16. Любекские корабли взяты, 1563 г.

В сентябре 1563 г. целый флот любекских кораблей плыл совершенно спокойно к Нарве. Но на возвратном пути они потеряли мужество. Потому что пока они выгружались в Нарве и опять забирали товары, шведы собрали 12 кораблей, чтобы встретить любекцев из Нарвы и когда они сошлись под высокой землей (т. е. остр. Гохландом), то некоторые из любекских кораблей были захвачены, но большая часть успела спастись и возвратиться снова к Нарве.

Прим. перев. Любчане находились в это время в войне со Швециею (см. выше, стр. 142).

17. Граф фон Арц, 1563 г.

В 1563 г., осенью, Иоанн, мнимый граф фон Арц, управляющий герцога Финлядского над замками, данными ему в залог в Ливонии, обещал московиту сдать замки Гельмеде, Каркс, Эрвис и многие другие и хотел передать их ему с условием, [148] чтобы московит дал ему в наследственное владение один из этих замков и взял его под свое покровительство. Кроме того, этот ложный граф объявил своим подчиненным, ничего не знавших о его измене, что их господин герцог Иоанн убит в темнице в Швеции, и хотел многими льстивыми речами склонить их также к этому злому делу. Но те когда услышали о его злом намерении и узнали о прибытии русских, то его тотчас же взяли в плен и свезли в Ригу, где в среду перед Рождеством его разорвали железными клещами и колесовали. Не смотря на то у него были хорошие способности и все очень уважали бы его за опытность в военном деле, еслибы только он смиренно употребил с пользой эти способности. Но так как он сам хотел вознестись и выдать себя за того, кем не был, то должен был пасть и перенести позор.

Прим. перев. Граф фон Арцт потому вступил в переговоры с русскими о сдаче им тех ливонских эамков, которые были вверены его управлению Иоанном герцогом Финляндским, под условием получения одного из замков, именно Гельмета, в свое наследственное владение, что узнал о невозможности получить какое либо родовое графов Арцтов имение, так как он был незаконнорожденным сыном одного из Арцтов.

18. Лоде переходят к шведам, 1564 г.

Зимою 1564 г. Гинрих Клаусен, рыцарь из Канкаса, вновь избранный военноначальник шведов в Ливонии, осадил замок Лоде и после продолжительной осады, без орудий, завоевал его.

Прим. перев. Гинрих Клаусен это Генрих Классон Горн; Канкас или Конкас имение в Швеции. Здесь не излишне сказать, что Рюссов не упоминает о переговорах короля Эрика с Иоанном Грозным и о заключении семилетнего перемирия с Москвою, а между тем именно этим и объясняется, почему Эстония была оставлена московским государем в покое на несколько лет.

Дело было вот в чем.

Взяв в плен и заключив герцога Иоанна Финляндского с женою в Гринсгольмский замок, король Эрик (Ирик по русским летописям) не мог не желать сближения с царем московским по той причине, что ему пришлось воевать одновременно с Польшею, Даниею и Любеком (см. выше, стр. 142). В своем месте (см. выше, стр. 185) было сказано, что вскоре по занятии Ревеля король Эрик заключил перемирие с русскими на два года. Срок этому перемирию истекал в 1563 г., потому король и послал к Иоанну гонца (Сеньку Матвеева, как оказано в Александро-Невской летописи) с грамотою о продолжении мира и доброго соседства но только с царем, а не с новгородскими наместниками (короли шведские всегда страшно обижались, что московский государь не допускал их до равенства с собою). Гонец приехал в Москву 24-го июня 1563 г.; царь в ответ на письмо велел «отписати к Ирику о безлепотном и [149] неудобственном его писании»; в царской грамоте действительно были «многия странные и подсмеятельные слова на укоризну его, Ирика, безумия, да и то было написано: когда его царское величество будет со своего царства двором витати в свейских островах, тогда его королево повеление крепко будет; а что с царским величеством королю мир и суседство имати, а не с царского величества наместники, и то так от меры отстоит, яко же небо от земли».

Король Эрик не смутился ни укоризною, ни подсмеятельными словами (до такой степени ему было нужно сближение с Москвою), а прислал 23-го февраля 1564 г. в Москву с гонцем Свеном Андреевым грамоту, в которой извинялся, что хотел послать к царю избранного посла, но приспела зима, корабельного пути не было, потому молит царя, чтоб про то на него кручины не положил. Царь кручины не положил и когда из Швеции 2-го августа 1564 г. прибыли послы Эриковы: Исак Николаев, Иван Лаврентьев, писарь Франц Ерихов (так они названы в продолж. Царств. Книги л. 555) «бити челом в Вифляндской земли о перемирии с боярином и наместником Вифляндские земли, с Мих. Яков. Морозовыми, и которые городы король понимал в ливонской земле: Колывань, Пернов, Пайду (Вейсенштейн), Каркус и теми бы государь пожаловал его Ирика... и царь и великий князь велел наместнику с Ириком перемирие взяти на семь лет, и те городы и с уезды описати за королем», но за то Эрик должен быть выдать царю свою невестку, жену заключенного герцога, ту самую, на которой царь сватался года два тому назад (см. выше, стр. 139).

Царь, чтобы добыть Екатерину, уступал Эрику Эстонию, обещался помогать в войне с Сигизмундом, доставить мир с Даниею и ганзейскими городами. После Иоанн оправдывал свое желание иметь в руках Екатерину тем, что будто бы Эрик сам предложил ее выдать, объявивши о смерти мужа ее, что он, Иоанн, вовсе не хотел жениться на ней или держать ее наложницею, но хотел иметь ее в своих руках в досаду брату ее, польскому королю, врагу своему, хотел чрез это вынудить у него выгодный для себя мир (см. Соловьева VI, 275).

