Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

331

произведения искусства в идеале должны стать явлениями при­роды, где развивается искусство организации живого, развиваю­щегося пространства, создания не только садов растений, но и садов песка и камней, садов, в которых нет ничего намеренного — камни, лишайник, песок (так растет).

Художество здесь — это эстетика чудесной пустоты, из кото­рой рождаются события, живое отсутствие симметрии, это настро­ение прозрения данного мига, его покоя, тишины, безмолвия ума. Поэзия почти бессловесна, это камешек, брошенный в заводь со­знания, рождающий в нем новый поток живых ассоциаций. Эта культура развивает искусство икебаны — сосредоточения на про­странственной композиции цветов и веток, где форма, может быть, более важна, чем чувственная фактура композиции, в этой куль­туре появляется искусство чайной церемонии — введение челове­ка в переживание бесконечно разросшегося мгновения настояще­го. Рождается переживание мудрой самоиронии, отстраненной улыбки мудреца, созерцающего поток своих страстей.

И, конечно, это — культура медитации, мощного психотехни­ческого средства прекращения волевого движения, приведения че­ловека к опыту целостной, спонтанной душевной жизни. Она ве­дет сознание от сосредоточения на одной точке, без образа, без идеи (пустоты не-сознания) к свободно движущемуся как вода потоку мыслей, образов, чувств, абсолютно свободных, не связы­вающихся между собой и не оставляющих в сознании следов. Ме­дитация есть релаксация, но не расслабленность, а идеально урав­новешенное состояние сознания, в дзен-буддизме она понимает­ся как состояние отрешенного созерцания потока своего сознания. В идеале это естественное состояние мудреца, в котором он пре­бывает, выполняя обычные дела, и сознательное стремление к медитации расценивается им как тупость или болезнь. Однако искушение развития метода торжествует в итоге и в этой культу­ре. Возникают и фиксируются специальные изощренные спосо­бы организации медитации, с опорой на физические упражнения и физиологические ритмы тела, где особое значение имеют рит­мы дыхания.

В этой культуре отношение к идеальному основано на прин­ципиальном единстве духа и природы, души и потока жизни. Кос-

332

Гл а в а 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

мое пребывает в спонтанной гармонии и не нуждается в идее спе­циального внешнего регулятора — Часовщика, Божественной пер­вопричины, необходимой западной цивилизации. Единая концеп­ция божественного организма мироздания, спонтанности боже­ственного мира, отраженная в самом происхождении индуистского определения Бога от слова «расти», не допускает по­нимания Бога как Творца, имеющего некий определенный план творения, что характерно для традиционных культур. Нет здесь и понимания Бога как Нравственного Закона, потому что гармония в природе, обществе и на небесах резонирует, естественно состав­ляя гармоническое созвучие. Если закон и существует, он недо­стижим ни для Бога, ни для человека, он не предустановлен со­здателем {Needham, 1969). Бог — Пустота, Ничто и Никто — если мы пытаемся определить его словом, и все мироздание — если от­казываемся от этих бесплодных попыток. Наибольшее, что чело­век этой культуры может себе позволить — это представить Бога как Образ Мандалы — пространственной гармонии круга, квад­рата, креста, дающего наглядное представление о целостности Ми­роздания, Бога и Души.

Нам кажется, что человек этой культуры в идеале должен раз­вивать акцентуированные формы сознания первого уровня. Куль­тура готовит его к жизни в конкретном, спонтанно изменяющем­ся потоке впечатлений. Образ мира принципиально текуч, время и пространство неразделимы в становлении конкретного мига жизни, и человек должен искать в нем целостное динамическое равновесие. Предлагаемые формы ориентировки в мире не связа­ны с развитием избирательности, с сукцессивным вербально-ло-гическим, причинно-следственным или символическим мышле­нием. Эта культура особенно выделяет и разрабатывает формы организации познания первого уровня — в симультанных пред­ставлениях непосредственной конкретной интуиции.

Идеальные формы адаптации к миру предполагают не актив­ный выбор, преодоление, планирование и контроль, а целостный спонтанный ответ непосредственной интуиции, где нет отдель­ного реагирования, а есть континуум синхронных пластичных из­менений всей системы взаимоотношений субъекта и обстоя­тельств, пластичного приятия меняющейся формы мира, что ха-