8. Этические и эстетические взгляды ч. Валиханова 322

Ваное место звнимають в тврческом наследии Ч. Валиханова проблемы этики и эстетики. Не ставя перед собей цели дать специальную разработку этической и эстетической теории, казахский просветитель, тем не менее, довольно отчетливо выразил свое отношение к основополагающим воросам этики и эстетики. Главным и существенным эдесь следует признать то, что постоянно стремился раскрыть естественные основы нравственного поведения людей и естественные основы их эстетических поятий, а так же законов художественного творчества вообще. Свое отношение к проблемам эстетики Ч. Валиханов выражает главным образом при анализе устного народного творчества. Общеизвестно, как высоко ценил он устное народное творчество. С гордостью за свой народ он неоднократно отмечал в своих работах богатство и содержательность устных произыедений казахов, любовно собирал и бережно хранил лучшие образцы казахского народного фольклора. «Народ наш имеет богатую и не лишенную поэтических достоинств растительную литературу более близкую к индогерманскому эпосу, чем к восточным преданиям этого рода» , - писал он. Не будет преувеличением сказать, что знанием подробностей многих вариантов, а, нередко. и самого содерэания некоторых произведений устной народной поэзии казахский, в значительной мере и киргизский народы обязаны именно Ч. Валиханову. Как известно ему принадлежала честь первым в истории записать со слов народного сказителя знаменитую народную позию «Манас». Он же первым из исследователей ориенталистов и фольклористов дал довольно квалифицированную и высокую оценку этой поэмы. «Манас», - писал казахский просветитель, -это энциклопедия. собрание всех сказок, повестей, преданий географических, религиозных умственных познаний и нравственных понятий народа в одно целое, (приуроченное) к одному времени, и все это сгруппировано окло одного лица, богатыря Манаса. «Манас» - это произведение целого народа, выраствшего плод, созревавший в продолжение многих лет, - народный эпос, нечто вроде степной Илиады». Произведения устного народного творчества Ч. Валиханов рассматривал «как... произведения чисто народного ума» и считал, что несмотря на их баснословный характер в них все же отражается реальная жизнь. «История народов кочевых,.- писал он, - и вообще народов не имеющих письменности, заключается (прежде всего) в их полубаснословных преданиях, нежели на фактах. Все кочевые племена имеют обыкновение сохранять в поэтической форме предания о деяниях своих героев и о важных происшествиях (в) народе и передавать их в виде домашних воспоминаний позднешему потомству. Почетное сословие ропсодов (главный носитель этих преданий)».В другом месте, говоря об особенностях учтного народного творчества казахов он отмечает: «Нет ни одного достопямотного события этого народа, воспоминания о котором не осталось бы в народной памяти. Один воспет импровизатором, имя другого обессмертил в памяти предков какой-нибудь бессмертный знаменитый музыкант-чебизгичи или кобузчи». В своей статье «Заметки по истории южно-сибирских племен» он с еще бльшей определенностью заявляет: «Во вском случае поэзия киргиз, как верный очерк жизни, понятий и отношений своего общества, чрезвычайно любопытна и представлвет множество замечательных сторон». 323

Таким образом, искусство, в данном случае искусство устного народного творчства, отражает жинь. В этом его сущность и его смысл.Более того, ценность произведений устного народного творчества, казахский просветитель ставил в зависимость от их связи с жизнью, с реальной историей человеческого общства.Произведения с религиозным содержанием он рассматривал, как произведения искаэающиеобъетивную действительность и, тем самым, затрудняющие получить правильные представлени о ней. Только подлинно народные произведения отражают достоверные события. «Народные предания всякой жизни, особенно предания исторические, - пишет казахский просветитель,- чрезвычайно любопытны, не хочу сказать важны; в этом отношении предания киргиз занимают почетное м есто по своей чрезвычайной простоте, ясности и и отсутствием сверхъестественного и баснословного и во многом подтверждаются извести ями Абульгазы и особенно (Джами; ат-таварих), которая замечательна тем,что написана киргиз-кайсаком». Именно, учитывая это обстоятельство, Ч. Валиханов полагал, что подлинно народные произведения могут быть использованы в качестве дополнительного, а в некоторых случаях даже и основного источника действительной истории того народа, которому они принадлежат. «Главным источником для народов кочевых и вообще племн, не имеюших письменности, - писал он, - были и будут баснословные их легенды и отрывки из летописей цивилизованных народов, с которыми они имели столкновение». Казахский просветитель не сомневался в том, что «предания, как источники вспомогательные чрезвычайно важны для объснения исторических сказаний, довольно темных и отрывочных». 324