13-го марта 1665 г. царь велел Морозову отпустить в Швецию посольством Никиту Сущева «перемирие покрепити», а в апреле царь послал в Швецию и другого посланника Третьяка Андреева Пушечникова.

Шведы, однако, Екатерины не выдавали, но и перемирие не нарушалось.

Московские войска, занимая дерптское епископство и Нарву, в течение 1565 г, не тревожили шведов, с которыми продолжалось перемирие, не тревожили и ливонцев, так как, по взятии Полоцка, с литовцами было заключено перемирие до 6-го декабря 1563 г. (см. выше. стр. 141). Но за то в самой Москве происходили тревоги другого рода.

Подозрительный Иоанн имел все причины и поводы недоверять своим боярам, недовольным новым порядком дел, утверждавшимся в московском государстве еще с Иоанна III, недовольным, что московские государи становятся в отношения к боярам, потомкам бывших удельных князей, совсем другия, какие бывали в старину. Главное неудовольcтвие князей и потомков прежней дружины на новый порядок вещей состояло в том, что московоские государи перестали соблюдать древний обычай ничего не делать без совета с дружиною, и притом старались всячески стеснить старинное право отъезда бояр и слуг вольных, в силу [150] которого боярин мог отъехать на службу от своего государя к чужому. Иоанн с малолетства был озлоблен на бояр, и на их стариные предания и притязания смотрел как на несовместные с достоинством самодержавного государя. Бояре не желали распроститься с правом отъезда, Иоанн не мог дозволить, чтобы отъезжавшие действовали во вред московского государства. Он брал с бояр клятвенные записи и поручительства не отъезжать; бояре, не смотря на записи, все-таки отъезжали, относясь враждебно к новому порядку вещей. Отсюда возникало раздражение, скоро перешедшее в озлобление и целый ряд жестоких казней, в свою очередь побуждавших бежать бояр из Москвы.

К самой решительной мере против бояр Иоанн прибегнул, когда в начале 1564 г. отъехал к польскому государю главнокомандующий в Ливонии князь Курбский.

Еще в 1560 г, царь удалил от себя протоиерея Сильвестра и Адашёва, — не замедлили и казни. Князь Андрей Мих. Курбский, потомок ярославских князей, державший сторону бояр и всецело преданный старинным преданиям, крайне недовольный стеснением нрава отъезда, опасаясь за свою собственную безопасность, в начале 1564 г., ночью тайно вышел из дома в Дерпте, перелез чрез городскую стену, нашел двух оседланных, приготовленных заранее коней, и благополучно достиг Волсмара, занятого литовцами. Литовцы Курбского с радостию приняли к себе в службу, а тогдашний дерптский воевода Фед. Бутурлин немедленно же послал в Москву гонца с известием об отъезде Курбского. Курбский не замедлил написать царю о причинах своего отъезда, царь ответил 5-го июля 1564 г.

Курбский не был простым отъезжиком, оставившим отечество из страха личной опалы, он был представителем целой стороны, а Иоанну было очень хорошо известна многочисленность этой стороны. К чему же служат клятвенные записи, поручительства, как удержать вельмож на службе, кого послать к войскам? Можем себе вообразить настроение духа человека страстного, впечатлительного, но и не обузданного, каким был Иоанн.

Он решился на крайнюю меру: 3-го декабря 1564 г. выехал из Москвы в Александровскую Слободу и оттуда 3-го января 1465 г. прислал к митрополиту список измен боярских, воеводских и всяких приказных людей. Вслед за тем явилось известное учреждение «опричнины», начались жестокие казни как приверженцев Курбского, так и всех, казавшихся Иоанну подозрительными. Разделение государства на опричнину и земщину вело к большой внутренней неурядице, которая, конечно, не могла способствовать успешному ходу государственных дел.

В декабре 1563 г., когда оканчивался срок перемирия с Литвою, в Москву прибыли литовские послы - кравчий Ходкевич и маршалок Волович. Когда начались переговоры о мире, то бояре потребовали Волыни, Подолии и Галича, но пошли на уступки; послы уступили Москве Полоцк. Иоанн же, соглашаясь на уступку Польше Курляндии, означал Двину границею между своими и королевскими владениями и на этом условии хотел заключить перемирие лет на 10 или на 15.

Дело, однако, не уладилось: послы выехали из Москвы 9-го января 1564 г. и в январе же военные действия возобновились. Князь Петр Иванович Шуйский, тот самый, что взял Дерпт, выступил из Полоцка, а князья Серебряные-Оболенские из Вязьмы, чтобы соединиться под Оршею и оттуда итти на Минск. Воевода троицкий - Николай Радзивилл - напал [151] на Шуйского не далеко от Орши на реке Уле и нанес ему решительное поражение. Сам Шуйский с двумя князьями Палицкими был убит и все войско развеялось.

После оршинского поражения Курбский и отъехал к литовцам. Он получил начальство над литовским отрядом и начал действовать против русских. Впрочем литовцы ни мало не воспользовались оршанскою победой. Пример Курбского не увлек других воевод, а действия литовцев против русских в Ливони не имели никакого результата. Князь Александр Полубенский, согласно королевского повеления, выступил к Дерпту, но потерпел поражение, а дерптский воевода Бутурлин сделал набег на Шмильтен, Венден, Вольмар и Ронебург, откуда вывел 3200 человек пленных.

Вообще война 1564 г. велась с переменным счастием и не имела никаких важных последствий.