Социальные нормы и сексуальность

Вплоть до недавнего времени между ос­новными социальными институтами сущест­вовало почти полное согласие относительно того, что считается моральным, легальным и здоровым проявлением сексуальности. В Со­единенных Штатах федеральные законы и законы штатов, большинство религий и про­фессии, связанные с социальным обслужива­нием, основывали свои подходы к контролю над проявлениями сексуальности на одной идеологии. Эта идеология уходит корнями в историческое первенство репродуктивной функции сексуальности. Рождение много­численного потомства и должный уход за ним были основой для выживания семей, общин, этнических групп, религий и наций.

Выработались различные способы соци­ального контроля для ограничения тех прояв­лений сексуальности и видов сексуального поведения, которые выходят за границы об­щепринятых норм. Потенциальная сексуаль­ная гиперактивность индивидов была приве­дена в соответствие с этими нормами посредством таких общественных институ­тов, как семья, закон, религия, обслуживаю­щие профессии, фольклор и средства массо­вой информации. В основе усилий по установлению контроля над проявлениями сексуальности лежит репродуктивный ук­лон, диктующий, что единственно допусти­мыми половыми актами являются те, которые могут привести к такому социально одобряе­мому явлению, как беременность.

Чем дальше поведение индивида от моде­ли, целью которой является социально одоб­ряемая беременность, тем больше вероят­ность того, что данный индивид подвергнется осуждению, осмеянию, его поведение будет запрещено законом или наказано как-то ина­че. Таким образом, бедняки, пожилые люди, инвалиды, молодежь, лица с гомосексуаль­ной ориентацией, члены этнических мень­шинств и многие другие или игнорируются как сексуальные объекты, или ограничива­ются и подавляются в способах проявления своей сексуальности (X. Гочрос, Дж. Гочрос и Дж. Фишер, 1985).

И наоборот, те индивиды, чья сексуаль­ная активность явно может привести к соци-

ально одобряемой беременности, как прави­ло, находятся в гетеросексуальных отноше­ниях, построенных на любви и верности, ча­ще всего состоят в браке, являются белыми, богатыми, умными, здоровыми и способными к деторождению. Социальные институты обычно поддерживают проявления сексуаль­ности таких людей. В самом деле, непропор­ционально большая доля лечебной, социаль­ной и воспитательной работы, связанной с проблемами секса, все еще отводится на по­ощрение сексуальной активности именно этих групп населения. Тем же, чье сексуаль­ное поведение не соответствует репродуктив­ному уклону, предлагается значительно меньший объем помощи.

Однако изменяющиеся социальные, политические и экономические реалии ос­лабляют обязательность репродуктивного ук­лона. Это нашло отражение в женском дви­жении, движении за права геев и растущем признании и принятии сексуальных и интим­ных потребностей таких в значительной сте­пени нерепродуктивных групп, как пожилые люди, подростки, а также инвалиды детства и лица с физическими увечьями.

Тем не менее пережитки этого уклона все еще можно наблюдать в том, как общество и профессиональные социальные работники подходят ко всему спектру сексуального пове­дения. Большинство уничижительных ярлы­ков, по-прежнему широко используемых для "постановки диагноза" при сексуальной тера­пии, такие, как "импотенция", "фригид­ность", "промискуитет", "извращение", отра­жают репродуктивный уклон. А из-за того, что такие виды сексуальной активности, как мастурбация и орально-генитальные контак­ты (фелляция и куннилингус), не являются репродуктивными, их не одобряют или счи­тают низменными.