9 Новая история

257

Значительно увеличилась численность пролетариата. Его состав оставался весь­ма неоднородным. В большинстве стран еще преобладала масса рабочих ремеслен­ного типа, учеников, подмастерьев, заня­тых на мелких предприятиях, в мастерских и домашнем капиталистическом производ­стве. В то же время в результате промыш­ленной революции происходил важнейший социальный сдвиг: формировался фабрич­но-заводской пролетариат, который благо­даря своей однородности, концентрирован-ности и способности к организации резко отличался от разноликой и распыленной массы рабочих мануфактурной стадии ка­питализма.

Промышленный переворот в первой по­ловине века отрицательно сказался на по­ложении рабочих: фабричная система при­несла с собой интенсификацию труда и уд­линение рабочего дня. Снижалась заработ­ная плата из-за возраставшего давления на нее резервной армии труда и широкого вовлечения в производство женщин и детей (в конце 40-х годов на прядильных и ткац­ких фабриках Англии они составляли ²/з всех занятых). Рабочие были бесправны: действовали законы, запрещавшие им со­здавать собственные организации и устра­ивать стачки. Концентрация рабочих (за исключением Англии) оставалась низкой. Все это определяло большую живучесть в рабочей среде различных форм утопиче­ской, мелкобуржуазной, сектантской идео­логии.

С выявлением глубинных противоречий капиталистической системы и формирова­нием новых классов было связано интен­сивное развитие социалистических и ком­мунистических идей. В поле зрения вели­ких социалистов-утопистов первых десяти­летий XIX в. оказался пролетариат. Одна­ко, призывая к «улучшению участи», как писал Сен-Симон, самого многочисленного и «наибеднейшего класса», разрабатывая планы создания совершенного общества, свободного от изъянов капиталистической системы, эти мыслители оставались в плену умозрительных, утопических схем.

В 30—40-е годы рабочие выделяются в особый самостоятельный общественный класс, противопоставляющий себя буржу­азии. Этот процесс проявляется особенно заметно в Англии и Франции. С развитием массового рабочего движения пролета­риат овладевает помимо экономической и политической формой борьбы. В вос­станиях лионских ткачей в 1831 и 1834 гг. и особенно в чартистском дви­жении с наибольшей глубиной и силой раскрылось новое социальное противоре­чие эпохи — между наемным трудом и капиталом.

На 20—40-е годы XIX в. приходятся первые завоевания рабочего движения. Под давлением стачечной борьбы в Англии были легализованы профсоюзы (1824) и принят закон об ограничении труда детей на производстве (1833), заложивший осно­вы фабричного, или рабочего, законода­тельства. В результате же чартистского движения впервые был установлен зако­ном 10-часовой рабочий день для женщин и подростков, который постепенно стал распространяться и на рабочих-мужчин.

В 40-е годы возникла теория научного коммунизма, выработанная К. Марксом и Ф. Энгельсом. Создание «Союза коммуни­стов» и выход в свет «Манифеста Комму­нистической партии» представляли собой первую попытку соединения теории мар­ксизма с рабочим движением.

Незавершенность буржуазных преоб­разований. Буржуазные революции, наци­онально-освободительные движения. По­всеместное распространение и упрочение капиталистических отношений вызвало в Европе нарастание противоречия между капитализмом и феодальными или полуфе­одальными порядками, между буржуазией и обуржуазившимся дворянством и силами феодально-клерикальной реакции, которая возобладала в континентальной Европе по­сле крушения наполеоновской империи. Формы проявления этого противоречия и его острота были неодинаковы в разных странах. Феодальные отношения домини­ровали в северо-восточных областях Гер­мании, в Королевстве Польском и до 30-х годов XIX в. — в Испании и Португалии. Оплотом реакции в Центральной и Юго-Восточной Европе являлась многонацио­нальная Австрийская империя. Здесь со­хранялись сословный строй, цеховая систе­ма, различные формы феодальной эксплуа­тации, включая барщину; порабощенные народы подвергались одновременно клас­совому и национальному гнету.

В Германии и Италии Реставрация вос­кресила государственную раздроблен­ность — пережиток средневековья. В ее со­хранении были кровно заинтересованы ре­акционные монархические и клерикальные круги. Вместе с тем в Италии и тех облас­тях Германии, где в период Великой фран­цузской революции и наполеоновского гос­подства феодальные отношения были уп­разднены, дворянско-клерикальной реак­ции не удалось искоренить осуществлен­ные ранее преобразования и вытеснить буржуазию с завоеванных ею в истекшем двадцатилетии экономических позиций. Однако рождавшееся здесь буржуазное общество оставалось еще очень незрелым, буржуазия была полностью лишена госу­дарственной власти.

