Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

329

ческом взаимодействии психосоматической целостности. Так про­является объективированная воля истинной природы человека (Абаев, 1988).

Таким образом, мы можем понять, что культивируется соб­ственно не пассивность, а способность к слиянию с ситуацией и спонтанному принятию решения — искусство управления случай­ностью. Считается, что достижение такой спонтанности и целос­тности, когда делается то, что делается и как чувствуется, являет­ся подготовкой к акту творения (по Судзуки Д.Т. — см.: Абаев, 1989). Если обычно интуиция работает вспышками, то здесь ставится за­дача увеличить время ее работы, превратить в постоянно действу­ющий фактор адаптации. Спонтанный, целостный человек ода­рен и практически, и эстетически, и морально, каждый человек может стать художником своей жизни.

В то же время воспитание способности к такому непосред­ственному творчеству — это долгая и трудная работа, ремесло в Японии — путь подвижника, обучение — постепенный рост ху­дожника. Нужно много тренироваться, чтобы вырастить случай­ность, чтобы было, что отпустить, и чтобы сама по себе рисовала кисть, и спускалась тетива.

Эта культура, не отдаляя человека от мира, не допускает и раз­вития дуализма по отношению к собственному телу. Рождается со­вершенно особое отношение к телу, отличное от переживания тела в Античности; субъект не отождествляет себя ни с телом, ни с ощу­щением, как не отождествляет с мыслью, ведь он вообще в идеале не выделяет себя из мира: человек есть ничто и никто. Он раство­рен в мире, и его тело тоже не имеет определенной формы, оно не нуждается в особом избирательном внимании.

Подчеркивается важность освобождения тела. Тело не может быть греховно, оно естественно «отпускается» во внешний поток жизни. Культура дзен-буддизма говорит о приятии тела, как при­ятии мира. Лучше отпустить страсть, чем бороться с ней. В то же время это не потворство, а доверие телу, такое же, как доверие че­ловека природе вообще. Отказ от контроля и диктовки способ­ствует обретению спонтанности и психофизиологической целос­тности, что открывает возможности влияния на протекание фи­зиологических процессов, развития особой телесной чуткости,

330

Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии ' системы аффективной организации сознания

усиливает значение периферических ощущений угла глаза, не вслушивающегося уха, расслабленной мускулатуры.

В организации отношений с другими людьми идеальный че­ловек этой культуры также отказывается от определенных мораль­ных форм, правил, ритуалов и социальных ролей. Более того, он считает их появление дурным признаком отхода от спонтанных отношений с жизнью. «Когда устранили великое Дао, появились "человеколюбие" и "справедливость". Когда появилось мудрство­вание, возникло и великое лицемерие. Когда шесть родственни­ков в раздоре, тогда появляются "сыновья почтительность" и "от­цовская любовь". Когда в государстве царит беспорядок, тогда появляются "верные слуги"» (Дао де цзы, 2005, с.41).

В то же время эта позиция, в сущности, не является просто пассивным подчинением обстоятельствам. Позиция отстраненно­сти, созерцания рождает особые отношения с собственными стра­стями, возможность проявлять ярость, но не быть яростным (Аба-ев, 1988). Контроль над ними осуществляют не правила, а внут­ренняя психофизиологическая целостность человека. Нравственность должна проявляться естественно и как само со­бой разумеющееся. Поэтому понятно приводимое И. Бродским (1990, с.64) и совсем не парадоксальное в этой культуре высказы­вание Р. Акутагава: «У меня нет никаких принципов; у меня толь­ко нервы». Точно так же не предполагается социальной иерархии высоких и низких занятий. Охват социального мира осуществля­ется непосредственнее, шире и глубже, остается возможность для спонтанного развития отношений.

Понятно, что в культуре, в которой важно, прежде всего, со­хранение внутренней целостности, спонтанности сознания, ог­ромная роль должна принадлежать развитию саморегуляции. И мы знаем, как изощренно в подобных культурах развиты приемы сти­муляции переживания гармонии в отношениях с миром, слияния, растворения в созерцании, в потоке жизни. В духовный опыт все­го человечества эти культуры ввели особое понимание эстетиче­ского переживания, которое вызывают не прекрасные застывшие формы, а живое дыхание мира, где идеал видится в моменте труд­ноуловимого перехода от покоя к движению, от времени остано­вившегося к времени текущему (индуистские статуи), где сами