Глава 15 разрабока философских проблем гуманитарного знания в казахстане начала XX века.

1. Ахмет Байтурсынов (1873-1937) и его вклд в казахскую философию начала XX века.

Ахмет Байтурсынов - выдающийся казахский просветитель-демократ,поэт, писатель, известный общественный деятель, ученый, философ. Основная сфера его научных - это литературное творчество, исследование языка и закономерностей его функционирования в обществе, его роли в организации общественной жизни т деятельности людей. Он вошел в историю казахской национальной культуры как выдающийся переводчик ьслассической русской и западной поэзии на казахский язык, писатель, публицист, как один из организаторов периодической на казахском языке. В его творческом наследии сохранились замечательные научные исследования, посвященные прежде всего проблемам теоретического анализа казахского языка и особенностям законов литературного творчества. Он одним из первых в Казахстане начала XX века занялся серьезным углублением исследований творческого наследия Ч. Ч. Валиханова, И. Алтынсарина, Абая Кунвнбаева, о содержании, жанрах, формах значении устного словесного искусства казахов, казахского фольклора. Именно казахское устное народное творчество дало ему возможность приступить к изучению, а в дальнейшем и более содержательному обоснованию как общих закономерностей, так и особенностей того литературного процесса, который протекал среди наиболее одаренных литературных деятелей самого народа. Это позволило ему осуществить затем смелый переход к формулировке и обоснованию некоторых общих норм и правил литературной работы, которые, согласно его замыслам, должны были помочь начинающим литераторам свободнее входит в мир литературно-художественного творчества.

Естественно, что теоретический анализ истории литературы и законов развития зыка и словесного искусства потребовал от него решения ряда сложных проблем философии слова, словообразования, языка, его функции и значения для организации человеческих форм бытия. Поэтому не вызывает никакого удивления, что в научно-теоретическом наследии А. Байтурсынова достаточно большое место занимают разработка философско-теоретических проблем языка и художественного творчества.

Ахмет Байтурсынов родился 25 января 1873 года в Тосынской волости Тургайского уезда. Отец его Байтурсын Шошаков, говорят был человеком с особо выраженным чувством собственного достоинства, что не часто бывает присуще людям бедного сословия, обездоленным и забитым беспросветным гнетом. Трудные обстоятельства жизни не сломили его и он даже позволил себе смело и решительно выступить в защиту своей собственной чести и чести своего рода от посягательств высокопоставленных представителей царской колониальной администрации, за что со своим братом Актаем был сослан на пятнадцать лет в Сибирь. На десятилетнего Ахмета это событие оказало очень сильное и удручающее впечатление и заставило его глубоко задуматься над сущностью человеческого бытия вообще и отношениями людей в обществе как таковом. Беспредельная политическая сила власть имущих и полное бесправие бедного люда глубоко задели его молодую душу⁴³¹.И он решил понять все это на пути знания, к которым с этого момента он устремился со всей страстью. Начальное образование он получил в Тургае, где в 1891 г. обучался в двухклассном русско-казахском училище. Затем переехал в Оренбург и там в 1895 г. окончил учительскую школу работ которой всецело была основана на педагогических традициях И. Алтынсарина. Получив достаточно систематизированное образование и воспитание, он с 1896 по 1907 г занимался педагогической деятельностью то в Актюбинском, то в Кустанайском и, наконец, в Каркаралинском уездах, бывших тогда наиболее активными политическими и просветительскими

центрами Казахстана. И как раз здесь за активное участие за активное участие в движении против несправедливой политики царского правительства он был взят под строгий надзор властей. Сущность политических отношений между царскими властями и народом окончательно была усвоена. В противостоянии правительства и народа он всецело стоял на стороне социально угнетенной и национально придавленной бедноты. За активную защиту интересов последних он вскоре был заточен в Семиполатинскую тюрьму. В 1910 г он был освобожден и отправлен в Оренбург под особый надзор местной полиции с целью особого перевоспитания. Однако перевоспитать его властям так и не удалось. Постепенно он стал втягиваться в организованную борьбу против социальной и национальной несправедливости. Ужу будучи в заточении он начал писать стихи отнюдь не приемлемые для правительства. Ав1911г. в одном из издательств Оренбурга был выпущен сборник его стихов, переводов и басен под интригующим названием «Маса» т.е. «Муха», в которых то в открытой, то в аллегорической форме подвергались критике негативные последствия политики царизма.

