3. Проникновение ислама в Казахстан и его влияние на формирование духовного облика казахского народа.

Как уже отмечалось выше, ислам проник на территорию Казахстана спустя совсем немного времени после своего возникновения, Об этом имеется достаточно много исторических свидетельств как прямого, так и косвенного характера. Упоминается этот процесс и в работах Ч.Валиханова. В небольшой статье «Булгары на Волге» он приводит факты, свидетельствующие о том, что уже в самом начале X века в 396 году хиджры (1005-1006 г. до Р.Х.) мусульманские проповедники активно проникали в Степь. И здесь они довольно успешно обратили в ислам ряд татарских и башкирских племен, через кторых распространяли ислам среди казахских кочевников. Однако, несмотря на большие старания мусульманских миссионеров, дело с исламизацией кочевников шла из рук вон плохо. Кочевники по прежнему продолжали придерживаться своих языческих верований, хотя и подорванных в какой-то мере влиянием ислама.

Круто изменилось положение в связи с вхождением Казахстана в состав Российской империи. Благодаря устойчивым усилиям царизма, ислам в течение относительно короткого исторического времени охватил всю степь. Особенно рьяными его последователями становились, прежде всего, представители степной знати. Что же касается рядовых кочевников, то они по прежнему оказывали ожесточенное сопротивление проникновению ислама в свою среду как чужой и не отвечающей их интересам вере. «Киргизы, - писал по этому поводу Ч.Валиханов, - до вступления в русское подданство были мусульманами только по имени и составляли в магометанском мире особый суннитский раскол. Мусульманские законы никогда не были приняты киргизами и были введены в степь путем правительственной инициативы вместе с бюрократическими прелестями внешних приказов»⁵⁰.

Следует подчеркнуть, что ислам - весьма сложное историческое явление, которое на протяжении вот уже более чем тринадцати столетий накладывало и продолжает накладывать свою печать на быт и нравы миллионов людей мира. По справедливому замечанию ряда исследователей ислам имеет значение не только как религия. Будучи прежде всего религией он чрезвычайно тесно, гораздо теснее, чем любая из других мировых форм религий, переплетается с политикой, является кодексом правовых форм, идеологией, культурой.

Интерес к исламу как к специфическому явлению жизни народов Востока был и остается до сих пор довольно большим. Многие поколения ученых и мыслителей различных стран стремились раскрыть существо ислама, понять причины его породившие, выяснить его смысл и как религии, и как политики, и как права.

Мусульманские богословы рассматривали и рассматривают ислам как религию, в основе которой лежит божественное откровение. Многие ученые, начиная с крупнейшего венгерского знатока этой религии И.Гольдциера (1850-1921 гг.) и кончая современными зарубежными исследователями, в лучшем случае оказываются в состоянии дойти лишь до мнения, будто возникновение ислама связано исключительно с личностью Мухаммеда (Магомета), признаваемого во всем мусульманском мире за великого пророка Аллаха. Только благодаря своим выдающимся способностям и по счастливому стечению обстоятельств, Мухаммед, доказывают эти ученые, сумел, якобы, сначала стать проповедником этого ислама, затем добиться признания себя в качестве пророка и, наконец, стать повелителем арабского народа и с его помощью распространить ислам на огромной территории за пределами Аравии⁵¹.

Но такое объяснение причин происхождения ислама вряд ли может кого-либо удовлетворить. Потому что, во-первых, оно не имеет под собой сколько-нибудь убедительной фактической основы. Ведь реально-исторический образ Мухаммеда до сих пор не доказан наукой, является весьма сомнительным или, по крайней мере, чрезвычайно запутанным под многослойным покровом религиозных легенд и мифов. А, во-вторых, подобный взгляд совершенно не состоятелен и методологически. Он не выводит нас за рамки порочного по существу идеалистического понимания причин возникновения ислама, как впрочем и всякой религии, ибо не учитывает его самых глубоких социально-экономических корней. Связывая возникновение ислама только с деятельностью мифического Мухаммеда, зарубежное исламоведение придает этой религии некий сверхъестественный, таинственный характер, тем самым поддерживает ее и создает возможность пользоваться ею подчас в корыстных политических целях. Вот почему правильное решение вопроса о происхождении ислама является весьма важным. Приобретает не только сугубо научный, но и вполне определенный политический смысл.

