Глава 4. О шагах становления системы аффективной организации сознания и поведения в онтогенезе

В предыдущих главах мы пытались реконструировать уровни аффективной организации поведения, определить их меха­низмы, характер формируемых типов мироощущения и адаптив­ного действия, а также особенности взаимодействия уровней в общей системе организации поведения и сознания. В результа­те была выстроена некая достаточно сложная модель, которую мы сопоставили с аффективной сферой. Попробуем далее вы­делить и проследить процессы ее формирования в онтогенезе, понять, как они вписываются в контекст известных возрастных феноменов и традиционно выделяемых стадий психического развития.

Мы будем говорить об аффективном развитии ребенка; само сочетание этих слов до недавнего времени, а возможно и сейчас для многих достаточно спорно. Традиционно изучалось социаль­но-эмоциональное и личностное развитие, позволяющее ребенку овладеть своими аффектами, научиться их упорядочивать и конт­ролировать как проявления биологически обусловленных инстин­ктивных импульсов, достаточно часто разрушительных для соци­альной жизни.

Между тем, как уже обсуждалось, работа с аутичными детьми и изучение особенностей их психического развития дали нам ос­нования думать, что личностное развитие, как и когнитивное, опирается на формирование системы базальных аффективных ме­ханизмов, что социально-эмоциональная регуляция является, хотя и высшим, но одним из уровней этой системы организации

Р л О шагах становления системы аффективной организации

¹ • _СОзнания и поведения в онтогенезе

207

поведения и сознания и что проблемы в ее становлении могут быть обусловлены трудностями развития каждого из этих уровней.

Мы выделили четыре группы аутичныхдетей различных по тя­жести и качеству проблем психического развития и пришли к зак­лючению, что в каждой из них специфика нарушений исходно обусловлена тяжелейшими трудностями, практически катастро­фой в формировании механизмов одного из уровней. Развитие аф­фективной сферы таких детей патологически фиксировалось на одной из стадий ее становления. Именно это дало нам возмож­ность попробовать отследить тенденции аффективного развития в норме, которые обычно или не выделяются, как само собой ра­зумеющиеся, или рассматриваются в связи с развитием эмоций, общения, привязанности, становления отдельных психических функций — восприятия, внимания, речи, мышления.

Известно, что все рассмотренные выше типы адаптивных за­дач, с решением которых связано, по нашему мнению, развитие аффективной сферы, актуальны для ребенка с самого раннего воз­раста, что проявляется в его особой чувствительности к опреде­ленного рода впечатлениям. С рождения он демонстрирует реак­ции самосохранения — реагирует на резкое нарушение равнове­сия и пытается отклониться от надвигающегося на него предмета. В первые же часы жизни появляется активность в пищевом пове­дении, и, по крайней мере с трех месяцев — потребность в новых впечатлениях. Точно так же известна и особая значимость для мла­денца социальных впечатлений — его исходная ориентация на лицо и голос другого человека.

Можно предположить, что биологически заложенные потреб­ности в безопасности и комфорте, в питании, новизне и контакте с близкими становятся исходной основой кристаллизации базаль-ных уровней сознания ребенка. Развитие же соответствующих адаптивным задачам способов организации взаимоотношений с миром (разноуровневых механизмов аффективной организации сознания и поведения и системы их взаимодействия) происходит в процессе индивидуального онтогенеза.

Понятно, однако, что нельзя рассматривать становление ин­дивидуальной системы организации адаптивного поведения изо­лированно. Мы знаем, что в течение первых лет решение всех ос-

208

Гл а в а 4 ^ шагах становления системы аффективной организации сознания и поведения в онтогенезе

новных жизненных задач ребенка — его перемещение в простран­стве, обеспечение соматического и эмоционального комфорта, бе­зопасности, организация внимания, удовлетворение потребнос­тей, в том числе в новизне и в социальных контактах — происхо­дит с помощью близкого взрослого.