Абсолютизм, господствовавший в пер­вой половине XIX в. в большинстве евро­пейских стран, претерпел некоторые изме­нения по сравнению с XVII—XVIII вв.: государственно-административная струк­тура стала еще более централизованной, было покончено с покупкой и продажей должностей, и аппарат управления повсе­местно состоял теперь из кадровых чи­новников; суд являлся прерогативой госу­дарства. Социальная же база абсолютных монархий сужалась и слабела в связи с разложением или подрывом ее феодальной основы и расширявшимся процессом обур-жуазивания дворянства. В результате в ряде европейских стран в первой половине века возникло несоответствие между исто­рически изживавшей себя государствен­ной надстройкой, какой являлась абсолют­ная монархия, и социально-экономическим базисом, который подвергся в той или иной степени воздействию капитализма.

В целом в период 1815—1847 гг. в боль­шинстве стран Европы сохранялась объек­тивная необходимость в дальнейшем осу­ществлении антифеодальных мер, в созда­нии необходимых условий для развития капитализма. Эта незавершенность буржу­азных преобразований, буржуазной рево­люции в «широком смысле» ', определяла в целом прогрессивность буржуазии, а в ряде стран и революционный характер не­которых ее слоев, порождала буржуазные

¹ См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 19. С. 246.

оппозиционные движения и вспышки бур­жуазных революций.

Многочисленные революционные по­трясения — примечательная черта истории Европы этого периода. Они были обуслов­лены социально-экономическими сдвигами и теми переменами в общественном созна­нии отдельных классов и целых народов Европы, которые произошли под воздей­ствием Великой французской революции, показавшей образец решения назревших общественных задач именно революцион­ным путем. Благодаря ее примеру пред­ставление о правомерности и необходимо­сти использования революционных средств для борьбы с реакцией и деспотизмом ши­роко вошло в общественное сознание.

В 20-е и 30-е годы XIX в. по Европе прокатились две революционные волны. Первая из них слагалась из революций в Испании (1820—1823), Португалии (1820—1823), Неаполитанском королевст­ве (1820—1821), Сардинском королевстве (Пьемонте, 1821 г.), из национально-ос­вободительных восстаний в Греции, Вала­хии в 1821 г. и восстания декабристов в России в 1825 г. Из всех движений 20-х годов только освободительная борьба греческого народа увенчалась успехом — завоеванием национальной независимо­сти, что стало возможным благодаря под­держке извне (особенно России, а также Англии и Франции). Все остальные рево­люции и восстания потерпели поражение. Однако они способствовали расшатыва­нию реакционных порядков в Европе, а Ис­панская и Португальская революции, ос­лабив абсолютизм, облегчили успешное за­вершение национально-освободительной революции в Латинской Америке. В резуль­тате ее к середине 20-х годов рухнули две громадные и старейшие колониальные им­перии в Западном полушарии — испанская и португальская, и большинство народов Латинской Америки, ликвидировав коло­ниальную зависимость, создали самостоя­тельные государства.

Вторая волна революций охватила ряд европейских стран в 30-е годы. Сигналом для них стала революция 1830 г. во Фран­ции, благодаря которой буржуазия оконча­тельно оттеснила дворянство от руководст­ва государством. Победа Французской революции стимулировала революционное и национально-освободительное движение в Европе. В результате революции в Бель­гии в августе 1830 г. эта страна добилась самостоятельности. Революционное дви­жение в Швейцарии осенью 1830 г. позво­лило буржуазии захватить власть в боль­шинстве районов страны и отменить фео­дальные пережитки. Волнения в Германии, где монархи Ганновера, Саксонии, Браун-швейга и Гассен-Касселя были вынуж­дены ввести конституции, национально-освободительное восстание в Королевстве Польском (1830—1831), революция 1831 г. в Центральной Италии, новая буржуазная революция, начавшаяся в 1834 г. в Испа­нии,— такова амплитуда этой революцион­ной волны, которая значительно сильнее потрясла устои реакционных порядков и Свя­щенного союза, чем революции 20-х годов. В тех же странах, где революция была по­давлена, это не только не устранило по­требности в буржуазных преобразованиях, но, напротив, привело в 40-е годы к такому накоплению и обострению противоречий, что они вылились в 1848 г. в третью за тридцать лет и самую мощную революци­онную волну — общеевропейскую револю/-цию 1848—1849 гг.

В отличие от большинства стран Евро­пы, где буржуазии приходилось бороться с феодально-абсолютистскими порядками, в Англии в 20—30-е годы и во Франции в 40-е годы в рамках буржуазного общест­ва назрел иной социально-политический конфликт: рожденная промышленной рево­люцией и усилившаяся фабричная буржу­азия стала добиваться участия в политиче­ской власти путем расширения избиратель­ного права. В Англии притязания промыш­ленников были удовлетворены в результате парламентской реформы 1832 г. Во ФранИ ции же этот конфликт явился одной из \ главных причин, которые привели страну ) к революции 1848 г.

