136. Еще оставшаяся надежда.

Но чем можно было бы спасти и восстановить раззоренную Ливонию в настоящее время, это недоступно людскому разуму; после Бога в настоящее время не осталось более никакой надежды и утешения кроме того, что король шведский сделал со своим войском набег на Россию у Выборга, чтобы попытать свое счастье у ожесточенных русских. Точно также ожидали войск поляков и литовцев вместе с герцогом курляндским. Дай Боже, чтобы это была правда и благослови их! Точно также и военные корабли короля шведского прибыли к Нарве и сожгли до тла у Нарвы, 27-го августа 1577 года, три большие московитские блокгауза, которые были необыкновенно высоки, длинны и толсты. Одна стена этих блокгаузов была длинною в 85 сажен и шириною более четырех сажень. В одном блокгаузе было сожжено 75 русских и пятеро взяты в плен, но из других они все разбежались заранее. Начальники были также отозвана заранее. Из этого можно заключить, что в то время у московита было неособенно-то много людей.

137. Причины падения Ливонии.

Наконец может кто нибудь пораздумает и удивится, каким образом так случилось, что в этой войне ливонцев с московитом не только один сначала магистр, но после и три сильные государя, именно шведский, датский и польский, принявшие на себя защиту угнетенной Ливонии из христианской любви, пока еще ничего не могли поделать и часто терпели сильный позор от московита, между тем как в самом начале христианского управления в Ливонии, простые епископы и бюргерские дети из Бремена, а затем и простые и незначительные магистры ливонские были достаточно сильны, чтобы справляться с московитом.

На это, я по своему разумению, даю такой ответ. Первая причина этого несчастия та, что сначала, когда епископы и магистры покорили и завладели провинцией Ливонии, московит не был так могуществен как в настоящее время, а также что он не один владел всеми княжествами и землями в России, как в настоящее время. Потому что в России было много великих князей и князей, и у каждого из них было собственное княжество, и все эти князья, точно также как и великий князь московский были данниками татар; великий князь московский в продолжении ста лет мало по малу собирал все эти княжества под свою власть, частью [282] хитростью, частью военной силой, и таким образом стал единодержавным монархом всех русских.

Кроме того, когда первые епископы и магистры начали править в Ливонии, им приходилось иметь дело не со всеми русскими князьями, а только с новгородскими и псковскими, их ближайшими соседями; им не трудно было бороться с этими двумя князьями. И пока великий князь московский воевал с другими князьями в России и с казанским и астраханским царствами, то московит оставлял ливонцев в покое. Когда же великий князь московский покорил все княжества в России и оба упомянутые татарские царства, то с ним не мог уже справиться не только ливонский магистр, но и король (шведский или польский).

Вторая же причина была та, что многие ливонские и другие купцы немецких приморских городов, из большой жадности и корыстолюбия, возили московиту тайно и явно всякие запрещенные товары и военные снаряды, и сами себе приготовили бичь, несмотря на то, что их предупреждали сами неприятели, русские.

Потому что один русский из Смоленска однажды призвал к себе немецкого купца, по имени Берента Мейера, указал ему на медь, свинец и проволоку и сказал: «Берент, знаешь ли ты, что это за товары я купил здесь в Дерпте?» На это Берент Мейер ответил: «Почему же не знать? Очень хорошо знаю, что это медь, свинец и проволока.» На это русский снова сказал ему: «Вижу, что ты не хорошо знаешь этот товар; поэтому скажу тебе, что это за вещи. Это бичь, которым великий князь хочет наказать Ливонию. Потому что эти вещи мы должны доставить великому князю, а он из них велит наделать боевые снаряды, для наказания вас самих; вы немцы безумны и ослеплены, если сами доставляете ему такой товар. В старину, наши предки в Смоленске и Ливонии не смели делать этого; со временем вы наверное поплатитесь за это к вашему собственному вреду.»