В марте 1813 г. при самом активном участии М. Дулатова, А.Букейханова и других он приступил к организации издания первой в Казахстане общественно-политический газеты под названием «Казах».Само собой разумеется дело это было далеко не из легких. Надо было изыскать средства, приобрести оборудование, сформировать авторский коллектив, найти читательскую аудиторию и проч. Но все эти трудности он сумел с честью преодолеть и газета стала регулярно выходит раз в неделю и ее постоянным издателем и редактором А. Байтурсунов оставался вплоть до середины 1917 г. Это были трудные годы борьбы за формирование сознания казахского народа. За пропаганду передовых идей равенства, свободы и братства, борьбы за национальную независимость и демократические порядки. Конечно в практическом плане результаты этой борьбы были ничтожны. Но они взбудоражили сознание определенной части казахского населения, которые потянулись к просвещению, знаниям и, наконец, хотя бъі. к вере, А этого уже было не мало по тем временам. Поэтому далеко не случайно газета находилась под постоянным надзором властей. В 1914и 1916 годах газету дважды подвергали тяжелым штрафам. Ради откупа редактор ее добровольно соглашался отсиживать тюремные сроки, что было предусмотрено решением администрации, но оба раза читатели «Казаха», количество которых постоянно росло и ее поклонники находили возможности освобождать главу газеты от несправедливых заключений. Таким образом царизм не жаловал издателя газеты. Но еще болыпую беду обрушили на его голову Советы.

После октябрьского переворота 1917 года А. Байтурсынов, вместе со своими соратниками, принял самое деятельное участие в организации политической партии «Алаш». Кроме А. Байтурсынова а нее вошли М. Д Дулатов, А.Букейханов, О. Алмасов, Магжан Жумабаев, Ильяс Омаров, Сейтжан Жаханов⁴³² и многие другие представители демократической интеллигенции Казахстана, положение которого после революции оставалось довольно неопределенным. Несмотря на резкое идейное расхождение между членами партии «Алаш» подавляющее большинство их объединилось вокруг идеи национальной автономии. По существу своему это был демократический лозунг официально вполне приемлемый для советской власти. Члены партии «Алаш-Орда» с болыпим удовлетворением признали Советскую власть. Многие из них и в их числе Ахмет Батурсынов решительно содействовали ее установлению на казахской земле, занимали важнейшие посты в ее учреждениях, отдавали не мало сил укреплению новых органов управления. И вопреки всему этому Советы не только не доверяли им, но и подвергли многих из них гонениям, необоснованным репрессиям и даже арестам и расстрелам. Не избежал этой участи и А. Байтурсынов. За ложным обвинением он сначала бы сослан в Архангельские, а затем с 1929 в по 1934 г . в далекие Сибирские дебри. В ссылке его сопровождали жена Александра и дочь Шолпан. Из ссылки он вернулся в тогдашнюю столицу Казахстана Ама-Ату. Местные деятели встретили его далеко не дружелюбно. Более того в 1937 г он исчез с политической сцены и более его никто не видел. Несмотря на сложившуюся невыносимую судьбу А. Байтурсунов никогда не унывал и постоянно занимался научной деятельностью, превосходно понимая, что без науки у Казахстана вообще не может быть никакого будущего. В центре научных интересов ученого был казахский язык и языкознание, как основа языковой практики. Естественно, что теоретический анализ истории литературы и законов развития зыка и словесного исісусства потребовал от него решения ряда сложных проблем философии слова, словообразования, языка, его функции и значения для организации человеческих форм бытия. Поэтому не вызывает никакого удивления, что в научно-теоретическом наследии А. Байтурсынова достаточно большое место занимают разработка философско-теоретических проблем языка и художественного творчества. Философское учение А. Байтурсынова формировалось вне влияния марксизма-ленинизма. Есть более смысла утверждать, что многие его черты были результатом переосмысления и критического преодоления многих путаных философских рассуждений многочисленных школ так называемого семантического идеализма, рожденных на базе неопозитивизма, получивших широкое распространение на Западе как раз в первой половине XX века. Очевидно именно поэтому философия языкознания казахского мыслителя заметно отличалась своей оригинальностью, ярко выраженной самостоятельностью и явной не стандартностью суждений. Этим обстоятельством в болыиой степени обуславливается видимо и егозначение для современности, тем более, что и ныне многие философско-теоретические проблемы языка и языкознания до селе остаются спорными и все еще далеки от действительно научного решения. Это обстоятельство и дает нам веские основания для организации всестороннего и более основательного исследования бесценных философских идей выдающегося казахского ученого и мыслителя и ввести их в современный научный оборот, тем более, что нынешнее языкознание старается явно обойти стороной острые углы своего предмета.

