2. Свободомыслие, наивный реализм и стихийный материализм в пословицах и поговорках казахского народа.

Одной из наиболее популярных форм устного народного творчества, по единодушному признанию специалистов, являются пословицы и поговорки. В жизни всех народов мира и, оеобенно, тех, у которых письменная культура сложилась позже, они играли чрезвычайно важную роль. Неоценимое значение они имели и для казахского народа. В казахских пословицах и поговорках отразилась жизнь народа, его история, мышление. В них на только аккумулировался трудовой и жизненный опыт прошлых поколений людей, не только констатировался тот или иной факт, но и давалось образное отражение различных явлений окружающей действительности, чаще всего жизненных ситуаций, делалась попытка их осмысления и обобщения. Неслучайно они стали предметом пристального внимания различных отраслей научного знания.

В историко-литературном плане казахские пословицы и поговорки изучены в общем не плохо. Еще в прошлом столетии их сбором, систематизацией, а нередко, и их первым научным анализом занимались такие видные русские ученые как М.Терентьев, Н.Пантусов, А.Васильев, Н.Гордеков, В.Катаринский и многие другие. Из дореволюционной интеллигенции Казахстана изучению этого жанра народного творчества много сил отдавали Ч.Валиханов и А.Кунанбаев. О пословицах и поговорках казахов почти регулярно публиковались материалы в дореволюционной казахской периодической печати, научных, литературных, исторических и прочих изданиях.

Еще более оживленно осуществлялся сбор, публикация и изучение казахских пословиц и поговорок в наше время. В течении сравнительно непродолжительного периода (с 1938 по 1959 годы) О.Турманжанов издает три их сборника, по существу представляющих собой полный охват этого вида народного творчества. Издаются сборники и других составителей. Появляются достаточно глубокие исследования безусловно важных проблем этого вида казахской поэзии.

Однако, при всем том, еще мало исследованным остается философское, мировоззренческое значение казахских пословиц и поговорок. Правда, в этом отношении предпринимались отдельные попытки. Но они свелись лишь к публикации небольших статей и заметок, не могущих ни в коей мере претендовать на исчерпывающее научное решение всех вопросов затрагиваемой темы.

Между тем мировоззренческое значение и богатый философский смысл многих поговорок и пословиц казахского народа ни у кого не вызывает сомнения. Общеизвестным является также и их важная роль в воспитании передовых философских убеждений трудящихся.

К сожалению рамки и цели настоящей работы не позволяют охватить весь круг проблем, связанных с анализом значения и роли пословиц и поговорок в развитии философского мышления народа. Приходиться поэтому ограничиться самым сжатым очерком тех философских в своей сущности идей, которые в них нашли свое более или менее яркое отражение и, которые, можно сказать, послужили основой развития материалистических и реалистических тенденций казахского народного сознания и передовой общественной мысли Казахстана.

Вмещая в свои предельно краткие формулы богатейший социально-исторический и житейско бытовой опыт народа как целого, многотысячного трудового коллектива, казахские пословицы и поговорки порою с острым сарказмом и убийственной иронией, порою с детской наивностыо и простотой, но всегда метко и с поразительной точностью характеризуют отвратительные стороны религии и ее служителей.

Пословицы создавал трудовой народ. Они рождены не умом и наблюдениями затворников, отрешенных от жизни, а сердцем и разумом тех, кто не был чужд всех радостей и печалей реального мира. Именно поэтому в них отразился дух народа. А одной из замечательных черт этого духа народного был ярко выраженный религиозный скептицизм, нередко граничащий с явным вольнодумством. И если пословица гневалась против бога, то это был гнев народа; если сомневалась в реальности божества, то это было сомнение ее творца; если пословица иронизировала и смеялась над религией и ее служителями, то это была ирония и смех самих масс.