Третья причина торжества московита заключается в том, что военные люди и подданные государей, борющихся с московитом, поступают безчестно и совершенно необдумав, когда безо всякой нужды сдают московиту замки и сильные крепости и убегают из-них, что часто производилось в Ливонии без всякого наказания. А поступавшие так безчестно назначались часто на почетнейшие еще должности. Если московиту досталось в Ливонии много замков и крепостей, то пусть благоразумные рассудят, кто в этом больше виноват: жадные и своекорыстные купцы, доставившие московиту большую артиллерию и боевые снаряды, или воины, изменнически предававшие ему замки, крепости и города и бежавшие из них.

В четвертых, первые епископы и магистры в Ливонии имели на своей стороне больше преимуществ сражаться с русскими, [283] чем имеют в наше время государи и короли. Потому что с

разрешения папы они привозили в страну столько князей, графов, рыцарей и кнехтов, сколько хотели. В настоящее время совсем не то что было. В старину все охотно соглашались сражаться с врагами христианства на свои собственные средства; теперь же ради христианства никто не хочет даже оседлать коня даром; даже многие из наших перебегали к московиту и служили ему во всех коварных замыслах против христианства.

В пятых, как московиту не быть сильным и могущественным, когда христианские государи не ладят между собой, часто из за ничтожной причины проливают много христианской крови и истребляют все запасы, которые еще долго могли бы служить бедному христианству; тяжко они будут отвечать за это всемогущему Господу. А из сильных государей, взявшихся помогать Ливонии, не было кажется ни одного, который постарался бы на ее пользу более короля шведского, который несколько раз причинял позор московиту и ради Ливонии сделал большие денежные затраты и ежегодно присылал городу Ревелю безчисленное множество провианту и всяких припасов. И если бы все государи, короли и князья заботились бы так о Ливонии, как шведские короли, то это наверное удивило бы московита. Но чего не бывало до сих пор, да дарует то всемогущий Господь, по милосердию своему, в будущем.

Наконец, главная причина ливонских несчастий это разнообразные тяжкие грехи и злодеяния ливонцев вместе с ужасным пороком неблагодарности к всемогущему Господу за его многократно оказанные благодеяния. Потому что если простые и незначительные, епископы и магистры взяли у язычников провинцию Ливонию и одержали над ними важные победы, то это было дело не их, а всемогущего Господа, который силен и в слабых и ничтожных и который по своему милосердию пожелал воздвигнуть себе церковь, из ливонских язычников. Но так как Ливония страшно согрешила против Бога и оказалась неблагодарной за великие милости и даже в настоящее время в ней нет истинного сознания греха, покаяния и обращения, то можно опасаться, что христианская церковь совершенно погибнет в Ливонии и против всех государей и королей не поможет никакая помощь, утешения, поддержка и добрая воля. Но если бы Ливония обратилась на самом деле, то всемогущий Господь всемилостиво через одного единственного короля мог бы устроить так, что все увидели бы и почувствовали бы, что верующие во Христа еще не совсем оставлены.

Да сжалится вечный, истинный Господь, у которого больше милосердия чем у нас грехов и злодеяний, ради своего единородного сына Иисуса Христа над бедным хрисианством здесь и [284] повсюду и да уничтожит он все замыслы Гога и Магога и главного князя в Мезехе (русские), и да дарует милостиво всем христианским государям, королям, князьям и владетелям мир и согласие, а также счастие и покорение всех врагов христианской церкви на славу своего Божьего величия и на общую пользу дорогого христианства. Аминь.

Что случится впредь в Ливонии, то, если будет угодно Господу, будет рассказано в 4-й части. Дай Боже окончить ее большим миром и радостью.

Прим. перев. Этой главою было закончено 1-е издание летописи Рюссова, напечатанное в Ростоке в 1578 г.

Это издание было пересмотрено самим автором, дополнено рассказом о событиях до 1583 г. и было отпечатано в Барте (в Померании) в 1584 г. Четвертая часть летописи и составляет эти дополнения.

от неудач Иоанна Грозного с 1577 г. до окончательного вытеснения русских из Ливонии в 1583 г.

СОДЕРЖАНИЕ.

