Часть II ' Исследовательские практики

Тема 3 • Метод интервью

281

снимает эту проблему «заданное™», несвободы информанта, предоставляя ему возможность самому в процедуре опроса конструировать реальность своей жизни или ее фрагмента. Интервьюер здесь утрачивает роль ведущего, управляющего процедурой интервьюирования — происходит реверсия (измене­ние) ролей, и ведущим становится информант.

Образно говоря, в нарративном интервью воплотилась тос­ка социолога по «живому слову» во всех его красках и оттенках, тоска как результат усталости от часто безуспешных попыток найти слова, которыми говорит народ¹. В нарративах сам народ заговорил «во весь голос», получив возможность, может быть, впервые в социологическом исследовании говорить на своем языке. Да и слово «народ» здесь уместно употреблять только метафорически. В тексте нарратива в полный рост встает ин­дивидуальное во всей своей неповторимости и уникальности. В этом смысле нарративы — всегда «голоса из хора».

Можно выделить и еще одну особенность — нарративное интервью, пожалуй, единственный метод, позволяющий соци­ологу «схватить» процессуальностъ жизни, обычно ускользаю­щую от исследователя.

Конечно, внутренние изменения в объекте, «встроенные во временные координаты», можно изучать и другими способами: используя стратегию «кейс-стади» или проводя лонгитюдные ис­следования' как особый тип в рамках классической парадигмы.

Вместе с тем в исследовании типа кейс-стади временной интервал, как правило, очень узкий и редко превышает год. Лонгитюдное исследование, хотя и может охватывать значи­тельные по величине «куски» жизни, само по себе является скорее экзотикой в социологии, нежели распространенной ис­следовательской практикой, что, впрочем, вполне объяснимо: наша нестабильная, калейдоскопическая жизнь слишком пло­хо оборудована для подобного рода исследований.

' При разработке стандартизованного опросника социологу порой долго и мучительно приходится «отрабатывать» язык опросника, чтобы он был понятен респондентам.

² «Особость» лонгитюдного исследования состоит в том, что в нем изучаются одни и те же люди на разных этапах жизнен­ного цикла: сначала школьники, потом выпускники вузов и через несколько лет работы и т.д.

Вот эта ориентированность нарративного интервью на «схватывание» процессуальности жизни особенно востребова­на в эпоху перемен, когда социальное время спрессовывается, уплотняется, делается более насыщенным значимыми событи­ями. Наш исследовательский опыт использования этого метода для изучения социально-экономической адаптации россиян как процесса поведенческого и субъективного освоения того реального социального пространства, которое сегодня форми­руется, подтверждает это.

В самом деле, вряд ли можно было бы понять, что происхо­дит с людьми в период «резкого поворота руля*, без анализа их собственных повествований об этом. Как, впрочем, едва ли можно было бы без анализа нарративов ответить на столь мучи­тельный для судеб реформирования вопрос: «Почему одни лю­ди успешно вписываются в меняющуюся социальную реаль­ность, осваивая и конструируя новые «правила игры», в то время как другие остаются за бортом этого процесса?»