Прогрессивные зарубежные ученые и ученые стран СНГ стремятся дать правильный научный ответ на этот, далеко не легкий и к тому же чрезвычайно запутанный вопрос.

Как показывает обстоятельный анализ многочисленных фактов истории, возникновение ислама было связано с целым комплексом сложных общественных явлений своего времени. Среди этих явлений важнейшее место, в конечном счете, занимали явления социально-экономического характера, которые дополнялись своеобразной политической обстановкой и острой политической борьбой и которые находили свое отражение в общественном сознании древних арабов в специфической форме религии ислама.

Ислам возник в Аравии в начале VII века нашей эры. Его возникновению предшествовало историческое движение, вызванное глубокими переменами в общественной жизни арабов начала века. Это историческое движение, породившее ислам, выразилось в том, что уже в VI веке нашей эры наблюдается острый кризис патриархально-бытового строя у племен, населявших Аравию. Кризис этот возник и обострился на почве роста общественного производства в Аравии. Именно в VI и, особенно в начале VII века в аравийских пустынях зарождается и получает свое развитие оросительное земледелие. Создается относительно высокая ирригационная техника, довольно сложная и громоздкая система орошения, Задачи успешного управления и регулирования этой системой, а также интересы ее дальнейшего развития оказались не под силу старой родовой общине и с необходимостью требовали объединения родов и племен в крупные союзы. Между тем, извечная родовая и племенная раздробленность, вражда и раздоры служили сильнейшим препятствием на пути этого объединения, разоряли основы арабского земледелия, превращали цветущие сады в пустыню и задерживали рост общественного производства. Такие тяжелые последствия племенной раздробленности на определенном этапе развития были осознаны самим арабским обществом. Возникали специальные группы, которые выступали с вполне определенной программой объединения. Однако, в своем стремлении к объединению они должны были преодолеть сопротивление со стороны тех, кто решительно и любыми средствами пытался сохранить старые порядки. На этом основании развертывалась многолетняя и упорная борьба между сторонниками слияния племен в единые союзы и силами, кровно заинтересованными в сохранении племенной независимости. Эта борьба находила свое отражение и в области сознания. Но в тех исторических условиях она неизбежно принимала религиозную окраску и происходила в форме борьбы монотеизма против старого арабского политеизма.

Уже задолго до возникновения ислама среди арабских племен пользовалось известным хождением религиозное течение под названием ханифизма. Ханифисты выступали против политеизма арабов и проповедовали учение о едином всемогущем боге. В дальнейшем ханифизм послужил одним из духовных источников ислама.

Вместе с ростом общественного производства, разложением первобытно-общинных отношений и формированием новых условий производства усиливался процесс дальнейшего социального расслоения арабского общества. Это обстоятельство также послужило одной из существенных причин, приведших к возникновению ислама. Жестокий, поистине бесчеловечный гнет, которому подвергал формирующийся слой арабских социально-политических верхов народные массы, вынуждал последних становиться на путь активного протеста против своей эксплуатации. Общественные противоречия и борьба принимали временами весьма острый характер. В этих условиях господствующие сословия все более ощутимее чувствовали необходимость духовного воздействия на массы. Нужна была грозная карающая сила, которая бы держала в постоянном страхе перед собой неисчислимые толпы трудящихся. Такой силой не могли быть племенные и местные боги и божки, а мог стать только единый, всемогущий и жестоко наказывающий за грехи бог, каковым и оказался Бог проповедников ислама.

Помимо этих основных причин были и другие, отнюдь немаловажные, факторы, способствовавшие не только возникновению ислама, но и определению отличительных особенностей его как религии.

Среди них прежде всего следует отметить внешне политическую обстановку, в которой находились арабские племена в конце УІ-го - начале УІІ-го вв. Родоплеменная раздробленность и слабость отдельных племен побуждала соседние с арабами более развитые государства предпринимать частые опустошительные набеги на аравийские земли. Агрессия со стороны Абиссинии, Византии, Ирана и других государств создала, наконец, вполне реальную угрозу полного завоевания и порабощения Аравии. Это послужило дополнительным стимулом к объединению разоренных арабских племен и подготовило почву для распространения идеи о едином боге, покровителе и защитнике всех арабов, могучем создателе и охранителе их союза.