Конечно, отсюда вовсе не следует, что в древнем Казахстане получили распространение пословицы и поговорки исключительно антирелигиозного содержания. В устном народном творчестве находили себе место и такие изречения, в которых явно оправдывалась религия, а порою даже восхвалялся религиозный фанатизм. В рукописных фондах института литературы и искусства им М.О.Ауэзова и Центральной научной библиотеке АН КазССР⁷² храниться довольно много пословиц и поговорок с религиозным содержанием. Среди них нередко встречаются и весьма любопытные по своему содержанию, стремящиеся, так сказать, «логически» обосновать и поддержать религию и по форме своей напоминающие произведения народной мудрости. И в этом нет ничего удивительного. Представители господствующих сил казахского общества действительно оправдывали религию и пытались распространить ее в народной среде с помощью тех форм и средств, к которым прибегал народ для выражения своих дум и чаяний. Но, вопреки их стараниям, казахские народные низы не воспринимали религиозные пословицы и поговорки, которые, поэтому, не получили популярности и остались малоизвестными. Широким распространением и поддержкой в народе, напротив, пользовались антирелигиозные изречения, пословицы и поговорки, в которых отразилось подлинно народное отношение к религии, духовенству ко всему, что с ними было связано. Многие казахские пословицы и поговорки носят откровенно антиклерикальный характер, выражают ненависть народа ір служителям религиозного культа. В них остроумно высмеивается невежество мулл и других служителей религии и церкви, с предельной глубиной разоблачаются их алчность и жажда к наживе за счет народа, их лице». «Где много зеленой травы, там быки жирны; где много тяжб, там правители жирны; где много покойников, там муллы жирны», - с сокрушением констатирует одна из пословиц.

В других народ иронизирует над жадностью муллы, алчностью священнослужителей. «Аюга намаз уйреткен таяк, молдага намаз уйреткен тамак.» (Медведя научила молиться палка, муллу научила молиться пища.) «Кар жауды деп куанба, аязы бар. Кожа келді деп куанба, киязы бар». (Не радуйся снегу, последуют морозы. Не радуйся появлению ходжи, появиться зло.) «Молдаларга мал кайгы, момындарга жан кайгы». (Печаль мулл - скот, печаль бедняков - душа.) «Кожамен кожа Мекеде табысады, я некеде табысады». (Ходжа с ходжой сходятся в Мекке или во время бракосочетания. «Тореге ерсен ер аркрларсын, кожага ерсен тері аркрларсын.» (Будешь следовать за господином - придется носить его седло, будешь следовать за ходжой - придется носить за ним его богатство). (Буквально -шкуры собранные с правоверных). «МЭ» десен молда карайды «берді" бек те суймейді» (Скажешь "на" мулла обернется, скажешь "дай" даже бек отвернется).

Нетрудно заметить, что все эти и многие подобные им пословицы и поговорки объединены одной мыслью. В основе их лежит стремление как можно ярче, образнее, убедительнее и остроумнее показать такую слабость мусульманского духовенства, какой является жадность, обусловленная эгоизмом и жаждой к богатству. Перед самой маленькой возможностью приобрести богатство духовенство, согласно народным представлениям, готово поступиться чем угодно, в том числе своим собственным достоинством и честью. Даже молитвы - это "священное" обращение к божеству - муллу заставило выучить желание поесть и поживиться за счет приношений верующих.

Во многих •пословицах народа в лаконичной форме афоризма глубоко и полно раскрывается продажность мулл и других представителей мусульманского духовенства, их полная готовность пойти на любое предательство во имя той же страсти к наживе. "Осы кудай кайда? Молданын конілі майда, кунде сатад кудайды май болмаса, шайка". (Где же это бог? Мулла озабочен о масле, каждый день продает бога, если не за масло, то за чай.) Иначе говоря самого бога служители готовы были продать и предать в любое время за ничтожные, минутные выгоды. Таков в народном представлении моральный облик духовенства. Этот облик отталкивающий, не вызывающий никакого другого чувства, кроме презрения и брезгливого отношения. Ни одной порядочной человеческой черты народ не находил в представителях мусульманского духовенства. Не случайно в народном творчестве духовенство нередко сравнивается с ворами, хищниками и постоянно выступает в безобразном обличии, «Молдамен жолдас болсан "кунынды жояр", урымен жолдас болсан, козінді ояо». (Подружишься с вором, он выколет тебе глаза, подружишься с муллой, он лишит тебя всего). Или: «Ала шапанды молда да - бір, ала Канатты саусканда бір, екеуіде арам ниет: Жыгылганнан касында, олгеннін басында. (Одно и то же - мулла в пестром халате и сорока с пестрыми крыльями, - оба коварны: выгадывают на бедствиях пострадавшего, у ложа покойника). «Каскырмен жолдас болсанда, молдамен жолдас болма». (Если даже подружишься с волком, не дружи с муллой).

