41. Вольтер фон Плетенберг, сорок первый магистр тевтонского ордена в Ливонии, 1495 — 1535 г.

В 1495 г. магистром в Ливонии был объявлен Вольтер ф. Плетенберг, который был превосходный и разумный муж. Он превосходно вел большие войны, первоначально с рижанами, и принудил их снова отстроить замок Ригу, который они перед тем разрушили. И дабы еще успешнее удержать их в повиновении, сильно укрепил замок Динамюнде, находившийся невдалеке [298] от Риги. Точно также велел он сызнова построить и вывести три прекрасные высокие башни в Вендене.

Затем когда Русский совершенно был склонен к войне, и, вопреки всяким справедливым причинам, навязался на нее и показал свою враждебность пожарами, грабежами и убийствами не только вокруг Нарвы, как выше сказано, но и в епископстве рижском, в Дерпте и по другим местам на семьдесят миль в окружности, то озабоченные ливонские сословия, после многократных обсуждений, нашли нужным попытать счастья и спасения в открытой войне с безнокойным Русским и соединились союзом с Александром, великим князем литовским, который был женат на дочери Московита Елене, и этот союз, так как он был направлен против отца его жены, был подтвержден не только припечатанными грамотами, но и личными присягами в том, что они вместе хотели напасть со всем войском на Московита, чему чрезвычайно радовались все литовцы и ливонцы.

Когда же великий магистр был готов к войне со своими воинами и друзьями ордена, и к назначенному времени стал на поле лагерем со всеми своими силами, в той надежде, что великий князь Александр сделает то же самое, оказалось, что ни один литовец не ополчился на войну по той причине, что скончался Иоанн Альберт, король польский, брат Александра, великого князя литовского, и Александр должен был отправиться в Польшу для получения короны, чрез что ливонцы подверглись большой неприятности, будучи оставлены союзником и слишком слабы одним противиться Московиту. Но не смотря на то Вольтер Плетенберг, магистр ливонский, совместно с другими сословиями страны, предпринял это дело с Божиею помощью в 1501 году, выступил в поход в Россию, в четверг после Варфоломея, с 4,000 всадников, порядочным количеством ландскнехтов и крсстьян и с несколькими полевыми орудиями и вскоре встретился с 40,000 русских, из которых он много убил и других обратил в бегство, и гнался за ними около трех миль и отнял у них весь их обоз, а из своих людей понес не особенный урон. После того магистр опустошил большую часть московитской земли грабежем и пожарами, разграбил замки Остров, Кроснов и Изеборг, а в Ивангороде убил много людей и все выжег. Наконец, магистр принужден был снова возвратиться в Ливонию по причине мора от истечения кровью, появившегося между воинами. Между тем как магистр хозяйничал таким образом в Poccии, другое полчище русских в Ливонии также не были праздными, и там нанесли не менее убытка убийствами и пожарами, чем то перед тем сделал магистр в России. И после того времени как магистр Вольтер Плеттенберг ушел из Poссии со своим войском и [299] большой награбленной добычей и, когда все его воины, по причине истечения кровью, были рассеяны и лежали там и сям на квартирах по бургам, а сам магистр также страдал от большего телесного изнурения, чему каждый весьма печалился; тогда Русский со всеми своими силами второй раз напал на Ливонию и самым жестоким образом опустошил и разорил все епископство дерптское, половину епископства рижского, область мариенбургскую, Триватен, Эрмис, Тарвест, Феллин, Лаис, Оберпален, Вирланд и область Нарву. В то время Русский так хозяйничал в Ливонии, что недосчитывались около 40,000 человек, старых и малых, которые были убиты и уведены в плен. Его однако встретила изрядная неудача перед Гельмеде, где у него убито более 1,500 русских вместе с главным полководцем, князем Александром Оболенским. Этот набег русские совершили чрезвычайно быстро, прежде нежели успели сойтись ливонские сословия со своим народом. Случилось это в посту 1502 года.

