Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

325

слепа, то в сильно неуравновешенных структурах она обретает спо­собность воспринимать различия, флуктуации во внешнем мире и учитывать их в своем функционировании. В этом случае в них может возникать некая «коммуникация» между молекулами — пре-доснова существования биологической системы.

Так он приходит к пониманию развивающейся вселенной, представлению о спонтанно изменяющемся, самоорганизующем­ся мире. Если энтропия — это то, что создает неравновесную сис­тему, в которой материя спонтанно активна, способна к самораз­витию от хаоса к живому порядку диссипативных структур, то в итоге энтропия есть разложение и разрушение, порождающее по­рядок из хаоса.

В своих исследованиях И. Пригожий приходит к пониманию времени, близкому к переживанию времени в Восточных культу­рах. Как барьер скорости света ограничивает распространение сиг­нала, так энтропийный барьер отделяет в неравновесных систе­мах прошлое от будущего. В неравновесных структурах мы ухо­дим от повторяющихся, циклических временных процессов к уникальным направленным и специфическим — так в Западной культуре рождается понимание темпоральное™, неповторимос­ти момента, в котором мы живем, переход к определенному еще А.Бергсоном (1914) «живому времени» становления и необрати­мости. Пригожий считает, что если до сих пор старая наука омер­твляла, опространствляла время, то теперь нас ждет — оживление, овременление пространства.

О. Шпенглер (1992) определяет Восточные культуры прежде все­го как культуры становления живого мира с временем личным, на­правленным и необратимым. В традициях дзен-буддизма простран­ство и время сливаются в общем движении потока жизни, их нельзя измерить, представить в какой-то форме. В то же время, однако, для человека, растворившегося в потоке жизни, ее каждый уникаль­ный момент начинает существовать замкнуто и неподвижно. Чело­век, переставший сопротивляться потоку событий, испытывает странное ощущение вневременных мигов, особой неподвижности и самодостаточности каждого мгновения. Здесь осуществляется же­лание «выйти из времени», которое, по М. Элиаде (1987), является одним из основных стремлений человека.

326

Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

Это переживание замкнутого в себе мига жизни отражено не только в теории, но и в формах жизни Востока, в частности, в тра­дициях живописи, поэзии, чайной церемонии — бесконечно раз­росшегося мига настоящего. А.Ф. Лосев, анализируя типы перс­пектив в живописи, выделяет как характерную для китайской и японской живописи организацию пространства изнутри картины, распространяющуюся радиально вовне, но не адресованную ак­тивно человеку.

Пространство для человека восточной культуры безгранично так же, как и для человека Нового времени, но он не притязает на власть над ним. Шпенглер (1992) замечает, что китайская душа сво­бодно странствует по миру — линии перспективы сходятся внут­ри картины. Даль есть душа ландшафта, и зритель воспринимает пространство из среднего плана, причем он свободно витает в глу­бине и вблизи, не создавая пространство, а теряясь в нем.

Идеальный человек в даосской традиции и в развивающей ее традиции дзен-буддизма — это полноправный член триады небо-земля-человек. Единство с миром достигается через снятие мо­мента активного выбора, «Я» растворяется в потоке психики, пси­хика растворяется в потоке жизни. Совершенный человек дове­ряет спонтанному, неопределенному миру и живет, не цепляясь за определенные формы, числа и имена. Поскольку именно попыт­ки цепляться мешают ему воспринимать мир: «Пять цветов при­тупляют зрение. Пять звуков притупляют слух. Пять вкусовых ощущений притупляют вкус» (Дао де цзы, 2005, с.29). Признание невозможности выразить мир в словах и формах позволяет ему преодолеть ограниченность дискурсивного мышления с его непре­менным выделением оппозиций.

Совершенный способ познания мира определяется в этой куль­туре не как сукцессивное, логическое, вербальное мышление, а как симультанные представления конкретной чувственной инту­иции. Поэтому, когда даосская традиция говорит о необходимом умении развинтить свой ум. чтобы избавиться от излишней рез­кости, задачей является не доведение ума до идиотизма, а дости­жение способности пользоваться умом без усилия, дать проявиться спонтанным силам сознания. '

Гл а в а 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

327

Даосские мудрецы пытаются объяснить нам способы совер­шенного истинного познания. Лао-Цзы говорит об искусстве от­пустить свой ум на два вершка от земли, о том, как он перестал отличать внутреннее от внешнего, как все его чувства слились в одно целое: зрение уподобилось слуху, слух — обонянию, обоня­ние — вкусу, как он перестал ощущать, на что опирается тело, на что ступает нога, и подобно листу с дерева или сухой шелухе, и в конце концов перестал понимать, ветер ли оседлал его или он — ветер.

