63. Дальнейшие победы шведов с 1579 до 1581 г.

В 1579 г., 18-го июля, король шведский своей армадой ограбил нарвское предместье, взял в нем огромную добычу различными русскими товарами, ценностью в несколько бочек золота, убил много русских, затем сжег до тла и совершенно опустошил это предместье вместе с большим местечком Ивангородом.

В 1580 г., 4-го ноября, достохвальный Иоанн III-й, король шведский, силой отнял у московита город и замок Карелегород или Кексгольм вместе с принадлежавшим к нему княжеством, и истребил в нем более двух тысяч человек.

В том же 1580 г., 28-го декабря, он отнял у московита приступом замок Падис, передушил и избил в нем несколько сот русских.

В 1581 г., 4-го марта, король шведский также силой взял у московита замок Везенберг вместе с прекрасной, плодородной [338] провинцией Вирландом, убил в этой осаде более ста русских и добыл в этом замке превосходные военные снаряды, из которых несколько было отвезено в Стокгольм в Швеции ради триумфа и на показ.

В том же году, в июле и августе, король шведский отнял силой у московита замки Габсаль, Лоде, Леаль и Фикель вместе с провинцией Вик, которые московит раньше того взял у короля датского, добыл в них отличный запас орудий и боевых снарядов и подчинил эту провинцию вместе с упомянутыми замками королевству шведскому.

В том же 1581 г., 6-го сентября, достохвальный Иоанн III, король шведский, приступом взял у московита город Нарву, самое лучшее владение и единственное прибрежное место московита у Балтийского моря, самый важный складочный пункт и купеческий город всех московитов и русских, убил тут более 7000 русских и взял в нем непомерно большую добычу.

В тоже время он обстреливал сильные замки и крепости Ивангород, Ямагород и Копорье в России, приобрел их сдачей, провел границу королевства шведского далеко в Ливонии и России и сделался таким могущественным и сильным на Балтийском море, каким не был ни один король шведский до его времени.

В том же 1581 г., 24-го ноября, достохвальный король долговременной осадой завоевал прекрасный замок и сильную крепость Виттенштейн и взял там отличную артиллерию и боевые снаряды.

После покорения города Нарвы и других московитских замков и крепостей, войско короля шведского дошло до Новгорода и грабило и жгло здесь без малейшего сопротивления со стороны московита. Такими многочисленными славными победами достохвальный король навел наконец такой страх и ужас на московитов, что они толпами стали отпадать от своего великого князя государя и переходили к шведскому королю, не только бояре, купцы, подъячие и слуги, но и князья и воеводы, между которыми встречается имя князя Юрия Андамского (Jurgen Andamski?)

Эта продолжительная война и эти многократные победы короля шведского послужили не малым подспорьем и выгодой королю польскому против московита.

64. Дальнейшая похвала Иоанну III.

И хотя достохвальной короне шведской в эти годы почти в одно время угрожало такое множество врагов, как то: Дания, Норвегия, город Любек, Польша и Пруссия, московит, а также и многие ливонцы, враги, которые впродолжении долгих лет изо всех [339] сил изощрялись в кознях и нападениях на королевство шведское: несмотря на то достохвальный король Иоанн III-й в конце концев достиг надлежащими мирами и высокими королевскими добродетелями того, что никто не мог похваляться или радоваться, что одержал над ним верх, почему он в сердечном уповании на Бога всегда употреблял поговорку: Deus protector noster, которую и велел отчеканить на всех своих монетах.

Такими высокими доблестными делами и своим достохвальным видом и авторитетом он добился того, что все государи всего христианства часто присылали к нему своих послов; не безделица и то, что в царствование этого достохвального короля Иоанна III-го в Швеции перебывали послы стольких королей и государей и разных народов, как ни при одном короле с самого начала королевства шведского; к нему являлись послы Максимилиана II-го, римского императора, Карла IX, короля французского, Сигизмунда Августа, Генриха, Стефана Батория, королей польских, Фридриха II-го, короля датского, Григория ХII-го, папы римского, послы шотландцев, татар два раза, что было неслыхано до этих пор. — Его посещали также и орденские братья с острова Мальты, лежавшего очень далеко по ту сторону Италии, и многие другие дальние владетели, князья, советники и представители городов.

