5. Австрийская империя в 1849— 1867 годах. Образование Австро-Венгрии

Неоабсолютизм (1849—1859). Револю­ция осени 1849 г. завершилась победой приверженцев старого порядка и абсолю­тизма. Но победа отнюдь не означала пол­ного возврата к феодально-абсолютист­ским порядкам, по крайне мере в сфере социально-экономической. Полной рестав­рации не удалось поначалу добиться и в сфере политики. Поэтому установившийся режим в отличие от предшествующей «по-хи уже не был феодально-абсолютистским; его обычно называют неоабсолютистским.

Классовую основу неоабсолютизма состав­лял контрреволюционный союз крупной буржуазии с дворянством и монархией.

Хотя «октроированная» («дарован­ная») в марте 1849 г. конституция еще оставалась в силе, представительные уч­реждения — общеимперский парламент и провинциальные ландтаги — уже не фун­кционировали. 31 декабря 1851 г. была отменена и конституция, восстанавлива­лась неограниченная абсолютная власть императора.

Одновременно были восстановлены по­зиции католической церкви. В 1853 г. импе­ратор Франц Иосиф вновь разрешил дея­тельность ордена иезуитов, а в 1855 г. под­писал с Ватиканом соглашение (конкор-

•дат), по которому отказался от права предварительной санкции на провозглаше­ние в Австрийской империи папских энцик-лик и на назначение Ватиканом высших должностных лиц церкви. Правительство взяло на себя выплату компенсации за от­мененную революцией церковную десяти­ну. Школа фактически была отдана на от­куп церкви, которая к тому же приобрела право контроля над преподаванием рели­гии во всех учебных заведениях, включая университеты. Эти уступки государства клерикализму имели далеко идущие нега­тивные последствия для развития просве­щения, культуры и науки в подвластных Габсбургам странах.

Экономическая политика нового режи­ма соответствовала в целом интересам ка­питалистического развития австро-немец­кой крупной буржуазии и крупных земле­владельцев. В 1853 г. были изданы патен­ты, позволившие последним безболезненно пережить переход их хозяйств от даровой барщины к наемному труду. Выкупная сумма в австрийской половине империи устанавливалась в размере 17-кратного го­дового дохода от упраздненных повинно­стей. В карманы крупных землевладельцев

Перекочевали миллионные суммы выкупа, частично выплачиваемые крестьянством. Князья Шварценберги получили 1 млн. 870 тыс. флоринов, Лихтенштейны — свы­ше 1 млн. Значительная часть выкупных сумм пошла на модернизацию дворянских хозяйств, на превращение их в крупные капиталистические имения. Крестьян ли­шили части прежде обрабатывавшихсяими участков, а также права на пользова­ние лесами и лугами, ранее бывшими об­щинными. Во многих провинциях империи дворяне сохранили за собой громадные угодья, как правило, наиболее плодород­ные и доходные. Важнейшие сдвиги в сель­скохозяйственном производстве второй по­ловины века — переход к современному се­вообороту, применению усовершенствован­ных агрегатов, в том числе паровых машин, массовому производству сахарной свек­лы — существенно подняли его на качес­твенно новый уровень.

Капиталистические преобразования в деревне, а также ликвидация таможенной ^границы между Австрией и Венгрией, от-мена~т>г-р_аничений, стеснявших внешнюю торговлю, предоставление железнодорож­ным и пароходнъгм компаниям права на скупку земельных участков, шахт, рудни­ков и другие мероприятия стимулировали оживление экономической жизни и способ­ствовали существенному расширению внутреннего рынка. Особенно важную роль во втягивании в капиталистический оборот самых отдаленных и глуких уголков импе­рии играло интенсивное/железнодорожное строительство. В 1857 г. железная дорога связала Вену с Триестом. К концу 60-х го­дов протяженность стальных путей достиг­ла уже 6 тыс. км. На промышленных пред­приятиях в середине 60-х годов действова­ло около 3 тыс. паровых двигателей, мощность их увеличилась по сравнению с началом 50-х годов в 5 раз.

