы кафедра была замещена не орденским духовным. Но как орден был богаче капитула и предложил в Риме сумму несравненно большую (на подарки было израсходовано более 4,300 червонцев), чем мог предложить капитул, потому осенью 1448 года и состоялась папская булла, которою рижским архиепископом назначался Сильвестр, в виду его усердия к вере, его познаний и добродетелей.

Сильвестр был, бесспорно, человек умный и сведущий, но вместе с тем весьма коварный и бессовестный. Он в течените более 30 лет играл столь важную роль в Ливонии, так что нельзя не упомянуть о нем подробнее.

Он родился в Торне в 1407 году, и образование свое получил в лейпцигском университете, где с 1427 г. был студентом, потом бакалавром, магистром и затем ассесором философского факультета, приобрел себе известность речами и сочинениями, из которых коментарии на Аристотеля снискали ему особенную славу в тогдашнем ученом мире. В 1440 году он [279] вступил в орден и скоро снискал к себе неограниченное доверие великого магистра Эрлихсгаузена, который его сделал своим капеланом и орденским канцлером. Этот-то Сильвестр, получив архиепископскую кафедру, обещал великому магистру не снимать с себя орденского одеяния, заставить рижский капитул принять это одеяние, снова ввести в силу буллу Бонифация IX и уничтожить договор, заключенный 4 декабря 1435 г. между Геннингом и Букенворденом. В Ливонии против папского назначения не хотели спорить, и в Мариенбург явились рижский соборный пробст Дитрих Нагель и орденские рыцари Карл Фитингоф и Эвальд Паткуль, чтобы испросить у Сильвестра подтверждения своих прав и привиллегий. Сильвестр, в жизнь свою никогда не стеснявшийся обещаниями, пасхою 1449 г. не только подтвердил все привиллегии, не только обещал расширить их, но и заявил, что без согласия ливонских сословий не начнет ни какой войны. Духовным рижским депутатам 19 апреля он обещал оставить соборный капитул при одеянии, установленном папою Мартином, и не закладывать ордену ни одного церковного имения. Успокоенные депутаты уехали в Ливонию, а Сильвестр постарался успокоить и магистра, дав ему 19 мая обещание не снимать орденского одеяния и заставить рижских каноников надеть снова это одеяние. И великий магистр и рижские депутаты успокоились, не подозревая, что для Сильвестра и словесные и письменные обещания ровно ничего не значат.

30 мая 1449 года Сильвестр въехал в Ливонию при обстановке, далеко не блистательной: на одной купленной и паре нанятых лошадей. На границе Курляндии начался ряд парадных встречь: рыцари не щадили ни угощений, ни подарков, ни колокольного звона на торжественные встречи. Соборные каноники, орденский пробст и орденский секратарь выехали из Риги за 10 миль на встречу нового архиепископа и сопровождали его до Двины, где для перевозки владыки уже стоял богато украшенный корабль. Архиепископ на этом корабле приехал в замок Дален, где пробыл двое суток, с тем чтобы в предстоящее воскресенье совершить торжественный въезд в город, парадно разукрашенный.

Торжественный въезд открывали архиепископские фохты, мужи и служители в богатых одеждах более чем на 2,000 лошадях, пред ними гремели трубы и литавры; за этим кортежем следовали рыцари и мужи магистра также в богатых уборах, а за ними — рижские бюргеры. От городских ворот до собора стояли ученики и монахи. Соборные каноники представили архиепископу обычную формулу присяги. Архиепископ в орнате (ризе) вступил в собор, и при входе произнес обычную присягу уважать свободу города. При громогласных восклицаниях и благодарственных гимнах, он вошел в собор и занял свое возвышенное место. По отслужении обедни (мессы), Сильвестр оставил собор, пред ним, по орденскому обычаю, несли обнаженный меч.

Соборные каноники угостили архиепископа роскошным обедом, за которым служили ему самые знатные духовные лица, [280] одетые в шелк и бархат, украшенные драгоценными цепями и лентами. На другой день архиепископа угощали рыцари. В понедельник происходила присяга архиепископу духовенства и его вассалов. Сильвестр подтвердил лены, целовал каждого вассала, с каждого брал обещание быть ему усердным и верным. В заключение соборные каноники передали новому архиепископу серебро, драгоценности, сосуды, кресты вместе с епископскою митрою. Магистрат-же с своей стороны поднес новому владыке штуку дорогого алого сукна, много мехов и бочку ренского вина.

Едва ли какого архиепископа Ливония встречала с большим торжеством. Новый архиепископ не замедлил показать себя, но это уже произошло не при Финке. Магистр Гейденрик Финк умер в августе 1450 года. Ливонские сановники не замедлили представить великому магистру Людвигу ф. Эрлихсгаузену двух командоров на должность ливонского магистра. Утверждение пало на ревельского командора Иоанна ф. Менгдена, по прозвании Остгофа, который в том же 1450 г. и вступил в управление ливонскими орденскими делами.