А так как впродолжении долгих лет он вел с упомянутыми выше странами и особенно с московитом из за Ливонии продолжительные войны, на которые понадобилось не мало денег, провианту, орудий, пороху и свинцу и всяких боевых снарядов, то шведское королевство поэтому потратило на Ливонию не ничтожную сумму, а несколько миллионов денег, и ежегодно посылало туда на множестве кораблей такой огромный провиант, какой не мог бы да и не согласился бы посылать никакой государь изо всего христианства. И когда, между прочим, недостало денег, то достохвальный король не пожалел своих королевских столовых драгоценностей, а послал их в Ливонию на несколько тысяч лотовых марок (etliche tausend Mark lothig) и заплатил ими жалованье воинам, чтобы они всегда охотно и с готовностью шли против московита, а сам напротив впродолжение всей войны не воспользовался от Ливонии ни одним талером, а земли, дворы и деревни, которыми он овладел в Ливонии, он большею частью роздал в лен дворянам и некоторым бюргерам, обедневшим в эту войну, а также и своим воинам, верно служившим ему, чтобы им было с чего жить, и впродолжении всей войны не утруждал ливонских бюргеров и крестьян никакими податями, как орденский магистр скоро после начала московитской войны; так что и дворяне и бюргеры были совершенно свободны от налогов при этом короле впродолжение всей войны. И еслибы по соизволению [340] всемогущего Господа достохвальное королевство шведское не приняло бы такого деятельного участия в городе Ревеле и других местах Ливонии, то по истине вся Ливония уже давным давно была бы завоевана московитом.

Что касается до телесных и умственных способностей, то и из них Господь всемогущий ничего не забыл даровать этому достохвальному королю; потому что он был очень искусный, очень умный, богобоязливый и ученый государь, знавший многие языки, кроме того любил свободные искуства и всех ученых, к которым всегда был благосклонен не только в собственном государстве, но и во всех странах и городах, где бывал.

И когда еще до своего царствования он с княжеской свитой путешествовал по королевствам и землям, как то: Англии, Пруссии, Польше, Литве и Ливонии, и знакомился с нравами и обычаями этих народов и тем приобретал не малую опытность, тогда он с величайшей пышностью был принят и угощаем в Лондоне английской королевой, которая в честь его велела давать разные удивительные и чудесные зрелища; а в Вильне, в Литве, Сигизмунд Август, король польский, собственной особой, со свитой в несколько тысяч человек, выехал ему на встречу за город, пышно встретил его за городом и с величайшей роскошью и пышностью привез на его квартиру. Точно также по княжески встречали и угощали его в Кенигсберге герцог Прусский и город Данциг и многие другие государи и города, в которых он бывал.

Когда он вступил на престол и принял корону шведскую, то первой его королевской заботой было снабдить церкви и школы способными епископами, проповедниками и учителями, а также устроить госпитали; поэтому он тотчас же в начале своего правления назначил ливонским епископом верного ученого мужа, который должен был снова отстроить церкви, разоренные московитом, и снабдить их деятельными пасторами, долженствовавшими как можно усерднее просвещать бедных ливонских крестьян истинным Божьим словом по аугсбургскому исповеданию.

Кроме того он всюду преследовал всякие пороки, наистрожайше наказывал их и во всякое время старался быть умеренным и справедливым и соблюдать все королевские добродетели, был строг и вместе с тем милостив со всяким. В нем также не замечалось особенной мстительности или кровожадности, он по своему долготерпению обнародывал милость вместо осуждения, часто оказывал снисхождение непокорным, которые жестоко согрешили против него, и по своей милости прощал им их вину; ради таких королевских добродетелей его подданные, высокого и низкого происхождения, больше любили его, чем боялись и во всякое время готовы были отдать за него и жизнь и имущество. [341]