Глава 2. Уровни аффективной организации сознания и поведения

ти, когда полны энергией потребностей тела, и качество мира вос­принимается нами особенно радостно, красочно, ярко и вкусно.

Приобретенные в молодости аффективные стереотипы помо­гут поднять нашу активность и на склоне лет. Мы вновь чувствуем себя хорошо и легко, вернувшись в любимые с детства места, по­чувствовав знакомый запах и вкус, услышав привычные звуки, взяв в руки старые игрушки, наряжая елку для своего ребенка. Когда-то мы своей радостью зарядили эти места и вещи, связали себя с ними в аффективный стереотип, который запускается теперь уже извне. Это одна из причин, почему так важны для нас наши детс­кие воспоминания, почему мы говорим «дома и стены помогают». То, что мы положительно зарядили в окружающем в процессе оп­редмечивания потребностей, когда были молоды, активны и сча­стливы, возвращается к нам позже, когда мы становимся слабее и нуждаемся в помощи.

И, наконец, возможность субъекта сохранять активность в кон­тактах с миром, противодействовать наступлению пресыщения, как известно, зависит от степени разработанности аффективного стереотипа жизни, от развития структуры его психического поля (К. Левин — цит. по: Выготский, 1983; Зейгарник, 1981). Таким об­разом, структурирование жизненного пространства является для нас и средством саморегуляции — стабилизации активности соб­ственных психических процессов.

Психическое поле (жизненное пространство) дифференциру­ется ячейками индивидуальных аффективных стереотипов, свя­зывая, переводя психическую энергию в состояние покоя, они как бы капсулируют ее в отдельных ячейках. Чем больше их в струк­туре нашего психического поля, тем больше возможность защи­титься от пресыщения. Переходя от одного аффективного стерео­типа к другому, мы поддерживаем себя, свою активность уже за­пасенной в них аффективной энергией. Вспомним общеизвестную истину: «лучший отдых — это смена занятий» и то, что о душевно усталом, опустошенном человеке говорят: «некуда себя деть».

В нашей практике работы с детьми, крайне пресыщаемыми в контактах с миром, одной из задач как раз и является разработка большого числа разнообразных аффективных стереотипов. Так, ар­сенал привычных, приятных моментов пробуждения, начала дня

Гл а в а 2. Уровни аффективной организации сознания и поведения

87

(встреча с близкими, разговор о том, что кому снилось, выясне­ние, какая погода за окном, зарядка и т.д.) обеспечит ребенку бо­лее активное утро; а детальная разработка ритуала утреннего чая (любимая чашка, приготовление подходящего каждому чая — го­рячего, остывшего, сладкого, без сахара, с молоком или с лимо­ном, особых бутербродов, повторение традиционных утренних присказок и шуток и т.п.) удержит ребенка за столом во все время завтрака, поможет ему поддержать контакт с близкими.

Перейдем к другой стороне саморегуляции. До сих пор мы об­суждали, как происходит стимуляция и сохранение активности во взаимодействии с миром, теперь рассмотрим вклад второго уров­ня в борьбу с реально неустранимыми травмирующими отрицатель­ными переживаниями.

Самым простым и прямым средством этого уровня в противо­стоянии неприятному является попытка механически заместить его приятным. Так, расстроенный ребенок начинает сосать палец; не имея возможности устранить неприятный запах, мы использу­ем ароматическую смесь; пытаясь притупить боль, начинаем рит­мически раскачиваться, стонать, причитать; унимая тревогу, на­свистываем бодрый мотивчик. Можно сказать, что первой непос­редственной защитной реакцией этого уровня на реалвно неустранимые отрицательные впечатления является попытка заг­лушить их, «подсластить горькую пилюлю». Это — первый шаг к активной работе системы саморегуляции с отрицательным пере­живанием.

Наряду с прямым и простым заглушением «минуса» на этом уровне происходит и более сложная работа связывания его разру­шительной энергии всей структурой психического поля, и отдель­ными аффективными стереотипами отрицательного переживания. С одной стороны, отрицательное впечатление вплетается в общий жизненный ритм¹⁰, в сеть конкретных деталей жизни — его при­знаков, сопутствующих подробностей (это снимает тревогу, по­скольку зафиксированные приметы, возможно, позволят избежать неприятности в будущем) и нейтрализуется сетью возможных

^{1 0} Мы говорим себе: «Жизнь полосатая, и за черной полосой обяза­тельно придет другая — светлая».

88

Гл а в а 2. Уровни аффективной организации сознания и поведения

средств защиты. Так, отрицательное переживание связывается в подробно разработанном аффективном стереотипе и в идеале по­степенно десенсибилизируется.

Напомним, что, разрабатывая проблемы психической защиты, 3. Фрейд (1989) пишет о необходимости ограничить, ослабить, ко­личественно дозировать энергию воздействия среды. И мы обсуж­дали, что эту глобальную задачу берет на себя первый уровень. За­щита же от прорвавшегося травматического воздействия, укло­ниться от которого не удалось, согласно 3. Фрейду (1989, с.388-389) предполагает связывание его своей внутренней психической энер­гией. Связать травматическое переживание, по мнению З.Фрей­да, значит перевести его энергию в покоящееся состояние, поэто­му защитой от внезапного испуга, вызванного воздействием раз­рушающей силы, является страх как ожидание опасности и подготовка к ней.