В августе 1502 года все ливонские сословия снова ополчились и выступили в поход с 2,000 всадников и 1,500 немецких служивых людей пехоты и несколькими сотнями крестьян и несколькими полевыми орудиями. Литовцы же опять не явились, вопреки всем клятвенным обязательствам. Не смотря на то, магистр Вольтер фон Плетенберг дошел во имя Божие до Пскова, и к счастию своему захватил в плен двух русских, которые дали ему все сведения, как велико число полчища у Московита, и как великий князь московский считал ненужным давать сражение магистру, а намеревался окружить такую ничтожную кучку немцев своим многочисленным войском и гнать перед собою в Москву как скот, а затем занять всю Ливонию. Когда же магистр узнал о дерзости Русского, то он внимательно обдумал свои дела и с Иудою Маккавеем возложил свою надежду на Всевышнего. И когда вечером на Воздвижение Креста неприятель наступал с великим буйством и криком, магистр бесстрашно предстал глазам неприятелей, которые очень удивились смелости малочисленного немецкого народа. И когда обе стороны близко подошли друг к другу, то pyccкие окружили всех людей магистра. Так как магистр видел, что ему никуда со своими людьми уйти нельзя, то он ободрился и сначала велел стрелять по русским из орудий, которые в русских хорошо попали; потом он чрезвычайно храбро и смело бросился на неприятеля и силою три раза пробился чрез толпу войск, убил много русских, а остальных с Божиею помощью обратил в бегство. Но так как он со своими людьми был совершенно утомлен, то не мог далее преследовать неприятеля, но стоял на месте до третьего дня и поджидал неприятеля, не придет ли он снова. Но он не явился [300] и не хотел снова принять такой горячей ванны. В этой битве легло много тысяч русских. Магистр же всадников потерял не много, а только 400 служилых людей с их начальником Матфеем, перновцем, поручика и фенриха (прапорщика). Некто же, по имени Лука Гамерстеде, схватил барабан, и с ним лукавым образом перебежал к неприятелю. Эта победа ливонцев была по истине чудом Господним, что такая маленькая горсть людей, как сказано выше, одолела более нежели 90,000 человек и обратила их в бегство.

При этом можно видеть, что за военные люди московиты там, где против них выказывается небольшая настойчивость. После такой победы и одоления магистра, Московит заговорил иначе и пожелал мира, который магистр по своему желанию получил на многие годы и пользовался им. Причиною же того, что Московит так легко заключил мир с ливонцами, было не одно это поражение, но и то, что у него в то время были еще другие враги, и он хотел посетить еще другие земли, именно королевство казанское, княжество смоленское, княжество псковское и еще другие, которые еще в то время не находились в его власти. В 1505 г. этот Иван Васнльевич скончался, и его сын Василий наследовал управление, который пошел войною на княжество и город Псков и завоевал их в 1509 г.

В 1513 году этот магистр Вольтер фон Плетенберг откупился у маркграфа Альбрехта, великого магистра в Пруссии, от присяги в верности и от ленной зависимости, так что магистрам в Ливонии с тех пор не было более надобности получать ленные инвеституры от великого магистра в Пруссии.

Этот магистр во время своего управления приказал чеканить золотые монеты, который по весу, величине и пробе равнялись португальским, и которые назывались португальцами, и в стране были очень обыкновенны.

В 1522 году в управление этого магистра по ливонским городам начал проявляться свет божественного Евангелия.