Промышленный переворот, который, по словам Ф. Энгельса, порождал «...подлин­ную буржуазию и подлинный крупнопро­мышленный пролетариат, выдвинув их на передний план общественного разви­тия» ⁴⁰, развертывался в Австрийской им­перии. Однако для полного осуществления указанных социальных последствий еще должны были быть созданы соответствую­щее общественно-политические условия. В 1849—1859 гг. таких условий и предпо­сылок выхода буржуазии, а тем более ра­бочего класса на передний план общест­венно-политической жизни еще не было.

К середине XIX в. благодаря государ­ственной поддержке в Австрии была созда­на широкая сеть народных школ. В середи­не века в австрийской половине империи насчитывалось 5918 народных школ, в 1859 г.— 6172 школы. Основной задачей школы являлась подготовка богобоязнен­ных «добропорядочных» и «прилежных» подданных, умеющих читать, писать и счи­тать. Чрезмерные знания среди народных масс рассматривались государством как нежелательные. К концу 50-х годов сложи­лась также сеть средних школ (гимназий и реальных училищ) — немногим более 200 школ с числом учащихся около 15 тыс. Язык преподавания в подавляющем боль­шинстве случаев был немецкий, местные языки в национальных областях империи изучались как второстепенные предметы.

После установления неоабсолютизма было закрыто большинство газет и журна­лов, а к 1853 г. их число сократилось до 72 (против 388 во время революции 1848 г.). В 60-х же годах с крахом неоабсо­лютизма количество изданий резко возрос­ло; в начале 70-х годов в Австрии выходило уже 866 газет и журналов (из них 590 на немецком языке).

Внешняя политика. Период неоабсолю­тизма был отмечен чрезвычайно застойным характером внутриполитической жизни империи. Неустойчивым, слабым, непроч­ным было и международное положение монархии. В европейских делах Австрия уже не играла прежнюю роль. Лишь в Гер­мании и Италии ей еще удавалось до поры до времени сохранять свои позиции. Более того, канцлер Ф. Шварценберг в начале 50-х годов даже строил планы возрожде­ния былого величия империи. Однако Пруссия была полна решимости осуще­ствить малогерманский вариант объедине­ния германских государств и не соби­ралась делить власть над ними с Габсбургами.

В Германии, как и в Италии, Австрия выступала в качестве главной внешней си­лы, тормозившей национальный и социаль­ный прогресс двух великих народов Евро­пы. Шварценберг заставил правительства десяти германских государств изменить их конституции в консервативном духе. В фев­рале 1853 г. австрийские войска жестоко подавили восстание в Милане, организо­ванное Дж. Мадзини. Частичным укрепле­нием в начале второй половины XIX в. сво­его международного положения Австрия в значительной мере была обязана покро­вительству санкт-петербургского двора. «Сердечное согласие» между обоими дво­рами закрепил визит царя в Вену 1 апреля 1852 г. Николай 1, будучи полностью уве­рен в абсолютной лояльности австрийского императора за услуги, оказанные ему в 1849—1850 гг., не считал уже нужным кон­сультироваться с венским двором даже по крупным, затрагивавшим интересы вели­ких держав вопросам. «Когда я говорю «Россия», я имею в виду также Ав­стрию»,— сказал как-то царь английскому посланнику. Но он глубоко заблуждался, и очень скоро ему пришлось в этом убе­диться.

В 1853 г., когда Россия лицом к лицу столкнулась с сильной коалицией запад­ных держав, Вена оказалась перед дилем­мой: или идти против России, или идти с Россией против западных держав. Гене­ралы во главе с фельдмаршалом Радец-ким, связанные с аристократией, ратовали за соглашение с Петербургом, требуя от России взамен за эту услугу установления австрийского господства над западной частью Балканского полуострова (называ­лись при этом Сербия, Босния, Албания). Министры, представлявшие интересы крупной буржуазии, настаивали на совме­стном выступлении против России в союзе с Англией и Францией.

