Часть вторая. КЛИНИКА

ляющие черты детей, сверходаренных в эстетической области: поразительные поэты, восхитительные рисовальщики превращав ются в простаков и конформистов);

—либо к формированию странных мозаичных личностей, у кото­ рых противостоят друг другу сверхзагруженные области, где об-* наруживаются удивительные умения (устный счет) и поразитель­ ные практические и когнитивные лакуны (и шизоидные черты);

—либо к расстройствам характера;

—либо к взрослым психозам;

—либо к покровной невротизации, чаще всего, обсессивно-фоби- ческого характера, торможению и ограничению интеллекта и ак­ тивности.

Феноменология

Крайний полиморфизм детских психозов поразителен. Он не позво­ ляет сгруппировать различные формы подобно психозаму взрослых: ши­ зофрения в собственном смысле слова (как мы это видели) крайне редка. Не встречаются кататонический синдром и параноидные формы (бред в подлинном значении также крайне редок, и мы далее увидим почему). Некоторые же едва декомпенсированные защитные аспекты в психоти­ ческих структурах, напротив, могут напоминать паранояльные черты.

Несколько важных означающих всегда присутствует в описании психотического ребенка* Это одновременно упорные и постоянно ум* ножающиеся образы. Часто биполярные, они конденсируют крайние противоположности. Вот некоторые из них.

Мир окаменелых и гиперчувствительных объектов, бесконечноезер­ кальное умножение.

Постоянная инверсия одушевленного и неодушевленного (отмечен­ ная М. Малер: вещи воспринимаются как живые существа, а живые су­ щества —как вещи).

Мир, населенный механизмами, среди которых: ребенок-машина, электрические провода (Джой у Б. Беттельгейма), компьютеры. Ребе­ нок тираничен и бессилен.

Неловкая, но одаренная в самых простых жестах марионетка. Поэт с блистательным языком, восхитительный художник. Пустое, закрытое, но также полное, магическое, подверженное ты­

сяче влияний пространство, разрезаемое молниями, разражающимися со всех сторон. И в этом прострайстве абсурдное, но настоятельное вы­ деление незыблемых областей.

Отметим постоянное обращение содержащего и содержимого, при­ водящее к Чему'■то вроде пролиферации внутреннего пространства.

350

Глава 13. Клиника детского возраста

Язык, который можно описывать с помощью тех же самых выраже­ ний* чщ и пространство; расщепленный, закрытый, асинтаксический; во всех его направлениях устанавливаются странные связи и конфлик­ ты. Язык-образ, бесцветный язык.

Необратимое время без обратного действия (как в неврозе)* в кото­ ром, напротив, устанавливается постоянное «заранее» (А. Грин). Несо­ стоятельность материнской поддержки (holding) мешает установлению «континуального чувства существования» и порождает угрозу анниги­ ляции (Винникот).

Тело, в которое в буквальном смысле вписан психоз. Рассогласован­ ность, диссоциация, расчленение существуют не только в психике ре­ бенка* но и в его отношениях с другим. Он буквальным образом видим, прочитываем на не теле (это не значит, что мы пытаемся намекать на лицо, взгляд, жесты). Речь идет не только о теле ребенка, каким его ви­ дит наблюдатель или какое он демонстрирует ему или скрывает от него, речь идет о способе, каким ребенок его обживает, использует, передви­ гает; мы связываем с этим прописыванием психоза в теле и расчленен­ ном пространстве нестабильность психотического ребенка.

Можно также напомнить, что, по мнению П. Оланье Касториадиса, реальное тело психотического ребенка является простым продолжени­ ем материнского нарциссизма. Мать не может ни во время беременнос­ ти, ни после осуществлять работу траура, поскольку ей нечего терять. «Видимо, существует определенная невозможность любой воображае­ мой репрезентации появляющегося ребенка; отношение может реали­ зовываться между матерью и этой массой, находящейся внутри нее, чтото вроде телесного заполнения прибавочного органа».

