4. Разработка прогрессивных философских идей и. Алтынсариным. 347

И. Алтынсарин был не только непримиримым и смелым борцом против клерикализма, но и выступил решительным критиком религии, с разоблачением ее научной и логической несостоятельности. В противовес фантастическим представлениям религиозной веры, он пытался обосновать свои, основанные на данных науки философские идеи. Однако нельзя не отметить, что та критика, которой он подверг ислам , хотя и была достаточно острой и, конечно, справедливой все же не отличалась должной последовательностью и не привела его на позиции полного отрицания религии, как несостоятельного мировоззрения. Не признавая Бога в качестве силы властвующей над миром он признавал его как создателя и творца всего сущего. Отсутствие глубоких знаний в области естественных наук и низкий уровень умственного развития окружающей его социальной среды, не дал ему возможности вырваться из цепких объятий общего религиозного духа своего времени. Не сумев найти правильного ответа на вопрос о происхождении Вселенной, который естественным образом возникал у его многочисленных учеников, он не нашел ничего лучшего, чем обратиться к арсеналу понятий, выработанных представителями деизма. В своем рассказе «Ученый человек» он без особых отступлений прямо заявляет: « — Если выйдешь в степь — небо и землю, солнце и луну, горы, скалы, ветры, дожди, звезды в небе увидишь ты. Мог ли все это сделать человек? А если так, нужно думать, что все это сотворено какой-то сверхъестественной силой, которую мы не знаем...». Полное отсутствие знаний о законах происхождения вселенной и оправдывает, согласно представлениям просветителя, существование религии. О других причинах данности религии, по крайней мере в его опубликованных трудах, ничего не говорится, хотя в принципе достаточно основательно раскрывается ее крайне вредоносный для общества характер. И. Алтынсарин знал довольно широкий круг философской литературы своего времени. Как сообщает учитель Балгтмбаев, длительное время сотрудничавший с ним и хорошо знакомый с его служебной и личной жизнью, в его библиотеке, наряду с произведениями Л.Н. Толстого, Н.В. Гоголя, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова И.А. Крылова, Шекспира и др. имелись произведения Жан Жака Руссо, Гегеля, Бокля, Джона Стюарта Милля, а также сочинения выдающихся представителей русской материалистической философии В.Г. Белинского, Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова и т.д. Судя по той литературе, которая была знакома И. Алтынсарину. Он не мог не знать о существовании в мировой философской мысли двух противоположных направлений - материализма и идеализма. По всему видно, что симпатии его в значительной мере находились на стороне материалистического направления в философии. Об этом с достаточной убедительностью свидетельствует ряд его важных высказываний, а также его ожесточенная борьба против воспитания молодежи в религиозном духе. Так, например, требуя от правительства организации школ в казахской степи он считал, что эти школы должны быть противопоставлены религиозным и, противодействуя распространению религиозных взглядов, давать учащимся знания об окружающем человека предметном мире. «В общих интересах правительства, - писал он, - нравственно и экономически развивать подвластные ему народы и было бы желателыю безотлагатнльное распростанение в киргизской степи русско-киргизских школ, которые если и не вытеснят вполне татарское учение, то все же будут служить противовесом ему - рассадником, так сказать, практических взглядов на вещи, отражающих предрассудки, вредящие народному развитию; а это в связи с неумершим еще и вполне бодрствующим киргизским обычаем, основанным на практических началах, при том вне всяких религиозных влияний, не допустит народ к нравственному разложению» .Из этого высказывания И. Алтынсарина с полной очевидностью следует, что, согласно его твердым убеждениям, только светское образование может обеспечить экономическое и нравственное развитие народов. Это во-первых. Во-вторых, только светское образование может стать рассадником практического, иными словами, материалистического взгляда на окружающую человека действительность. И. наконец, в-третьих, религиозные предрассудки вредят «народному развитию», тормозят общественный прогресс. Не трудно заметить, что эти идеи казахского просветителя перекликались с лучшими идеями представителей прогрессивной мысли того исторического времени. Но это нисколько не лишает его мысли своеобразия и неповторимости. Стоит, например, обратить внимание на его идею, к стати говоря, весьма меткую, но мало кем высказанную, о том, что подлинно народные обычаи всегда бывают основаны на практических началах и никогда не подвергаются религиозным влияниям. К этой мысли он неоднократно возвращетс и при исследовании казахских народных обычаев сватовства и свадеб, а так же похоронных и поминальных и т.