§ 1. Мораль, право и политика как регуляторы международных... 219

Глава XII

ПОЛИТИКА И ПРАВО 8 МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

§ 1. Мораль, право и политика как регуляторы Международных отношений

Основными социальными нормами, регулирующими международные отношения, принято считать нормы моральные, политические и пра­вовые. Каждый вид норм имеет свои преимущества и свои недостат­ка, но без их соблюдения международная жизнь сегодня представля­ла бы собой полный хаос.

Под политическими нормами понимают правила поведения, ко­торые устанавливают государства и которых они придерживаются ^Б соответствии с собственными интересами. Например, два государ­ства договариваются между собой о военном союзе, направленном против их общего противника. Такая договоренность может быть до­стигнута в устной или письменной форме, но она не приобретает ста-^т>'с' юридически обязательного локуж'нта. Пока есть общая цель и °<лцие интересы, государства выполняют принятые на себя обяза­тельства. Но как только общая цель исчезает и интересы перестают совпадать, то исчезают и мотивы для согласованных совместных дей­ствий. Очень часто вследствие изменения интересов и целей одна из сторон прекращает выполнять принятые обязательства, но обжало­вать ее действия \>, международных организациях или международ­ны-; судебных инстанциях пострадашпая сторона не может, посколь­ку Такие обязательства не имеют юридической силы.

Отказ от выполнения политической нормы не влечет за собой ка­ких-либо официальных санкций, и чем и заключается их принципи­альное отлитие от норм международного права. Политические нормы релятнвны, они зависят от текущих интересов государств, и поэтому на пих сложно рассчитывать в долгосрочной перспективе. Полити­ческие нормы зафиксированы в различных декларациях, заявлениях ^и '-'Оглашениях. Иногда источники политических норм внешне весьма ^сходни с источниками норм международного права, поскольку явля­ются лш'ьмешшмн документами, подписанными высокопоставлен­ными официальными представителями государств. Однако от меж-

дународных договоров подобные документы отличаются тем, что не проходят процедуры приобретения юридической силы, как правило, заключающейся в ратификации их высшими органами законодатель­ной власти соответствующих государств.

Приведем такой пример. В середине 1990-х гг. встал вопрос о рас­ширении НАТО на Восток. Россия, как известно, возражала против подобных планов. Между российским руководством и руководством ведущих западных стран начался активный обмен мнениями по это­му острому вопросу. Хотя принципиально негативное отношение России к включению в состав Североатлантического блока бывших союзников СССР по Варшавскому договору не изменилось, стороны все же пришли к определенному компромиссу. Одним из элементов этого компромисса стало намерение придать отношениям между Рос­сией и НАТО особый, близкий к партнерскому, характер. В связи с этим тогдашний министр иностранных дел России Е. Примаков предложил заключить юридически обязательный договор между на­шей страной и данной организацией. Западные партнеры, ссылаясь на то, что вступление в силу этого договора потребует ратификации его текста парламентами всех государств — участников блока и зай­мет слишком много времени, предложили иной вариант. В результа­те 27 мая 1997 г. в Париже президентом РФ, генеральным секрета­рем НАТО и главами государств — членов этой организации был подписан «Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотруд­ничестве и безопасности между Российской Федерацией и Органи­зацией Североатлантического договора». Несмотря на красивое и громкое название этого документа и содержащиеся в нем многочис­ленные заверения о совпадении целей и интересов договаривающихся сторон, об их взаимных обязательствах друг перед другом, он с само­го начала оставался политической декларацией о намерениях. До тех пор, пока не имелось существенных расхождений между Россией и НАТО по ключевым проблемам мировой политики, «Основопола­гающий акт» был фундаментом для развития взаимного сотрудниче­ства. Но как только отношения между НАТО и Россией обострились в связи с ситуацией в Косово в 1999 г., выяснилось, что никаких осо­бых отношений между ними не сложилось, и вышеупомянутый до­кумент не помешал фактическому свертыванию отношений, которые были разблокированы только после преодоления Косовского кризиса.

На протяжении столетий шли споры о том, могут ли моральные нормы оказывать влияние на международные отношения и между­народную политику. Эти споры, о которых уже шла речь в предыду-

220

221

"лава XII. Политика и право в международных отношениях

1. Мораль, право и политика как регуляторы международных...