В июне 1854 г. Австрия потребовала от Николая вывести войска из Дунайских княжеств, одновременно расположив у русской границы 330-тысячную армию. Сбылись слова покойного Шварценберга (он скончался в 1852 г.): «Австрия еще удивит мир своей неблагодарностью!» В конце июля 1854 г. русские войска поки­нули княжества, которые тотчас же были оккупированы австрийскими войсками. До военных действий между бывшими союзни­ками дело не дошло, но Австрия отвлекла на себя две трети русских сил, облегчив тем самым успех англо-французских армий под Севастополем. В качестве ответной услуги Вена надеялась получить согласие запад­ных союзников на установление протекто­рата над Сербией и Дунайскими княже­ствами. Но эти расчеты не оправдались. По решению Парижской мирной конференции австрийские войска вынуждены были эва­куироваться из Молдовы и Валахии. Авст­рия потеряла поддержку России, не при­обретя благосклонности Парижа и Лон­дона.

Накануне решающих схваток за реше­ние германского и итальянского вопросов империя оказалась в полной изоляции. Франция и Сардиния заключили союз с целью изгнания Австрии из Италии. 4 июня 1859 г. союзные войска нанесли поражение австрийской армии у Мадженты, а 24 июля наголову разбили ее у Сольферино.

Военное поражение повлекло за собой политическое крушение неоабсолютизма; пришел конец «эре Баха» (министра, с именем которого была связана политика неоабсолютизма). По Цюрихскому миру, заключенному в ноябре 1859 г., империя уступила Пьемонту Ломбардию, сохранив за собой Венецию. Бах, министр внутрен­них дел, фактически возглавлявший прави­тельство с 1852 г., ушел в отставку. Пора­жение обнаружило внутреннюю слабость империи, сделав реформы неизбежными. В Австрии началась эра конституционных экспериментов.

Венгрия 1849—1859 гг. Неоабсолютизм сделал равными в бесправии все народы империи, включая и австро-немецкий. Но наиболее тяжкие испытания выпали на до­лю венгерского народа. Обрушившиеся на него беспримерный террор и гонения пре­следовали цель сломить волю венгров к со­противлению, навсегда покончить с их стремлениями к свободе и независимости. Палач Хайнау, австрийский главнокоман­дующий, пославший на виселицу сотни венгерских патриотов, хвастался, что в Венгрии «в течение ста лет не будет рево­люции».

Неоабсолютизму тем не менее не уда­лось подавить мятежный дух венгров, при­вить им рабскую покорность. Не прошло и трех-четырех лет после разгрома револю­ции в Венгрии — этой страшной нацио­нальной катастрофы, как венгерское со­противление чужеземной тирании вновь дало о себе знать. Знамя борьбы подняла эмиграция во главе с Л. Кошутом. В 1853 г. в Венгрии и Трансильвании воз­никли тайные организации, целью которых была подготовка вооруженного восстания.

Анализируя опыт революции и освобо­дительной войны, руководство венгерской эмиграции, основные центры которой нахо­дились в Париже, Лондоне и Италии, при­шло к выводу, что любое новое восстание в Венгрии может рассчитывать на успех лишь в результате крупных международ­ных осложнений Австрии и в случае под­держки борьбы венгерского народа какой-либо великой державой. Наученные горь­ким опытом братоубийственной войны с румынами и славянами, Кошут и его со­ратники в 50-х годах взяли курс на прими­рение с другими угнетенными нациями, с тем чтобы не дать возможности австрий­ской камарилье использовать в своих це­лях межнациональную рознь.

Однако готовность идти на определен­ные уступки национальным чаяниям невен­герских народов отнюдь не означала отка­за от идеи венгерской гегемонии в многона­циональной Венгрии. Программа Кошута, разработанная в 1850—1851 гг., предус­матривала предоставление самоуправле­ния угнетенным народам Венгерского ко­ролевства на уровне муниципалитетов и комитатов, причем официальным языком в последних признавался язык большинст­ва населения данного комитата. Основным недостатком этой и последующих про­грамм эмиграции был отказ признать при­нцип самоопределения народов Венгрии. Право на автономию, а в крайнем случае даже на отделение, признавалось лишь за Хорватией-Славонией. Судьбу Трансиль-вании, где более половины населения со­ставляли румыны, должен был по замыслу Кошута решить народный референдум.

