3. Критика религии с. Торайгыровым.

С. Торйгыров был не только непримиримым противником клерихалкзма. Не менее острой критике подверг он и саму религию, особенно ее исламской разновидности. Правда, отңошение поэта к религаи было достаточно саоеобраэкым к отячалось целым рядом саоих особенностей, которыс почсму-то выпали из поля зрения исслсдователей сго мнровоззрения и, без учета которых незозможно празильно понять сущность его идей, направленных против религии. Разумеется, это не значит, что при решении гіроблем он отходил от традиции казаских просветителей. Дело не этом, а в том, что и эдесь в том виде в каком они были развиты И.Алтынсариным и Абаем Кунанбаевымявно витали в его голове. Вместе е тем фактом является и то, что в его мировоззрении имели место такие представления о религии каких не было в традиции.

Известно, что критикуя религиозное мировоззрение Ибрай Алтынсарин и Абай Кунаньаев не стали отвергать оснавополагающую его кдею, а именно идею Бога, как Творца всего окружающего мироздания. При всем своем преклонени перед авторитетом великого Абая С. Торайгыров все же не принял деистичееких убеждений своего предщественника. В этом вопросе он оказаля более твердым и последовательным. И это нашло свое отражение не только в опровержении нм релнгим вообще, но и в попытке критическоғо преодоления ее основополагающих и конкретных доғм. Такой ғіодход, разумеется, был более конструктивным, чем общее, а подчас и абстрактное и не совсем хорошо понятное массам, разоблачение вредоносного харахтсра религиозной веры. Так, в стихотворении «Ко мне добры – я заслужил» поэт решительно опровергает религиозную идею злого рока, либо фатальнго предопределения жизни. Отношение к человеку, его положение в обществе определяется отнюдь не божьей властью, а зависит от него самого, от его србственного поведения. Поэт утверждает, что нельзя сязывать свои удачи или неудачи с божьей силой, что для всех людей еуществует лищь одиң мир. «Звезды светят всем подряд» — утвсрждаст он. В этом же стихотворснии он подвергает осмеянию и идею о загробкой жизинм. Лишь невежда может надеяться на вознаграждение в потустороннем мире Щедрое обещание богословами равенства и счастья в потустороннем мире не более, чем посулы, пустые слова не заслуживающие никакого внимания.

Нссостоятельность религиозкых догм о бессмертии души и потустороннем мире он раскрывает и в своих стихотворениях: «Один человек долго жил на земле», «Рай», «Ад» и других. Характерно, что в них поэт аппелирует к здравому уму людей, к их повседневному жкзненному опыту. Так, например, опираясь на конкретные факты взаимоотношения людей с духовными отцами церкви он постоянно стремится показать на какой злой обман и обнищание обрекают они невежественного простолюина. Одному грешнему человеку мулла угрожает адскими муками на том свете, желая получить с него мзду за искуплекие его грехов перед богом. Но проходит врем» и человек этот стареет и умирает. Его опускают в темную могилу.

И многие годы прошли чередою

Над прахом ничтожным по вечной дороге,

А тело давно уж смшалось с землей.

Душа утомилась боротьея со мглой.

«Мулла, где же ангелы? Вещее слово

Какой обернулось иронией злой».

Слова, обещавшие рай на том свете,

Сулившие ад - носит сумрачный ветер.

В стихах «Ад» и «Рай» поэт стремится раскрыть логическую несостоятельность религиазных идей о птустороннем мире сопоставляет эти идеи со здравым смыслом нормальных людей и показывает, что мусульманские догмы о том свете никак не согласуются с теми знаккями, которые приобретает человек на основе сзоего жизненного опыта.

В стихотворении "Ораза" поэт рскрывает полную логческую нссотоятельность этого праздика. Он спрашивает муллу «Еслм бог так печется о бедных, то почему он не одаривает их счастьем. Если перед ним все равны, то почему сущестзуют богатые н бедные и между нимм нет равскства?». Свои мысли, направленные против религии и ее основополагающих догм поэт сводит во едино в стихотворении «Вера в аллаха», которая в наилучшем виде предстазлена на русском языке в переводе А, Жовтиса. Здесь просветитель проникновенко утверждает:

Верно, сладко для души

Верить этой жалкой лжи:

На просторах Гарасата

Выйдут мертвые ожив.

Будет праведиик любой

Счастлив участи благой.

Двадцать пять прекрасных гурий

Усладят его покой.

Как слепой ходи во мгле.

Поводыръ твой - лжец бесстыдный,

Но в почете на земле

……………………………………

Верь, что повелел аллах,

Чтобы жил в раю казах..

