13.1.4.2. Ресурсы власти

Важнейшей социальной причиной подчинения одних людей другим яв­ляется неравномерное распределение ресурсов власти. Сам этот термин употребляется как в широком, так и в узком значениях. В широком смысле ресурсы власти представляют собой «все то, что индивид или группа могут использовать для влияния на других».

Такое понимание ресурсов, по мнению В.П. Пугачева, достаточно общо и не позволяет дифференцировать различные элементы власти (ее субъект, объект, средства), поскольку в этом случае ресурсы включают все факто­ры, могущие повлиять на власть: собст­венные качества субъекта (компетентность, организованность и т.п.); некоторые свойства объекта (например, его политическую доверчивость, привычку подчиняться власти, авторитет и т.д.); благоприятную для субъекта ситуацию (экономический подъем, раздоры в стане оппозиции и т.п.), а также материальные и иные средства воздействия (деньги, оружие, сырье и т.п.). При столь широком понимании ресурсов утрачивается их специфика как относительно самостоятельного, обычно материализованного зве­на, опосредующего взаимодействие агентов власти и служащего важ­нейшим социальным фактором подчинения и господства [98 -100].

Поэтому для изучения власти и ее структуры предпочтитель­нее более узкая трактовка ресурсов, их понимание как всех тех средств, использование которых обеспечивает влияние субъекта на объект власти. Ресурсы могут применяться для поощрения, нака­зания или убеждения. В процессе их реализации субъектом они могут трансформироваться во власть, которая и представляет со­бой способность превращать определенные ресурсы в устойчивое влияние в рамках системы взаимосвязанных агентов. Ресурсы иногда отождествляют с основаниями власти, хотя чаще к таким основаниям относят также и агентов власти — ее субъект и объект.

Первостепенная значимость ресурсов как оснований власти отражена в теории «социального обмена» (П. Блау [111 -18] и др.). Соглас­но этой теории, в основе власти лежит неравномерное распределе­ние дефицитных ресурсов. Люди, не имеющие ресурсов, получают их в обмен на исполнение распоряжений их владельцев. Тем са­мым одни попадают в зависимость от других, подчиняются им.

Ресурсы власти, являясь производными от ее оснований, по мнению М.А. Василика и М.С. Вершинина, относительно самостоятельны и по своему содержанию су­щественно шире этих оснований [15]. Это, в первую очередь, демогра­фические, дипломатические, духовно-нравственные и социаль­но-психологические ресурсы. Последние играют очень важную роль в оценке мотивации господства и подчинения.

Как правило, ресурсы власти используются: для функционирова­ния и укрепления самой власти; а также для создания адекватных ей оснований. В социально-технологической цепочке власти ресур­сы играют самостоятельную роль:

• в обеспечении научной обосно­ванности приказа (распоряжения);

• в организации контроля;

• в убеждении, наказании и поощрении;

• в обеспечении эф­фективной обратной связи от объекта власти к ее субъекту.

При та­ком подходе ресурсы делятся на:

Организационные ресурсы, направленные на создание оптималь­ных организационных структур управления, гарантирующих быст­рое прохождение приказа до исполнителя и обеспечение надежно­го контроля. Одновременно они должны использоваться рациональ­но, блокировать естественную потребность чиновничьего аппарата к расширенному воспроизводству.

Утилитарные ресурсы, представляющие материальные и социальные блага, с помощью которых власть «подкармливает» определенные слои населения и политиков. В результате стимулируется выполне­ние распоряжений власти соответствующими объектами, а накану­не выборов расширяется социальная база поддержки правящей элиты.

Принудительные ресурсы, выступающие комплексом мер административного воздействия и угрозой санкций при невыполнении приказа. Одно­временно они используются для предотвращения забастовок, не­санкционированных митингов, против явного и скрытого саботажа распоряжений власти.

Нормативные ресурсы, воздействующие на ценностные ориентации и морально-этические нормы объектов власти. Они ориентируют на социальное партнерство руководителей и подчи­ненных, формируют определенный кодекс поведения, связанный с профессиональным долгом.

Социальные ресурсы, частично совпадающие с экономическими ре­сурсами. Так, например, доход и богатство, являясь экономическим ресурсом, вместе с тем характеризуют и социальный статус. Однако социальные ресурсы включают и такие характеристики, как дол­жность, престиж, образование, медицинское обслуживание, социа­льное обеспечение и т.п.

Куль­турно-информационные ресурсы, представляют собой системы хране­ния и учета национального культурного достояния, методики сбора, обработки и стыковки различных видов стратегической информа­ции, принципы и методы работы средств массовой информации, га­рантирующих обществу информационно-культурный плюрализм. Сюда же входит система гарантий, препятствующих доступу в пе­чать, на радио и телевидение террористов и всякого рода экстреми­стских элементов. По определению М.А.Василика и М.С. Вершинина, ресурсы власти являются обоюдоострым инструмен­том: при научно обоснованном, профессиональном использовании они укрепляют как саму власть, так и ее основания. При некомпетент­ном, волюнтаристском подходе они подтачивают, разрушают власть, способствуя возникновению кризисов и революций [15 -39].