Еще более серьезным фактором, содействовавшим этому процессу послужило изменение торговых путей, происшедшее в конце УІ-го века. Общемировые материальные условия, которые объективно складывались в рассматриваемый период, вынудили предпочесть торговый путь через Персию к Черному морю и через Персидский залив в Сирию и Малую Азию торговому пути через Красное море. Неизбежным следствие этого было то, что племена, населявшие Аравийский полуостров, лишились огромной доли тех доходов, которые раньше они получали от посредничества в торговле между Востоком и Западом. Особенно же пострадали из-за такого стечения обстоятельств представители очень влиятельной в то время торговой верхушки арабских племен. Они-то как раз и составили основное ядро тех, кто организовал и возглавил движение за единобожие и придал этому движению характер религиозного фанатизма. Попытки насильственного изменения создавшегося положения с помощью военно-феодальной экспансии на север, запад и восток толкали арабскую аристократию не только к борьбе за единобожие, но и на путь призывов к «священной» войне для повсеместного распространения «истинной веры», якобы данной избранному богом народу.

Таким образом, сложная конкретно-историческая обстановка в Аравии начала VII века с настоятельной необходимостью требовала неотложного и прочного объединения арабов под эгидой единой могущественной власти. Это обстоятельство и получило свое отражение в иеламе и обусловило собой крайне жестокое преследованир его проповедниками не только свободомыслия, но и всякого прявления идеи безбожия, стремления любыми средствами добиться утверждения веры в единого всеарабского бога. «Бог ваш - Бог единый: нет другого Бога кроме Его, милостивого, милосердного», - вещал коран и под страхом мучительного наказания требовал беспрекословного и слепого подчинения людей воле этого бога.

С другой стороны, потребности обороны страны от внешних вторжений и особенно интересы господствующей верхушки арабских племен в захвате чужих территорий придали исламу вид нетерпимости и вражды к инакомыслящим. Кровавая резня и поголовное истребление людей иной веры под флагом джихада, газавата, согласно представлениям мусульман, являлось делом богоугодным. Более того, мусульманский бог поощрял свою паству к подобного рода бесчеловечным действиям.

Ислам как религия первоначально возник в городе Мекке, расположенном в Западной Аравии в области Хиджаз. По преданию основателем его явился бедный сын разорившегося купца арабского племени курейш Мухаммед, относительно исторической реальности которого не сохранилось никаких подлинных документов. Согласно утверждениям легенд, Мухаммед выступил в роли проповедника религии в Мекке в 610-м году нашей эры. Сначала его деятельность не имела успеха и даже была враждебно встречена как верхами, так и низами курейшитов, поскольку затрагивала интересы первых и совершенно не выражала подлинных чаяний вторых. В этих условиях Мухаммед с небольшой группой своих единомышленников вынужден был переселиться из Мекки в Медину. Переселение (по-арабски хиджра) произошли в 622-м году, с которого и берет свое начало мусульманское лунное летоисчисление (год хиджры).

Вскоре после этого в Медине образовалась мусульманская община, члены которой объединялись не по признаку кровного родства, а по признаку религиозной принадлежности к исламу. Община эта стала постепенно разрастаться и превратилась в серьезную экономическую и военную силу, способную в военных столкновениях нанести поражение соседним арабским племенам. Горечь поражения и безуспешной борьбы против мединцев испытали на себе племена Хиджаза и мекканцы, В конце концов они сочли лучше пойти на компромисс с мусульманской общиной Медины, который и состоялся в 630 году. По условиям этого компромисса, как гласят о том предания, курейшиты и некоторые другие племена Хиджаза приняли ислам и признали Мухаммеда за единственного пророка Аллаха. Зато Мекка сохранила значение религиозного центра Аравии, каковой она была раньше, а ее храм Кааба с черным камнем, но без идолов, стал признаваться за священное место мусульман, куда каждый их них был обязан совершать поломничество хадж.