Разработка аффективного стереотипа страха — фиксация опас­ности, детализация ее признаков, определение недопустимых ус­ловий контакта с миром — не только очерчивает страшное, но и отчасти капсулирует его, освобождая от него другие, безопасные области жизни. Так, мы, как правило, испытываем некоторое об­легчение, узнав, что наше вчерашнее нездоровье могло быть свя­зано с магнитной бурей. С одной стороны, это вызывает у нас опа­сения по поводу подобных бурь, но, с другой — дает надежду, что в иное время мы будем в большей безопасности, что в следующий раз, отследив приближение угрозы, мы примем нужные меры. Та­ким образом, детализированный аффективный стереотип пережи­вания страха, накопления автоматизмов защиты от страшного позволяют нейтрализовать, десенсибилизировать и сам страх (сравним, для примера, самоощущение хронически больного с лекарством в кармане и без него).

К. Лоренц (1994), изучая значение некоторых форм ритуаль­ного поведения животных и человека, не несущих явной приспо­собительной функции, усматривает их смысл в связывании пере­живания пережитого испуга. Повторение ныне бессмысленного действия, воспроизводящее благополучное разрешение опасной ситуации, подтверждает безопасность настоящего. 3. Фрейд на­зывает страх последней линией защиты; нам кажется, что скорее

Гл ава 2. Уровни аффективной организации сознания и поведения

89

его можно определить как первую активную линию обороны от травмирующих впечатлений.

Таким образом, на уровне аффективных стереотипов идет про­цесс накопления энергезирующих положительных переживаний и связывания, капсулирования и частичной нейтрализации трав­матических, отрицательных впечатлений.

Рассматривая выше взаимодействие первого и второго уров­ней в непосредственном разрешении задач адаптации, мы отме­чали их противоположную направленность и возникновение меж­ду ними иерархических отношений. Второй уровень как более ак­тивный становится ведущим, модулирует проявления первого, оставляя ему в большинстве случаев роль фонового. Взаимоотно­шения этих уровней в процессе осуществления функции саморе­гуляции нельзя определить столь однозначно.

Конечно, и в этом случае более активен второй уровень, кото­рый фиксирует способы воспроизведения искомых переживаний, вводит их в ритм обыденной жизни. Так, впечатления первого уровня — созерцание движения красок заката, бликов огня в ка­мине, цветущей вишни — создают ощущение покоя, но возмож­ность узнать свою потребность в них, создать привычку разжи­гать камин и ходить смотреть на закат и цветущие деревья, предо­ставляет нам второй уровень.

Его механизмы закрепляют и способы пространственной орга­низации среды, позволяющие отодвинуть пресыщение и стаби­лизировать переживание комфорта. Как уже обсуждалось выше, это достигается внесением в среду фиксированной симметрии, по­рядка, регулярных ритмов. Эти приемы позволяют частично свя­зать свободный поток внешних сил и тем самым ослабить интен­сивность давления среды на человека. Организуя пространствен­ные и временные воздействия в орнамент ритмических структур, мы раздвигаем границы нашего переживания комфорта и таким образом позволяем субъекту впитать больше энергии внешнего мира.

Мы видим, что активные механизмы второго уровня в данном случае не подавляют, а служат достижению большей эффективно­сти в разрешении задач первого. Более активный уровень обслу­живает менее активный. С другой стороны, механизмы первого

90

Гл а в а 2. Уровни аффективной организации сознания и поведения

уровня тоже используются для оптимизации воздействия второ­го. Так, праздничный стол мы украшаем цветами, посудой изыс­канных форм, мерцанием свечей, сами блюда с едой аранжируем как букеты цветов — все это призвано усиливать наше непосред­ственное удовольствие от хорошей еды.

Механизмы первого и второго уровня на равных участвуют и в создании аффективных блоков защиты от травмирующих пере­живаний. Так, если первый дает возможность оттолкнуться от не­приятного впечатления, то второй (избирательно снижая порог дискомфорта к качественно дурному) создает один из фильтров вытеснения отвратительных впечатлений.

В случае необходимости немедленного избавления от непере­носимого переживания в процесс защиты так же вовлекаются ак­тивные механизмы второго уровня. Пресыщение достигается бы­стрее, если субъект дополнительно стимулирует себя сверхинтен­сивными сенсорными впечатлениями. В момент отчаяния мы бьемся головой об стену, царапаем себя, рвем на себе волосы, одеж­ду. Эти саморазрушительные действия в конечном итоге тоже име­ют приспособительный смысл — именно сильная физическая боль позволяет нам в момент непереносимого страдания скорее дос­тичь состояния спасительного бесчувствия.

Таким образом, мы видим, что взаимодействие уровней в про­цессе саморегуляции гораздо более гибко и разнообразно, чем при решении реальных адаптационных задач. Вопрос, кто из них глав­ный, ведущий, смыслообразующий, здесь, по-видимому, звучит бессмысленно. Что аффективно важнее для нас в пейзаже — гар­мония пространственных отношений или цвета, запахи, чувствен­ные ассоциации, возникающие при виде садов, отягощенных пло­дами? Возможно и то, и другое. Что главное в танце — пластич­ность, чуткое следование ритму, растворение в мелодии или искусность в выполнении сложных па? То одно, то другое. В дан­ном случае отношения уровней, которые могут поочередно доми­нировать, создавая благоприятный фон друг для друга, несомнен­но, характеризуются большей степенью свободы. Психотехничес­кие приемы разных уровней развиваются параллельно и объединяются для решения задачи стабилизации аффективной жизни человека.