Понятно также, что взрослый не просто удовлетворяет биоло­гические потребности. Мать, как это формулирует Д. Боулби {Bowlby, 1951), является организатором психическим. Известно, что формирование в раннем возрасте полноценной привязаннос­ти является условием нормального психического развития ребен­ка. В отечественной традиции признано, что взрослый является для маленького ребенка центром ситуации, определяющим смысл происходящего. По Л.С. Выготскому, формирование специфичес­ки человеческих форм психики требует тесного взаимодействия ребенка со взрослым, которое начинается с возникновения в со­знании младенца фигуры «пра-мы», первого переживания общ­ности в слиянии с близким, внутренней основы доступного ему миметического заражения и непосредственного подражания.

Нам хотелось бы проследить, что происходит с этим пластич­ным переживанием «пра-мы» дальше в онтогенезе. При этом не­обходимо подчеркнуть, что для нас «пра-мы» это не только нача­ло социально-эмоционального взаимодействия, но и исходный этап развития общей системы адаптации и сознания, включаю­щей аффективные переживания всех уровней — и высших, и низ­ших. И если Ю.М. Лотман {Лотман, 1993) говорит о том, что само существование индивидуального сознания требует его погружен­ности в сознание более высокого уровня (культурное), то здесь можно добавить, что его развитие невозможно без включения в единую систему с сознанием материнским, опосредующим взаи­модействие с культурным сознанием.

Поэтому сначала мы должны рассмотреть, как маленький ре­бенок развивается в единой со взрослым системе адаптации, в ко­торой близкий не только решает вместе с ним ее непосредствен­ные задачи, но и служит источником требуемой для развития ак­тивности — подъема и поддержания необходимого уровня психического тонуса, помогает справиться с уже развившимися неприятными переживаниями. То есть необходимо попытаться

л О шагах становления системы аффективной организации 1лавач. _сознанц_{Я и} поведения в онтогенезе

209

понять, как складывается в раннем детстве общая система смыс­лов, каков вклад в нее взрослого и самого ребенка, и лишь потом можно сделать попытку проследить, как из нее постепенно выде­ляется фигура собственного индивидуального сознания ребенка.

Самый ранний период развития

Обзоры экспериментальных исследований последних десятилетий {Лисина, 1997; Бардышевская, 1995; Крейг, 2000; Мухамедрахимов, 2003; Авдеева, Хаймовская, 2003 идр.) представляют данные о врож­денной активной направленности и способности новорожденно­го устанавливать социальный контакт. Известно, что младенцы предпочитают другим звукам человеческий голос, более реагируя на голос матери, и что живое человеческое лицо, особенно гово­рящее, привлекательно для ребенка с самого рождения, что очень рано дети начинают различать и имитировать интонацию и ми­мику близких и что их собственная вокализация и мимика имеют формы, узнаваемые и информативные для взрослых (Bowlby, 1958; Fantz, 1963; Stem, 1977; Field, 1977, 1982, 1985, 1990 и др.). Значи­мость социальных впечатлений для младенца проявляется и в том, что уже в три недели характер его внимания к маме и к привлека­тельному предмету различен (Ainsworth, 1964; Ainsworth, Bell, Stayton, 1974). Возникший интерес к предмету просто угасает, а лицо мамы сохраняет свою притягательность даже при действии пресыщения: сосредоточение в этом случае имеет циклический характер, взгляд отводится и снова возвращается.

Известно также, что существуют врожденные поведенческие средства физической пристройки к маме: сосание, цепляние, и способы привлечения ее внимания к себе — крик, плач, потом улыбка и вокализация, которые рано становятся инструмента­ми социального воздействия. Экспериментальное изучение при­способительного поведения новорожденных в течение первых пяти дней жизни показало, что период активного бодрствова­ния после рождения длится не менее 40 минут {Никольская, 1975). Уже в первые минуты движение тени по лицу, как и при­косновение к груди и ладони ребенка запускают достаточно

210