Чжуан Цзы определяет, что для такого познания необходимо умение воспринимать мир периферическим сознанием, ощуще­нием угла глаза, не всматриваясь, не вслушиваясь, тогда ум ста­новится зеркалом, ничего не выхватывающим и не отвергающим, не хранящим. Так младенец целыми днями глядит вокруг, не ми­гая, потому что глаза у него не сфокусированы на каком-либо одном предмете. Он идет, сам не зная куда, он останавливается, не зная зачем. Сжиматься и разжиматься вместе со всеми веща­ми, плыть с ними на одной волне — таково главное в психичес­кой гигиене.

В случае такого отстраненного созерцания, отказа от активно­го выбора, сознание как зеркало вод отразит реальность адекват­но, и в нем как самоочищение мутной воды произойдет самовы­явление сущности вещей. И понятно тогда, почему интуиция, со­вершенный способ познания в традиции дзен-буддизма, определяется просто как возможность прямо ткнуть, избежав вы­бора (Watts, 1957, I960: Needham, 1969; Древнекитайская филосо­фия, 1972; Абаев, 1989; Дао де цзин, 2005).

Организация поведения человека в этой восточной традиции строится, в отличие от Запада, не на основе постоянного контро­ля разума и ответственного нравственного выбора, принятия ре­шения, стремления к достижению, не по определенным прави­лам и стереотипам. По мнению О. Шпенглера (1992), для отно­шений с миром и людьми здесь характерно не подчинение или механическое господство, а созерцание и приятие судьбы как це­лостной органической логики естественного развития событий.

Даоские мудрецы говорят, что ситуация развивается сама и ее нельзя торопить, лучшее, что может сделать человек — не вмеши-

328

Гтава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

ваться активно и следовать естественному ходу событий: идешь — иди; сидишь — сиди, главное не мельтеши без толку. Традиции ин­дуизма и буддизма учат, что целей не существует в реальности, не­возможно активно строить жизнь, улучшать, измерять, контро­лировать и планировать. Решение одной проблемы рождает мно­жество других, стремление к достижению вводит нас в этот порочный круг, а попытки планировать и контролировать ситуа­цию неизбежно ведут к фрустрации. Человек ставит миру ловуш­ку, но попадает в нее сам.

Эта культура считает, что разумнее не цепляться за жизнь, луч­ше отказаться от активного выбора, выйти из круга обусловленных действий, и, когда перестаешь сопротивляться изменчивости мира, насиловать его своей активностью, он становится реальным, и про­исходящее вызывает в нас чувство восторга, полноты жизни.

Отказ от активного целенаправленного деяния вознагражда­ется освобождением от стереотипов, обретением спонтанности и естественности в отношениях с миром. Спонтанное действие — это действие, в котором отражение и реакция осуществляются в каждый момент симультанно, без промежутка, нет реагирования, а есть ряд синхронных изменений всей системы — континуум, интуиция без дополнительных инстанций переработки информа­ции, где адаптация происходит непосредственно. Дао никогда ничего не делает специально, но не бывает ничего несделанного {Watts, 1957, I960; Абаев, 1989; Древнекитайская философия, 1972; Абаев, 1989; Дао де цзин, 2005).

Спонтанность рождается в слиянии, растворении в потоке про­исходящего, в целостном изменении вместе с происходящим. Как говорил Чжуан-Цзы: пьяный, вывалившийся на ходу из повозки, может сильно разбиться, но не до смерти. Кости у него такие же, как у других людей, а повреждения иные, ибо душа у него целост­ная. Сел в повозку неосознанно и упал неосознанно. Думы о жиз­ни и смерти, удивление и страх не проникают к нему в сердце, и поэтому, сталкиваясь с предметом, он не сжимается от страха. Если человек обретает подобную целостность от вина, то какую же це­лостность должен он обрести от природы (Watts, 1957). Действия совершаются без внешней дисциплины, но сознательное и бес­сознательное находятся в непротиворечивом единстве и гармони-