4. Андрей фон Стукланд, четвертый магистр тевтонского ордена в Ливонии, 1250 — 56 г.

В 1250 г. магистром в Ливонии объявлен Андрей Стукланд, который вел себя в отношении всех честно и великодушно. Во времена этого магистра восстали против ордена литовцы, самаиты и семигалы, надеясь совершенно изгнать орден из страны. Тогда магистр Андрей Стукланд быстро вооружился со своими братьями и рыцарством и пошел на встречу неприятелям, многих из них убил, пленил и выжег их земли, раззорил и опустошил и дошел до бурга, в котором жил король Миндов, вокруг все земли ограбил и обошел, и всех, кого нашел, избил и полонил; затем отправился в Самаитию (Жмудь), и там хозяйничал точно также, как и в Литве. После такого покорения он возвратился в Ригу с большою радостью и триумфом и привез с собою богатую добычу, из которой магистр отдал большую часть на славу Божию и бедным, а остальное разделил между своими воинами.

После того магистр со своими братьями и всем войском прошел по Семигалии, поступил и там также как в Литве и Самаитии, и также привез богатую добычу. Семигалы же прислали к магистру просить мира и предложили платить ордену налог и подать. Сошлись на том, что семигалы будут вести себя смирно и будут платить налог и ежегодную подать.

Король Миндов литовский также прислал к магистру Андрею и желал вести с ним переговоры. Магистр же, посоветовавшись со своими братьями и рыцарством, отправился к королю в назначенное место. И когда они любезно встретились и поговорили, то король приказал приготовить отличную трапезу и пригласил магистра в гости; во время обеда магистр вел много ласковых разговоров с королем, так что, наконец, магистр убедил короля обещать, что он примет христианство. И король пожелал, чтобы магистр выхлопотал у папы, дабы короля и его королеву тотчас после крещения короновали как христианского короля, что ему магистр Андрей Стукланд и обещал. Тогда король повеселел и обещал подарить ордену кусок земли. Король и магистр расстались дружески. По возвращении домой, магистр немедленно сообщил об этом папе Иннокентию, который тому чрезвычайно обрадовался и дал магистру полномочие короновать короля по христианскому обряду и обычаю.

В то время во главе управления рижским епископством находился Альбрехт, второй по имени, каноник бременский; он был пятым епископом рижским и администратором епископства любекского. Этот епископ Альбрехт и магистр Андрей Стукланд заказали две великолепные короны и, в сопровождении [201] епископа Генриха кульмского и других, а также и многих других духовных лиц и рыцарей, отправились с большою торжественностью в Литву к королю, который принял их с большею пышностью и богатым угощением. Тогда король Миндов и его королева Марта приняли христианство, крестились и были коронованы по христианскому обряду магистром и епископом Альбрехтом. И магистр отдал королю всю литовскую землю в ленное владение от имени папы. В то же время было крещено и много прочего народа. По окончании всего, епископы и магистр возвратились домой. Случилось это в 1245 году. Во дни управления этого магистра епископство рижское переименовано в архиепископство, и епископ Альбрехт, второй по имени, сделался первым архиепископом рижским, и получил верховную власть над всеми епископами в Ливонии, подобно тому как великий магистр в Пруссии достиг верховной власти над всем орденом как в Ливонии, так и в Пруссии, и пользовался ею. Этот магистр Андрей управлял шесть лет, потом отказался от звания магистра и уехал в Германию.

Прим. перев. Орденский брат Андрей фон Стукланд (вернее Андрей Стирлант, как его называет Вартберг) был действительно ливонским магистром с 1250 г. и исполнял должность эту до 1255 г.

Самым выдающимся событием времени магистерства Стирланта действительно было принятие католичества литовским князем Миндовгом. Событие это открывало блистательные виды для папы, и в самом деле оно могло бы повести за собою важные последствия, если бы папа имел дело с человеком не столь коварным и не столь хитрым, каким был Миндовг, в сущности такой же варвар, какими были все литовцы его времени.