д. Так, в своем «Очерке обычаев при сватовстве и свадьбе у киргизов Оренбургского ведомства» он обращает пристальное внимание читателей на тот факт, что у казахов категорически запрещается вступление в брак лиц состоящих в близком родстве. «Знатные ордынцы, - пишет он, - всегда старались - и до сих пор это водится, - сватать за сына дочь таких же знатных лиц, только совершенно другой части или рода... порядок этот составлен не без дальновидного умысла, так как последствия его, при беспокойном положении ордынцев, принесли народу пользу... Вследствие, быть может этих же побуждений введен твердо укоренившийся в Орде обычай: не жениться на дочерях своих одноотделенцев, допуская к этому только ордынцев, которые состоят к семейству сосватанной невесты в родстве не ближе восьмого колена. Надо заметить при этом, что собственно магометанский закон дозволяет жениться даже на близких родственницах, что и соблюдается у всех мусульман, кроме киргизов» . Здесь, как видим, четко обозначается практическая целесообразность обычая, которая стоит неизмеримо выше любой религиозной мотивации человеческих поступков, и потому приносит пользу людям. В дополнительное подтверждение того, что светские обычаи народа действительно направлены на достижение реальных целей и облегчение жизни людей он приводит в пример практику захоронения казахами своих покойников. Далеко не случайно он указывает на то, что могилы и памятники к ним устраиваются казахами на местах возвышенных, чтобы они могли служить надежным ориентиром путникам. «При выборе места для погребения усопшего, - пишет он далее, -соблюдается ещ и то [условие], чтобы могила была близ воды, дабы проезжие находили по ней источник для утоления жажд. Эти и многие другие обычаи казахов он рассматривал в качестве определенной совокупности правил человеческого общежития, сфрмировавшийхся, вопреки мистическим идеям ислама, исключительно на основе практического жизненного опыта людей. Хорошо понимая, что религиозные взгляды вредят «народному развитию» в виду своей абсолютной несостоятельности, мистического характера и полной оторванности от жизни, он стремился противопоставить им свои, мировоззренческие принципы, в основу которых он старался вложить всю силу своего светского образования. Само знание он рассматривал как знание о вещах, предметах и явлениях окружающей человека действительности. Знание имеет своим предметом естественный мир, а не сверхъестественный дух, Поэтому и достигается он не сверхъественным путем, является не божественным, а человеческим знанием. Правда, просветитель не вдается в рассмотрение механизма самого познавательного процесса. Он ограничивается лишь выражением глубокого убеждения в познаваемости законов внешнего мира, веры в могущество человеческого разума, в непреодолимую силу просвещения, а так же целым рядом кратких, но емщіх замечаний об объективности мира и отношении к нему человека, одаренного умом. В сущности своей предельная лапидарность высказываний И. Алтынсарина по этим вопросам создает известные трудности в раскрытии их действительного содержания, дает повод для неоднозначной оценки их значения. Несмотря на это, несомненным и бесспорным и бесспорным остается признание просветителем при рассмотрении общих вопросов познания безусловной реальности объективного мира. Признание объективной реальности окружающего мира, в сущности, было возведено им в основополагающий принцип к решению вопроса о его познаваемости. И этот принцип достаточно рельефно был выражен им в положении «ум природный сособен обнимать лишь то, что его окружает». Ум, таким образом, не создает, а обнимает то, что его окружает. Но что понимается под «умом природным»? В том контексте, в котором использует это понятие просветитель, оно чрезвычайно напоминает ощущения, по сути дела – совпадает с этим понятием. Потому, что говоря «ум природный обнимает лигь то, что его окружает» И. Алтынсарин далее высказывает мысль о цели познания, которое, согласно его представлениям, заключаетсяне толлько в знании виденного, но еще более – в знании того, что человеку не дано, как в зрительных так и в других ощущениях. Под занием «невиденного» эдесь, очевидно, понимаются закономерности объективного мира, постигаемые исключительно путем рационального мышления, которое опять – таки невозможно без светского образования. В своей речи при открытии ремесленной школы в городе Тургае 15 ноября 1883 г. И. Алтынсарин особо подчеркнул: «Ум природный способен обнимать лишь то, что его окружает, а развить его и сделать способным узавать и то, что не видит, может только светское образование». Как бы там ни было остается неоспоримым фактом и то, что казахский проветитель различает, хотя быть может, и весьма смутно какие-то высшие и низшие ступени познания. Но используемая им терминология была далеко несовершенной даже для своего времени. Это обстоятельство может служить еще одним свидетельством того, какое отрицательное влияние оказывает ограниченная социальная среда даже на самых одаренных людей, выросших и творивших в ег окружении. По существу своего мировоззрения И. Алтынсарин был деистом, и как у всякого деиста в его творчестве преобладющее значение имели материалистические тенденции. Так же как и Ч.Ч, Валихвнов И. Алтынсарин был последовательным сторонником идей просвещения. И это было далеко не случайно. Получив русское, по преимуществу, образование он, конечно, не мог не заметить, той колоссальной разницы и тех несомненных преимуществ, которое имеет светское знание перед религиозным, особенно, перед ее мусульманским проявлением. Но главное не в этом. Блестящее знание русского языка и литературы, того значения, которое играло просветительство в общественной жизни России и других развитых стран Европы укрепило его интерес к этому передовому, для своего времени идейно-политическому течению. Вся его кипучая деятельность, направленная на организацию народного образования в казахской степи неопровержимо свидетельствует о том, что он блестяще усвоил основополагающие идеи просвещения и настойчиво стремился внедрить их в жизнь. При этом он исходил из того, что под знанием следует понимать такое знание, которое всецело основано на науке. Только такое знание способно служить делу исторического прогресса. Но его нельзя получить иначе, как проучившись положенное время в светской школе, которое должно решительно противостоять религиозному «образованию» и религиозной вере. Вот почему просветитель настойчиво призывает молодое поколение учиться не в религиозных мектебах и медресе, а именно в школах. 348