Многие пословицы характеризуют жестокость и коварство духовенства, его полное равнодушие к самым тяжким страданиям людей. «Молданын асы - оліктін коз жасы» - гласит одна из них. В казахской редакции пословица звучит очень сильно. В буквальном смысле слова в ней идет речь о том, что муллы устраивают свое благополучие ценою слез покойников. Но та форма, в которой эта мысль выражена, никого не может оставить равнодушным. Она заостряет внимание людей на самом главном - пороке духовенства, а именно, на его бесчеловечности, бессердечности, позволяющей действовать в самые трагические минуты жизни человека с холодным расчетом и исключительно в интересах собственной выгоды.

Народ настойчиво призывал не доверять священнослужителям, постоянно помнить об их коварстве и жестокости. Поэтому-то он и утверждал: «Кожа-молдага саусагынды созсан, колында тырнагын кетер». (Сунешь ходже или мулле палец в рот он и руку откусит). Коварство муллы, в народном представлении, сравнимо лишь с коварством животных. «Молданын кулкы арам, мысыктын мурты арам». (У кошки усы коварны, у муллы весь облик коварен).

Хорошо представлял народ и лицемерие божьих слуг. Наверное не случайно пословица поучала: «Не делай того, что мулла делает, а делай то, что мулла говорит».

Действительно, мулла говорит, - аллах справедлив и воздаст справедливым, а сам поступает далеко не справедливо. Он говорит, что богу угодны милостивые, но сам в алчной погоне за наживой отнюдь не отличается милосердием и т. д. И конечно же все это не могло ускользнуть из поля зрения народа.

Острой критике подвергаются в пословицах и поговорках казахов невежество мулл, их хитрость, ограниченность и ханжество. Поражает изобретательность коллективного ума народа при изображении этих пороков духовенства. Здесь и сравнения тех или иных черт духовенства с отрицательными чертами различных животных. И гиперболизация недостатков их характера, и остроумное высмеивание их поведения и т. д. С помощью присущих народу форм художественного отражения явлений окружающей действительности, простых и доступных всем, бесхитростных слов и поэтических оборотов, пословица раскрывает тщательно прикрытое возвышенной и таинственной фразеологией обыкновенное невежество и скудоумие священнослужителей. До сих пор в народе бытует бесчисленное множество изречений, посвященных этой тематике. Среди них особенно популярны и устойчивы такие как: «Два муллы равны человеку, а один мулла равен пол человеку». «Шала мода дін бузар». (Неполноценный мулла извратит и религию). «Сокыр молда, білгенін шатыш-буртып окыр молда». (Мулла-невежда прочтет свою молитву как придется). «Шала молдда шарк айтар». «Шукымай карга болган, окымай молда болган». (Мулла без знания, что ворона без клюва). «Надан болса молдасы, улкен келер салдесі. (Чем невежественнее мулла, тем богаче у него чалма). «Надан молда пеш кадам» и т.д. Как видим невежество, ограниченность мулл было предметом постоянных насмешек народа. Но дело не только в этом. Важно подчеркнуть, что народ прекрасно понимал какой колоссальный вред наносят муллы своим невежеством обществу. «Кривое колесо дорогу портит, невежественный мулла народ портит», гласит пословица. «Простодушным людям и плут мулла». «При мулле будь осторожен в словах, при мастере не давай волю рукам». В этих и подобных им пословицах и поговорках отразилось не только глубокое понимание народом невежества мулл. В них смело и остроумно разоблачаются хитрость и ханжество служителей религиозного культа. Народ сумел правильно подметить, что простодушием в равной мере могут воспользоваться и пользуются как плут, так и мулла, что в присутствии муллы нельзя особо распространяться о своих чувствах и мыслях, дабы не дать ему повода для кощунства и нравоучений.