Стремление Ч. Валиханова использовать произведения устного народного творчества для изучения истории того или иного народа, разумеется, имело важное значение. В основе этого стремление лежало безусловное признание им того, что в произведениях устного народного творчества, как бы они не казались на первый взгляд баснословными отражается действительность со всеми ее особенностями. В этом, прежде всего, и получила свое выражение та материалистическая тенденция в подходе к решению теоретических вопросов искусства, котрая была присуща казаскому просветителю. 325

Считая, что в произведениях словестного искусства народа находит отражение его жизнь, а так же реальные исторические события, Ч. Валиханов вместе с тем учитывал различия, имеющие место в формах отражения реальности у различных народов. У народов малоразвитых и лишенных своей письменности реальная жизнь отражается в формах совсем не реальных, фантастических образах (полубаснословных и даже просто баснословных). Но это, в то же время, не лишает произведения устного народного творчества всякого содержания, а является лишь свидетельством низкого уровня развитя их творцов. 325

Хотя устное творчество малоразвитых народов и является относительно примитивным, тем не менее его нельзя рассматривать, как нечто совершенно лишенное художесвенной формы. Напротив. Устное творчество народа проявляется в своих определенных, конкретных формах. Так, например, анализируя особенности устного народного творчества казахов Ч. Валиханов выделяет такие его формы, как джир, джилав, каим, кара-улен, улен и т.д. Выделение этих форм как наиболее распространенных среди казахского народа, конечно, имело под собой серьезные основания. Но дело не только в этом. Особого внимания заслуживает и то, что, по мнению Ч.Валиханова, форма произведения -это далеко не дело субъективного вкуса того или иного сочинителя, а зависит и вполне определяется его содержанием. Предметами джира, например, согласно точке зрения казахского просветителя, «обыкновенно бывают жизнь и подвиги какого-нибудь известного в древности народного витязя». «Джилав» - надгробная песня, каим -свдебная, улен - это песня, предмет которой «есть болшей частью какое-нибудь религиозное повествование». Сказанное не оставляет никакого места для сомнения в том, что казахский просветитель, по-своему ставит проблему соотношения формы и содержани в искуссиве и довольно близко подходит к правильному пониманию тесной связи между ними к пониманию их единства. Правда, нельзя не отметить и того обстоятельства, что он иногда склонен исчезновение или, наобарот, распространение той или иной утного произведения с именами прославившихся народных певцов и импровиаторов. Так, например, факт выхода из употребления формы «джира» он склонен был связывать со смертью певца-импровизатора Джанака, а форма улена, по его представлениям, «наиболее введена в употребление певцами Орунбай... и ... Чодже». Трудно сказать, насколько обоснована такая точка зрения. Но одно совершенно ясно материалистические тенденции в эстетических представлениях Ч. Валиханова проявляются достаточно заметно. 326

Немало, безусловно, прогессивных моментов содержится и в этических воззрениях казахского просветителя. Следует с самого начала подчеркнуть, что он постоянно разоблачал реакционную сущность нравственных принципов господствующих сил общества, их нраственную нечистоплотность и деградацию. Так, в работе «Западный край китайской имеперии и город Кульджа. (Дневник 1856 г.)» Ч. Валиханов показывает до какой степени морального падения дошли так называемые китайские «образоыванные» классы, т.е. китайские эксплуататоры. «В Китае, - пишет он, - развращение нравов с достигло с незапамятных (времен), как и другие обычаи образованных людей, высшего развития. «Разрушительницы городов» считаются тысячами. Около Пекина в одном городке, где бывает в году один раз ярморка, собирается до 700 штук этого товара. Содомский грех, свойственный всем азиатским народам, в Китае превосходит все границы». 327

