Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

347

рование устойчивого порядка жизненного уклада и каркаса со­циальной жизни.

Понятно, что в этих условиях внутри системы закономерно формирование дополнительных, укрепляющих и уравновешива­ющих ее тенденций. Мы уже упоминали о традиционном значе­нии женской линии в нашей культуре, противостоящей общей им­пульсивности. Поддерживая развитие уклада (защитной стороны второго уровня) — проработку его природных ритмов, прорисо­вывание вещественных подробностей жизни, она возвращает нас к ее вкусу и дает ощущение реальности, умеряет нашу смутную тоску и порывы творчества.

Мы можем усмотреть и формирование подобных уравнове­шивающих тенденций, зарождающихся на третьем уровне. На протяжении нашей истории они меняют свои формы и акценты, но всегда связаны с появлением слоя общества, культивирующего духовную оппозицию ценностям, задаваемым сверху и общепри­нятым нормам и устоявшемся представлениям. Возможно, та­кую оппозицию можно разглядеть и в нашем старообрядчестве, вряд ли его движущей силой являлась лишь косная привержен­ность привычным деталям обряда. Такое предположение расхо­дится с тем фактом, что именно из этой среды вышло столько волевых и предприимчивых людей, знаменитых «капиталистов» конца XIX — начала XX века. Скорее здесь можно думать о есте­ственном сопротивлении уважающих себя людей самому насиль­ственному вмешательству власти во внутреннюю религиозную жизнь, непризнание права вышестоящих инстанций произволь­но менять ее формы.

Далее наш индивидуализм находит себя в приверженности западным ценностям, где идет становление культуры Нового времени, это понятно, поскольку именно там мы находим не­достающий нам витамин личной экспансии. Можно вспомнить здесь о знаменитых усадебных отшельниках и философах, от­казавшихся от блистательных карьер для свободы частной жиз­ни и вольнодумства. Конечно, это достаточно частные попыт­ки культивировать ценности века Просвещения, как и позже ценности свободы, равенства и братства, байронизма или ро­мантического бонапартизма, однако и они оказывают несом-

348

Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

ненное оппозиционное влияние на самоощущение образован­ной части общества.

Сходные тенденции могут просматриваться и в формирова­нии характерной именно для России особой субкультуры —дос­таточно широкого слоя демократической интеллигенции. Ее культурной функцией тоже становится противостояние и пошло­му (заданному традицией) укладу второго уровня, и бездумному подчинению правилу — четвертого, как и легкомысленной им­пульсивности первого. Это тоже утверждение права личного вы­бора, собственного мнения⁷⁸, отстаивание своей нравственной позиции в противостоянии навязанным властью решениям. По­нятно, что истоком и опорой здесь тоже становятся западные цен­ности, оппозиционные идеи западничества, государственники славянофилы как-то не подходят к нашим представлениям об ин­теллигенции.

В то же время можно отметить, что эта субкультура при всей своей оппозиционности целому, несомненно, принадлежит ему, и в своем идеале сохраняет его черты. Так, при декларации идей са­мореализации и жизнетворчества, здесь остается явным мотив жер­твенности, и мало звучат ценности самого упорства, и, особенно, деловитости, самоутверждения, успешности — уж она-то вызывает явные сомнения в интеллигентности. В идеале, это та же ориента­ция на высокие нравственные идеалы, стремление к служению спра­ведливости, совестливость, жертвенность, отзывчивость, личная скромность, деликатность и бессребреничество. Более того, мы на­ходим здесь и ту же пластичность, легкость, с которой идеи извне овладевают умами — готовность влиться в новую форму, чуткость к новым веяниям, как и стремление опереться на уже сложившуюся и устойчивую чужую систему ценностей.

При утверждении исключительной ценности свободы лично­сти и права собственного выбора, поражает сложность, даже тра­гичность ситуации расхождения со взглядами единомышленни­ков. Поскольку такие несовпадения оцениваются как отступле-

^{7 8} Вспомним характеристику, которую дает русским мальчикам Ф.М. Достоевский: «Дай им карту звездного неба, и вечером они вернут ее ис­правленной».

Гл а в а 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

349

ния от «порядочности», трудно даже признавать саму возможность существования полноценного и полноправного мнения, не совпа­дающего с общими «передовыми» взглядами, поэтому формиро­вание собственного взгляда на происходящее становится крайне болезненным процессом⁷⁹. Люди самобытные, чудаки и «чудики» в нашей культуре находят место совсем в других общественных слоях, но и там никому никакой оппозиции не составляют. Здесь свободомыслие субъекта чаще реализуется в приверженности об­щим для группы оппозиционным идеалам и нормам, в сохране­нии принадлежности к передовой партии и современным взгля­дам. То есть и здесь мы не находим благоприятных условий для развития истинных механизмов экспансии — свободного лично­го диалога с обстоятельствами.

Если же говорить о нашем диалоге с другими культурами, то понимание и непонимание, притяжение и отталкивание во мно­гом зависят от соотношения наших ценностей, их совпадения или конфронтации.

Возьмем хотя бы историю наших отношений с европейской культурой. Нас очаровывает в «развитых» странах, прежде всего, не их обеспеченность (наши богатства не меняют дела), а разви­тие их уклада жизни, чистоты, тысячи уютных и полезных мело­чей, которые, кажется, так легко перенести на нашу почву. Мы покупаем инструменты, утварь, везем домой и понимаем со вре­менем, что почему-то не можем использовать эти полезные вещи, в нашем укладе нет таких ячеек⁸⁰.

И о чистоте и порядке остается только тосковать. Не то что мы ничего не делаем для этого, и достигаем замечательных результа­тов, но они у нас не задерживаются. Так, мы истово убираемся в доме перед праздником, но приходится столько всего сделать, что следующие месяцы можно только отдыхать от этого порыва, и

⁷⁹ На это обращал внимание А.П. Чехов, которого, как известно, оза­ дачивало крайне редкое проявление в нашем интеллигентном сообществе личной свободы.

⁸⁰ Вместо этого они часто становятся у нас «безделушками», вещами, принципиально бесполезными, но дорогими нам по связанным с ними эмо­ циональным впечатлениям.

350