Глубокое понимание реакционной сущности мусульманского духовенства, того вреда, которое оно наносит своей деятельностью народному развитию получило свое концентрированное выражение в пословице: «Кожа, молда елді аздырады. Курай, кумай жерді аздырады». (Сорные травы землю истощают, ходжи и муллы народ истощают). Именно поэтому народ предпочитал представителям духовенства, кичащимся своей образованноетью и глубокой преданностью религиозной вере, простых людей, даже неграмотных и забитых женщин, вечно занятых хозяйством и рассматриваемых мусульманской религией в качеетве низших, по сравнению с мужчинами, существ. «Ак сэлделі кожадан, ак жаулыкты катын артык». (Женщина в белом платке достойнее, чем ходжа в белой чалме) -говорил он, подчеркивая тем самым, что женщина – труженица стоит выше и представляет большую ценность для общества, чем бездельник ходжа, паразитирующий на бедствиях простого люда.

Таким образом в пословицах и поговорках казахского народа дается беспощадная критика духовенства, остроумно разоблачается вся совокупность тех пороков, которыми оно было окутано. Все элементы антиклерикализма в них заложены, однако, само народное сознание не могло подняться до антиклерикализма, разоблачение пороков духовенства в том виде, в каком оно нашло свое выражение в пословицах и поговорках, было представлено разрозненно и не переросло, да и едва ли могло перерасти в осознанную систему. Тем не менее нельзя недооценивать его подлинного исторического значения. Не будучи системой, оно в то же время создавало плодотворную почву для ее возникновения, для превращения острой, но разрозненной критики в осознанное и обоснованное антиклери-кальное направление в будущем.

Не менее, если не более метко подмечает народ и антинародную сущность самой религии, ее несоответствие здравому смыслу, данным жизненного опыта.

Тяжелый социальный гнет, использование религии господствующими социальными силами в целях порабощения масс, позволили народу сделать вывод, что «и бог сторонник сильного». Вместе с тем в своеобразной, аллегорической форме казахи в некоторых своих пословицах и поговорках подмечают тот факт, что бог оставляет без внимания и мольбы богатых, точно так же как эти последние не обращают внимания на протест и слезы бедняков. «Волки не обращают внимания на лай собаки (т. е. сильный не считается со слабым - О.С.), бог не обращает внимания на вой волков». Коль скоро это так, то естественно возникал вопрос - есть ли бог? И этот вопрос не оставался в народном сознании без внимания. Но в устном народном творчестве казахов не легко найти прямое отрицание реальности бога. Зато некоторые пословицы и поговорки, если и не отвергают открыто и ясно, то по крайней мере подвергают сомнению существование бога. Отдельные из них призывают людей не надеяться на бога, очевидно, потому что его нет, а своими силами бороться за свое благополучие, В таких, например, пословицах как «лучше ехать, чем уповать на бога», «от теленка может быть польза, но нет никакой пользы от бога», «пока ты дойдешь до бога, я приду домой» и других, довольно ясно выражена идея бессмысленности веры людей в божество. В других отразилось достаточно отчетливо глубокое понимание народом того, что к божеству люди обращаются лишь в особо трудные минуты в своей жизни или, попав в беду, что человек в благополучии не нуждается в религии и забывает о боге: «Кто садиться на рысака, тот забывает о боге» - говорит пословица. Или «Какое дело до бога тому, у кого голова не болит» и т. д.

Народ превосходно знал также, что влиянию религии подвержены более всего люди неустойчивые, слабовольные, душевно расстроенные. «У кого шуба худая - укусит собака, у кого душа худая - найдет бог», - утверждал он.

Бросается в глаза и такая, несвойственная для глубокой религиозности, черта народных поговорок как вольное, легкое, совершенно свободное от подобострастного раболепства, свойственного верующим, обращение с самим божеством -основополагающим понятием религии. «Ура берсен кудац да олегі» - «Если все время бить, то и бог умрет» - смело утверждал труженик. По своему содержанию эта казахская пословица близка к русской, которая гласит "Умение и труд все перетрут". Действительно, в ней речь идет главным образом о том, что настойчивостью можно добиться даже того, что кажется совершенно недостижимым. Пословица образна. В этом одно из ее основных свойств. И, конечно, обращает на себя внимание тот факт, что образ в данном случае по-видимому выбран далеко не случайно. Бог в представлении всякой религии - это воплощение бессмертия, вечности, всемогущества Во всяком случае так старались преподнести эту идею властвующие верхи и духовенство, помешанное на обрядах. И ни один из верующих никогда не осмелился бы убить бога. Это было бы равносильно покушению на святая святых. Это было бы равносильно самоуничтожению мира. Но не таков простой казах. Он смело замахивался на самого бога. Повседневный опыт трудной жизни казаха постоянно приносил ему новые доказательства бессмысленности веры в несуществующего бога. И он имел все основания заявить: «Ура берсен кудай да оледі».