Поистине нелестный отзыв о нравственных качествах китайских «образованных» людей того времени. Особое возмущение Ч. Валиханова вызывало то обстоятельство, что нравственные устои эксплуататоров опроавдывали беспощадное угнетение, котрым они подвергали трудящихся. В той же работе, раскрывая особенности нравственного состояния туркестанских владетелей он пишет: «Туркестанцы от природы недоверчивы и не всему, что говоришь им, доверяют; да и в их репчах много лукавства, почему не слишком им доверять должно. Начальники особенно подвержены этому пороку. Они знают только соблюдать собственные выгоды, но не знают бедности своих подчиненных: обижают низших, угнетают слабых. Таковы вообще подлые нравы туркестанцев». Самым решительным образом осуждая подлые нравы туркестанских владетелей, казахский просветитель в то же время высоко отзывался о нравственных качествах простых людей. Извемтно, как высоко ценил он их трудолюбие, общительность, непосредственность и простоту. Отдельные недостатки нравственного поведения низов он объснял условиями их жизни, а не пресловутым «врожденным пороком», якобы присущим массам, как это делали представители реакционных этических теорий. В разделе "Народонаселене" своей работы «О состоянии Алтышара или Шести Восточных городов китайской провинции Нан-Лу (Малой Бухарии) в 1858-1859 годах» Ч. Валиханов специально, хотя и кратко, останавливается на характеристике нравственных качеств туркестанского народа. И эта характеристика показывает нам не только то, с какой симпатией относится он к народным низам, но и то, что при анализе этических проблем он исходит из глубоких теоретических суждений, из своих передовых идейно-политических принципов и убеждений. 328

«Говоря вообще - подчеркивает он, - нравственные качества жителей Малой Бухарии заслуживают более похвалы, чем порицания. Китайцы обвиняют туркестанцев в недоверии, лукавстве, лености и невежестве, азиаты говорят, что они трусливы, не набожны и развратны». Сам казахский мыслитель полагал, что такая оценка туркестанцев является явно несправедливой, хотя прекрасно понимал, что их нравственное поведение далеко не соответствует идеалу. «Постоянное порабощение , насилие и несправедливости, которым подвергается этот народ, способствовали развитию многих дурных качеств характера, как например, недоверчивости и лживости, но, все-таки, туркестанцы имеют много прекрасных начал, которых лишены все другие мусульманские народы и которые служат залогом, что при другой обстановке этот народ опередил бы своих единоверцев». К числу прекрасных начал тукестанцев Ч. Валиханов относил такие их нравственные черты, как общительность, радужие, трудолюбие и т.д. «Кашгарцы характера доброго, общителыюго, радужны, трудолюбивы и до крайности вежливы», отмечает он. 328

Итак, народные массы обладают более высоким, чем эксплуататоры, началом нравственности. Но эти начала не проявляются в полной мере из-за их порабощенного положения, из-за насилия и несправедливости, которым они постоянно подвергаются. В больших городах этому еще дополнительно мешает массовое скопление населения. Так, например, в Кашгаре, сргласно глубокому убеждению Ч. Валиханова, «... от болышого стечения народа жители не отличаются чистотой нравов. Будучи мусульманами, они открыто пьют вино, бузу и не прячут женщин». 329

Чрезмерное скопление населения и особенно угнетение бедноты не только препятствует развитию прекрасных нравственных начал, заложенных от природы в человека, но и способствуют формированию у народа дурных нравственных наклонностей, которые ничем не возможно предотвратить — ни физическими насилиями, ни духовными наставлениями. Попытки же добиться каким-либо образом нравственного очищениямасс при данных условиях неизбежно ведут к обратным результатам. Об этом с достаточной убедительностью свидетельствует опыт мусульманской мечети и религии ислам. «Магомет, исключив женщин из общества запретив вино, думал гарантировать нравственность своей паствы, но из этого источника проистек разврат гораздо сильнейший. Мусульмане вино заменили опьяняющими курениями и экстрактами, которые действуют более разрушительно, чем вино». Таким образом, при наличии угнетения, насилия, несправедливости невозможно развитие никаких добрых нравственных начал в человеке, как это, собственно и случилось с туркестаским народом в середине XIX столетия. Утверждая, что «при другой обстановке этот народ опередил бы своих единоверцев» казахский просветитель понимал под таковой. обстановку свободы, незавсимости от колонизаторов и распространения знания. 329