В концентрированном виде он изложил свою философскую позицию в весьма богатой своим идейным содержанием произведении «Эдебиет таныткыш» (Литературный путеводитель») написанный в 1926 г. Судя по опубликованным научным разработкам А. Байтурсынова не плохо знал философскую литературу, широко распространенную в его время. Философия интересовала его, прежде всего потому, что без него трудно было разобраться в закономерностях развития языка и тем более правильно понять тенденции развития литературного процесса вообще и казахской литературы, в частности. Поэтому предметом его особых интересов становятся философские проблемы языкознания, литературоведения и словесного искусства в целом.

Прежде чем приступить к исследованию глубинной сущности языка и словесного искусства в целом А. Байтурсынов с полным на то основанием считает необходимым выяснить отношение между предметным миром природы и миром человека. Естественно этого невозможно было сделать без серьезного философского анализа отношения человека как субъекта к природе как объекту. Более того, поставленная им проблема настойчиво требовала основательного исследования сущности самого человека, его сознания, человеческого духа в целом и отношении человека как мыслящего и одухотворенного существа, к лишенной какой-либо духовности природы. Однако сам ученый оставляет все эти вопросы далеко за пределами своих рассуждений. В отличие от Шакарима, с философией которого он, несомненно был хорошо знаком, он не отделяет дух от природы, сознания от материи, мышления от бытия. и не ведет каких-либо то ни было разговоров об их отношении и взаимной связи. По всему видно, что лукавому мудрствованию по этим сложным для всякой науки вопросам. Он предпочел, так сказать по умолчанию и в то же время твердо, занять позиции материализма. Справедливость подобного рода суждения достаточно убедительно подтверждается уже при первом знакомстве с его стремлением дать логико-философское сопоставление предметного мира природы с миром вещей человека. И в самом деле А. Байтурсынов считает, что все окружающие нас вещи, которые мы отчетливо видим, осязаем, знаем, являются вещами сотворенными природой, либо же вещами, сработанными человеком. Леса, моря, реки, горы, родники и т.д. - все это предметы, сотворенные природой. Дом. кирпич, сад, арык и т.п. - все это вещи, которые созданы трудом человека. Вещи сотворенные природой являются ее предметным миром, а веши, сделанные человеком представляют собой мир искусного труда людей, своеобразного опредмечивания их сущностных субъективных сил.

Люди делают разные вещи. Одни строят дома, копают арыки, шьют сапоги, мастерят арбу, катают кошмы, делают посуду и иные необходимые для хозяйства предметы. Другие строят красивые мечети, сооружают красивые дома, рисуют прекрасные картины, сочиняют хорошую музыку, вдохновляющие кюи и т.д. Есть большая разница между деятельностью первой и второй категории. Первые делают вещи, необходимые для жизни, в быту, в хозяйстве. Их мало интересует, красиво сделали они свою продукцию или нет. Они работают по принципу полезности вещи, которую они сделали, а не ее красоты. Вторые, напротив, болыпе нацелены на то, чтобы создаваемые ими вещи были эстетически выразительны и отвечали принципам красоты. Это их главная забота. А что касается полезности вещи, то это их мало заботит. То есть они ставят перед собой достижение не каких-то прагматичных целей, а стремятся исключительно к творению красоты.

