Глава XVI

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА США И РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

§ 1. Основные тенденции развития российско-американских отношений после окончания холодной войны

После окончания холодной войны, распада СССР и превращения Рос­сийской Федерации в самостоятельный субъект международной по­литики, российско-американские отношения прошли ряд этапов и претерпели существенные изменения.

В начале 90-х гг. XX в. как у российской, так и у американской элиты не было недостатка в завышенных ожиданиях относительно «светлых!» перспектив российско-американских отношений. В Рос­сийской Федерации ждали, что Америка по достоинству оценит те потери и жертвы, на которые пошла Россия гю имя «свободы и демо­кратии*, и не только прольет «золотой дождь* экономической помо­щи новой России, мо и обеспечит ей достойное место в западном со­обществе «цивилизованных народов». Как представляется, именно этими надеждами, а не личностными особенностями или идейной по­зицией тогдашнего министра иностранных дел А. Козырева (полу­чившего на Западе прозвище «Господин "да"») объясняется проаме­риканский курс России на международной арене в начале 90-х гг. XX в.

После распада Советского Союза, венчавшего победоносное для Запада окончание холодной войны, Америка укрепилась в уверенно­сти, чю ей предначертана судьбой роль единоличного лидера и мире, способного в одиночку привести его в «светлое будущее» по-амери­кански. Неоспоримое превосходство Соединенных Штатов в воен­ной, экономической и политической сферах создавало впечатление, будто теперь на международной арене они могут делать практически все, что им вздумается.

Морально роль гегемона оправдывалась не толп.ко необходимо­стью реализовать свои национальные интересы в исключительно благоприятных для этого условиях, но и, возможно, искренней уве­ренностью, что они в полной мере совпадают с интересами всего меж­дународного сообщества, а также тем, что США несли в лна'штель-

§ 1. Основные тендениии развития российско-американских... 307

пой мере бремя расходов и ответственности, всегда сопутствующее лидерству. Б то же время в Соединенных Штатах столь же нереали­стично полагали, что Россия буквально по мановению волшебной палочки обретет динамичную рыночную экономику и стабильную демократическую политическую систему без серьезной помощи из­вне, а главное, будет всегда и во всем следовать в кильватере амери­канской внешней политики.

Колебания внешней политики России 2-й половины 1990-х гг.: «разворот над Атлантикой» самолета главы российского правитель­ства Е. М. Примакова, «бросок на Приштину» российских десантни­ков, протесты против «однополюсного мира» и расширения НАТО на Восток, звучавшие из Москвы, и др. игнорировались, поскольку воспринимались в США как проявления ностальгии по былому со­ветскому имперскому величию и только укрепляли уверенность в на­ступлении Рах Атепсапа.

Сейчас, по прошествии времени, можно сколько угодно говорить о том, что эти представления и ожидания были явно завышенными и нереалистичными, но разочарование по обе стороны Атлантики не стало от этого менее сильным. Результат взаимного непонимания — нарастающее чувство разочарования и обманутые ожидания, а также формирование новых, но столь же далеких от действительности пред­ставлений друг о друге.

В США Россию стали воспринимать как «государство-обузу», не­способное самостоятельно решать собственные проблемы, предпочи­тающее ходить по миру с протянутой рукой и шантажирующее Запад с помощью своего ядерного потенциала, а русских — как представи­телей мафии, создающих дополнительные проблемы для стран «сво­бодного мира».

В России же Америка быстро превратилась из «примера для под­ражания» в «источник всех бед»: ее считали виновной в намеренном развале российской экономики и промышленности, особенно высо­котехнологичных отраслей, скупке за бесценок национальных богатств и государственных секретов, утечке российского интеллекта и как следствие — полной утрате Россией ее былого международного ста­туса.

На рубеже нового тысячелетия представители американской по­литической элиты были настроены в отношении России очень скеп­тически. Так, например, советник президента США по национальной безопасности Кондолиза Раис в одном из первых своих интервью по­сле вступления в должность в 2000 г. заявила: «Я полагаю, Россия

308 Глава XVI. Внешняя политика США и российско-американские...

будет все больше сближаться с арабскими странами, включая Иран В конце концом такая политика приведет ее к отказу вносить своп вклад и усилия по сохранению мира... Я искренне считаю, что Россия представляет опасность для Запада вообще и для наших европей­ских союзников в частности. Ни они, ни мы еще не осознали в пол­ной мере ту опасность, которую таят в себе ядерный арсенал и бал­листические средства доставки Кремля>> [1].

В своей оценке перспектив российско-американских отношений К. Раис была не одинока. На основе серии интервью в марте-апреле 2001 г. с «теми, кто отвечает или скоро будет отвечать за формулиро­вание российской политики США», американская исследовательница С. Уолландер пришла к следующему заключению о подходах новой администрации к этому вопросу: «Базовое представление, на кото­ром строится политика США, состоит в том, что Россия слаба и в те­чение достаточно долгого времени будет оставаться таковой... В от­личие от стран Центральной и Восточной Европы, которые избрали своим приоритетом интеграцию в западные институты и готовы не­сти издержки в кратко- и среднесрочном плане ради достижения этой долгосрочной цели, Россия избегала принятия тяжелых решений и не достигла особого прогресса. В результате в течение ближайших лет она будет продолжать бороться со своей слабостью... Россия бо­лее не является ни оспошюй угрозой американским интересам, ни ин­струментом для осуществления этих интересов во всех случаях» [2].

Не менее осторожно оценивали перспективы российско-американ­ских отношений и в российском руководстве после прихода к власти В. В. Путина. Так, в Концепции внешней политики Российской Фе­дерации, утвержденной президентом РФ 28 июня 2000 г. (см. гла­ву XV), говорилось о значительных трудностях последнего времени в отношениях с США, наличии серьезных, в ряде случаев — принци­пиальных, разногласий. Характерно, что в 1999-2000 гг. и в Вашинг­тоне, и в Москве тщательно избегали термина «партнерство» приме­нительно к российско-американским отношениям.

Итак, при всех различиях в подходах российских и американских элит к проблеме российско-американских отношений эти подходы объединяла стойкая уверенность в том, что у конструктивного взаи­модействия двух стран на мировой арене нет будущего. Во всяком случае, именно такой взгляд превалировал на рубеже веков и в Мо­скве, и в Вашингтоне.

События 11 сентября 2001 г. ста¹!и. «моментом истины» в современ­ной мировой политике и ознаменовали крутой поворот в российско-