Этот достохвальный магистр своими дивными подвигами достиг того, что был принят в число князей римской империи со всеми последующими за ним магистрами; он был первым, носившим княжеский титул, и получил это право от императора Карла пятого. В 1528 году родился Иван Васильевич, по имени второй, великий князь московский, который в наше время воевал с Ливонией и изгнал отсюда тевтонский орден вместе со всем духовенством, как это будет рассказано после. В 1532 году начата постройка вала и высокого ронделя в Ревеле. В том же году от огня, разложенного самими же монахами, загорелись и выгорели прекрасный монастырь и монастырская церковь [301] в Ревеле. В то же самое время в Ревеле свирепствовала такая сильная моровая язва, о какой никогда не думано и не слыхано. Во время этого магистра архиепископством рижским управляли один за другим следующие архиепископы, именно: Михаил Гиллебрант, сын ревельского бюргера, после него Каспер Линде, а за ним Иоанн Бланкфельд и Фома Шенинк, сын рижского бургомистра, наконец, маркграф Вильгельм Бранденбург, бывший девятнадцатым и последним архиепископом в Риге во времена существовали ордена. Этот маркграф Вильгельм, подстрекаемый многими викскими дворянами, которые были недовольны своими прежними властями и епископом Рейнгольдом Буксгевденом, был вовлечен в междоусобную войну с названным Рейнгольдом Буксгевденом и взял от названного епископа замки Лоде, Леаль, и Габсель вмести с целым Виком, в ноябре 1532 года, и впоследствии по настоятельным просьбам Вольтера Плетенберга, должен был их снова возвратить прежнему епископу. Этот магистр управлял 41 год и умер на Oculi в 1535 году.

Прим. перев. Вальтер фон Плетенберг, бесспорно, принадлежал к числу самых замечательных и самых способных магистров, каких только имел ливонский орден с самого своего учреждения. Плетенберг происходил из старинного и знатного вестфальского рода; в ранней молодости он вступил в тевтонский орден, в котором некоторые его родичи уже прежде снискали себе известность. Так его соименник Вальтер фон Плетенберг был митавским командором в 1426 году. Прибыв в Ливонию, он обратил на себя внимание своими воинскими талантами и скоро получил высокое звание орденского ландмаршала (командующего войсками). В последние годы магистерства Лорингофена, человека склонного более к монастырской, чем к боевой жизни, он управлял орденскими делами, он же кончил и войну с Ригою.

По вступлении в должность магистра, Плетенберг все свое внимание обратил как на упрочение внутреннего мира в Ливонии, так и на упрочение в ней власти ордена. Чтобы предотвратить новые восстания Риги, он укрепил Динаминд, все меры принял для скорейшего окончания постройки орденского замка в Риге, укрепил Венден, для сообщения же самому ордену внутренней силы и единства сделал распоряжение, чтобы в ливонский орден вступали лишь одни нижне-немцы. Он лучше всех своих современников понимал опасность, грозившую ордену со стороны московского великого князя, и много заботился о приобретении ливонцам союзников. Заботы в союзах оказались, однако, тщетными: орден в Пруссии находился уже сам при последнем издыхании, император, папа, ганзейские города, Польша и Литва находились в таком положении, что серьезной помощи от них и ждать было нельзя. Кенигсбергский командор был прав, когда писал [302] великому магистру: "Старый государь русский вместе со внуком своим управляет один всеми землями, и сыновей своих не допускает до правления, не дает им уделов; это для магистра ливонского и ордена очень вредно: они не могут устоять пред такою силою, сосредоточенною в одних руках".

Плетенберг был предоставлен собственным силам, и к его чести следует сказать, что он сумел очень хорошо распорядиться своими не слишком большими силами.