Если ты муллам поверил

Значит сам себе ты враг.³⁷⁷

Едва ли оценки данные строках этого- стнхотврения релтгтт нуждпются в дополнителных комментариях. Здесь совершенно ясно и четко выражена мысль автра о том, что религия сплошь состоит из вранья, а мулла есть просто обманщик, длверие к которому оборачиваетсятем тем, что человск станозится крагом самого ссбя. Казалось бы, что здесь дело обстоит предельно просто. Но, фактом является и то, что в творческом наследии С. Торайгырова мы подчас находнм довольно неожиланные отетурления от

тсх нслестных оценках, котрыс он дает рслигии и духовшству в своих основных произведениях.

В самом деле, поэт, доказывающий, что религия представляет собой совершенно нелепую веру в несусветную ложь, устами едва ли не каждого положительного героя своего романа «Камар-слу» неоднократно обращается с мольбами к божеству. Так, юный Ахмет решив окончательно расстаться с дюбимой Камар из-за непреодолимых препятствий, возвсдскных на пяти их продвижения к счастью невежественными обозленными богачами, говорит ей в своем послании:

Молить я буду, чтоб была. счастливой ты...

В свою очередъ Камар, отказавшись от брака престарелым и безобразным во всех отношениях Нурумом, за қоторого ее хотят вьтдать вопреки ее воле, обращаетсх к народу с такими словами:

Народ мой, стал ты об аллахе забывать

Великий грсх людей, как вещи, продавать.

……………………………………………

Не жалко вам отдать меня за старика

Коран священый позабыв наверняка?

Было бы не уместно доказыватъ, что сам поэт не имеет отношения к мыслям своихгероев. Поменьшей мере он разделяет их веру в то, что посредстном обращения к Богу, Аллаху и Кораку можко обуздазъ нравственные пороки взбесившийхся от беспредельной власти представителей казахской знатй. Но наряду с этим есть все осования полагать, что поэт сам обращался и заставлял обращаться к божеству своих героев отнюдь не в силу веры во всемогущество Адлаха. Здесь, очевидно, сказалось влиянне традиций Абая. Ведь именно он положил начало весьма своеобразной форме вольнодумства, доказывая, что вера а Аллаха тсх, кто в своей жизни допускаст нссправсдливость являстся не искренней. Она равносильна отступлению от веры, либо же представляет собой элементарное лицемерие. Правда, начав от вольнодумства Абай не смог подняться выше деизма. Восприняв в полной мере вольнодумство Абая, С. Торайгыров идет несомненно дальше. Это находит сзое проявление в том, что он постоянно и настойчиво стремится отделить Бога от религии. Аллаха от мусульманскй веры, Коран от незежественного духовенстаа. Для чсго, в чем смысл этого отдсления? Опять - тахи, однозначный ответ на этот вопрос является весьма рискованным. Но тем не менее напрашивается вполне обоснованное суждение о том, что под религиозньш поятием божества он подразумевал нечто не имеющее никакого отношнеия к религии. Так. в том же романе «Камар-слу» красавица Камар в своем последнем предсмертном обращснии к Ахмету взывает к божеству с мольбами преисполкенкыми особого, необычного для религии смысла. Ока говорит:

Ты милосерден о господь, ты всеблагой

Ты путь укажешь - и пойдем мы за тобой,

Если создание свое простишь господь

К тсбе готова обратиться я с мольбой!

Ты сделай так, чтоб мой народ не делал зла,

Чтоб под защитою таоей всегда была

Девичья скромность и любовь, девичья честь,

Хотя мне было тяжело - их сберегла.

Молю - ишанов убери пускай вздохлет,

Вздохнет свободңо и легко степңой народ;

Мюридов злобных убери, всех богачей,

Пусть впреисподкюю душа их попадет.

Таким образом, устами Камар поэт призывает освободить народ от от ишанов, мюридов, богачей и прочих угнетателей. Спрашивается, почсму Камар не обращается со своим просьбами к каким-либо реальным социальным склам. Видимо, весь вопрос в том-то и состоял, что при С. Торайгырове не было таких сил. Он превосходно понимал, что зажиточные слои слои общества не проявляют заинтересованноста в улучшении жизненных условий народа, его просвещеяия и росте его кулътурного уровня. Духовенство само выступает в качестве угнетателз трудового населеиия. Что же касается широких народных масс, то в силу своего невежества они не способны борться за сзою свободу. Остается прогрессизная интеллигенция, которая еще не отличалась достаточной зрелостью и была не споеобной установить тесные связи с народом. К тому же она была еще весьма малочисленна и не могла оказывать сколько-иибудь заметного влияния на состояние и направление раэвиғия общеетва. Что оставалось делать в этих условиях? С. Торайгыров не нашел ничего лучшего, чем пойдти по пути возложекия своих надежд на абстактные принципы справедливости к тому же выраженные через религиозные понятия, хотя и освобожденные от своеғо релкғиозного содержания. Он не призкавал Бога в обычном религиозном смысле этого слова. но признал его в качестае высшего начала справедливости. Не потому ли Камар в своем споре с муллой заявляет:

Ты должек знать, святой отец, стоит закон

Небсс

За тех, кто в нищете, кто угнетен.