Но и эта не слишком радикальная про­грамма решения национального вопроса была встречена в штыки господствующим классом Венгрии, обвинявшим Кошута в слишком большой уступчивости, в том, что он якобы подвергает угрозе территориаль­ную целостность королевства. Суть же раз­ногласий между Кошутом и влиятельной в стране дворянской оппозицией заключа­лась в том, что последняя не желала разру­шения империи, добиваясь лишь уничтоже­ния абсолютистского режима, восстанов­ления конституции Венгрии и признания ее особого положения в системе владений Габсбургов. Кошут же и его соратники исходили из перспективы ликвидации Ав­стрийской империи путем вооруженного выступления народов Венгрии в союзе с Францией, итальянским народом и сосед­ними странами — Сербией, Валахией и Молдовой.

Накануне войны итало-французской коалиции против Австрии в 1859 г. при посредничестве представителей Пьемонта и Франции между венгерской эмиграцией и румынским князем А. Кузой, избранным одновременно правителем Молдовы и Ва­лахии, было заключено формальное согла­шение о сотрудничестве. Оно предусматри­вало размещение на территории этих кня­жеств венгерских складов оружия, предо­ставление «одинаковых прав и свобод» всем народам Венгрии и ряд других усту­пок в пользу невенгерских национально­стей. Намечались совместное вооруженное выступление венгров с румынами, сербами и хорватами на стороне Италии и Франции и создание затем Дунайской конфедерации в составе Венгрии, Сербии и Объединен­ных княжеств Молдовы и Валахии.

Государственный кризис 1859— 1867 гг. и заключение австро-венгерского соглашения. Поражение в войне 1859 г. по­ложило начало глубокому кризису не толь­ко неоабсолютистской системы, но и всей монархии в целом. Спустя неделю после подписания перемирия император обнаро­довал «Лаксенбургский манифест», дав обещание осуществить реформу законода­тельства и администрации. Наряду с адми­нистративно-конституционными реформа­ми вывести империю из кризиса должно было, по замыслу венского двора, решение венгерского вопроса, без которого не мыс­лилось обретение монархией устойчивости и внутренней прочности. Новое правитель­ство, почти сплошь составленное из пред­ставителей консервативной знати, едино­гласно вынесло решение о ведении перего­воров с политическими деятелями Венгрии.

В апреле 1860 г. император отменил указ 1849 г. о разделении Венгрии на пять административных округов, объявив од­новременно о своем намерении созвать в будущем государственное собрание Венг­рии и комитатские собрания. Одновремен­но, чтобы завоевать расположение и дове­рие австрийской буржуазии, в мае 1860 г. император созвал рейхсрат, обе­щав впредь решать вопросы, связанные с государственными финансами и бюдже­том, с одобрения этого совещательного органа.

В октябре 1860 г. при решающем учас­тии венгерских консерваторов-аристокра­тов был подготовлен проект новой консти­туции, обнародованный императором под названием Октябрьского диплома. Его принято считать федералистским, потому что он восстановил законодательные уч­реждения (сеймы,ландтаги) земель и про­винций, входивших в состав империи. Их права в местных делах были расширены. От этого, конечно, империя не могла пре­вратиться в федерацию земель и провин­ций. Еще более призрачными были уступки в пользу конституционности и парламента­ризма, ибо внешняя политика и военные дела полностью входили в компетенцию монарха и никакому контролю со стороны рейхсрата не подлежали.

Наибольшие уступки были сделаны Венгрии. Была ликвидирована Сербская Воеводина, повсюду восстановлена коми-татская система, а венгерский язык объяв­лен официальным языком. Однако план спасения империи с использованием Венг­рии наибольшее сопротивление встретил именно в этой стране.