Во всякой религии божество выступает как сверхъестественная сила, месторасположение которой, как правило, находиться на небе, Бог шаманистов - Тенгри или Кок-Тенгри, например, вообще есть нечто иное как обожествленное, олицетворенное небо. Оно могуче потому что оно бесконечно, велико, непостижимо, неодолимо.Что же касается мусульманского бога - аллаха, то он не был олицетворением каких-либо конкретных сил природы. Он, конечно, был персонифицирован. Но в представлениях мусульман он никогда не приобретал форм. Он не был антропоморфным богом, как бог христиан, не напоминал чего-либо, о чем человек знал посредством своих чувственных восприятий. Он был сверхчувственным, умонепостижимым духом - могучим и страшным, в то же время добрым и милостивым, жестоко карающим отступников и щедро вознаграждающим правоверных, духом, пребывающим на небе, но господствующим на земле, управляющим, так сказать, ею своим всевидящим оком и все слышащим ухом.

Простой труженик хорошо знал эту идею религии, настойчиво проповедуемую богословами. Но он никогда не принимал ее беспрекословно. Более того, он просто не принимал ее всерьез. Народные пословицы и поговорки казахов высмеивали ее. Многовековой опыт труда и жизни подсказывал народу, что надежда на милость неба не только бессмысленна, она просто рискована. Потому-то он и утверждал: «Пусть бог царствует над своим небом. Лишь бы он не трогал мою землю».

Для простого труженика, таким образом, бог - враг; земля -надежда и друг.

Во многих пословицах и поговорках казахского народа, хотя и в весьма наивной форме, выражается понимание того, что религия используется богачами, эксплуататорами, власть имущими для порабощения трудящихся, для их духовного подавления. Несмотря на то, что во всякой религии утверждается, будто бог справедлив, в действительности религия всегда стоит на стороне сильных мира сего. «Акка - кудай жак» (Бог - сторонник правого) - утверждал народ.

Что же касается бедняков, то для них нет справедливости в религии. Произвол богатых был настолько безграничен, что его не могла оетановить никакая вера, И если вера препятствовала богачу грабить простой народ, то он без всяких колебаний отказывался от нее. В своем безудержном стремлении к обогащению за счет эксплуатации трудящихся богач не признавал никакого бога. Вот почему казахи метко заметили: «Куштіде тэнірі жок». (У сильного нет бога),

В других пословицах, напротив, подчеркивается мысль о том, что вера в бога не имеет никакого значения для бедняков. «Аллага жагайын десен - азнанын болсын, казыга жагайын десен - казанын болсын», - гласит одна из них. (Если хочешь угодить аллаху - пусть у тебя будет азан, если хочешь угодить кази (судье) - пуст у тебя будет казан). Но ни того ни другого нет у бедняка. Пословица тонко намекает на то, что у бедняка нет ни бога, ни судьи. Все это имеется и нужно только тем, у кого есть богатство. Но коль скоро бог и судья служат богатым, то для бедных они не имеют никакого смысла. Не случайно народ говорил: «Алланнан - ойбайым жаксы». (Лучше мой ойбай - чем аллах).

Богатый опыт трудовой и социальной жизни постоянно показывал народу бессмысленность обращения с мольбами к божеству. И поэтому нет ничего удивительного в том, что среди трудящихся масс широким хождением пользовались изречения, в которых остро и настойчиво звучало требование не молитвами, а трудом добиваться своей цели, своими руками строить собственное счастье. «Коктен сурама, жерден сура». (Моли не у неба, а у земли) - поучала пословица. Другая предупреждала: «Кудайдэн коп тілесен эздан айырыларсын». (У бога будешь молить много, лишишься и малого). А в таких пословицах и поговорках как: «Аспаннан тілегенімді жерден таптым». (Что молил у бога нашел на земле), «Кудай сактансан сактайты». (Береженого бог бережет) и т. д. народ явно иронизирует над наивным утверждением церковников, будто без всякого труда одними только молитвами, обращенными к божеству, можно добиться осуществления всех своих желаний.