Знаний, увидев свет, 352

В памяти крепко, навек 352

Прочитанное сохраните. 352

Дело пойдет успешно, 352

Радости будет — вдвойне... 352

Знайте, неграмотный бродит, 352

Словно слепой в темноте , 352

Дети в школу идите! 352

Светское образование, согласно его глубоким убеждениям, дороже всякого богатства. Более того, только оно может дать человеку не мнимое, а подлинное счастье. 352

Стада - богатство степное – 352

Сметает суровый джут, 352

Богатство ученых иное – 352

А в старость, может быть, 352

Придет к ним внезапно бедность. 352

Как им ее пережить? Растущее, вечно живое – 352

Вьюги не заметут.... 352

Мать и отец постареют, 352

Тогда-то учение ваше 352

Даст им желанный покой, 352

Вы бедность от них отведете 352

Уверенною рукой . 352

Невежество и отсутствие знаний делает человека беспомощным перед судьбой, считал он. И только тот, кто без устали стремиться овладеть наукой и знаниями может быть спокоен за свою жизнь. 352

Как добрый конь не устанет 352

Так знание не подведет. 352

Темному человеку 352

Счастья жизнь не дает. 352

Он однозначно считал, что просвещение лежит в основе прогресса всех сторон общественной жизни. Именно знание позволяет просвещенным народам создавать жизненные блага, строить красочное и процветающее общество. 353

