20.3.2.5. Утверждение равноценного взаимодействия политики и морали

Непредвзятый анализ политической реальности однозначно свидетельствует о наличии постоянной связи между моралью данного общества и политикой проводимой его правящей элитой. Очевидна обусловленность общественной морали и господствующих нравственных принципов, существующим в государстве политическим строем и проводимой правительством страны внутренней и внешней политики.

Сторонники этого подхода преоб­ладают среди ученых и политиков. В политологии он определяется как компромиссный подход к соотношению политики и морали. Он исходит из признания необходимости воздействия нравственности на поли­тику, учитывающего специфику пос­ледней.

Один из важнейших обоснователей компромиссного подхода - Вебер. Он считал, что не следует полностью разделять этику и поли­тику, хотя необходимо внимательно учитывать особенности по­следней. Не может существовать единого нравственного кодекса, одинаково применимого к деловым и сексуальным, к служебным и семейным отношениям, к друзьям и конкурентам и т.п. Поэтому этика должна учитывать особенности политики, главной из которых является применение насилия. «Именно специфическое средство легитимного насилия <...> в руках человеческих союзов, — писал он, — и обусловливает особенность всех этических проблем политики» [21, с.701].

Эта особенность делает для политики невозможным следование, например, евангельской заповеди не противиться злу насилием. Политик в силу своих профессиональных занятий должен бороться со злом, в противном случае он несет ответственность за его победу.

Для того чтобы очертить границу влияния нравственности на политику, Вебер разделил мораль на этику убеждений и этику ответственности. Этика убеждений означает неотступное следование нравственным принципам, независимо от того, к каким результатам это приведет, не считаясь с затратами и жертвами.

Этика ответственности, напротив, предполагает учет конкретной обстановки, ориентацию политики в первую очередь на ее послед­ствия, внутреннюю ответственность политиков за те результаты своих действий, которые можно предвидеть, готовность предотвратить большее зло, в том числе и с помощью зла меньшего. Соотношение этики ответственности и этики убеждений в реальных действиях должен определять сам политик.

Эти идеи Вебера о соотношении морали и политики получили достаточно широкое распространение. Несмотря на свою кажущуюся реалистичность они имеют ряд слабостей. Прежде всего, Вебер фактически сводит политику к легитимному использованию насиль­ственных средств, ограничивая тем самым возможности влияния нравственности на политику. Однако задачи политики, особенно в современных демократических государствах, намного сложнее, чем применение насилия. При решении целого ряда политических вопросов использование или угроза применения насилия могут лишь повредить делу. Без гражданской ответственности, готовности к компромиссам, солидарности и кооперации политических акторов невозможно современное правовое государство. Выход содер­жания политики за пределы сферы применения насилия позволяет более широко использовать в ней нравственные ценности.

Политика может быть моральной и аморальной, но она не может быть безморальной, поскольку всегда выражает конкретные интересы людей, имеет определенные, оценочные результаты, использует соответствующие методы и средства. В силу значимости своего функционирования и его последствий, политика всегда была, есть и будет сферой особо значимой моральности и особенно опасной социальной безнравственности. Без союза с моралью политик, как пишет Ю.В. Ирхин [60], лишается компаса, указывающего ей цель и направление движения к ней. Он теряет ответственность, без которой, подобно вышедшей из-под контроля людей науке и технике, грозит превратиться в средство массового поражения, в антигуманный механизм завоевания и сохранения власти, в орудие порабощения людей, а не их освобождения и защиты. Мораль без политики бесполезна, а политика без морали бесславна и грязна. В современных условиях возрастает роль нравственных критериев и координат политики, в силу того, что многократно увеличивается «цена» многих политических решений, повышается значение воздействия общественного мнения на политику и политиков.

