Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

именно с этим связаны характерные для XX века интенсивные сравнительные исследования в области культурологии.

Кроме того, в центре внимания исследователей уже с конца XIX века часто оказываются культуры Дальнего Востока, в кото­рых видится совершенно особый и чрезвычайно соблазнительный для западного человека тип отношений с миром. Многие запад­ные мыслители видят в нем путь выхода современного сознания за пределы мира количества в мир качества, в целостный мир ста­новления и возникновения живых существ и их сообществ (При-гожин, 1986). В идеале этот тип отношений воплощен в учениях индуизма, даосизма и затем буддизма и дзен-буддизма. Однако К.Г. Юнг {Юнг, 1991) вновь предостерегает нас, утверждая, что выход в этот мир возможен только при кардинальной смене системы ос­новных ценностей. Присвоив лишь методы отношений с миром, с телом, собственной психикой, западный человек сможет ис­пользовать их скорее во зло себе, все более контролируя свое есте­ство. Так Юнг, например, считает, что человек западной культуры не годится для индийской йоги, поскольку наша интенсивность и узость действия может с помощью этих методов быть навязана и нашему подсознанию.

Культура интуитивного сознания

Итак, культура Нового времени открывает огромные возможнос­ти в завоевании человеком господства над жизненными обстоя­тельствами, в развитии науки и техники, свободы личности, обо­ротной стороной которых являются проблемы акцентуированно­го развития культуры. В настоящее время критика господствующей западной культуры в наибольшей степени ведется по двум осно­ваниям.

Во-первых, общим стало понимание опасности принципиаль­ной бесконтрольности развития научно-технического прогресса, понимание того, что подвластные человеку огромные мощности и совершенные технологии при отсутствии целостного подхода к миру несут угрозу его существованию, что лавинообразное умно­жение текстов культуры неминуемо ведет к информационной пе-

Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

321

регрузке, столь значительной, что в итоге значение новой инфор­мации обесценивается. Таким образом, мы видим, что именно сильные стороны культуры во многом теряют свое адаптивную ценность, ставится под сомнение идея победоносного шествия цивилизации и прогресса.

Во-вторых, неудовлетворенность вызывают и характерные для этой культуры переживание дуализма, растущего отчуждения че­ловека от жизни природного мира, необходимость жесткой гонки за достижением, зависимость от времени, потеря чувства реаль­ности непосредственной индивидуальной жизни собственного тела и собственной души. Символическая нищета, отказ от рели­гиозного ритуала — оголенный мир идеальных ценностей Рефор­мации, требующий обостренных и напряженных отношений Лич­ности и Бога, увеличивает опасность психической декомпенсации человека.

Все это стимулирует поиск альтернативных ценностей, иного взгляда на мироздание внутри самой западной культуры и при­влекает особое внимание к другим культурам, приоткрывающим иные взаимоотношений человека с миром. И здесь закономерно обращение западного человека к Востоку — динамики западной души к «соблазну» восточных ценностей {Юнг, 1991).

Это действительно совсем другой путь в развитии отношений человека и мира, привлекательный и одновременно пугающий че­ловека Запада. Его попытки опробовать этот путь отмечены уже на заре развития культуры Нового времени, вернее, на перепутье от культуры Средневековья к культуре Нового времени. Тогда они были связаны для западного человека с развитием его религиозных и нрав­ственных переживаний. Протестант, отказывающийся от наслед­ства системы религиозных символов и разрушивший религиозный ритуал, неминуемо начинает испытывать на себе разрушительное воздействие индивидуального откровения {Юнг, 1991). Для него рас­падаются до того времени незыблемо определенные формы мира, поведения, идеалов человека, он начинает воспринимать себя, при­роду, Бога как Пустоту, Ничто и Никто — путь, уже пройденный многими восточными религиозными практиками.

Тогда, на исходе Средних веков, в период разложения культу­ры нравственного сознания и зарождения культуры Нового вре-

322

Гл а в а 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

мени, Запад испугался экспериментов в этом направлении. Й.Хей-зинга (1988, с.211, 241) пишет, что, когда религиозные пережива­ния в позднем Средневековье стали приобретать окраску индиви­дуального растворения в мистических интуициях, и переживание Божественного стало терять четкие очертания Бытия, Добра или Истины, и начало восприниматься как Божественная Пустота, и, главное, когда эти умонастроения от практики отдельных докто­ров мистики стали распространяться в массах, парижский уни­верситет во главе со своим деканом Ж. Жерсоном призвал к борь­бе за сохранение церковных форм контроля над интуитивным ре­лигиозным переживанием.

Была признана опасность потери стабильных форм мироощу­щения с приоритетом контроля моральных ценностей и индиви­дуальной моральной ответственностью личности. Й. Хейзинга считает, что одним из проявлений борьбы с размыванием, интуи­тивностью религиозного переживания стало движение инквизи­ции, расцвет которой приходится не на времена «мрачного» Сред­невековья, а именно на период его разложения. Массовые реп­рессии этого времени говорят и о сильной тенденции к развитию интуитивного в отношениях с Богом.

В более близкие нам времена кризиса культуры Нового време­ни перед массовым сознанием западного человека широко открыл­ся уже не только экзотический религиозный опыт, но и целостное мироощущение человека Востока, его способ жить. Он интересен современному западному сознанию именно потому, что культи­вирует выбор, дополняющий ценности современной западной культуры.

Конечно, привлекающие нас духовные традиции Индии, Ки­тая, Японии не исчерпывают целостных форм развития культуры Востока, они отражают их лишь отчасти и в родной среде имеют системы необходимых культурных «противоядий», уравновеши­вающих эти великие открытия другими ценностями жизни чело­века, как, например, даосизм и дзен-буддизм в китайской культу­ре уравновешены конфуцианством — культурой морального дол­га, порядка, формы и ритуала. Понятно, однако, что нас интересует, прежде всего, та сторона восточного опыта, которой не хватает нам.

_Г~