Предисловие автора. Динабург отнят у русских. Иоанн Бюринк отнимает у русских Венден и др. замки. Герцог Магнус отправляется в Пильтен. Тщетный попытки русских у Вендена. Оберпален переходит к шведам. Рижане тщетно осаждают Ленневард. Голод. О ките. Датское посольство в России. Дерптский форштадт сожжен. Победа русских. Русские берут Оберпален. Победа шведов и поляков. Вторжение шведов в Россию. Киримпе сожжен. Чума в Риге и Швеции. Татары в Гарриене. Ивангород и Нарвское предместье сожжены. Плен и смерть Аннибала. Вторжение русских в Курляндию. Новый замысел Иоанна. Поражение шведов. Большое дождь. Татарские послы и чума в Швеции. Несчастие шведов у Нарвы. Набеги татар в Эстонию. Непогода. Победы поляков в России. Шведское ополчение против Кексгольма. Комета и большая чума. Шведы берут Кексгольм. Как шведы осаждали Падис и взяли его у русских. Везенберг осажден и взят Понтусом Делагарди. Тольсберг переходит к шведам. Многократные разбойничьи набеги. Плохое положение дворянства и бюргеров. Предостережение потомкам. Ливонские пленники. Пленные в Дерпте. Странные роды в Стокгольме. Татарское посольство в Швеции. Два несчастных случая в Ревеле. Начало нового счастия. Новые предприятия шведов и поляков. Ленневард и Ашераде покорены поляками. Лоде, Фикель и Леаль покорены шведами. Гапсаль покорен шведами. Осада и взятие Нарвы. Успехи шведов в России. Польша и Швеция против России. Виттенштейн переходит шведам. Благодарственный молебен в Ревеле. Буря. Мир между Польшею и Россиею. Похвала Иоанну III шведскому. Как Иоанн III защитил Ревель и Витенштейн. Шведы в России. Дальнейшие победы шведов. Потеря Нарвы. Осада Ревеля в 1577 г. Шведские победы у Нарвы, в России и Ливонии. Победа шведов и поляков у Вендена. Дальнейшие победы шведов. Дальнейшая похвала Иоанну III. Похвала Карлу зюдерманландскому. Похвала шведским губернаторам. Похвала шведской нации. Дальнейшие благодеяния шведов. Стефан Баторий в Риге. Недовольство поляками. Тщетные [286] попытки шведов у Нетеборга. Напрасный поход шведов в Новгород. Как одевались перебежавшие русские. Татары способствуют успехам шведов. Смерть герцога Магнуса. Переговоры между Швециею и Россиею. Война поляков с пильтенцами. Перемирие между Швециею и Россиею. Заключение.

ПРЕДИСЛОВИЕ

к четвертой части ливонской хроники.

Почтеннейшим, достоуважаемым, высокоученым и благомудрым господам бургомистрам и ратманам и почтеннейшим, именитым и предусмотрительным господам эльтерманам и старикам вместе со всем бюргерством всех трех гильдий королевского города Ревеля, моим повелителям и всемилостивейшим государям и добрым друзьям.

Почтеннейшие, достоуважаемые, высокоученые и благомудрые и почтеннейшие, именитые и предусмотрительные, повелители и всемилостивейше государи мои и добрые друзья!

