§ 4, Политические движения и организации в условиях глобализации 171

ческое движение фактически перестало существовать, хотя комму­нисты стоят у власти в некоторых странах (Китай, Вьетнам, Куба, Северная Корея). Многие партии и группировки, сохранившие при­верженность ортодоксальной коммунистической идеологии, крайне негативно относятся к глобализации, хотя К, Маркс связывал с ана­логичным процессом в XIX в. надежды на осуществление своих кон­цепций.

Международное социал-демократическое движение пытается вы­работать свои собственные подходы к глобализации, обосновать воз­можность ее альтернативного, «гуманистического* варианта. Об этом говорилось на Парижском конгрессе Социалистического Интерна­ционала в 1999 г. Однако на национальном уровне социал-демокра­ты, находясь у власти, не способны реализовать свою традиционную социально-экономическую программу и вынуждены проводить та­кую же неолиберальную политику, как консерваторы и либералы.

Вместе с тем, по мнению ряда левых исследователей и самих анти­глобалистов, именно сегодня появились реальные предпосылки для формирования международного глобального общества не на словах, а на деле. Новые средства коммуникации и информационные техно­логии позволяют неправительственным организациям и движениям, отдельным индивидам более тесно взаимодействовать, вырабатывать общие позиции и в конечном счете оказывать воздействие на эконо­мические к политические процессы.

Как это ни парадоксально, но у непримиримых противников — антш-лобалиегов-радикалов и глобалистов-нсолибералов — есть наря­ду с различиями и немало общего. И неолибералы, и радикалы высту­пают за ослабление государства с той лишь разницей, что неолибералы видят этот процесс как демонтаж государственной структуры и дере­гулирование посредством рынка, а радикалы предпочитают говорить о самоуправляющихся предприятиях, независимом труде и общине наряду с институтами демократического правления. Неолибералы воз­лагают надежды на эсрфекпшное политическое руководстве.) (в ущерб бюрократии) и институты для поддержания мировой свободной тор­говли, а радикалы рассчитывают на социальные движения, неправи­тельственные организации (НПО) и социальные изменения «сни­зу», т. с. па гражданское общество. При всех различиях и те и другие прогнозируют ослабление государственных структур, хотя либералы скорее приветствуют его, а радикалы вынуждены считаться с ним как с неизбежностью.

173

172

Глава IX. Глобализаиия как основная тенденция развития...

§ 5. Этнополитические процессы в современном мире

Движение антиглобалистов в последние годы привлекло к себе пристальное внимание всего международного сообщества, стало замет­ным фактором мировой политики. Единого, управляемого из общего центра и преследующего одни и те же цели всемирного антиглобалист-ского движения в настоящее время не существует. В международном сообществе действует ряд независимых общественных организаций, созданных для противостояния негативным тенденциям и; последст­виям процесса глобализации.

§ 5. Этнополитические процессы в современном мире

В ответ на ослабление национального государства под напором про­цессов глобализации возникает «локальный» национализм и проис­ходит «этническое возрождение», в том числе и в промышленно раз­витых странах.

«Важной составляющей большинства ситуаций этнического ан­тагонизма являются групповые барьеры и привилегированный до­ступ к ресурсам», — отмечает Э. Гидденс [15]. В результате массовой послевоенной эмиграции, прежде всего из стран третьего мира, в Со­единенных Штатах и Западной Европе все в большей степени форми­руются полиэтнические и мульти культурные общества. По данным ООН, в 1998 г. за пределами родных стран проживало 125 млн чело­век. При этом численность нелегальных иммигрантов оценивается в 30 млн человек [16].

США возникли как нация эмш-рантов и всегда черпали жизнен­ные силы в активной иммиграции, однако если в 1910 г. среди стран, «поставлявших» наибольшее количество переселенцев, неевропейски­ми были всего две, то к 1990 г. все десять относятся к Восточной Азии и Карибскому бассейну (Мексика, Филиппины, Южная Корея, Куба, Индия, Китай, Доминиканская Республика, Вьетнам, Ямайка, Гаити), т. е. к регионам, где ценностные ориентации существенно отличаются от североамериканских. Показательна и динамика роста иммиграции из этих регионов. Только за 1940-1980-е гг. число им­мигрантов из Латинской Америки возросло в 27,1 раза, а из Азии — в 88 раз (!). «В самые ближайшие годы каждый четвертый америка­нец будет принадлежать к этническому меньшинству», — констати­руют М. Бернал и Г. Найт [17]. Общий образовательный и культурный уровень иммигрантов крайне низок: в 1995 г., когда 12% коренного населения США не имели полного школьного образования, доля та-

ковых среди легальных иммигрантов превышала 40%; средний же уровень их образования был в 4 раза ниже, чем у среднего американца. Неудивительно, что уделом иммигрантов оказывается работа в низ­кооплачиваемых секторах хозяйства и обособление от коренного на­селения. Как результат возникают новые культурные барьеры внутри страны. Новые иммигранты образуют диаспоры и локальные сооб­щества, живущие по «своим законам» и лишь формально принима­ющие законы своей новой родины. Концепция «плавильного тигля» оказалась неадекватной для описания всей сложности этнических про­цессов в американском обществе. Расхожая шутка этнологов сумми­рует реальные результаты плюралистической интеграции, к которой было вынуждено обратиться американское общество: «Мы (Соеди­ненные Штаты) думали, что варим суп, а получили салат».

Несмотря на то что страны ЕС расположены в относительной бли­зости от явно перенаселенных и политически нестабильных регио­нов, таких как Северная Африка и Ближний Восток, а разрыв в до­ходах населения стран Европы и соседствующих с ними Марокко, Туниса или Турции гораздо масштабней разрыва между США и Мек­сикой, проблема формирования многонациональных сообществ стоит в ЕС не так остро, как в США. Хотя общая численность иммигран­тов, прибывших в 15 стран ЕС, Норвегию, Исландию, Лихтенштейн и Швейцарию, почти удвоилось за 10 лет (с 1985 по 1995 г. — с 7,8 до 14,7 млн человек), доля в общем населении остается не слишком вы­сокой — около 3,8%, существенно варьируя в зависимости от той или иной страны: от 1,8% в Испании и Португалии и 2,1% в Италии до 8,9% в Германии и 9,1% в Австрии.

Особо следует отметить, что европейская иммиграция конца XX — начала XXI в. четко разделяется на две части: 1) реиммиграцию; 2) приток населения из близких к Европе малоразвитых стран. Среди десяти национальных групп, поставлявших наибольшее число им­мигрантов в страны ЕС, в 1996 г. не европейскими по своему проис­хождению были лишь турки; первые три строчки в этом списке зани­мали репатриирующиеся немцы, лица британского происхождения и выходцы из стран бывшего Советского Союза.

В западноевропейских странах также формируются все более круп­ные меньшинства, зачастую создающие в крупных городах свои анк­лавные поселения, в которых они стремятся сохранить свою этнокуль­турную идентичность, основанную чаще всего на исламе. «Будучи не в состоянии адаптироваться и преуспеть в чуждой для них среде, пе­реселенцы с периферии быстро образуют замкнутые сообщества, где

175

174

Глава (X. Глобализация как основная тенденция развития...