Часть II • Исследовательские практики

Тема 2 • Типы в качественной парадигме 221

собственной истории, интуитивно используя «решетки объяс­нений», распространенные в культуре той общности, к кото­рой принадлежит и он, и будущий рядовой читатель. В то же время ориентация на ожидания и оценки «собратьев по цеху*, (если такая цель есть у исследователя), соответственно, требу­ет саморефлексии, выраженной на языке теоретических поня­тий и использующей иные схемы объяснения.

Сегодня автоэтнографическая исследовательская практика существует под разными именами: личностный нарратив, этно­графическая короткая история, персональная этнография, само­наблюдение, рефлексивная этнография, исповедальный рассказ, побуждающий нарратив, антропологическая поэтика и тд.' Сле­дует сказать, что за различиями в терминах стоят не только линг­вистические предпочтения авторов, но прежде всего их разные методологические установки относительно смысла и назначения качественного исследования, его языка и образа результата.

Установка исследователя на аналитическое описание, на рефлексию предполагает вписывание его индивидуального опыта в культуру, социальный контекст, соответственно опре­деляя и результат такого исследования в виде комментария или мини-теории. Здесь исследователь изучает себя, чтобы изучить других. Главная цель такого исследовательского процесса — анализ социального явления, его объяснение. Результат автоэт­нографии такого вида — равновесный сплав двух позиций, сочетающихся, правда, в одном лице: рассказчика истории и аналитика собственной истории, ее интерпретатора. Автоэт­нографическое исследование этого плана относится к научному или тяготеющему к научности направлению качественной со­циологии, о котором мы уже говорили ранее.

Популярна сегодня и принципиально другая направлен­ность: терапевтическая¹. Установка социолога на помощь чита­телю, который, погрузившись в похожий опыт переживания исследователем той или иной ситуации, получает своего рода эмоциональную поддержку, обусловливает и образ результата такого исследования. Итогом здесь выступает сама история исследователя, простое описание им пережитого, прочувство-

¹ Eilis С. and BochnerA.P. Op. cit. P. 740. ' Ibid. P. 746.

ванного «куска» жизни, т.е. простое описание его личностного эмоционального опыта. Социолог в таком исследовании изуча­ет себя, чтобы пригласить читателя в авторский мир, вызвать у него те или иные чувства, помочь ему соотнести себя с други­ми, может быть, пересмотреть сложившиеся ценности, предс­тавления. Читатель здесь практически соавтор, продолжающий в своей интепретации историю исследователя, «вписывая» ее в свой собственный эмоциональный опыт.

Ярче всего «помогающий» характер такого направления ав­тоэтнографии выражен в одном из названий этой исследова­тельской практики — побуждающий нарратив. Речь идет о по­буждении читателя к эмоциональному отклику, в конечном итоге оказывающем благотворное «терапевтическое» воздей­ствие на него. Наиболее распространены здесь автоэтнографии болезней или, точнее, переживаний болезней, помогающие чи­тателям легче справляться с их собственной бедой.

Такая разновидность автоэтнографии ломает границы, сло­жившиеся между литературой и социальным знанием: не слу­чайно споры о том, литература это или социология, практичес­ки не стихают. Вместе с тем различия между подобными формами знания многие связывают с тем, что беллетристика прежде всего имеет дело с вымыслом, в то время как в автоэтног­рафии представлена подлинная, реальная история исследователя. Кроме того, в отличие от литературы, использующей специаль­ные средства, искусные приемы для возникновения эмоцио­нального отклика (сюжет, художественные образы, диалог ха­рактеров и т.д.), автоэтнография, как правило, безыскусна.

Возможен и еще один, постмодернистский вариант авто­этнографии в нашей классификации: собственная история осмысливается автором на художественном, поэтическом язы­ке с его образностью, ассоциативностью, метафоричностью. Здесь грань между литературой и социологией делается, види­мо, еще тоньше. Назначение таких текстов — не только эмоци­ональное включение читателя в исследовательский мир, но и экзистенциальная потребность автора в познании самого себя, придании смысла собственной жизни. Проговаривайте ее ста­новится для исследователя, как, впрочем, и для любого челове­ка, частью жизни, интуитивной попыткой придать ей связ­ность, целостность.

222