Миндовг приобрел с 1238 года, по смерти своего отца Рингольда, первенствующее значение между своими родичами, из которых важнейшими были: дядя его Выкынт и двое племянников Едивид и Тевтивилл. Еще в 1247 г. Выкынт овладел Витебском, Тевтивил — Полоцком, а Едивид — друцкими землями. Это возбудило подозрительность Миндовга. В 1251 г., но кажется вернее, что в 1248 г., он послал дядю и племянников воевать к Смоленску, сказав им: "что кто возьмет, то пусть и держит при себе". Но этот поход был хитростию со стороны Миндовга (см. историю Poccии Соловьева, т. 3, стр. 221): он воспользовался отсутствием родичей, чтобы захватить их волости и богатство, после чего отправил войско, чтобы нагнать и убить их самих. Князья, однако, во время узнали о намерениях Миндовга, и убежали к Даниилу галицкому, за которым была сестра Тевтивила и Едивида. Миндовг послал сказать Даниилу, чтобы тот не вступался за изгнанников; но Даниил не послушался сколько по родству с последними, столько же и потому, что хотел воспользоваться этим [202] обстоятельством для обессиления Литвы: посоветовавшись с братом, он послал сказать князьям польским: "Время теперь христианам итти на поганых, потому что у них встали усобицы". Поляки обещали итти на войну, но обещания не исполнили. Тогда романовичи стали искать против Миндовга других союзников, и отправили Выкынта к атвягам и в Жмудь и к немцам в Ригу. Выкынту удалось серебром и дарами уговорить ятвягов и половину Жмуди подняться на Миндовга, немцы также прислали сказать Даниилу: "для тебя помирились мы с Выкынтом, хоть он и погубил много нашей братьи" — и обещались также итти на помощь изгнанникам. Обнадеженные этим романовичи выступили в поход: Даниил послал брата на Волковыск, сына — на Слоним, а сам пошел к Здитову, побрали много городов и возвратились домой. Потом Даниил отправил Тевтивилла с русью и половцами воевать земли Миндовга, но немцы все не двигались. Тогда Тевтивилл сам отправился в Ригу, где и принял католичество. Это было в 1248 году. Орден только после этого начал готовиться к войне.

Миндовг увидел, что ему вовсе не под силу бороться одновременно и с Романовичами и с орденом, потому и прибегнул к переговорам с магистром Стирдантом.

Переговоры, о которых упоминает Рюссов, происходили, по всей вероятности, в начале 1251 года. Миндовг условием перехода в католичество поставил получение от папы королевского титула, за это обещал признать над собою инвеституру папы и предоставить ордену участок земли в своих владениях для основания тут епископской кафедры.

Папа Иннокентий, получив от Стирланта и, конечно, от рижского епископа Николая донесения об этих переговорах, согласился в июне 1251 года на предлагаемые Миндовгом усдовия.

Иннокентий, пишет Рюссов, чрезвычайно обрадовавшись такому обороту дел, поручил Стирланту совершить коронование Миндовга по христианскому обряду и обычаю.

Коронование совершал в июле 1253 года, епископ кульмский Генрих (Гейденрейх) в присутствии магистра Андрея. Обряд коронования не совершил епископ рижский Николай, быть может, по своей болезни, потому что осенью 1253 года он умер, оставив по себе память человека вовсе не войнолюбивого, но много заботившегося о своем епископстве. Рижский капитул и прочие ливонские епископы избрали ему преемником бременского каноника и администратора любекского епископства Альберта (Альбрехта), который и вступил в управление рижским епископством с 1254 г. В следующем 1255 году епископ Альберт был возведен папою в сан архиепископа, и рижское епископство с того времени стало именоваться архиепископством.