Закон людей за богачей стоит, мулла!

Кто следует закону бога - тот спасен!

Таким образом бог и справедливость у поэта понятия идентичные, полностью совпадающие. В таком случае что же собой представляет справедливость, как божество. Судя по всему справедливость, как бог - это не творец, а закон, который существует объективно в самой, несотворенной никсм природе. В итоге следует, что С. Торайгыров, не сумев правильно понять объективных законов общественного развития и в то же время превосходно зяая полную несостоятельность религии стал на позиции весьма своебразной формы абстрактного гуманизма по своей форме доводыю близкой к теолоғни, но по-существу нечто напоминающее собой панэвдемонизм. Хотя в литературе это понятие используется довольңо редко, а то и вовсе ш используется, к ңему можңо очевидно отнести те геории, котрые считают нормальным общество, где царит всеобщее счастье к благополучие. Именно к этому стремился в казахский поэт-просветитель. Та форма, в которой он обосновывал свои гуманистические по своей глубокой сущности идеи вовсе не дают повода для утверждения, будто в конечном счете он не сумел окончательно порвать с религией, как склонны думать отдельные исследователи его творческого наследия. На самом деле он, конечнго, был человеком светекого обраэа мышления, свободным от всяких религиозных предрассудков.

Особо следует остановитьс на тех религиозных отступлениях, которые были допущены поэтом в стихах, написанных в связи с созданием им просветительского общества «Шон». Попытка создания такого общества была предпринята им в 1914 г. Этому обществу он посвятил несколько неболыішх стихов, в которых; как это ни странко, выразил чувства рабской покорноети перед Всевышним, и духами предков, подобострастно обращался к ним с мольбами о содействии успехам в начатом им деле. Однако, думается, что нет достаточных оснований для преувеличения роли этих отстунлений при оценке мировоззрения поэта. Дело в том, что стихи, связанныс с созданием общсства «Шон» были напксакы автором в период его активного сотрудничества с журналом «Айкап». Журнал этот, как известно, лойяльно относился к мусульманской рслигии и нередко выступал с призывами активизировать исламекое просвещение народа, и поэт, видимо счел нужным отдать дань идейному напралению этого довольно влиятельного издания.

С другой стороны, «ІПон» был задуман С.Торайгыровым как общество, которое должко было сущсстзозать за счет пожертвований широких слоев казахского общества. При этом основная ставка, по понятным иричинам, делалась на эажиточные слои казахов, которые были сильно заражекы духом мусульманского религиозного фанатизма. Мог ли С.Торайгыров расчитывать на поддержку этих сил, если бы он открыто заявил о своем отрицательном отношснии к религии. Разумеется, нет. Даже при своей умеренной программе обучения «Шон» не был поддержан имущими слоями казахского общества и распался вскоре после своего образования. Все это наталкивет на мысль, что обращение поэта к религни в период создания общества «Шон» и активного сотрудничества с журналом «Айкап» было продиктовано исключительно соображениями тактического свойства. Не случайно, очсвидно, что после прекращения деятельност «Шои» и разрыва с журналом «Айкап» поэт ни разу не допускал никаких отсуплений от своих принципиальных позиций в отношении к религии.

В своем послесловии к произведениям С.Торайгырова в двух томах, издацных в Алматы в 1967 г, ЬІ.Т. Дюсембаев, признавая в общем заслуги поэта в критике религии все-таки не допускает возможкости заключить, что не верил в Бога и отвергал Коран. Согласно его утзерждению в условиях казахского аула того времени даже будучи действительно врагом религии мог ли С.Торайгыров открыто прсвозгласить это. Да, видимо, не мог, Поэтому формально он оставался мусульманином, чтобы не порыаать своих связей с родиым иародом. С того времени, когда Ч. Валиханов отверг ислам как абсурдное и реакционное вероучение, носам формально оставался мусульманмном, чтобы не порывать окончательно со своим родным окружением, это стало традицией мкогих ггредставителей прогрессивной казахской интеллигенции. В плену этой традиции волею обстоятельств оказался и С. Торайгыров. Те несущественные отклонения от принципиальных позиций критического отношения к религии, которые допускал в своем творчестве замечательный поэт, не дают ни малейшего повода делать его сторонником верующих мусульман. Обличения религии и духовенства у него значительно болъше, чем это может показаться на первый взгляд. И это дает веские основания для того, чтобы считать его непримиримым противником религии и ее служителей, стронником свободного, в том числе и от религиозных предрассудков искусства, науки и прогресса.