Часть I • Методологические основания

ТемаЗ • Качественный подход

105

По Гофману, люди в ситуации непосредственного взаимо­действия действуют так, чтобы намеренно и ненамеренно са­мовыразиться, в то время как другие должны получить впечат­ления о них. Способность индивида к самовыражению (т.е. к созданию впечатлений о себе), по Гофману, имеет две состав­ляющие: произвольное самовыражение, когда он дает информа­цию о себе, и непроизвольное, которым он выдает себя. Первая включает вербальные символы, используемые обще­признанно, чтобы передавать информацию (например, речь). Это и есть коммуникация в традиционном и узком смысле. Для Гофмана важна вторая составляющая — непреднамеренная, не­вербальная и более театрализованная. При использовании двух этих видов коммуникации действуют объективные ограниче­ния непосредственного взаимодействия между людьми. Эти ограничения влияют на участников и преобразуют объектив­ные проявления их деятельности в театрализованные представ­ления. При этом вместо простого исполнения рабочей задачи и свободного проявления чувств люди начинают усиленно изоб­ражать процесс своей деятельности и передавать свои чувства окружающим в нарочитой, но приемлемой для других форме. У Гофмана для обозначения такого рода поведения использует­ся язык театрального представления: «декорации» и «передний план», разделение сценического пространства житейских игр на заднюю (закулисную) зону, где готовится исполнение повсед­невных, рутинных действий, и переднюю зону, где это исполне­ние представляется другим. Гофман вводит даже аналог теат­ральной труппы — понятие команды исполнителей для участников взаимодействия.

Акцент на сценических аналогиях, использование языка театра для И.Гофмана не самоцель, но — тактический маневр, своего рода уловка. На самом деле его главная исследователь­ская задача — это «выявление той структуры социальных кон­тактов, непосредственных взаимодействий между людьми, той структуры явлений общественной жизни, которая возникает каждый раз, когда люди физически соприсутствуют в замкну­том социальном пространстве»'. Его интересует, как в соци-

альных ситуациях люди преподносят и воспринимают себя, как они координируют свои действия. Очень точно о нем сказал немецкий исследователь Х.Абельс: «Он прослыл таким социо­логом, который в точных выражениях рассказывает, что осо­бенного и даже немного тревожного на самом деле творится с нами»¹.

4.6. Феноменологическая социология

Именно этому направлению, становление которого происходило в первой половине XX века, социология обязана тем, что предметом научного теоретизирования стала повсе­дневная жизнь людей. До этого времени миру повседневности в истории общественной мысли если и уделялось внимание, то в контексте противопоставления чему-то другому, более истин­ному, более достойному Философия с самого начала своего су­ществования искала истину не в изменчивой повседневности, но в другом мире, в частности в мире познания. В классической методологии жизнь и познание оказывались в непересекающихся плоскостях: Нововременной Познающий Разум всегда ориен­тирован на реальность, максимально «очищенную» от жизнен­ных переживаний субъекта познания, на мир, который только можно познавать и осваивать, но в котором невозможно жить.

Предтечей этого направления социологической мысли мож­но считать феноменологическую философию и прежде всего выда­ющегося немецкого философа Эдмунда Гуссерля (1859—1938). Именно Гуссерль, обозначив проблему кризиса европейской науки, обосновал необходимость для социальных наук обраще­ния к повседневной жизни человека, разработав ключевое для феноменологической социологии понятие жизненного мира.

Предметом феноменологии, по Гуссерлю, является тот мир, с которым человек вступает в отношение в своем познании. Опыт человека в мире есть часть его опыта жизни в мире совместно с другими людьми. Мир, который кажется нам несомненным, основан на доверии к нему. Этот само собой разумеющийся мир непосредственно переживаемого опыта Гуссерль называет

¹ Гофман И. Указ. соч. С. 302.

' Абельс X. Интеракция, идентификация, презентация. Вве­дение в интерпретативную социологию. С. 188.

106