Все, что рассказывает Рюссов о войне ливонцев с русскими, во время магистерства Плетенберга, подтверждается и русскими источниками. В 1492 году, по истечении срока десятилетнему перемирию, pyccкие выстроили крепость Ивангород. В 1493 году перемирие было продолжено еще на десять лет, по грамоте, дошедшей до нас, в которой между прочим постановлялось, что "земле и воде великого Новгорода с князем мистром старый рубеж; из Чудского озера стержнем Наровы реки в Соленое море; церкви русские в мисторове державе, в архиепископской державе и, в бискупских державах, по всюду держать по старину а не обижать". Неудовольствия и неприятности, однакоже, начались в том же 1493 году, именно из за казни в Ревеле двух русских, как указывает Рюссов. Русский летописец (П. С. Р. Д. IV, 275) говорит, что ревельцы купцам новгородским многие обиды чинили и поругания, некоторых живых в котлах варили без обсылки с великим князем и без обыску; также было поругание и послам великокняжеским, которые ходили в Рим и немецкую землю, да и старым купцам новгородским много было обид и разбоев на море. Иоанн потребовал, чтобы ливонское правительство выдало ему ревельский магистрат, магистр, как и следовало ожидать, отказал. Под предлогом неисправления ревельцев и отказа в выдаче магистрата, Иоанн уничтожил в 1495 г. ганзейскую контору в Новгороде, арестовав 49 человек немецких купцов из 13 городов и отняв у них товары. Но уничтожение новгородской ганзейской конторы в сущности произошло не вследствие "неисправления" ревельцев, а в силу союза, заключенного в этом году с королем датским, врагом ганзы, который, уступая Москве часть Финляндии и обещая помощь в войне против Швеции, требовал, чтобы Иоанн за эту уступку действовал против ганзейских купцов в Новгороде.

Магистр просил освободить арестованных купцов; купцов освободили, но товаров не отдали. Магистр стал готовиться к войне, и объявил войну задержанием в Ливонии псковских купцов, когда заключил союз с литовским кяязем Александром. Псковичи послали гонца в Москву за помощью, и великий князь прислал войско под начальством князей Василия Шуйского и Данила Пенко. В августе 1501 года русское войско сошлось с орденцами в 10 верстах от Изборока на Сиренце. Плетенберг нанес здесь русским сильное поражение. Псковичи, говорит летописец, первые схватились с неприятелем, и [303] первые побежали. Немцы напустили ветер на русскую силу и пыль из пушек и пищалей; когда после бегства псковичей, немцы обратили пушки и пищали на московскую силу, то была туча велика, грозна и страшна от стуку пушечного и пищального, что заставило и москвичей обратиться в бегство.

Дело было решено, очевидно, превосходством орденской артиллерии пред "нарядом" московским.

Плетенберг осадил Изборск, но изборяне отбились; за тем взял и сжег Остров и снова возвратился к Изборску, где снова разбил русских. Удачи эти не послужили, однако, в пользу ливонцам: в их войске обнаружилась болезнь и оно возвратилось в Ливонию, а в ноябре 1501 г., великий князь выслал на магистра новую рать под начальством князя Александра Оболенского. Войско русское опустошило все дерптское епископство, часть эстонского епископства и часть архиепископства рижского. 24 ноября 1501 года русское войско сразилось с орденским под Гельмедом. Русские — говорит Рюссов — потерпели поражение, потеряв 1,500 человек и князя Оболенского. Но псковский летописец утверждает противное: русские побили немцев, десять верст гнали их, не смотря на то, что в первой-же схватки был убит воевода Оболенский. Из немецкой рати — говорит летописец — не осталось даже вестоноши, который бы дал знать магистру (он в это время был болен и находился в Феллине) о поражении орденцев; москвичи и татары секли врагов не саблями светлыми, а били как свиней шестоперами.

Плетенберг, не имея союзников, плохо поддерживаемый рыцарством, успел, однако, снарядить войско и в августе 1502 года подступил к Пскову, чтобы отомстить русским за прошедший набег. Московские воеводы, князья Данило Щеня и Василий Шуйский поспешили на помощь Пскову, заставили Плетенберга отступить от этого города и вступить с ними в битву. Битва произошла 13 сентября 1502 года на берегах озера Смолина и были одна из самых кровопролитных и ожесточенных. Магистр со своим сравнительно неболыпим войском не только устоял против преобладающих сил русских, но нанес им поражение и со славою отступил в свои пределы.