Когда в 1578 году я издал простую, чистосердечную ливонскую хронику (я сделал это потому, что со своей стороны не знал никого, кому бы охотнее предоставил этот труд, чем сам себе, а также и потому, что для всех ливонцев было бы вечным стыдом и позором, если бы все события, происходившие во время ливонского переворота и смут, не были бы описаны, а преданы забвению; я сделал это по убеждениям и доводам нескольких добрых людей); то не ожидал, чтобы некоторые, сами советовавшие мне это, так осудили меня, как я достоверно слышал. Я не нахожу другой причины такой неблагосклонности, кроме той, что не написал о горестных ливонских делах сказок на общую потеху, которыми они могли бы позабавиться за стаканом вина или пива.. Некоторые говорили также: «Какое дело проповедникам заниматься мирскими делами?» Но такими речами эти люди доказывают свое великое неразумие: они не знают в чем состоит должность проповедника, не знают, что он обязан не только устно и письменно проповедывать народу о чудесах, наказаниях и милости Господней. — Это всегда и делали многие епископы, суперинтенденты, пасторы, доктора и проповедники; этому похвальному примеру последовал и я, и воистину не писал ради собственной выгоды, а также не по любви или по злобе к кому нибудь, но писал во славу Божию и на пользу всем ливонским потомкам, писал также не с радостью, чему свидетель Господь, а с великой [287] печалью, вздохами и слезами. Но если многие сердятся и недовольны мною, то не имею ничего против них, так как на свете еще нет человека, который угодил бы решительно всем и словами и делами, и уж так водится, что и я сам и все мы обыкновенно сердимся, когда нам говорят правду. Но как бы там ни было, однако утешаясь моей правдивостью и чистой совестью, а также и изречением Саломона, в причте 28-ой: «Обличая человечы пути благодать имать паче языком ласкающего», я намерен не только продолжать ливонскую историю, но и поместить в нее вещи, забытые и неизвестные, и по справедливости возвестить всему народу Божия дела, по завещанию святого пророка Давида (псал. 9-й): «Пойте Господеви, живущему в Сионе, возвестите в языцех начинания Его»