Строит дивные дворцы 353

Умный, знающий народ. 353

Сильный знанием своим, 353

Он уверенно живет 353

Такими простыми и понятными для людей и особенно для детей стихами И.Алтынсарин пытался довести до их сознания идею необходимости образования, приобретения истинных знаний путем обучения в светских школах, дающих полезные для жизни уроки, а не забивающих головы учеников никому не нужной схоластической ерундой. Он ни на минуту не сомневался в том, что только просвещение способпо дать человеку и обществу все необходимые для житеи блага и обеспечить реальный процесс движения общества по пути исторического прогресса. Что же касается невежества и так называемого религиозного образования, то они не могут дать ничего кроме застоя, средневековой отсталости и даже попятного движения. Невежество и отсталость общества находят свое наиболее четкое выражение в беспросветной бедности и нищете народа, в полном отсутствии у него каких бы то ни было элементов культуры, даже на бытовом уровне5 в полном произволе и беззаконии господствующих сил общества, безропотной покорности неграмотных масс воле владельцев и т.д. При таких условиях, разумеется, не могло быть никакой речи даже о некотором подобии демократических свобод и прав народа. И это вызвало особое беспокойство казахского просветителя, который по своим глубоким убеждениям несомненно был принципиальным сторонником демократического устройства общественной жизни, которое, по его мнению, было единственной приемлемой формой облегчения тяжелой участи страждущей бедноты и совершенно необходимым условием достижения общественного прогресеа. По-видимому, далеко не случайно в своих произведениях он уделил достаточно много места правдивому описанию бедственного положения бедноты, на которое ее обрекают господствующие силы общества. 353

Так, в одном из своих етихотворений он, с присущей ему смелостью и огкровенностью пишет: 354

Гнет несчастный народ свои спины в поклоне 354

Над нардом - всесильные ханы на іроне. 354

Бедняков обирают по зверский, беечестно, 354

А богатых одаривают повсеместно 8. 354

И. Алтынсарин превосходно гашимал общность интересов богатых сословий общества, которые сплачиваются между собой ради наживы за счет угнетения социальных низов, главным образом, бедноты, полностью отчужденной от всякого подобия власти и материального блага. Насколько позволяли условия и обстоятельства, он старался дать понять, разъяснитъ бедноте действительные причины всех тех бедствий, которые свалились на ее и без того тяжелую жизнь. 354

Какой бы ни был человек, 354

Но если он богат, 354

Ему лишь будет рад. 354

А ты, безропотный бедняк, 354

Ты к баю не ходи, 354

Тебя при всех он осмеет, 354

А помощи не жди . 354

Подобного рода разоблачениями грабительской роли богатых сословий наполнены многие его стихотворные произведения, тексты научных трудов и письма к друзьям. Надо ли говорить о том, что в этом, прежде всего, и находит свое выражение демократический характер политических позиций просветителя. В качестве причины политического бесправия бедноты и его отчаянного положения, он признавал сосредоточение всей полноты власти в руках владельцев, что в свою очередь, как он полагал, является результатом полного невежества масс, пользуясь которым, а так же продажностью представителей колониальной администрации местные воротилы прибирают к своим рукам даже выборные должности. Об одном факте, убедительно подтверждающим правоту гакого хода своих мыслей он приводит в письме к Н.И. Ильминскому от 14 сентября 1884 г.. Таким образом, по своим политическим убеждениям И. Алтынеарин был демократом, боролся за акшвное учаетие народа в политической жизни общества, за выборность всех должностных лиц органов управления. Но, полагая, что невежественный народ не в состоянии самостоятельно и правильно понять свои собственные гюлитические и правовые интересы, он возложил свои надежды на распространение знаний. Он был твердо уверен в том, что проевещение является одним из наиболее реальных средств действительной демократизации общественной жизни и честно отдад всю свою энеріию блаюродному делу народного образования. Возможио он и понимал, что могут быть и другие более продуктивные средства демократизации общественных порядков. Но он не мог не считаться с особенностями своего времени, с данностью существующих обстоятельств, которые не позволяли надеяться на более радикальные меры воздействия на народную среду. В выше упомянутом письме к Н.И. Ильминскому он так и писал: «... Что же поделаешь дорогой Николай Иваіювич? Время такое, что надо как-нибудь и где предстоит возможность противодействоватъ злу, разъедающему общественное благосостояние киргизов и портящему их будущность». За это «противодействие злу» он подвергся гонениям со стороны власіей. Его даже обвинили в том, что, он якобы является сторонником идей социализма и замешан в делах, паправленных против правительства. Но от этих обвинений он открещивался с особой настойчивостью. Вместе с тем он признавал: «Но пусть творится воля божья, я не отступлюсь от коренных своих убеждений и стремления быть полезным своим родичам насколысо хватит моих сил» . И сил этих, как видно из изложенного выше, хватило на многое, чтобы имя его и дело пережили века и стали неотъемлемой частью человеческой культуры. 355