Слава оказалась, однако же, совершенно бесполезною: орден не мог уже бороться с московским государством, даже и в союзе с Польшею и Литвою. Великий магистр писал к папе: Русские хотят или покорить всю Ливовнию, или, если не смогут этого по причине крепостей, то хотят в конец опустошить ее, перебивши, или отведши в плен сельских жителей; они уже проникли до половины страны, магистр ливонский не в состоянии противиться таким силам, от соседей же плохая помощь; христианство в опасности, и потому святой отец должен провозгласить или крестовый поход, или юбилей.

Святой отец не провозгласил ни того, ни другого; Ливония же спаслась от падения на этот раз единственно тем, что [304] Александр, князь литовский, не мог по договору мириться с Иоанном без Ливонии, а Иоанн желал помириться с Литвою. Потому то Иоанн в январе 1503 года и дал опасный лист немецким послам, в котором, между прочим, было сказано: Иоанн Божиею милостию Царь и Государь всея Руси и проч. магистру ливонской земли, архиепископу и епископу юрьевскому и иным епископам и всей земле ливонской. Присылали вы бить челом к брату нашему и зятю, Александру, о том, что хотели к нам слать бить челом своих послов. И мы вам на то лист свой опасный дали".

Немецкие послы прибыли в Москву вместе с литовскими. Есть известие, что бояре московские, которым было поручено переговорить с ними после того, как кончились переговоры с Литвою, относились к послам немецким не с особенным уважением (см. Соловьева, V, стр. 179): разговаривая с ними, господаря их и их самих позорили и многие неприличные слова говорили.

Иоанн не хотел даже иметь и дела с ливонцами, а велел лишь наместникам своим новгородскому и псковскому взять с ливонскою землею перемирие на шесть лет по старине, как было прежде. Послы хотели, чтобы перемирные грамоты были писаны не от имени наместников, но в этом им было решительно отказано. Перемирие было заключено на 6 лет по старине: епископ юрьевский должен платить старинную дань, но пленных ливонцев русские не отпустили. Это перемирие было возобновлено 25 марта 1508 года преемником Иоанна царем Василием Иоанновичем на 14 лет, 1 сентября 1517 годя перемирие продолжили на 10 лет и, наконец, в 1531 году продолжили на новые 20 лет. Это уже была последняя отсрочка.

Как бы то ни было, но Ливония продолжительным миром с русскими, наступившим с 1503 г., всецело обязана была Плетенбергу: без его удачных действий под Изборском и Псковом Ливония прекратила бы свое независимое существование еще при Иоанне III.

Плетенбергово время было ознаменовано для Ливонии очень многими важными событиями, о некоторых не излишне упомянуть здесь.

Во время похода на Псков, магистр пред сражением при озере Смолине (13 сентября 1502 года) дал обет совершить паломническое странствование в Иерусалим, если одержит победу. Победу он одержал, но исполнить обета не имел ни охоты, ни желания, к тому же и здоровье его было слишком слабо, чтобы вынести продолжительный путь. Католические прелаты в подобных случаях никогда не затруднялись: они разрешили магистра от его обета с тем, чтобы на поклонение гробу Господню он послал кого либо своим заместителем. Быть таким заместитетелем согласился Феллинский командор Руперт с условием, чтобы его паломничество совершалось в качестве посольства и сопровождалось пятнадцатью всадниками. Магистр согласился, и Руперт [305] в cопровождении орденского синдика Дионисия Фабара или Фабри (см. выше стр. 261) отправился в 1504 году сперва к императорскому и папскому дворам, чтобы получить там рекомендательные письма к султану Солиману, а потом в Иерусалим (впоследствии Фабри и его провожатые благополучно воротились в Ливонию).

Не дешево обошлась ордену дорога Руперта, но и не мало денег она доставила Ливонии. Вопервых император Максимиллиан, после свидания с Рупертом в Брюсселе, дал 13 сентября 1505 года ливонскому ордену привиллегии взимать во всех ливонских гаванях со всех заграничных кораблей определенную, смотря по величине груза, пошлину на войну против русских. Эта привиллегия доставляла ордену порядочный доход. Папа с своей стороны для войны с русскими же разрешил продажу индульгенций (письменного разрешения отпущения грехов, содеянных и имевших содеяться). Этот источник дохода доставлял, однако, в орденскую кассу не очень много, потому что треть дохода шла в папскую кассу, другая треть расходилась по рукам продавцев, а лишь треть доставалась ордену.