Первого рода вещи создаются для удовлетворения повседневных потребностей людей, второго же - для духовного удовлетворения, для восхищения красоты форм, звуков, слова, слога т.д. Первого рода вещи являются продуктами искусства терпеливого труда и предназначены для обеспечения благополучной жизни человека, а то мастерство, которое направлено на производство второго рода вещей, представляет собой искусство создания прекрасного, т.е. художественного, эстетического, возвышенного. Все эти рассуждения ученного без сомнения свидетельствует о том, что в рассматриваемых вопросах он последовательно и принципиально стоял на материалистических позициях. Человек не творит природу. Наоборот. Природа творит человека посредством вовлечения его в творческий трудовой процесс. Человек не создает природу, но преобразует ее. Все, вещи и предметы, будь то предназначенные для прагматических целей и имеют чисто бытовое предназначение или предметы, призванные исключительно для удовлетворения духовных потребностей созданы людьми из материала природы. Даже те предметы, которые весьма далеко отдалены от конкретной предметности, скажем как музыка и те содержат в себе материальный субстрат, каковыми являются либо звуки домбры или прекрасный голос певца и т.д.

Ученый различает пять видов художественного творчества, соответствующие пяти видам искусства. Это - архитектура, скульптура, живопись, музыка и, наконец, словесное искусство, включая сюда и художественную литературу. Как видим в этом перечне нет театра, кино, эстрады и других видов и жанров искусства, и это, вероятно, не случайно. Хотя во времена А. Байтурсунова в Европе и России достаточно широко были распространены многие новые виды художественного творчества в Казахстане они были вовсе неизвестны или известны чрезвычайно узкому кругу весьма зажиточных кругов общества, Поэтому вполне естественно, что внимание казахского исследователя было сосредоточено в основном на тех пяти видах искусства, получивших достаточно высокий уровень развития в Казахстане.

Особое значение А. Байтурсынов придавал словесному искусству. Есть все основания предположить, что это объясняется по меныией мере двумя обстоятельствами. Во-первых следует учитывать, что словесное искусство было традиционно преобладающим в казахской национальной культуре в течение довольно значительного времени. Во-вторых, потому что сам ученый придерживался мнения, согласно которому ни один вид искусства не может заменить собой искусство слова, тогда как искусство слова всегда может легко и точно воспроизвести функции любого другого вида искусства. Согласно его глубоким убеждениям в искусстве слова сосредотачиваются и получают свое яркое выражение прелести всех других видов искусства. Слово, - полагал он, - делает то, что не могут сделать другие виды искусства. Поэтому искусству слова он придает значение базового. Быть может в этом есть большой резон, если и не принимать его за полную истину.

Мы сейчас хорошо знаем, что существует большое множество знаковых систем, используемых людьми для передачи информации. К ним. могут быть отнесены знаки, коды, копии, азбука Морзе, дорожные знаки, сигналы и т.д. Но все они, в конечном счете, раскодируются и приобретают смысл и значение посредством слова. Примерно такой же идеи придерживался А. Байтурсынов при анализе соотношения литературы с другими видами искусства. В архитектуре, живописи, скульптуре, музыке, которые, как правило, носят символический характер и получают свое выражение не в слове, а в формах, нередко просто в символах, мало, что остается для простых сметных. Для несведущего человека символика искусства, многих его видов и жанров может остаться за семью печатями и произвести на человека исключителыю эмоциональное воздействие. Другое дело слово и основанное на нем словесное искусство. Никакой вид искусства не в состоянии сделать то, что можно сделать посредством слова, которое позволяет раскрыть смысл любой системы символов любого вида искусства