Ребенок-психотик и другой: «страх и контртрансфер». Можно лишь удивляться постоянству очень тяжело формулируемого феноме­ на, фиксируемого не только у самого ребенка, но у всех, кто пытается вступить в контакт с ним: постоянное Появление специфического стра­ ха, от которого многие (и не только родители) энергично защищаются. Психотический ребенок существует в той же степени и как расчленяю­ щий и расщепляющий, и как расчлененный и расщепленный.

Можно упомянуть другие образы, удачно отмечающие особенный ха­ рактер контакта с ребенком; он переживается как пустота, бездна, удушье.

Подобное расчленение и расщепление обнаруживается не только на личностном уровне, но и на уровне институализации (Рекамье). Здесь проявляется практическое действие всемогущества проективной иденти­ фикации, настоящее внедрение ц обладание объектом.

Розенфельд хорошо продемонстрировал, что другой представляет собой содержащее омертвляющей проекции и что именно в той мере, в

351

Насть вторая. КЛИНИКА

какой это содержащее принимает это внедрение и не разрушается, мо­ жет устанавливаться хорошее отношение с психотиком. Если попытаться проанализировать это переживание, его первое впечатлениё, то можно заметить, что оно скрывает другие ощущения. Находясь лицом к лицу с таким ребенком или около него, пребываешь в постоянном ощущении чрезмерности йлй слишком малого: чрезмерности интеллекта или чрез* мерности глупости для реального уровня Деятельности, слишком бога­ той или необычно отсутствующей речи, избыточности отточенных жес­ тов или необъяснимой ригидности, сверхвыразительного, ничего не го­ ворящего лица, блестящего и живого взгляда пустого тела, избытка любви, Слишком большой отдаленности йли приближенности. В этом одновременном богатствё и бедности постоянно видится, слышится, ощущается то, что старыми авторами называлось «дискордантностью». Беспокоящий характер перехода к немотивированным действиям, хо­ лодности, разрыв с тем, что происходило ранее (подлинное «истечение» влечений), также обостряет страх другого.

Структура детских психозов

Мы обращаемся здесь не только к явным психозам, но и к возмож­ ным немым психотическим структурам, скрытым, «бесцветным» пси* хозам (А. Грин).

1енез и его иллюзии. Они были разоблачены Вильдлёшером. В ре­ альности хаотический характер организаций, столкновение различных стадий не дозволяют точно датировать первое нарушение. В особеннос­ ти это касается оральной стадии, которая доминирует в значительно мецьшей степени, чецрб ?том говорится, Удивляет £ самого цачала сме­ шение незрелости однщ;.механизмов, задержка развития других и край­ няя дисгармония* наблюдаемая ца реей протяженности развития. Вот почему можно встретит?» аутентичны^ эдиповские проявления наряду с самымц архаическими чертами*

Страх. Это, безусловно, страх расчленения, но это не его единствен­ ная характеристика. Часто речь идет об атематическом страхе, покры­ вающей самый ранний страх аннигиляции, невыразимый страх, против которого в жестко защитном стиле выстраивается все развитие. И, на­ против, подобный страх проявляется через абсолютно неспецифичес­ кое содержание (у детей —в крайне банальной форме): Эдиповы темы, темы кастрации, манипуляции парциальным объектом, но такие^гемь! переживаются в крайней степени интенсивности. Преждевременность некоторых механизмов, появляющихся до нормальной фазы созревания влечений, делает" их либо недейственными, либо монструозными и ги­

352

Глава 13. Клиника детского возраста

пертрофированными, К тому же возникает впечатление* что их цель и функции изменяются и они начинают служить чему-то другому: стано­ вятся «обращенными», первертированными.

Фантазмы, Они. чаще всего неспецифичны. Тем Пе менее можно встретить темы необычного происхождения: телесных трансформаций, всемогущества над миром и другими; то, что на самом деле имеет значе­ ние, —это постоянное смешение фант^зма, сновидения, бреда. Данные три плана смешиваются как способ постоянного действия галлюцина­ торного желания.

Невротическая фантазматизация невозможна не столько по причи­ не отсутствия определенного содержимого, сколько по причине того, что собственное «пространство» не создано и фантазмы являются чистым содержимым, которое выплескивается. Фантазматизация располагает единственно эвакуаторной функцией.