Влияние морали на политику может и должно осуществляться по ряду направлений. Это – постановка нравственных целей, выбор адекватных им и реальной ситуации методов и средств, учет в процессе деятельности моральных принципов, обеспечение эффективности политики. Выполнение всех этих требований зависит от методов и средств, используемых в процессе их достижения. Политика – это не только и не столько личная власть, а осуществление поставленных лидером политических целей - например, торжество демократии, предотвращение национальных конфликтов, обеспечение экономического роста, благосостояния и процветания населения страны, подлинное величие государства. Демократический политик, в отличие от политикана, борется за власть не для того, чтобы насладиться ею, а чтобы с ее помощью решать общественно важные задачи. Поэтому подлинный успех политика – это, прежде всего, успех программы его деятельности, высокая оценка общества и истории. По убеждению Ю.В. Ирхина, нравственное решение общественного деятеля и политика, помноженное на знания, опыт и интуицию, является самым верным [60].

Не все так однозначно для Р.У.Семеновой [120], считающей, что обычно обращение к этой теме заключает в себе момент предрешенности проблемы в виде рассуждений о том, что мораль должна быть положена в основу политики. Положения, выраженные в категорической форме, нередко дополняются более гибкими размышлениями в русле признания того, что культура и мораль являются базисом политики и права. Пространственное объединение морали и политики, призванное примирить два разных начала, носит абстрактно-умозрительный характер, если не обозначены конкретные зоны пересечения названных универсалий, не выявлено то общее пространство, в рамках которого возможно «примирение» «необходимого добра» и «неизбежного зла». В противном случае, априорное положение, формулируемое данным подходом, должно объяснять и предугадывать политическую эмпирию. В рамках политики и морали разрешаются противоречия между индивидуальностью человека и его коллективной природой. Именно на этом основано взаимодействие политики и морали как общественных форм человеческого бытия. Вместе с тем, существует ряд ограничительных условий, препятствующих абсолютному, всепоглощающему проникновению морали в политику:

• особая роль институционального регулирования в политике, и в связи с этим претензия власти на легитимное политическое насилие; формирование ее  не только как системы отношений руководство – принятие, но и господство – подчинение;

• ситуативность, конкретность в политике, ее ориентация на пользу, успех, эффективность, обращение к сфере сущего, к сфере текущих задач и конъюнктурных решений;

• противоречивое соотношение между целями и средствами в политике, возможность использования для достижения нравственных целей безнравственных средств и тем самым дезавуирование благостных целей .

Именно эти ограничители нравственности в политике должны сниматься на основе интересов человека и так называемого «очеловечивания» политики. «Антропологизация» политики на основе признания   самодостаточной и самосознающей значимости человека, гуманизация политических отношений на основе преодоления того, что способствует отчуждению индивида от политики,  ограничению его свободы и нарушению его прав, – вот, на взгляд Р.У. Семеновой [120], зоны пересечения политики и морали, значение которых в исторической перспективе должно неуклонно возрастать. А значит, все большую значимость будут  иметь ценности мира, согласия, терпимости, свободы, равенства, которые и являют собой завершенный, абсолютный образ добра в политике.

Политика, со своей стороны, не контролирует мораль, но влияет на специфическую мораль конкретных политических действий. Политика (конкретная) в отличие от идеального морального сознания ситуативна, она сама образует ту или иную общественную политическую, а следовательно, и этическую и моральную ситуацию. Тем самым в моральные оценки вносятся ситуативные критерии, которые обычно смягчают нравственные характеристики, добавляют к ним различного рода извиняющие объяснения. Между тем, мораль оценивается с точки зрения высших критериев и абсолютных норм. Моральная оценка политики с точки зрения относительных ситуативных критериев или даже критериев отдельных культур, обществ, эпох делает такие оценки не сравнимыми ни с другими подобными оценками, ни с общими принципами, которые вообще в такой ситуации становятся невозможными, - что и случается в эпохи безвременья. Тогда начинает господствовать классовая мораль, революционна мораль и т.п. Оценки дополнительно усложняются тем, что понятия «хороший - плохой» имеют разный смысл в политике и морали, так же как понятия блага, добра и др. [60].