Словесное искусство, полагал А, Байтурсынов, опирается на три основания человеческого сознания - на ум, фантазию и настроение. Однако, чтобы довести до сознания других свою мысль в таком виде, в каком она у тебя сформировалась, нужно обладать болыпим мастерством искусства слова. Недаром такие великие мастера слова, как А.С. Пушкин и Л.Н. Толстой предельно тщательно отрабатывали тексты своих произведений. Так, например А.С. Пушкин отдельные свои произведения правил до тринадцати раз, а Л.Н. Толстой уже после того, как его произведения сдавались в печать продолжал вносить в них много поправок и изменений. Ссылаясь на эти примеры А. Байтурсынов надеялся убедить своих читателей в том, что цена слов может стать великой только тогда, когда они пределыю адекватно отражают чувства, переживания и мысли говорящего или пишущего. Говорить могут все , но не всем удается передать в своих словах точный смысл своих мыслей. Это происходит потому, что и мысли людей, выраженные в словах, не всегда совпадают, чаще не совпадают. Словом владеют все люди,. поскольку они люди, но не все и не всегда могут пользоваться им умело, точно выразить с их помощью свои мысли, чувства и переживания. Звуковая речь и ее графическое изображение являются формами выражения мысли. Поэтому речь и мысль должны совпадать. Совпадать должны слово и мысль. Этого должны добиваться все люди, если они хотят правильно понимать друг друга. Но на практике происходит совсем иное. Очень многие люди могут говорить сколько угодно долго и даже складно, однако бессмысленно. Таких людей в народе называют просто болтунами. Но болтун не есть мыслитель, а есть всего лишь пустослов. Следовательно, слово и мысль не являются тождественными, их форма и содержание значительно отличаются друг от друга. Понять и раскрыть связь между словом и мыслью представляет собой важную благородную задачу философии.

Следует сказать, что проблема поставленная А. Байтурсыновым не является новой. Нам, к сожалению, не известно знал ли казахский ученый английского философа Френсиса Бэкона или нет. По многим показателям текстов его исследований он несомненно должен был быть знаком с его произведениями. Ведь именно Бэкон задолго до А. Байтурсынова в своем

учении об «идолах рынка» впервые поднял вопрос о необходимости упорядочения словоупотреблений, как условии преодоления трудности развития науки. Как мы видели выше А. Байтурсынов, поставил эту проблему в развернутом виде, но не олько. Именно он впервые предпринял попытку не только обоснования необходимости, но и самого научного анализа философских оснований логики развития языка и его

функционирования в обществе. Он рассматривал философию языка как науку о закономерностях становления слова, художественно и эстетически значимого, в конечном счете. Этому придается большое значение, ибо эстетика слова однозначно рассматривается как фундаментальная основа всех других форм деятельности человека, в которых, по существу, реализуется художественно-образное, т.е. эстетическое освоение действительности как природного, так и, в особенности, социально-бытового мира человека. Вот почему А. Байтурсынов придавал особое значение изучению и освоению закономерностей искусства словесного творчества и превращение этих познанных закономерностей в правило повседневной деятелыюсти творчески мыслящих людей. По-видимому, только этим объясняется, что основной целью науки об искусстве слова он считал становление языка и речи, как высокохудожественных и точных смысловых форм отражения действительности. То есть слово не как простое звуковое выражение или графическое изображение того, о чем думает человек, а как фактор, несущий в себе сознательно организованное начало и смысловое содержание, а к тому же полностью соответствующее эстетическое оформление. В противном случае слово, язык, речь полностью теряют свой смысл и функции и превращаются в никому не нужную галиматью.

Во всех этих рассуждениях А. Байтурсынова есть глубокое от проекта (жоба) и от фантазии проектировщика (киял). Чем богаче фантазия проектировщика, чем выше его умение гармонично расположить строительный материал тем красивее и приятнее для восприятия построенный по его проекту объект. Для этого, однако, необходимо, чтобы и кирпичи были добротными, и проект хорошим, и строители обладали должным мастерством. То же самое, по существу, но, разумеется, с учетом отличия слова от кирпича, происходит и в словесном искусстве. Слово в нем есть кирпичик, атом, его фундаментальное основание. Но,. в отличие от безмолвного кирпича., слово состоит из живых звуков, графическое изображение которых составляет их застывший образ, но, в отличие от кирпича, оно способно оживить человеческую душу и мысль. Это происходит потому, что слово обладает рядом своих специфических свойств

Для того чтобы слово было эстетичным (асыл) должно быть гармоничным звукосочетание в слове. И эта гармония объективно существует, она есть сущность самой природы. Она обусловливается . Действием общих закономерностей становления эстетического, как в природе, так и в человеческом сознании, и состоит в стремлении сбалансировать две равнозначные противоположности. Например, красота человека обусловливается симметрией, сбалансированностью и пропорциональным расположением пары глаз, ушей, рук, ног и т.д. Примерно тоже самое происходит и со словом. Если в слове звукосочетание дурное, то и оно само не может звучать красиво и приятно для слуха. Но все дело в том, что и в слове имеется соотношение двух равнозначных начал - гласного и согласного, сбалансированность которых делает слово эстетически выразительным ⁴³³.