Не имея по существу никаких научных сведений, не располагая никакими достоверными фактами, кроме собственного трудового опыта, народ, тем не менее, не только поднялся до понимания, но и сумел четко выразить мысли о несостоятельности религии. Причем интересно отметить, что многие моменты той оценки религии, которую мы находим в казахских пословицах и поговорках нашли всестороннее научное обоснование в наше время. Так, в пословице: «Жанга сенген баксыны тандаганша, шынга сенген жаксыны танда» в предельно ясной форме высказывается мысль о полной противоположности религиозной веры и истинного знания. В ней говориться о том, что следует предпочесть верующему в несуществующих духов баксы, знающего истину человека,

Не только основополагающие идеи религии, вроде идеи божественного сотворения мира, господства бога над природой и человеком и т. д., но и все вообще религиозные догматы и положения в из совокупности, решительно отвергались народом, как несостоятельные. 0б этом свидетельствуют многочисленные изречения и крылатые слова, в которых нередко в иносказательной, а зачастую и прямо показывается нелепость, абсурдность самых различных утверждений богословов и религиозных писаний. Даже такая, чрезвычайно трудная для понимания, а тем более для опровержения на уровне обыденного сознания идея, как идея бессмертия человеческой души и та была осмыслена критически и безоговорочно отвергнута народом. Как нельзя лучше это отразилось и в пословице: «Пэле айтып келмес, олген адам кайтып келмес». (Беда приходит без предупреждения, умерший человек не возвращается). «Ошкен жанбас". (Сгоревший вновь не загорается).

Именно понимание нелепости всей совокупности религиозных идей дало основание народу заявить: «Дін -карангы ін». (Религия - темная нора) и отвергнуть религию целиком как совершенно несостоятельное, не имеющее никакого значения для жизни миросозерцание.

В противовес религии народ высоко ценил истинные знания, под которыми он понимал не знания религиозных догм, слепую веру, а знания о природе, законах ее развития и способах ее подчинения своей собственной воле. По вполне справедливому замечанию авторов книги «История казахской литературы»: «Пословицы отразили тягу простого народа к знанию и культуре. Наука и знания оцениваются с точки зрения их полезности. Народ восторгается мощью науки, которая может побеждать силы природы, изменять природу: «Знающий человек может повернуть даже русло реки». «Сильный телом победит одного, сильный знанием победит тысячу». Народ на опыте убеждается в превосходстве знающего человека и бесполезности невежды. Об этом говорят пословицы: «Знающий человек, опираясь на знания, дело завершает, а не знающий кусает свой палец». «Ум не стариться, знание не изнашивается». «У глупой головы умных слов не бывает».

Таким образом, подлинно народные казахские пословицы и поговорки действительно отличаются ярким антирелигиозным духом. Конечно, было бы явным преувеличением утверждать на этом основании, что в них народ осознанно стремился разрушить иллюзорный мир религии, чтобы построить действительный, реальный мир человека. В них еще не выражено в достаточной мере понимание того, что религия предлагала людям божественный, фантастический, мысленный мир блаженства, чтобы заставить их примириться с миром человеческой скорби, социальной несправедливости и бесчеловечного угнетения. Однако человеческая скорбь, точнее эмпирическая скорбь человека в чуждом для него мире социального неравенства, была столь безгранична, что он просто не понимал смысла иллюзорного блаженства религии и невольно отвергал его. А вместе с тем он отвергал и религию.

Разумеется страх перед грозными, могущественными силами природы и божества, бессилие перед ними заставляли трудящегося человека искать себе опору и защиту за пределами своей собственной деятельности. Но такими защитниками, как правило, выступали не боги, а природа, хотя и наделенная волшебными силами, животные, способные творить чудеса во имя справедливости и люди-богатыри, сильные телом и духом, верные радетели народного счастья и блага. Мысли и, если так можно сказать, философия подобного рода естественно не могла уместиться в узкие рамки пословиц и поговорок. Они получили свое выражение в иной форме устного народного творчества, а именно в сказках, легендах, героическом и лирико-бытовом эпосе и т. д.