В Плетенбергово время кончил свое существование тевтонский орден в Пруссии. Это событие для Ливонии имело особенную важность в том смысле, что ливонский магистр явился вполне самостоятельным князем римской империи, освободившись от всякой зависимости от великого магистра.

Прусские братья, как было неоднократно уже замечаемо, после Грюнвальдской битвы (1410 года) уже никогда не могли оправиться. Пошли раздоры и усобицы; прусские города и дворянство явились неприязненными ордену и в 1440 г., для охранения своих прав, заключили так называемый прусский союз, в 1454 г. вступивший в открытую борьбу с орденом. Союз, овладев большею частию орденских замков, предложил королю польскому Казимиру обладание всею Пруссиею (см. выше стр. 281). Король согласился и вследствие этого началась с орденом война, тянувшаяся до 1466 года.

В этом году орден был принужден заключить мир с королем в Торне, по которому западная Пруссия с городами Данцигом Торном, Эльбингом и Мариенбургом и епископствами Вармийским и Кульмским сделалась областию Польши, а восточная Пруссия с городом Кенигсбергом оставлена ордену в виде лена короны польской. Великий магистр обращался в польского вассала и обязан был присягать королю польскому, как своему ленному государю. В 1511 г. великим магистром был избран Альбрехт, маркграф бранденбургский, отказавшийся от присяги. Последствием такого отказа была новая война с Польшею, кончившаяся тем, что Альбрехт заключил в 1525 году с королем польским в Кракове договор, по которому сложил с себя звание великого магистра и получил с титулом герцога всю Пруссию в виде наследственного лена от королевства польского. [306]

Тевтонский орден в Пруссии рушился: все орденские братья перешли в светское состояние, но некоторая часть их, однако, удалилась в Германию, где и присоединилась к германским братьям, избравшим себе нового великого магистра, местопребыванием которого и его последующих преемников был Мергентгейм (орден тевтонский в Германии был признан членом Франконского округа римской империи и просуществовал до 1806 года, когда римская империя пала и образовался рейнский союз. Bсе недвижимые имущества ордена перешли во владение членов рейнского союза).

Во время распадения прусского ордена власть великого магистра над ливонским орденом была чисто номинальною: ливонские магистры действовали самостоятельно и еще до Плетенберга сравнивались с имперскими князьями. Пред началом русской войны, Плетенберг просил помощи у императора, но не получил ничего. Быть может, уже в то время он подумывал сделаться совершенно независимым от великого магистра, тем более, что на аугсбургском сейме было постановлено на счет прусских и ливонских орденских владений, что великий магистр и магистр ливонский Плетенберг (по примеру его предшественников Борха и Лорингофена) все чем владеют со всеми регалиями должны получать в лен от римского императора и империи.

Они сравнивались с имперскими ккязьями, и вот причина почему в русских официальных бумагах начала XVI столетия ливонский магистр именовался князем - мистром.

Плетенберг после заключения перемирия с русскими, перестал заискивать в империи, и в 1507 году в Ливонии строго запретил всякие апеляции по судным делам к имперским князьям или имперскому суду. В 1512 году вся римская империя была разделена на 10 округов, причем Чехия, Пруссия и Ливония вошли в состав одного округа, против чего властители этих земель, и в особенности Плетенберг, протестовали на сейме в Трире из опасения, что империя наложит на них большие дани.

Но Плетенбергу, однако, не было расчета вполне отделиться от империи, напротив, было гораздо выгоднее, на случай войны с русскими, быть в связи с империею.