Исходя из этих соображений А. Байтурсынов предпринял попытку усовершенствования казахского алфавита. Его идея в этом отношении была предельно проста и потому непостижимо гениальна. Для того, чтобы сделать казахскую речь доступной, экономичной и главным образом, эстетичной, он прелагал убрать их казахского алфавита лишние звуки и их графические изображения. Он достаточно глубоко обосновал идею, согласно которой казахский язык вполне может обойтись тридцатью семью звуками и их обозначениями, которых вполне достаточны для того, чтобы наиболее рациональным образом раскрыть пути для дальнейшего развития языковой культуры казахов и предельно облегчить пути проникновения грамотности и просвещения в казахскую народную среду. Это была весьма рациональная идея - предельно упростить фонетику, морфологию и как неизбежное следствие этого, все другие структуры языка, не нанося никакого ущерба возможности адекватного отражения в нем всего сложного многообразия окружающей человека действительности.

Человек выражает мысли не для себя, а для другого. Источником мысли человека является мир, в котором он живет, и мир, который живет в нем самом. Предметный мир природы - это мир, в котором живет человек, а мир вещей, созданный самим человеком - это мир, который живет в нем самом ^434. Таким образом получается, что источник мыслей человека имеет весьма сложный характер. Отсюда проистекает и сложность самого мыслительного процесса, психологические и тем более физиологические. механизмы которого А. Байтурсынов едва ли мог в достаточной мере знать. Поэтому он стремится объяснить совсем другое, а именно дать обоснования значения слова, как фундаментальной, основополагающей формы выражения мысли. Коль скоро это так, то высказывающий свои мысли для других, полагал он, должен позаботиться о том, чтобы слова и вложенный в них смысл без особого труда были поняты другими слушающими или читающими. Для этого высказывающийся или пишущий должен хорошо знать и умело пользоваться словами того языка, на котором он желает высказаться. Смысл каждого слова должен быть установлен предельно точно. Но этого мало. Надо еще, чтобы словосочетание и словесный строй речи были адекватны и строго соответствовали содержанию самой мысли. А для достижения этого, как минимум, следует знать, каким образом следует правильно строить предложение.

В истории философии, да и в современных условиях достаточно высокого уровня развития науки проблема соотношения слова и мысли не сходит с повестки дня. Ряд направлений философского знания конца XIX - начала XX веков не утративших своего влияния и до сих пор, продолжают настаивать на том, что действительная правда познания и его истинность связаны исключительно и только с правильным словоупотреблением. Это нашло свое отражение в семантике, семиотике, логическом позитивизме, структурной лингвистике, в философии логического анализа и некоторых других. Разумеется, это далеко не случайное явление. Ведь слова, язык, речь действительно представляют собой такие феномены, вне которых в принципе не возможно никакое познание вообще, ни истинное, ни ложное, ни легковесное, ни серьезное. Не вызывает особых сомнений, что А. Байтурсынов был достаточно хорошо знаком со многими из вышеназванных направлений философии языка. Об этом свидетельствует характер разработки теоретических проблем языка им самим. Однако его преимущество несомненно состоит в том, что он имел дело с недоступным для европейских школ материалом, что давало ему возможность выхода к далеко не стандартным решениям. На основе своих исследований ученый приходит к выводу: «Лебіз ашык магналы болу ушін айтушы айтатын нэрсесін анык таниитын болу керек»⁴³⁵. Надо ли говорить о том, что в такой форме, по крайней мере среди казахских гуманитариев, никто не сумел высказаться.