Определение нравственности политика или политики государства неизбежно рассыпается на уровне личности. Моральные оценки человека вовлеченного в политическую или государственную деятельность, чаще всего отличаются от мнения гражданина вне власти. Но и этим процесс дифференциации не прекращается. Гражданин, симпатизирующий данной власти, оценивает (или оправдывает) ее деятельность зачастую с других моральных позиций, нежели ее идейный оппонент. Государственный служащий деятельность власти на предмет нравственности оценивает уже не как простой гражданин, но как соучастник событий, даже не соглашаясь с ними, он их оправдывает или уменьшает уровень аморальности происходящего. Он находится перед дилеммой: выйти из власти в знак несогласия с проводимой политикой или примириться, оправдав ее. Это объясняется пластичностью личностных моральных принципов, применяемых к себе, и жесткостью их при оценке деятельности других.

Поэтому весьма неоднозначны и противоречивы личностные установки и нормы нравственного долга и представления о долге в политике. В сфере морали следование долгу означает соответствие политики определённым, в принципе - высшим, критериям нравственности. Долг в политике - получение желаемых результатов. Возникает дилемма Макиавелли выбор между достижением политических целей любыми, в т.ч. и ненравственными, средствами, т.е. осуществление политического долга или соблюдение долга нравственного ценой политических результатов. Другими словами, подразумевается, что эти результаты могут быть получены ненравственными методами (мысль, которую сам Макиавелли объяснял неспособностью народа жить в условиях демократии и необходимостью сильной власти дисциплинировать общество; решать политические задачи), и сами эти результаты могут быть неморальными, а точнее аморальными.

Вместе с тем, политика не становится морально безупречной, если долг ограничивается только её соответствием нравственным нормам, но исполнение его не даёт политических результатов, т.е. не исполняется политический долг, так как для политики одновременно существует два долга. При исполнении одного из них не получается политика, при исполнении др. - не остаётся места для морали. И если следование и тому и другому долгу одновременно невозможно, то неизбежен выбор между ними, и политик, естественно, выбирает политику. И тогда исполнение его политического долга само по себе становится нравственным, этически обоснованным. Именно такой вывод и сделал Макиавелли. [60].

Мораль ограничивает политику, свободу бесконтрольного политического действия, поэтому политика и стремится освободиться от морали. Получение результата служит убедительным аргументом подобной эмансипации. Общность регулятивно контрольных функций, тем не менее, связывает мораль и политику, как ряд других факторов, роль которых, правда, непостоянна, но в исторической перспективе постепенно повышается. Действие чувств, таких, как ответственность, долг, правдивость, вера, доверие, престиж (власти), благо человека и общества и др., составляющих культурную и общественную, а также эмоциональную основу политической нравственности, усиливается:

• сложившейся в обществе системой культурных норм, правил, традиций, настроений, комплексом эмоциональной жизни общества;

• актуальными потребностями общества, которые обычно связаны с процессами обновления, введения инноваций (пусть даже нежелательных), нуждающихся в моральных обновлениях и оценках.

Таким образом, возникает болезненная проблема относительности политической морали, точнее говоря, о её двойной, или двойственной, относительности, обращенной к высшим общечеловеческим критериям и к тем ситуациям, о которых здесь идёт речь. Мораль и истины в этом смысле очень близки, и не случайно: истины морали открываются так же сложно, как любые иные истины. Мораль и истина равно конкретны в политике, и так же, как может быть поставлен вопрос об истинности того или иного политического события или действия (т.е. об их эффективности, соответствии потребностям и решениям), может возникнуть и вопрос об их моральности относительно конкретных критериев. Возможен и вопрос о степени нравственности самой её оценки. Иными словами, вольно или невольно политик ищет оправдания отступлениям от критериев подлинной моральности. Такое оправдание тем более важно для него, что моральный аргумент служит одним из важнейших легитимирующих доводов власти и политики.

