§ 2. Отношения России с Украиной, Белоруссией и Молдовой 353

пне социально-экономического развития государств, согласование во­просов внешней политики и обеспечение их безопасности. В конце 1998 г. Россия и Беларусь сделали еще один шаг по пути своего сбли­жения: 25 декабря 1999 г. в Москве президенты подписали Декларацию о создании Союзного государства, Договор о равных правах граждан и Соглашение о создании равных условий субъектам хозяйствова­ния.

То, что именно Белоруссия первой и единственной из всех быв­ших советских республик встала на путь максимального слияния с Россией, вполне закономерно и объяснимо. Причины столь ярко вы­раженной интеграционной ориентации Белоруссии заключаются в особенностях ее исторического развития. В отличие от других совет­ских республик в Белоруссии не было условий для возникновения сколько-нибудь массового и влиятельного националистического дви­жения. Местная партийно-государственная номенклатура была наи­более лояльной по отношению к союзному центру по сравнению со своими коллегами из других советских республик. Белоруссию час­то характеризовали как самую «советскую» из всех республик Со­ветского Союза. Это было связано с тем, что белорусская нация и бело­русское национальное самосознание не успели сложиться до 1917 г. После революции в октябре 1917 г. противоречивая политика совет­ской власти способствовала сохранению национально-этнической не­определенности белорусов. «Очевидно, эта этническая неопределен­ность, — говорится в очень интересной статье, посвященной анализу национальных и политических процессов в Белоруссии, — один из источников специфически белорусской "советское ги". У любого на­рода СССР, включая русский, досоветское, докоммунистическос прош­лое было своего рода "вызовом" советской идеологии и системе, "де­вальвировало" их, заставляло видеть в них одну из возможных форм существования народа. Раз досоветская государственность и доком-мунистическая национальная культура имелись в прошлом, значит, они "представимы" и в будущем. У белорусов же их, можно сказать, не было (богатая культура их предков эпохи Великого княжества — все же ку.чьтура "донациональная", и хотя язык, на котором говорили и пи­сали в то время, был прямым "предком" современного литературного белорусского, назывался он все-таки русским). Протеста против рус­ского доминирования, ощущения русских как господствующего чужого народа также практически не было. Неопределенность белорусского самосознания, очевидно, прекрасно соответствовала неопределенно­сти статуса белорусов и БССР.

354 Глава XVIII. Постсоветское пространство во внешней политике...

К этому надо добавить еще одно важное обстоятельство. В бело­русской истории не было ярких эпизодов общенародной борьбы с ино­племенниками, вокруг которых "кристаллизируются'' национально!.-сознание и национальная мифология. Но при советской власти та­кой эпизод возник. Им стало партизанское движение в годы Второй мировой войны в тылу немецко-фашистских войск. Самый яркий эпи­зод сопротивления захватчикам в белорусской истории оказался, та­ким образом, неразрывно связан с советским государством и комму­нистической идеологией» [8|.

В Белоруссии меньше проявлялась коррупция политико-государ­ственного советского аппарата, практически отсутствовало оппозици­онное коммунистическому режиму диссидентское движение. Уровень жизни населения в этой республике был выше среднего по СССР. Поэтому реформы М. Горбачева там встретили без особого энтузиаз­ма. Напротив, как только эти реформы привели к дестабилизации обстановки и ухудшению качества жизни населения, проявилось не­довольство реформами, явное или скрытое сопротивление им как «вверху», так и «внизу*. В некоторых средствах массовой информа­ции за Белоруссией закрепилось клише «Вандея перестройки», пу­щенное в оборот известным белорусским писателем Ллесем Адамо­вичем.

Оппозиционный коммунистической партии белорусский Народ­ный фронт выступал с откровенно националистических позиций и поэтому имел очень узкую социальную базу среди гуманитарной ин­теллигенции Минска и других крупных городов республики. Факти­чески к осени 1991 г. лишь незначительная часть населения Белорус­сии стремилась к государственной самостоятельности, подавляющее же большинство жителей республики не желали распада СССР. Од­нако судьба Советского Союза решалась за пределами Белоруссии: «Независимой Белоруссии не хотели ни большинство народа, ни но­менклатурная элита. Но сила национальных движений в других рес­публиках, отказ от Союза ССР правящей верхушки самой России и чисто Ефавовые обстоятельства, ло которым распад СССР было воз­можно (или, во всяком случае, — наиболее просто) оформить как расторжение союзного договора теоретически равноправными и тео­ретически добровольно входившими в него республиками, букваль­но вытолкнули упирающуюся Белоруссию в независимость» [9|.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что планы реинтегра-ции России и Белоруссии переросли в идею полного восстановления государственного единства через создание нового союзного государ­ства. Уже несколько лет ведется работа по подготовке и принятию