36. Бедственное положение дворянства и бюргеров, 1581.

И хотя дворяне эстонской земли, а также и ревельские бюргеры, проживая в Ревеле и в ревельской крепости, пользовались более выгодным местом пребывания и укреплениями, чем крестьяне в деревнях, однако и у них был свой крест, свои огорчения и угнетения. Потому что по всей Эстонии у дворян московит отнял все дворы и поместья; в продолжительную войну, дворяне продали все свое движимое имущество и наличное золото и серебро, так что больше не имели кредита у мелочных торговцев и теперь переносили большую печаль. И с бюргерами дошло до того же, что большая часть из них осталась без пропитания, проевши все имущество и не будучи в состоянии купить что-либо с немецких кораблей. Поэтому корабли должны были отплывать с тем же грузом, который привозили, к величайшему огорчению всех ревельских купцов; так прекратилась всякая торговля славного, богатого некогда торгового города. Кроме того в продолжительную войну деньги чем далее, тем становились дешевле, так что наконец марка денег, которая в доброе время стоила девять любекских шиллингов, теперь стоила всего два любекских шиллинга, почему многие несовершеннолтния дети много теряли из своих наследств и нищие гораздо меньше получали от своих благодетелей. Очень было также уменьшено жалованье проповедников, учителей и учеников; и великолепные бюргерские дома, стоившие в доброе время [321] около двух тысяч талеров и больше, теперь оценивались самое большое в пять сот талеров. И так как бедность и горе одолели многих из дворян и бюргеров, то их дети должны были вместе с крестьянами питаться разбоем и до того смирились, что не немец крестьянин, которого в доброе время они не считали достойным, чтобы придти или сесть у него, теперь был их предводителем, под начальством которого они ездили на разбой и бегали пешком. А также и некоторые девицы из дворянских и бюргерских дочерей из самых знатных семейств должны были по необходимости выходить замуж не только за простых гофлейтов, но и за других гораздо более ничтожных людей, чего в доброе время никогда не бывало. А также и некоторые жены дворян и бюргеров должны были заниматься такой грубой работой, на которую ни за что не согласились бы их служанки в доброе время.

37. Предостережение потомкам.

Все эти и подобные события я описываю не в насмешку или уничижение кому либо, но для дружеского предостережения и христианского убеждения всех потомков, чтобы они хорошенько учились во время своего благосостояния со страхом Божиим остерегаться, чтобы не дойти до того, до чего совершенно нечаянно, против всякого ожидания, дошли эти бедные люди во время продолжительной тяжкой войны и напастей.

38. Ливонские пленники.

Здесь же я должен вкратце упомянуть о жалком положении, насколько оно мне известно, бедных ливонских пленных в Москве. Невозможно, во первых рассказать, сколько тысяч людей погибло и было убито из дворян, бюргеров, воинов, крестьян, женщин, девушек, детей, слуг, служанок и всякой челяди в эту продолжительную войну, и как много было убито беременных женщин вместе с их плодом, и как много было брошено московитом грудных детей по дорогам, тропинкам и чащам, и как они были поедены дикими зверями, и как несколько тысяч были уведены в плен и рассеяны по московитским и татарским землям и городам, где были отягощены тиранскими тюрьмами и трудными работами до конца дней своих, где многие были перекрещены, а многие добровольно согласились перекреститься, надеясь npиобрести этим большую милость и расположение великого князя. Невозможно также знать, сколько тысяч бедных ливонцев были брошены в Москве в воду, утоплены, безжалостно засечены, жестоко зажарены на огне до смерти, и сколько людей в тюрьмах [322] умерло с голода и от жажды самым жалким образом и как их тащили вон, как собак. Также и бесчисленное множество женщин и девушек должны были против воли отдаваться русским и татарам и жить в разврате с такими бестиями.