В 1520 г. великий магистр Альбрехт Бранденбургский, находясь уже на краю гибели, дал ливонскому ордену особую грамоту, которою разрешил ливонских братьев свободно избирать себе магистра; великий же магистр и главный капитул обязывались утверждать и признавать ливонским магистром того, на кого падет выбор. В то же время непосредственная власть над Эстониею уступлена великим магистром ливонскому ордену. Грамота эта была подтверждена актом, состоявшимся в Гробине. Когда же Альбрехт Бранденбургский в 1525 г. сложил с себя звание великого магистра и сделался герцогом Пруссии и вассалом Польши, то Плетенберг сделался совершенно независимым обладателем орденских земель в Ливонии. Император Карл V [307] по ходатайству Плетенберга, утвердил 5 августа 1527 г. за ливонским орденом вcе его права и привиллегии, в том числе и свободный выбор магистра; вместе с тем император возвел ливонского магистра в сан князя римской империи. С этого именно времени ливонские магистры во всех грамотах и бумагах стали именоваться князьями.

Но самые важные, самые существенные перемены в Ливонии повлекли за собою не отделение ливонского ордена от прусских братьев, а та церковная реформа, которая была произведена в Германии и вообще в западной Европе. Лютером и его последователями.

История реформации в Ливонии в последующем томе будет посвящена особая статья, в которой и будет изложено обстоятельно каким образом лютеранское учение проникло в Ливонию и какие последствия повлекло за собою. Здесь достаточно ограничиться пока кратким замечанием, что протестантство или, как выражается Рюссов, "свет Божественного Евангелия" действительно начало проникать в Ливонию с 1522 г. и в сравнительно короткое время сделало чрезвычайно быстрые успехи. Вассалы по деревням, граждане по городам приняли новое учение (о крестьянах, или как их называла в Ливонии не немцах, никто и не заботился: их просто перечислили из католичества в лютеранство). Плетенберг, хотя и был главою католического ордена, но покровительствовал церковной реформе и тем самым, конечно, способствовал чрезвычайному успеху протестантства. Рижане первые приняли новое учение, и когда рижский архиепископ Иоанн Бланкенфельд, сменивший Михаила, изгнал из Кокенгузена проповедников нового учения, то рижане поднялись против архиепископа, запретили ему въезд в город, захватили архиепископские имения, и объявили, что отныне они будут признавать над собою власть лишь одного магистра. Плетенберг с своей стороны подтвердил рижанам их привиллегии и совершенно уничтожил кирхгольмский договор.

Архиепископские вассалы пошли далее рижан: они схватили самого архиепископа и, заключив его в тюрьму в Ронебурге, держали его там шесть месяцев, и потом привезли на ландтаг в Вольмаре. Здесь 15 июня 1526 года архиепископ и все прочие епископы торжественно и единогласно подчинили себя покровительству Плетенберга, который под именем протектора сделался таким образом настоящим владетелем Ливонии. Бланкенфельд протестовал против вольмарского ландтага, но его протест остался без последствий.

Преемник Бланкенфельда, умершего 9 ноября 1527 года, архиепископ Фома Шенинг был уступчивее и снисходительнее к реформации. За это Рига возвратила ему архиепископские имения, которые он разделил со своим коадъютором Вильгельмом Бранденбургским, братом первого прусского герцога Альбрехта. В [308] 1530 году архиепископ заключил с Ригою трактат, обеспечивавший городу важные права и преимущества.

Одновременно с Ригою лютеранское учение распространилось в Ревеле, Дерпте и других городах. Везде города, принимая протестантство, заботились сколько о распространены своих прав, столько же и об ограждении их от посягательств со стороны своих католических властителей — и везде успевали в том.

Протекторство орденского магистра над прочими ливонскими властителями продолжалось лишь до смерти Плетенберга. Он уже с 1533 году чувствовал себя столь больным, что назначил орденского маршала Германа фон Бриггена, по прозванию Газенкампа, себе коадъютором, который и управлял орденскими делами в послтедние годы жизни магистра. Плетенберг умер 18 Февраля 1535 года в Вендене, в церкви св. Иоанна, во время утреннего богослужения.