С падением неоабсолютизма Венгрия буквально воспрянула духом после десяти­летней спячки. Движение сопротивления приняло массовый характер, обогатившись новой формой — политической демонстра­цией. Уже в конце октября 1859 г. в Пеште и других городах состоялись многотысяч­ные демонстрации по случаю столетия со дня рождения венгерского писателя Ф. Ка-зинци. И все они, по какому бы поводу ни проводились, носили откровенно антиав­стрийский характер. Летом 1860 г. после высадки на Сицилии краснорубашечников Гарибальди народ Венгрии особенно чутко прислушивался к тому, что происходило в Италии, ожидая избавления оттуда. В рядах отрядов Гарибальди, двигавшихся на север, служили и венгерские доброволь­цы. Уже в мае 1859 г. в Милане был сфор­мирован Венгерский легион под командо­ванием генерала Клапки, а в Париже во главе с Кошутом образована Венгерская национальная директория — руководящий орган венгерской эмиграции.

В последнюю декаду июля 1860 г. по всей стране прокатились демонстрации, участники которых провозглашали лозун­ги: «Да здравствует Кошут! Да здравству­ет Гарибальди!» На третий день после про­возглашения Октябрьского диплома в Пеште начались демонстрации протеста. В Ньиредьхазе демонстранты срывали с общественных зданий императорские гер­бы с двуглавым орлом. Началось упорное пассивное сопротивление. Власти комита­тов повсеместно отказывались собирать налоги и поставлять рекрутов для армии.

Народ практически проголосовал про­тив диплома. Не приняла его и дворянская оппозиция. Заколебалась даже аристокра­тия. Когда Октябрьский диплом восстано­вил комитатскую систему, немало аристок­ратов отказались занять предложенные им посты глав комитатской администрации. В декабре 1860 г. виднейшие лидеры оппо­зиции Ференц Деак и Йожеф Этвёш откло­нили предложение Франца Иосифа войти в имперское правительство. В январе 1861 г. собрание комитата Хевеш объявило незаконным правление Франца Иосифа в Венгрии.

Полная неудача побудила двор в фев­рале 1861 г. совершить очередной крутой поворот. Император призвал к власти представителя буржуазии Антона Шмер-линга, который и подготовил новую, цен-тралистскую конституцию (Февральский патент). Она предусматривала превраще­ние рейхсрата в двухпалатный парламент, состоявший из палаты господ и палаты депутатов, избираемой сеймами и ландта­гами провинций и стран. Новая избира­тельная система, основанная на имущест­венном цензе, обеспечила австро-немец­кой буржуазии значительное представи­тельство в палате депутатов.

Венгрия единодушно отвергла и Фев­ральский патент. Комитатские собрания и муниципалитеты выносили резолюции, в которых объявляли его незаконным и предупреждали, что любой венгерский участник работы рейхсрата будет считать­ся изменником родины. В ходе выборов депутатов венгерского Государственного собрания избирался только тот, кто стоял на платформе восстановления конституции 1848 г. Позицию венгерской оппозиции чет­ко изложил Ф. Деак. Во-первых, Венгрия готова, считал он, договориться с динас­тией и Австрией на основе восстановления конституции 1848 г.; лишь после этого мо­гут быть изменены те ее положения, кото­рые противоречат единству империи. Во-вторых, должно быть признано абсолютное равенство Венгрии с Австрией, без участия которой империя не может быть сохранена; любая попытка игнорировать этот факт встретит энергичное сопротивление венгер­ской нации. Одновременно Деак полностью отвергал и революционный путь решения венгерского вопроса, за который ратовала эмиграция во главе с Кошутом.

Государственное собрание отклонило и Октябрьский диплом, и Февральский па­тент, заявив о нежелании Венгрии участво­вать в работе рейхсрата. В ответ 22 августа император распустил Государственное со­брание. Вновь было отменено комитатское самоуправление, комитаты стали управ­ляться императорскими комиссарами; на­бор рекрутов и взимание налогов произво­дились насильственно, в Венгрии было вве­дено военное положение.