щих главах, стали частью более широкой дискуссии о соотношении морали и политики. Данная дилемма в истории социально-полити­ческой мысли решалась различным образом. Н. Макиавелли пропо­ведовал тезис о неприменимости морально-этических критериев к по­литической деятельности, которую нужно оценивать только с точки зрения эффективности способов и средств достижения поставлен­ных целей. Подобных взглядов придерживался и В. Ленин, который считал, что «морали в политике нет, а есть только целесообразность». Противоположное мнение, исходящее из того, что мораль первична по отношению к праву, а следовательно к государству и политике, принадлежит И. Канту.

Эти разночтения объясняются сложностью взаимоотношений мо­рали и политики. На заре человеческой цивилизации можно было обходиться без политики, регулируя общественные взаимоотноше­ния и обеспечивая общественный порядок с помощью обычаев, тра­диций и формирующейся на их основе морали. Политика возникает вследствие регулярной недостаточности морали как ее дополнение. Главные социальные функции политики и морали совпадают, но их базовые характеристики расходятся. В соответствии с концепцией немецкого политического философа К. Шмитта, моральная оценка общественных явлений исходит из парной категории «добро—зло», а политическая оценка опирается на антиномию «свой—чужой».

Аморальные проявления, нередко встречающиеся в политической жизни, во многом связаны с перенесением политических принципов на область морально-нравственных отношений. Здесь уместное в по­литике разделение всех объектов, явлений, событий, личностей на соответствующих или несоответствующих собственным интересам неминуемо ведет к выработке двойного стандарта при оценке небла­говидных поступков, деформирует морально-этические принципы. Именно этим объясняется часто встречающаяся ситуация, когда по­литические деятели активно используют против своих противников обвинения в аморальных поступках и не замечают подобных или даже больших префешепий своих единомышленников и союзников. Для минимизации общественного вреда, который могут принести амораль­ные проявления в политической жизни, необходим жесткий контроль за соблюдением этических норм, регламентирующий любые виды по­литической деятельности.

Сформулировать новый подход к решению старой дилеммы и из­бежать при этом как крайностей морализаторства, так и аморализма, удалось М. Веберу. Он ввел понятия «этика убеждений» и «этика

ответственности». Первое понятие означает оценку поступков чело­века в соответствии с раз и навсегда установленной шкалой, четко определяющей нравственное и безнравственное. Второе понятие пред­полагает оценку человеческих поступков и действий с учетом обстоя­тельств места и времени. Этика ответственности особенно важна для сферы политики, где люди принимают решения в ситуациях, немыс­лимых для частной жизни человека, на которую и ориентируются нормы общечеловеческой морали. На основе веберовского подхода и были выработаны представления Г. Моргентау о месте и роли морали в регулировании международных отношений. По мнению Г. Моргентау, Р. Арона и многих других специалистов в области теории международ­ных отношений, главными моральными добродетелями государствен­ных деятелей, принимающих внешнеполитические решения, являются осторожность, взвешенность и понимание необходимости соответствия целей и средств их достижения.

Формирование норм международной морали началось в глубо­кой древности параллельно с нормами международного права. Однако эволюция моральных норм зачастую опережала развитие норм меж­дународного права. Представления о безнравственности таких дей­ствий, как агрессия, захват чужих территорий, работорговля, коло­ниализм, существовали с давних времен. Но еще долго эти действия и явления оставались законными с точки зрения тогдашнего между­народного права. Лишь в XX в. международное право по этим вопро­сам пришло в соответствие с нормами международной морали.

Из факта опережающего развития морали по отношению к праву не следует делать вывод о ее более важном значении в процессе регу­лирования международных отношений. Напротив, необходимо пом­нить об ограничениях и недостатках, которые присущи нормам меж­дународной морали. Дело не только в том. что нарушение моральных норм, подобно нарушению политических норм, не влечет за собой правовых последствий и виновники нарушений не несут юридиче­ской ответственности. Моральные нормы существуют лишь в сознании людей, поэтому они весьма субъективны и допускают самую разную трактовку, могут не только сглаживать, но и усугублять разногласия между государствами, провоцировать конфликты в международных отношениях. Вольная трактовка морально-этических норм при же­лании может оправдать любые действия в международной политике. В итоге регулировать международные отношения будет только сила.

Еще один фундаментальный недостаток моральных норм связан с механизмом их воздействия на международные отношения. Суще-

222

Глава XII. Политика и право в международных отношениях