Другой неразрешимой коллизией является то, что индивид является носителем индивидуальной и групповой морали, что не одно и тоже, но обязан демонстрировать приверженность последней. Групповая мораль и моральные отношения в группе (политической) сложнее, чем мораль индивида. Поэтому морально безупречный индивид может вольно или невольно участвовать в неморальной политике группы: политического института, организации партии, органа власти, армии и т.д. Отсюда и явления двойной морали - групповой и индивидуальной и столь частые кризисы - порой весьма тяжёлые - индивидуального и коллективного сознания, особенно в периоды общественных кризисов. Возможно и обратное: нравственно порочный индивид способен контролировать морально безупречную группу или бросить тень на её нравственную репутацию. К тому же мораль индивида не всегда конкурирует с политикой, поскольку не всякий индивид - политик или значительный участник политической жизни. Отношения же в группе и между группами - это уже политика, а значит, и мораль. Поэтому и возникают политические и моральные парадоксы: массовая поддержка порочных лидеров и режимов, участие масс - в работе далеко не безупречных, а порой и просто преступных организаций.

Особенностью взаимодействия морали и политики выступает обязанность государственной власти принимать на себя нравственные обязанности перед некоторыми социальными группами или перед «всем народом». Бывает и так, что моральная власть вынуждена проводить неморальную политику и, наоборот, нравственно порочная власть по воле истории берется за осуществление нравственной политики - что, как правило, не ведет к её торжеству.

Рассмотренные варианты не исчерпывают многообразия естественной взаимобусловленности морали и политики. Обычно уязвимое соотношение средств и целей политического процесса при их взаимном несоответствии порождает, вместе с политическими дисфункциями и нравственные аномалии: безнравственность и неэтичность попыток достичь цели негодными средствам, равно как и выбор недостижимых целей. Безнравственность таких несоответствий - не только в невозможности результатов политики (неисполнении политического долга, ставшего нравственным долгом). Она может выразиться в напрасных жертвах, неоправданных ожиданиях, затратах времени и в ближайших и отдаленных негативных последствиях - неудаче или дискредитации политического проекта, напр. Иные несоответствия политических и нравственных действий и состояний сознания также несомненно безнравственны: расхождения слова и дела, запроса и отклика на него, надежды и обещания и т.д.

Нравственно уязвимы не только эти, но и вообще любые внутренние структурные несоответствия политического процесса: напряжённые отношения власти и общества, властей разных уровней и типов, противоречия аппаратов и институтов внутри и между собой и т.д. Ошибки и неправота одной или обеих сторон того или иного конфликта, особенно когда конфликт отягчён соображениями престижа, уязвленного самолюбия, соображениями карьеры, чувством обиды, легко принимают характер нравственных коллизий. Не менее специфична нравственная противоречивость отношений политики с экономикой, областью прав, культурными, идеологическими и другими организационными системами. Неверная, неадекватная целям общества и требованиям времени экономическая, научная и иная прикладная политика безнравственна. Её моральная оценка неизбежна и существенна для поведения политического лидера или политической организации. Ведь речь идет об ответственности и долге общественных и исторических масштабов, выходящих за рамки текущей политики и её внутренних структур и достигающих континентального и общемирового уровня, а значит, и планетарной ответственности и ее абсолютных моральных норм.

В эпоху глобальных проблем, как пишет Ю.В. Ирхин быстрой, порой молниеносной универсализации политических, промышленных, экологических кризисов политическая нравственность уже давно стала общемировой проблемой. О её смысле и значении нетрудно судить хотя бы по результатам безответственной научно-технической политики в области атомной энергетики, которая привела к Чернобыльской катастрофе, безграмотной экономической политики, уничтожившей Аральское море и разрушившей природу на обширных пространствах евразийского континента.