Централистские установки и немецкий националистический дух Февральского па­тента вызвали возмущение итальянцев, че­хов, поляков, которые отказались послать своих представителей в рейхсрат. В поли­тике Шмерлинга разочаровалась и ав­стрийская буржуазия. Лидер левого крыла австро-немецких либералов Кайзерфельд в декабре 1864 г. выступил в рейхсрате с резкой критикой Шмерлинга, потребовав немедленного заключения соглашения с венграми.

Основной задачей сформированного в июне 1865 г. правительства Белькреди яви­лась подготовка соглашения с Венгрией. Уже в конце декабря 1864 г. по поручению императора был установлен тайный кон­такт с Деаком с целью выяснения условий возможного австро-венгерского соглаше­ния. 16 апреля 1865 г. Ф. Деак объявил о готовности Венгрии пойти на соглашение, если ей будет позволено жить по ее со­бственным законам. Одновременно и сам император, до конца жизни не избавив­шийся от страха перед революцией, проя­вил склонность к примирению с Венгрией. В угоду Ф. Деаку он удалил от власти венгерских министров-аристократов, пре­кратил деятельность военных судов и поло­жил конец централизаторским мероприя­тиям в Венгрии.

Следующим шагом на пути к примире­нию с Венгрией явился роспуск в

1865 г. имперского рейхсрата, дабы он не мешал переговорам, и созыв в сентябре того же года венгерского Государственно­го собрания. Спустя неделю Франц Иосиф прекратил действие Февральского патента. Протесты ландтагов Австрии против отме­ны конституции не были приняты во внима­ние. В декабре Франц Иосиф издал указ о том, чтобы Трансильвания послала своих представителей в Государственное собра­ние, что означало и присоединение этого края к Венгрии вопреки воле румынского большинства населения. Желая подчерк­нуть важность происходящих событий, им­ператор явился в Пешт, чтобы самолично открыть сессию Государственного собра­ния. Камнем преткновения в открывшихся переговорах стало, однако, требование двора подвергнуть ревизии венгерскую конституцию 1848 г. еще до назначения ответственного правительства Венгрии.

В июне 1866 г. обсуждение текста со­глашения, в основе которого лежал проект Ф. Деака, было прервано начавшейся вой­ной с Пруссией. Конфликт с этой страной неуклонно назревал с приходом к власти в 1862 г. прусского канцлера князя Отто фон Бисмарка, видевшего в военном раз­громе Австрии единственный путь к объединению Германии под руководством Пруссии. Бисмарк блестяще использовал как внешнеполитическую изоляцию импе­рии, так и нерешенность ее внутренних про­блем. При этом канцлер переоценивал во­енную мощь Австрии. В целях шантажа он вступил в сношения с венгерской эмигра­цией, намереваясь использовать легион Клапки для вторжения в Венгрию. Он рас­считывал, что в Венгрии вспыхнет восста­ние, хотя отнюдь не собирался ликвидиро­вать империю.

Австрия, однако, оказалась намного слабее, чем предполагал железный кан­цлер. В течение одного месяца судьба вой­ны была решена: 3 июля прусские войска наголову разбили австрийцев под Садовой (в Чехии). Победы австрийских войск на итальянском театре военных действий под Кустоцей и флота на Адриатике сущес­твенного значения не имели. 26 июля под диктовку Бисмарка было подписано пере­мирие, согласно которому Австрия навсег­да отказывалась от вмешательства в гер­манские дела, признала руководящую роль

Пруссии в Германии, обязывалась выпла­тить контрибуцию в размере 20 млн. тале­ров. Эти условия были подтверждены Пражским миром от 23 августа 1866 г. Од­новременно Австрия уступила Италии Ве­нецию.