А так как в городе Ревеле много лет совершались не маловажные, чудесные дела Господни, о которых не упоминается в историях, но которым всякий должен удивляться, то не совсем бесполезно будет вкратце напомнить и рассказать что нибудь об этом. Верно и истинно то, что и добро, и зло, т. е. милость и наказание, исходят от одного всемогущего Господа, что доказывает и священное писание и пример многих стран и городов; — примером таким служить также и вашей чести многоуважаемый, достопочтенный город Ревель. — Всемогущий Господь не мало наказывал этот город за разнообразные грехи и злодеяния, но ниспосылал ему эти наказания и испытания не без предостережения: за много лет до того Он предостерегал город через некоторых верных проповедников, и наконец не за долго перед несчастием через блаженного Петра фон Галля, которые все открыто предсказывали грядущая бедствия. — Этот блаженный Петр фон Галл с кафедры в храме св. Олофа часто с большим рвением, серьозно и ласково, убеждал ревельцев истинно покаяться и обратиться и говорил при этом, что если ревельцы во время не бросят своей порочной жизни и не обратятся, то им от Бога назначено такое наказание, какого не может себе представить ни один человек, что в скором времени Господь отнимет у них всю торговлю и все припасы, все корабли будут проходить мимо города Ревеля и будут только кивать ему парусами. Тогда Ревельские купцы будут стоять в розовом саду и смотреть на них с печалью, а розовый сад обратится в сад горести; и если бы ревельцы взошли на самую верхушку высокой колокольни св. Олофа, те и оттуда им невозможно бы было обозреть всех предстоящих опасностей и т. д. Это все в самом деле и случилось с городом Ревелем за неимением в нем веры и обращения к Богу, по словам блаженного Петра; — В награду за такое верное предостережение и убеждение он должен был претерпеть позор и запрещение проповеди. [288] И всем дальним и чужим странам кажется невероятным, но хорошо известно всем соседним городам и землям, в какие замешательства, тяжелую продолжительную войну, несчастия и опасности попал город Ревель. Гибель Ревеля казалась неизбежною, но всемогущий Господь не совсем оставил его в такой беде, ибо в этом большом несчастии и опасности утешил и сохранил его милостивою помощью достохвального королевства шведского. И каким образом человеческому разуму возможно было бы так долго сохранять этот город, который не сильно населен, лежит далеко от всех христианских земель и городов, и должен был привозить к себе воинов за полтораста миль из-за моря, город, который более 26-ти лет вел войну с Польшей, Данией и Россией, претерпевал много невзгод, не только выдерживал от московита много коварных замыслов, хитрых козней и тяжких осад большими войсками, но и долгое время был совсем покинуть соседними ливонскими городами и подвергался ненависти и преследованиям своих собственных земляков, курляндских, архиепископских и других дворян по их великому неразумию, в то время как ужасный московит был ближайшим соседом и ежедневно стоял у ворот, — если бы сам Господь чудесным образом не охранил и не защитил бы его? А из того, что этот город до сих пор остался еще непокоренным при очевидной помощи Господа, несмотря на уверенность всех людей, считавших его уже погибшим, можно наверное заключить, что Господь милосердно заботится еще о нем и имел или еще имеет на счет его что либо особенное. А если бы нужно было описать все дела вашей чести со всеми искушениями, опасностями, превратностями, убытками, огорчениями, трудами, стараниями, работой, победами, счастием и несчастием, перенесенными Вашей Честью во все войны за эти 26 лет на море и на суше, то на это потребовалась бы особая хроника, так как всего нельзя было бы сообщить вкратце. Во первых нельзя, в нескольких словах рассказать, как часто в эти годы город Ревель не только был притесняем многими врагами, особенно же московитом, постоянными убийствами, грабежем и пожарами и запрещением, и прекращением всякой торговли и привоза съестных припасов и завоеванием всех окрестных земель и крепостей, но и был мучим тяжкой продолжительностью подобных событий и вместе с тем был искушаем такими коварными кознями, что многие, считавшие себя самыми мудрыми и умными и требовавшие себе за то надлежащего уважения, не замечали и не понимали этих козней, а бранили и считали Вашу Честь неразумными, слепыми и ожесточенными людьми за то, что Ваша Честь не поверили и не приняли, подобно им, предложений московита. Кроме того ни один человек не может себе представить, во всей полноте, с каким [289] рвением, трудами и усилиями Ваша Честь ежегодно и ежедневно строили и чинили высокие рондели, новые валы, рвы, стены и оборонительные орудия против натисков московита в эту войну, и какие неизмеримо большие убытки многократно терпели Ваша Честь при раззорении многих церквей, госпиталей и мельниц, а также и многих садов, увеселительных дворов, жилищ, сараев и дровяных складов за городом. Кроме того вкратце невозможно достаточно сказать о том, что за великие затруднения, неудовольствия и несчастия переносили Ваша Честь, когда вам столько лет приходилось содержать гофлейтов (конницу) и ландскнехтов (пехоту), не без значительного убытка, и кроме тяжелых налогов платить еще большие подати. Не безделица также и то, что Вашей Чести было столько забот и огорчений в это трудное и продолжительное военное время, когда высоко ценятся добрый совет и предложения, когда вы ежедневно совещались в ратушах и в гильдиях, как бы предупредить несчастия и замыслы московита, а также и столько забот о многократных поездках, посольствах и переговорах; что это за труды не безизвестно разумным людям. Кроме того всем воинам, служившим в Ревеле, отлично известно с каким великим мужеством, неустрашимостью и осторожностью Ваша Честь вместе с господами правителями замка, со всеми ревельскими воинскими людьми и почтеннейшим обществом черноголовых и с соборным бюргерством и всеми жителями, везде встречали неприятелей, часто разгоняли их и за несколько миль пути отнимали у них добычу, и как честно и храбро Ваша Честь вместе с упомянутыми шведскими правителями, бюргерством, обществом и всеми воинами и жителями в большом единодушии держались во всех осадах, схватках и тревогах, а также как вы отбывали с большим старанием, боясь измены, все дневные и ночные стражи, в одиночку и отрядами, причем пули кучами летали вокруг голов и большие каменные и огненные ядра наводили также не малый страх; все это воины, служившие в Ревеле, подробно рассказали и распространили это по всем землям.