Защиты. Прежде всего отметим значение «символического уравне­ ния»^ создающего спутанную и сплющенную цепь означаемых, дедаю­ щую Невозможным достижение аутентичного символизма (BO'STпочему эпитет «символический», Приклеенный к этому уравнению, является на самом деле неудачным). При детской психозе встречаются обычные психотические защиты: отказ, проекция, Проективная Идентификация и пр. (которые позволяют другому, как мы отмечали вслед за Розенфельдом, служить содержимым). Могут также отмечаться банальные и квазиневротические защиты: значение имеет не отсутствие или наличие той или иной защиты, относимой к определенному уровню» а ее роль, ее функции, которые весьма различны.

Отметим, однако, значение защитной трансформации (часто по анальному типу* см. данные Лебовичи и Мак-Дугал) и эдипификации. К тому же в большом количестве случаев клиническую картину психо­ за можно рассматривать как результат компромисса между процессами аннигиляции ц постоянной мобилизацией защит* Всегда присутствую­ щая компудьсия повторения играет не только негативную роль* При аутизме формирование абсолютного и автономного противовозбуждения обеспечивает выживание. Напомним также особый процесс, выде­ ленный Бионом и могущий иметь связь с инстинктом смерти: приступ связывания, который можно легко обнаружить в мышлении и деятель­ ности психотического ребенка.

Психотическая экономия. Это экономика войны, в которой либи* динозная и Парциссическая гемморагии выражены и постоянны. Тип ин­ вестирования матерью очень специфичен (см. работы П. Оланье, ци­ тированные выше), и ребенок составляет дополнительную часть мате*

353

2 3-5 2 9 9

Часть вторая/КЛИНИКА

ринского нарциссизма» не являясь к тому же*для нее внешцрм объек­ том! на котором она бы модулировала разнообразные и структурирую­ щие через свое разнообразие загрузки*

Два типа энергии» либидинальная и нарциссическая, таким образом, смешиваются, и гемморагия Может остановиться лишь двумя способа­ ми: либо через формирование барьера» противовозфждающего щита, ригидного и омертвляющего ^останавливающего внутренние стимулы в той же степени, что и внешние), либо через топологическую недифференцированность (внутри себя и между собой и миром). Но подобные решения не являются абсолютно успешными, что и влечет крайнюю ненасытность наших маленьких пациентов, воспринимающих в то же самое время любой внешний дар как рроникновение: таким образом, они перенося^ лишь вклад нейтральной и неспецифическои энергии (меха­ ническая и повторяющаяся стимуляция, стиль автоматического укачи­ вания) или же такой нелокализованной и нечеловеческой энергии, как музыка (в экстазе они могут часами слушать пластинки).

Динамика. С классической точки зрения основной конфликт (если его доожно рассматривать как конфликт) —?т° конфликт между Оно и реальностью, в котором Я смешивается С Оно (3. Фрейд ),

Можно*впрочем, также задаться вопросом о месте, где разворачива­ ется этот конфликт, который в пределе не располагается нигде, во вся­ ком случае^ни в рсихике, ни между психикой и реальностью, ни в самой реальности.

Топология. То, что мы только что отметили по поводу места и ин­ станций, хорошо демонстрирует, что основным расстройством являет­ ся разрыв обычных топологических рамо# и попытка их воссоздания. Имеется в виду смешение первой и второй топики? предсознательное, далекое от того, чтобы быть связанным с вытеснением, с репрезентаци­ ями, смешивается с Оно. Врамках самой первой топики существует стол­ кновение между предсознательным й бессознательным: как отмечал 3. Фрейд, психотики трактуют репрезентации слов как репрезентации вещей. Первичные процессы не доминируют, как Ьто можно было бы предполагать, но сосуществуют с вторичными процессами, которые с трудом от них дифференцируются.

В рамках второй топики можно было бы, конечно, отметить расчле­ нение Я и особые отношения между содержащим и содержимым: после­ днее действует на первое (Бион), Именно таким образом можно предста­ вить отношения Оно-Я-реальность как совокупность последовательных невозможных включений, как отношения «мыслительный аппарату мышление^-репрезентация». Мы присутствуем при постоянном пресле­

354