Через день после этого, 25 августа

1866. г., возобновились австро-венгерские переговоры о соглашении. Однако они вновь зашли в тупик из-за неуступчивости главы австрийского правительства Р. Белькреди, пытавшегося урезать права Венгрии. Между тем левое крыло австро-немецких либералов выступило с требова­нием немедленного заключения соглаше­ния с Венгрией на дуалистических началах и отставки Белькреди. В конце октября император назначил министром иностран­ных дел Фридриха Бойста, бывшего сак­сонского дипломата, жаждавшего реван­ша над Пруссией и готового ради этого пойти на дуалистическое переустройство империи. Ведение дальнейших переговоров было поручено самому Бойсту, ставшему в феврале 1867 г. главой кабинета. Венгер­скую делегацию возглавил граф Дюла Ан-драши. После того как были устранены последние разногласия, 17 февраля

1867. г. по рекомендации Деака главой от­ветственного правительства Венгрии был назначен Д. Андраши.

Единая Австрийская империя превра­тилась в двухцентровую дуалистическую Австро-Венгрию. В Австрийской империи, писал В. И. Ленин, буржуазно-демократи­ческая революция «...началась 1848 годом и закончилась 1867». В результате там ус­тановилась «...в общем и целом, буржуаз­ная конституция...» ³³. В австрийской поло­вине империи в декабре 1867 г. были утвер­ждены конституция, подтвердившая бур­жуазные принципы ответственности прави­тельства перед парламентом, и основные буржазные свободы и права. Буржуазные преобразования, однако, были осуществле­ны в наименее выгодной для трудящихся форме: сохранялись монархия, крупное землевладение, аристократические приви­легии и другие пережитки абсолютизма и феодализма. Соглашение закрепило гос­подствующее положение как австро-не­мецкой буржуазии в Австрии (Цислейта­нии), так и венгерской буржуазии в Венг­рии (Транслейтании); оно стало непреодо­лимым препятствием на пути национально­го развития и освободительных чаяний остальных народов обоих государств. В ис­торической перспективе оно сделало неот­вратимым рост стремлений угнетенных на­родов к национальному освобождению, а в конечном счете и распад империи в 1918 г.

События 1866—1867 гг. стали важной вехой и в национальном развитии самих австрийских немцев. В результате пораже­ния в войне 1866 г. австрийские немцы оказались вне формировавшегося нацио­нального государства немцев. Осуществле­ние малогерманского варианта объедине­ния Германии закрыло путь австрийским немцам в новое германское государство, предопределив тем самым дальнейший путь их национального развития и ста­новления самостоятельной австрийской на­ции. Предстояли мучительный пересмотр ве­ками сложившихся ценностей, перестройка их национального самосознания в соответ­ствии с новой ситуацией: «...австрийские немцы должны теперь, в конце концов, по­ставить перед собой вопрос о том, кем они хотят быть — немцами или австрийца­ми?» ³⁴,— писал Ф. Энгельс.

Чувства растерянности, охватившие австрийских немцев, поставленных перед необходимостью выбора, точно и лаконич­но выразил классик австрийской литерату­ры Франц Грильпарцер в следующих сло­вах: «Немцем я родился, являюсь ли я им теперь?» В те дни в общественности широ­ко распространились настроения пессимиз­ма, ощущение национальной катастрофы и близости «конца Австрии». Националь­ное самосознание еще не было готово до конца постичь историческую закономер­ность процесса формирования двух самос­тоятельных наций новой капиталистиче­ской эпохи — немецкой в Германии и авст­ро-немецкой в Австрии. Тем не менее 1866 год стал исходной точкой эволюции национального самосознания и националь­ной психологии, о чем, в частности, свиде­тельствовал тот факт, что зародившаяся тогда идея «аншлюса» (присоединения) немецкой Австрии к объединенной Герма-

ж> Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 25. С. 270.

³⁴ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 16. С. 415.

нии нашла отклик лишь у ничтожного меньшинства австрийской буржуазии. Ее подавляющее большинство ориентирова­лось на национальное развитие в рамках империи, на сохранение последней любой ценой, включая существенные уступки в пользу Венгрии, ибо, как говорил один из ведущих лидеров австрийской либераль­ной буржуазии М. Кайзерфельд, «мир с Венгрией означает для Австрии быть или не быть, и этот мир надо заключить быс­тро». Этот мир, достигнутый в 1867 г., отк­рыл простор капиталистическому разви­тию и продлил жизнь империи Габсбургов еще на полвека.