В дальнейшем ислам, благодаря завоеваниям арабов и активной миссионерской деятельности своих рьяных приверженцев, стал широко распространенной религией среди многих цивилизованных народов Азии, Африки и Европы.

Так возник и распространился ислам, явившийся одной из влиятельных мировых религий.

Распространению ислама в Казахстане способствовали, по крайней мере, три обстоятельства. Прежде всего следует заметить, что этот процесс был явно связан с усугубляющемся ухудшением жизненных условий казахской бедноты, доведенной до полного отчаяния последствиями социального притеснения со стороны своих собственных эксплуататоров - ханов, султанов, биев, беков и различных служителей мусульманского культа.

Феодальные верхи казахского общества все более сосредотачивали богатство и власть в своих руках и превращались в паразитирующую силу. Ведя праздный образ жизни, они перекладывали всю тяжесть примитивного общественного производства на плечи трудящихся. Это было засвидетельствовано многими современниками. Так писатель А.Янушкевич, который провел значительное время в казахской степи в первой половине XIX века и хорошо изучил жизнь казахского общества писал: "Удивительно ленивы именно богачи, которые всю тяжесть, даже имущественные повинности, например, подводы, сваливают на низших. Бедняк должен все лето, как негр, работать на земле богача, питается козьим молоком, солнце жжет его нагого, боится как бы разбойники не отняли одежду. И что имеет за это? Какой-нибудь старый халат, несколько десятков курта (сыра) и горсть проса, чтобы посеять себе в будущем году» ⁵².

Другим обстоятельством служил национально-колониальный гнет со стороны царской России, гнет, с каждым разом усиливающийся по мере продвижения российской имперской власти вглубь кочевий старых номадов. Колониальная администрация царизма не ограничивалась осуществлением социальной политики насильственного захвата лучших земель казахов, лишавшей их привычных издавна маршрутов кочевания и подрывавшей тем самым основы кочевого скотоводческого хозяйства, она открыто грабила народ путем наложения незаконных налогов, непомерных поборов и взяток.

Положение трудящихся масс становилось все хуже. Нищета и голод, бесправие и забитость, болезни и неимоверные страдания народных низов все более становились обычным явлением. Тот же А.Янушкевич с глубоким сочувствием описывает неимоверные бедствия казахских бедняков. «Используя свободное от службы время, - пишет он, - я навестил ближайшие аулы, чтобы лучше познакомиться с жизнью, так отличавшейся от нашей, с жизнью, которую мое воображение рисовало в самых ярких красках. Но не все то золото, что блестит! В нашей юрте я надеялся найти счастливых аркадских пастушков... Увы... Редко в которой из юрт взор мой не встретил печальных картин нищеты и болезней, изнуряющих бедное население. Почти во всех черных юртах (потому что богатые живут в белых) лихорадка. На детях оспа, короста, нарывы. И все это только собственными силами должно бороться со страданиями, так как наука Эскулапа отдана здесь в руки глупых и невежественных баксы, которые употребляют способы лечения, отмеченные большей частью печатью шарлатанства и знахарства.

Сердце разрывается при виде мученников, просящих о помощи»⁵³

Все это, естественно, вызывало возмущение народных низов. Участились случаи их неповиновения властям, случаи выражения ими протеста против своего угнетения. Это вынуждены были признать и сами казахские феодалы. Они неоднократно подчеркивали свою неспособность привести к покорности народ, заставить его повиноваться своей воле. Так, например, «Нурали-хан, - сообщает генерал-майор Тевкелев, - при свидании с нами, когда мы напоминали ему о действительном исполнении об объявленных ему указом и по данным от него сообщениям, только жалобно отзывался, что иногда и слезы в глазах показывались, изъявляя, что он указами е.и.в. повелеваемое ему сам тот час и всеусердно исполнять желал бы, но дикой и необузданной народ за бессилием своим вскорости приводить к тому же не может и пр. »⁵⁴ .

