Представления п.Я. Чаадаева о российской идентичности

Когатько Д.Г., СПбГАСЭ, Санкт-Петербург

Несмотря на то, что огромное количество отечественных (дореволюционных) интеллектуалов писало о России, ее самости, лишь немногие из них формулировали ключевые вопросы, вокруг которых разворачивались основные дискуссии, которые определяли общее направление рефлексии. К последним с полным правом можно отнести П.Я. Чаадаева – пионера российских индетификационных исследований. П.Я. Чаадаев исходил из того, что «народы точно так же, как и отдельные личности, не могут ни на шаг продвинуться на пути прогресса или предназначенного им развития, без глубокого чувства своей индивидуальности, без сознания того, что они такое; более того, лишенные этого чувства и этого сознания, они не могли бы существовать…» (Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М., 1989, с. 205.)

Философические письма – первая работа русского мыслителя, в которой в концентрированном виде представлены основные вопросы российской идентичности.»В нем (первом философическом письме – Д. К.) впервые неотвлеченно поднят был вопрос о значении нашей народности, самости, особенности, до тех пор мирно покоившийся, до тех пор никем не тронутый и не поднятый.» (Григорьев А. Эстетика и критика. М., 1980, с. 177). Общеизвестна та атмосфера (социальная и интеллектуальная), которая сложилась в российском обществе после публикации всех философических писем П.Я. Чаадаева – от полного неприятия до вдохновенной поддержки основных идей.

П.Я. Чаадаев попытался диагностировать (социально, культурно и философски) проблему российской идентичности в ее сопоставлении с основными элементами цивилизаций Запада и Востока. «Одна из наиболее печальных черт нашей цивилизации, – отмечал он, – заключается в том, что мы еще только открываем истины, давно ставшие избитыми в других местах и даже среди народов, во многом далеко отставших от нас. Это происходит от того, что мы никогда не шли об руку с прочими народами; мы не принадлежим ни к одному из великих семейств человеческого рода: мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого.» (Чаадаев П.Я. Статьи и письма, с. 41)

Русский мыслитель артикулирует кризис российской идентичности и конструирует, с одной стороны, одну из разновидностей «негативной» идентичности, а, с другой стороны, проект – идеал российской самости, выступающей образцом положительной идентификации. Следует особо подчеркнуть, что П.Я. Чаадаев – первый крупный отечественный исследователь, анализировавший российскую идентичность в категориях цивилизации модерна. Осевыми, исходными точками отсчета для него в практическом отношении были социально- исторические реформы Петра I, которые он высоко оценивал. В концептуальном аспекте важно отметить, что большинство идентификационных оценок и сопоставлений основаны у П.Я. Чаадаева на теории и методологии эволюционизма, прогрессизма и европоцентризма.

Цивилизация модерна в тот период интерпретировалась как некое универсальное, общечеловеческое явление – проект, на которой следовало ориентироваться в социальном, культурном и политическом смыслах.

Модерн ассоциировался с Западом, с Европой, с ее цивилизацией. В парадигме социал – эволюционизма последняя истолковывалась патерналистски, функционально ориентированная на опекунство и трансляцию образцов для подражания отстающим цивилизациям.

Российские идентификации, как уже указывалось выше, в рассматриваемой работе носят преимущественно негативный характер. Отсталость страны, культуры и цивилизации России имеют, на взгляд П.Я. Чаадаева, внутренние источники. В первую очередь это:

а) религия (воспринятая из Византии и детерминировавшая внутриконтинентальную изоляцию и обособленность страны и граждан);

б) идеи (социальные, научные, политические, религиозные и др.), имеющие в основном регрессивный характер;

в) рабство в виде крепостного права и практик;

г) отсутствие культурной преемственности и связи времен. «Наши (российские – Д.К.) воспоминания не идут далее вчерашнего дня; мы, так сказать, чужды самим себе. Мы так странно движемся во времени, что с каждым шагом вперед прошедший миг исчезает для нас безвозвратно. Это естественный результат культуры, всецело основанной на заимствовании и подражании. У нас совершенно нет внутреннего развития, естественного прогресса; каждая новая идея бесследно вытесняет старые, потому что она не вытекает из них, а является к нам бог весть откуда.» (Чаадаев П.Я. Статьи и письма, с. 44);

д) социальный патернализм, патриархальность, политический произвол. «Установленная власть всегда для нас священна. Как известно, основой нашего строя служит семья, поэтому русский народ ничего другого никогда и не способен усматривать во власти, кроме родительского авторитета, применяемого с большей или меньшей суровостью, и только. Всякий государь, каков бы он ни был, для него – батюшка. Мы не говорим, например, я имею право сделать то-то и то-то, мы говорим: это разрешено, а это не разрешено. В нашем представлении не закон карает провинившегося гражданина, а отец наказывает провинившегося ребенка. Наша приверженность к семейному укладу такова, что мы с радостью расточаем права отцовства по отношению ко всякому от кого зависим. Идея законности, идея права для русского народа бессмыслица…» (Чаадаев П.Я. Статьи и письма, с. 204);

ж) географический фактор (размер страны, величина расстояний и т.п.).

Как либерал-западник, придерживавшийся европейской ориентации, П.Я. Чаадаев рассматривал саму европейскую цивилизацию в контексте социального времени. Он настаивал на необходимости отделять старую европейскую цивилизацию, идеи Просвещения и прогресса от новых евроцивилизованных ценностей в виде революций, конституционализма и антимонархизма. Первое может выступать в качестве идентификационного образца, второе – нет. Анализируя представления того или иного отечественного мыслителя следует учитывать социокультурный контекст и социальную практику того периода в России. Дело в том, что несмотря на различные консервативно-охранительные оговорки П.Я. Чаадаева, подавляющая часть культурной элиты страны (в отличие от ее политической части) была настроена оппозиционно к самодержавию и позитивно реагировала на символику текста, в котором ключевыми были именно радикальные лингвистические конструкции. Общим началом, базисом европейской и российской цивилизаций П.Я. Чаадаев считал христианство.

Критерием же развитой цивилизации в обыденном смысле является благоустроенная жизнь в ее различных элементарных проявлениях.

Кратко можно суммировать основные представления русского мыслителя о российской идентичности. Прогрессистский патриотизм как один из элементов чаадаевского мировоззрения заставлял его рассматривать российскую самость, во-первых, как одну из разновидностей негативного самоопределения, с которой невозможно смириться и принять ее в том виде, в котором она пребывала в тот период. Во-вторых, П.Я. Чаадаев мыслил рационально и позитивно: что следует делать для преодоления как негативного образа России, так и связанного с ним социокультурного отставания страны? Соответственно он предлагает одновременно опираться на собственные, внутренние российские источники и заимствовать из Европы элементы классической культуры. Таким образом, можно утверждать, что российская идентичность П.Я. Чаадаевым манифестируется преимущественно в качестве проекта-перспективы, а не как ставшее состояние, которое им отвергается.