Существует также постоянная, непреходящая качественная основа нравственности в политике, т.е. то минимальное качество деятельности, снижение которого само по себе, а не только по её результатам, безнравственно. Необязательность, недобросовестность и просто некомпетентность и безграмотность, неадекватная квалификация безусловно аморальны. Нет причин особо подчёркивать безнравственность политической преступности, коррупции, тем более что перечисление явно отклоняющихся от норм и принципов политических деяний и смыслов невозможно остановить, ибо политика всегда была, есть и будет сферой особенно значимой моральности и особенно опасной социальной безнравственности [60].

Таким образом, отношение нравственного и политического начал в контексте общечеловеческой практики представляются «нераздельными и неслиянными». Полное их отождествление (требование от политиков гуманизма), равно как и абсолютизация маккиавелизма могут привести в силу разнокачественности исследуемых понятий к абсурду в теории и политическому (или нравственному) банкротству в реальной жизни. И нравственность, и политика выступают как определенные характеристики индивида и общественных (государственных) структур. Их отождествление приводит к искажению смысла (как, например, если характеризовать предмет одновременно как «красный» и «быстрый» или «сладкий» и «твердый», не задумываясь, что имеешь дело с разнокачественными прилагательными, относящимися к одному предмету).

Намеренный отказ от нравственности в политике приводит к тому, что цель (индивид) замещается спекулятивной категорией («класс», «нация», «человечество»), а сам человек из самоценного начала превращается в средство. Многие исследователи, например, А. Авторханов [2], отмечали маккиавелизм (безнравственность), как видовой признак тоталитаризма.

Создавшееся противоречие (опасность доминирования морали в политике и, одновременно, гибельность политики аморализма), на самом деле лишь кажущееся.

Во-первых, любой индивид (в т. ч. и политик) формируется как личность не в ящике с песком для штабных учений, а в культурном пространстве, имеющем определенную этическую традицию и нравственные законы, и свою практику осуществляет с коррекцией на мораль. Подобная коррекция прямо пропорциональна осуществимости в стране законов «открытого общества» (К. Поппер [111]).

Во-вторых, прагматизм, зародившийся в философии (Ч. Пирс [110], У. Джеймс [47], Д. Дьюи [50]) и давно уже ставший междисциплинарной практикой, может выступать гарантом избегания «крайностей» - тоталитаризма и гиперморализма, - гибельных не только для начал личностных, но и государственных.

Вопросы для самоконтроля по двадцатой главе

1. В чем выражается политическое проявление гуманизма?

2. Как происходило становление концепции гражданского гуманизма?

3. Охарактеризуйте гуманизм как квазирелигиозную доктрину.

4. Обоснуйте гуманизм как идеологическую доктрину.

5. Рассмотрите развитие и классификацию гуманизма.

6. В чем проявилась оптимистическая тенденция в либеральном гуманизме?

7. Охарактеризуйте пессимистическую тенденцию в либеральном гуманизме.

8. Рассмотрите современные направления либерального гуманизма.

9. Охарактеризуйте гуманизм как социально-политическую практику.

10. Назовите особенности гуманизма как философии, идеологии и политики.

11. Как вы понимаете взаимодействие «мораль и политика: общее и специфическое»?

12. Охарактеризуйте мораль как форму общественного сознания.

13. Дайте понятие морали.

14. Рассмотрите приватную и политическую мораль.

15. Что понимается под термином «политическая этика»?

16. В чем заключается функциональная общность политики и морали?

17. В чем заключается различия между политикой и моралью?

18. Почему совесть - верховный судья политического поведения?

19. Как соотносятся явления и понятия «нравственность» и «политика»?

20. Прокомментируйте соотношение терминов «нравственность» и «мораль».

21. Назовите основные модели взаимодействия морали и политики.

22. Охарактеризуйте модель «полного подчинения моралью политики».

23. Охарактеризуйте модель «частичного совпадения морали и политики»

24. Охарактеризуйте модель «разведение политики и морали как абсолютно автономных сущностей».

25. Охарактеризуйте модель «противопоставления политики и морали как антагонистов».