Поэтому уже в годы присоединения Казахстана к России казахские феодалы вынуждены были прибегать к силе русского оружия для усмирения народа, поддержания его в страхе и в рамках угодного и выгодного им порядка. Упоминавшийся уже ранее генерал-майор Тевкелев, в соответствии с просьбой Нурали-хана и других казахских аристократов, советовал русскому правительству послать в степь для укрепления власти местных феодалов над народом небольшие воинские отряды. «К тому же, чтоб хана над народом его поусилить, - писал он, 22 января 1759 года в представление Коллегии иностранных дел, - по слабейшему нашему мнению, не противно бы было, и сие, чтобы некоторое время поддержать при нем не только в оной его крепости, но где бы он не находился, капральства два драгун и казаков от двадцати до тридцати человек при одном или двух обер-офицерах. Хан, имея такую крепосцу и команду, кого похочет, всегда удержать и наказыть уже может, чего ныне сделать ему не только трудно, но и невозможно»⁵⁵.

В этих условиях феодально-байская верхушка общества и мусульманское духовенство усиливали религиозную проповедь. Поскольку древние верования казахов уже перестали соответствовать эксплуататорским целям господствующих сил патриархально-феодального общества, постольку эти последние начали преследовать всюду их, стремясь всеми силами заменить их мусульманской религией. Однако ислам, явившийся продуктом иных, отличных от казахских, условий долгое время не мог пустить свои корни в казахском народном сознании. Вытеснить из них старые верования было делом отнюдь не простым. Старые верования сохранились, если и не полностью, то уж во всяком случае в значительной своей части, но сохранились не в том виде, в каком они существовали раньше. Они приняли новую форму и в какой-то мере были приспособлены к основным догмам ислама. Как справедливо заметил Ч.Валиханов: «Мусульманство среди народа неграмотного, без мулл не могло укорениться, но оставалось звуком, фразой, под которыми скрывались прежние шаманские понятия. Оттого изменению подверглись имя, слово, а не мысль. Онгон стали называть арвахами, кук-тенгри - аллахам или кудаем, дух земли - шайтаном, пери, дивана или джином, а идея осталась шаманская. Даже в представлениях она имела образ, олицетворение шаманское. Но тем не менее, основания шаманской веры были поколеблены магометанским единобожием. Небо слилось с идеей аллаха. А второстепенные тенгри, почитаемые в олицетворениях, и особенно те_, которые имели изображения, как, например, истуканы богов земли - дзаягачи, - совершенно были забыты, вероятно потому, что более последовательно преследовались при введении ислама, как идолы, столь ненавистные мусульманам. Зато солнце, луна, звезды, которые не были олицетворены, пользуются до сих пор уважением, и в народе сохранились некоторые обряды их культа. Все шаманские обряды, понятия, легенды, столь тесно соединенные с бытом кочевым, сохранились у киргизов в совершенной целостности и представляют богатый материал для исследования среднеазиатских древностей»⁵⁶.

Ислам и служители его культа, с самого начала своего появления в степи, связывались в казахском сознании с господствующими силами общества, с их волей и стремлениями. Поэтому всю полноту своего чувства вражды и ненависти к эксплуататорам народные массы переносили на их религию, на ислам и мусульманекое духовенство. Иначе и не могло быть в условиях, когда му.сульманская религия и ее служители действительно стояли на страже интересов угнетателей. Никакие ухищрения мусульманских проповедников не могли скрыть от народа прислужническую роль ислама перед власть имущими, перед ненавистными народу феодально-байскими еословиями. В той самой мере, в какой углублялись противоречия между народными масеами и их угнетателями, в той же самой мере росло их отчуждение от мусульманства, количество эксплуатируемых людей, всякие связи с зтой религией. Таким образом, в борьбе против угнетения и несправедливости исподволь происходило разрушение религиозного мировоззрения масс. Но, само собой разумеется, разрушение религиозного мировоззрения народа не обозначало разрушения его мировоззрения вообще. Место религиозной веры все чаще занимала попытка нерелигиозного осмысления сущности окружающего мира. А многовековой опыт трудовой жизни и социальных отношений формировал в народном сознании нерелигиозные представления и идеи. Таким путем возникали и получали свое развитие в народном сознании элементы свободомыслия и атеизма, которые затем, по мере формирования необходимых социально-экономических и политических предпосылок, окончательно складывалиеь в традиционную черту сознания казахских народных масс.