Основания и ресурсы вплотную подводят к феномену источника влас­ти, представляющего собой властное первоначало. Он включает в себя силу, богатство, информацию, интерес, традицию. О. Тоффлер отметил, что первые три источника играют главную роль. Каждый из них сообщает власти определенное качество: сила или угроза ее применения способны лишь на гру­бое принуждение, функционально ограничены и свойственны только власти низшего качества; богатство является источником власти среднего качества, которая может иметь в своем распоря­жении как негативные, так и позитивные средства стимулирова­ния; в основе же власти высшего качества, наиболее эффектив­ной, лежит информация. Именно она, считает О. Тоффлер, в силу своих преимуществ — бесконечности, общедоступности, демо­кратичности — подчиняет силу и богатство, становясь определя­ющим фактором функционирования власти [113].

К сказанному следует добавить, что, по мнению ряда исследователей, сегодня власть, политическая и государственная, предусматривает договорен­ность об учете интересов тех, кто находится в подчиненном по­ложении. Это связано с тем, что сфера договорных отношений расширяется за счет общественного мнения, средств массовой информации, а также под воздействием международных орга­низаций и групп влияния. В результате власть формируется как система отношений «господство-подчинение» и «руковод­ство-принятие» [90].

По мнению исследователей, не все возможные средства воздействия на объект явля­ются ресурсами власти, поскольку многие из них не контролируются субъектом и недоступны ему. Кроме того, эффективность ресурсов власти существенно варьируется в зависимости от объекта. Некоторые ресурсы, весьма эффективные в отношении одних людей, не оказыва­ют существенного влияния на других [92 -76]. Например:

• деньги не могут вли­ять на тех людей, которые в них не нуждаются;

• оружие не в силах за­ставить подчиняться тех, кто не дорожит своей жизнью;

• легальная позиция может и не оказать воздействия на лиц, не привыкших к со­блюдению правовых норм;

• богатство, орудия принуждения, должност­ные полномочия окажутся бессильными при попытке осуществить власть над религиозным фанатиком.

Поэтому в политическом анализе важно не смешивать всю совокупность средств политического влия­ния, которые имеются у субъектов политики, и ресурсы, которые мо­гут обеспечить им необходимый результат в отношениях с определен­ными индивидами, группами или организациями. Значит, вещи становятся ресурсами власти только в отношении определен­ных объектов.

Ресурсы власти обеспечивают подчинение объекта не в любых си­туациях, а только при наличии определенных условий. Оружие не может стать средством власти, если те, на кого оно направлено, находятся в безопасном месте; земля и другие природные ресурсы и ценности обладают потенциалом подчинения только в том случае, если они не обще­доступны. Кроме того, ресурсы власти могут стать основой властного отношения лишь в том случае, если субъект обладает соответствую­щими знанием и умением их использовать: богатство обеспечивает по­беду на выборах только тогда, когда оно рационально неэффективно ис­пользуется.

Наконец, обязательным условием является мобилизация ресурсов: субъект должен быть готовым применить имеющиеся в его распоря­жении ресурсы в нужный момент. Не все ресурсы могут быть исполь­зованы немедленно: перед тем как выстрелить, ружье должно быть заряжено. Ресурсы различаются по их «ликвидности» (термин У. Гэмсона [60]): к высоколиквидным относятся те, которые могут быть использованы сразу, без предварительной подготовки, а низколик­видные требуют определенного времени для их мобилизации. Боль­шинство использующихся в политике индивидуальных ресурсов — деньги, репутация, свободное время, персональные качества, умение манипулировать и др. — имеют сравнительно высокий уровень лик­видности, т.е. их легко подготовить к использованию или переориен­тировать с одного объекта на другой.

И наоборот, коллективные ре­сурсы — совокупность индивидуальных ресурсов членов группы, численность, солидарность, организация, обладание группой монопо­лией на специфические знания или профессию и др. — гораздо более разнообразны по своей ликвидности. В силу этого во многих ситуа­циях небольшие, но хорошо организованные (мобилизованные) груп­пы оказываются более эффективными по сравнению с большими кол­лективами, ресурсы которых трудно мобилизовать. Мафия, террористические организации, религиозные секты часто навязывают свою волю большим группам людей; в 1917 г. большевистская партия была отнюдь не самой многочисленной в России, однако сумела превзойти своих конкурентов в борьбе за государственную власть.

Но даже полная мобилизация ресурсов не гарантирует возникнове­ния власти, поскольку власть, как уже отмечалось ранее, зависит не только от субъекта, но и от объекта, его ресурсов сопротивления. С этой точки зрения, объяснение власти требует рассмотрения не столько ре­сурсов субъекта, сколько соотношения ресурсов субъекта и объекта, возможностей сторон использовать их при разрешении конфликтных ситуаций.