По моему ничтожному мнению неслыхано, чтобы где нибудь город был обстреливаем такими тяжелыми огненными и каменными ядрами, и всетаки остался бы в целости, как единственный в свое время город Ревель. И кроме упомянутых нужд ревельцев невозможно достаточно описать великой печали и огорчения, испытываемых ревельцами при воспоминании прежнего великолепия и благосостояния Ревеля, ибо наступили дни, когда корабли изо всех христианских королевств, ото всех народов, земель и городов, которые прежде и нагружались и выгружались в Ревеле, теперь проходили мимо; из великолепного богатого торгового города он превратился в бедный и пустынный город; во нею долгую войну [290] не привозили припасов, а питались старыми, и эти старые запасы настолько истощились, что многим державшимся очень стойко, приходилось плоше, чем они сами осмеливались признаться кому либо. Они из года в год ожидали лучшего, но переживали все худшее, а так как не предвиделось конца такого необычайно долгого несчастия, превосходившего всякие силы и разум человеческий, то многие наскучили жизнью и умирали с горя, так что в Ревеле стало больше вдов, чем мущин. Потому то все чужеземцы, видевшие состояние Ревеля, открыто говорили, что во всем христианском мире не знают города, с которым случилось бы тоже, что с Ревелем. Несмотря, однако на то, оставшиеся с Вашей Честью терпеливо несли тяжелый крест и горе, и охотнее решились бы на все, чем покидать свой город и отправляться в другия места ради временного пропитания. За недостатком торговли и припасов во все время войны, Ваша Честь усердно старались, и посредством этих непрестанных стараний, опыта и привычки сделались такими искусными, неустрашимыми и опытными, что дети, подростки и домашние слуги Вашей Чести имели больше понятия о военных стычках и умыслах, чем старые именитые люди в старое доброе время. — И как прежде, во время продолжительного мира, старые ливонские чины были уверены в безопасности, а в начале войны, при одном названии русских, тряслись и приходили в отчаяние, так теперь вся ревельская община по долгой привычке сделалось смелою, неустрашимою и бодрою, и больше желала, чем боялась прибытия московита. И чем честнее Ваша Честь держались против всех врагов, тем больше ненавидели и завидовали Вашей Чести некоторые недоброжелатели, у которых не было недостатка в желании оклеветать и сделать подозрительным город Ревель перед высшим начальством и всеми государственными чинами в Швеции.

И хотя в итальянских и прусских городах бывали примеры такого несчастия, как и у ревельцев, и они в старину много лет вели тяжкие войны, но бодро держались и ставили на карту все свое богатство: однако несчастие всетаки не длилось у них так долго, как в Ревеле; кроме того они имели большое преимущество в том, что им приходилось вести дело только с христианскими королями и своими единоверцами, между тем как город Ревель был обложен русскими, татарами и язычниками. В этих упомянутых великих бедствиях и несчастиях еще особенной милостью Божьей для Вашей Чести было то, что рядом с внешней войной Ревель не терзали, подобно голландским городам, частые внутренния религиозные войны и междуусобия, от которых всемогущий Господь всемилостиво хранит Вашу Честь до сих пор, и да сохранит Он от них и в будущем во веки веков.