Важнейшею причиною радости папы, кроме признания Миндовгом его главенства, были, конечно, открывавшиеся виды на учреждение в Литве соборной церкви и епископства, а равно и виды на присоединение к католичеству других русских земель. [203]

Неизлишне здесь вспомнить, что папы никак не покидали надежды так или иначе присоединить русских к католичеству. Еще в 1207 году, при жизни епископа Альберта, папа Иннокентий III-й писал к русскому духовенству и мирянам о посылке к ним легата, дабы "он дщерь возвратил к дщери и члены к голове,,. Затем папа Григорий IX писал в Россию от 16 ноября 1224 г. (после взятия Юрьева, см. Пр. Сб. I, стр. 270), чтобы русские поддерживали своими пожертвованиями епископов ливонского (рижского), зелонского и леальского (эстонского). Потом папа Иннокентий IV сделал попытку действовать и на князя Александра Невского. Однажды (см. ист. России Соловьева, т. Ш, стр. 197) явились к этому князю послы из великого Рима от папы, который велел сказать Александру: "слышали мы о тебе, князь, что ты честен и дивен, и велика земля твоя: поэтому прислали мы к тебе от 12 кардиналов двоих хитрейших — Галда и Гелмонта, да послушаешь учения нашего". Александр, подумавши с мудрецами своими, описал папе все случившееся от сотворения мира до седьмого вселенского собора, прибавив: "все это мы знаем хорошо, но от вас учения не принимаем". Иннокентий IV послал и письмо к Александру, в котором уговаривал русского великого князя обратиться к римской церкви, по примеру его отца, Ярослава, который будто бы, по свидетельству Плано-Карпини, обратился в латинство в орде (у Плано-Карпини такого свидетельства именно и нет).

В восточной России дело о присоединении к католичеству могло считаться для папы совершенно безуспешным, но за то богатые виды открылись папам в Западной России, когда князь галицкий Даниил, после поездки своей в орду в 1250 году, завязал сношения с папою Иннокентием IV о соединении церквей. Князь Даниил хотя и получил от Батые утверждение за собою всех своих земель, но глубоко оскорблялся татарским главенством и стал искать средств к свержению татарского ига. Другого средства не было, как созвать крестовый поход на изгнание татар, но о крестовом походе, о заключении союза с католическими державами не возможно было и думать, не принадлежа римской церкви. Папа крайне обрадовался предложениям Даниила, последовавшим, быть может, и по внушениям Альберта Зуэрбеера, назначенного папским легатом для северных стран вместо известного кардинала Вильгельма и видевшегося с князем Даниилом в 1247 г. еще до поездки его в орду. Папа немедленно же отправил доминиканского монаха Алексея (см. ист. России Соловьева, т. 3, стр. 217) с товарищем для бсзотлучного пребывания при дворе Даниила, поручил Альберту легатство и на Руси, позволил русскому духовенству совершать службу на заквашенных просфорах, признал законным брак Даниилова брата Василька на одной из родственниц, уступил требованию Даниила, чтобы никто из крестоносцев и других духовных лиц не мог приобретать имений в русских областях без позволения князя. [204]

Присоединение Миндовга к католичеству и коронование его последовало в 1253 г., след. в то самое время, когда вопрос о соединении церквей в Западной России был во всем ходу.

В 1253 году папа писал ко всем христианам Чехии, Моравии, Сербии и Померании, проповедуя крестовый поход на татар, в 1254 г. писал к христианам ливонским и прусским о том же, но все было напрасно: время крестовых походов прошло, и на татар никто не двинулся. Папа тогда предложил Даниилу королевский титул за соединение с римскою церковью. Но Даниил отказался от титула; в 1255 г. папские послы снова явились к Даниилу с короною и обещанием помощи. Даниил не хотел принимать, не полагаясь на пустые обещания, но был, однакоже, уговорен матерью своею и князьями польскими, которые говорили ему: "прими только венец, а мы уже будем помогать тебе на поганых". Даниил короновался в Дрогичине в 1255 г.

Событие это осталось, как известно, без всяких последствий: Даниил, не видя от папы никакой помощи, прервал с ним всякие сношения; впрочем, титул королевский остался навсегда за князем галицким.

Надежды папы на Даниила не осуществились, как не осуществились надежды и на Миндовга (см. выше в этом томе, стр. 94 и 140), о чем будет сказано ниже.