Что же касается продолжительной и опасной московитской [291] войны, то Ваша Честь, в виду жестокого, неслыханного тиранства московита и великой печали и горя бедных плененных христиан в Москве и Татарии, соединились с достохвальными шведскими правителями ревельского замка и со всеми достопочтенными немецкими и шведскими ратниками, и поклялись, что скорее все умрете на ревельских валах, чем добровольно дадитесь московиту и упустите город из христианских рук. Поэтому московит со всей своей хитростью, силою и войском не мог найти у Вашей Чести никакого уязвимого места (Statte) и чем больше усилий и коварства он употреблял против города Ревеля, тем более он должен был отчаяваться в успехе, но милости Божьей и по военной опытности, непоколебимости и осторожности Вашей Чести; поэтому и сам великий князь удивлялся ревельцам и спрашивал, что воображают о себе ревельские молодцы, если не хотят сдаваться и просить мира, когда сильные государи просили у него мира. Московиту приходилось иметь дело с царствами казанским и астраханским и со многими землями и городами, всех их он покорил и подчинил своей власти; но ни одно из них не оказывало ему такого сопротивления, как город Ревель. По правде сказать, если бы Ваша Честь, с Божьей помощью, не сопротивлялись бы так мужественно московиту и не удержали бы его, то он давно завладел бы всей Ливонией и стал бы сильным владетелем Балтийского моря. Город Ревель был также немаловажной причиной убытков и позора, нанесенных ему королем Польским и королем Шведским. Потому что если бы ревельцы, по милости Божьей, так долго и так усердно не сопротивлялись ему, пока не вмешались в дело вышеупомянутые достохвальные короли, то он давно покончил бы уже с Ливонией. Это же было единственно лишь делом всемогущего Бога, дело, которое можно приписать лишь Ему Одному. Поэтому ради такой данной Господом непоколебимости, мужества и осторожности, каждый, и высокого, и низкого происхождения, равно как и все недоброжелатели, по своему неразумию относившиеся прежде очень враждебно и с ненавистью к Вашей Чести, справедливо стали теперь восхвалять вас. И было бы несовсем несправедливым, если бы можно было напечатать имена всех шведских правителей, ратсгеров и бюргеров города Ревеля, которые вели эту опасную игру, несли тяжкое бремя, держались так стойко и сражались не только на свою пользу, но на общую пользу и благосостояние всего любезного христианства. Но так как имена их в порядке записаны в городских, цеховых и гильдейских книгах Вашей Чести, то здесь нет надобности упоминать о них. Воистину очень важно нетолько для Вашей Чести и ваших потомков, но и для всех соседних земель и городов, а также и для всего христианского мира, во веки веков не выпустит из [292] христианских рук города Ревеля, который сильно колет глаза московиту и представляет стену и передовое укрепление для всех королевств, земель и городов у всего Балтийского моря, представляет собою отлично построенный город, сильную королевскую крепость и после Бога первую защиту и утеху всем притесненным, несчастным и безутешным в Ливонии. — Кроме того Ревель есть отличный торговый город, который помогал и всегда будет помогать многим бедным гезелям изо всех земель достигать величия и богатства. — Посредством этого города вместе с Ригой сначала было покорена вся Ливония и впредь всегда может быть снова покорена; и пока держатся оба города Рига и Ревель, то московит не господин, а только гость во всех завоеванных им землях, городах и крепостях; и если бы были потеряны оба упомянутые города, чего избави Бог, то и вся Ливония была бы потеряна на веки, что причинило бы всем окрестным землям и городам не только великую заботу и опасность, но и на всем Балтийском море был бы такой переворот и замешательство, который пришлось бы оплакивать во веки веков.

Кто нибудь пожалуй скажет, что я, как уроженец и житель города Ревеля, ради благосклонности Вашей Чести лицемерил и чтобы угодить Вам написал более, чем было на самом деле. На это мой короткий и откровенный ответ: Здесь дело мастера боится, истина очевидна, она всплывает наружу и отлично известна всем соседним городам и землям, и признается даже всеми врагами и недоброжелателями. Поэтому не несправедливо, что я добром поминаю мой любезный родной город за его достохвальные добродетели, которые я сам переживал, видел и испытывал в нем, с чистой совестью и безо всякой неправды и лицемерия. И хотя слабо мое искуство и уменье достойно восхвалять и прославлять его, однако достоверно известно, что город Ревель с Божьей милостью и милостивым покровительством достохвального королевства шведского приобрел у всего света честное имя посредством своей рыцарской стойкости и добродетелей и стал для всех других городов вечным и прекрасным примером всех честных добродетелей, за что справедливо благодарить всемогущего Господа и пожелать того же всем ревельским потомкам и всем христанским городам, теснимым врагами. Такие достохвальные добродетели Вашей Чести побудили и меня посвятить Вам 4-ую часть этой скромной хроники. — Почтительнейше прошу Вашу Честь принять от меня это посвящение благосклонно и милостиво, за что считаю себя обязанным во всякое время охотно и усердно просить всемогущего Бога о временном и вечном благополучии Вашей Чести.

Ваших милостей готовый к услугам

Бальтазар Рюссов. [293]