Развитие духовной культуры. Роман­тизм. Первая половина XIX в. стала време­нем интенсивного развития духовной куль­туры. Среди ее многообразных проявлений в первые десятилетия века особенно замет­ное распространение получил романтизм. Зародившись еще в конце XVIII — начале XIX в., он достиг расцвета в 20—30-е годы. Как явление культуры романтизм отличал­ся исключительной многогранностью.

В сфере художественного творчества он ярко запечатлелся в виде особого направле­ния в литературе, изобразительном искус­стве, музыке, театре. Вместе с тем роман­тизм представлял собой форму идеологии: особое романтическое направление сложи­лось в области философско-эстетических идей, политической экономии и в историче­ской науке.

Романтизм возник в атмосфере серьез­ных идейных сдвигов, происходивших в Ев­ропе на рубеже XVIII—XIX вв. Еще в годы Великой французской революции начался кризис идеологии Просвещения: станови­лась все более очевидной несостоятель­ность утверждений просветителей о близ­ком торжестве общества, основанного на принципах разума, равенства и социаль­ной справедливости. В буржуазном строе, который складывался в результате победы Французской революции и развития про­мышленного переворота, раскрывались глубокие противоречия и негативные чер­ты: безудержное обогащение верхушки и возрастающая нищета обездоленных, от­чуждение между личностью и обществом, торжество чистогана и торгашеского духа. Эти стороны буржуазного общества вызы­вали у передовой интеллигенции разочаро­вание, приводили к неприятию непригляд­ной действительности. Подобные настрое­ния, обострившиеся из-за засилья полити­ческой реакции, отразились в литератур­ных произведениях в образах романтиче­ских героев, зараженных меланхолией, душевной тоской, «мировой скорбью», или в образах мятущихся свободолюбивых на­тур, страдающих из-за разлада между их высокими духовными устремлениями и не­совершенством общества. Этот дух безого­ворочного отрицания буржуазного мира наиболее полно и ярко запечатлелся в творчестве Дж. Байрона.

Острым средством романтической кри­тики действительности являлись гротеск, сатира, ирония. Их с блеском использовали Гофман и Гейне, едко высмеивавшие убо­гие общественные порядки в германских государствах, ограниченность и филистер­ство германских мещан-бюргеров. Отверг­нув стеснительные литературные каноны классицизма, романтики провозгласили полную свободу художественного творче­ства. Они придавали особое значение во­ображению, фантазии, но требовали при этом соблюдения исторической достовер­ности.

Постоянное обращение к историческо­му прошлому — одна из характерных черт романтизма. Историзм романтиков был по­рожден разными причинами. Интерес к ис­тории, вспыхнувший в первые десятилетия XIX в., явился прежде всего следствием колоссальных общественных потрясений и сдвигов, пережитых Европой за четверть века — с начала Великой французской ре­волюции. Этот интерес вылился в подъем исторического знания. Историки француз­ской романтической школы (Тьерри, Минье, Гизо, Тьер), изучавшие причины глубокой общественной ломки во Франции, пришли к выводу о закономерности Фран­цузской революции XVIII в.

Однако переосмысление прошлого дик­товалось различными, подчас противопо­ложными мотивами и побуждениями. Это вызывалось тем, что в идейном отношении романтизм был весьма неоднородным, многогранным явлением. В первые два де­сятилетия XIX в. многие писатели-роман­тики (особенно в Германии и во Франции) обращались к прошлому с консервативных или откровенно реакционных позиций. Их искания перекликались с умонастроениями тех социальных слоев (преимущественно дворянства), которые пострадали в ре­зультате слома феодальных порядков и жаждали вернуть утраченное. Такие ро­мантики (например, Шатобриан и Нова-лис) выступили с апологией христианства (католицизма), изображая его в виде аль­тернативы просветительских и революци­онных идей, источника высших духовных, нравственных и эстетических ценностей, которые могут открыть путь к миру и гар­монии. Они превозносили средневековье как время упорядоченного общества с мо­нолитной католической церковью, благо­родными рыцарскими нравами и патриар­хальными обычаями. В подобном идеали­зированном виде средние века противопо­ставлялись отталкивающей буржуазной действительности.

Вместе с тем увлечение историческим прошлым принесло плодотворные резуль­таты и обогатило различные отрасли куль­туры. Возник новый жанр литературы — исторический роман, который в творчестве

Вальтера Скотта, прошедшего через увле­чение романтизмом, приобрел уже реали­стический характер. Родился широкий ин­терес к народному творчеству: повседнев­ную жизнь народа в докапиталистическую эпоху многие романтики представляли себе как воплощение неиспорченных нравствен­ных начал и гармоничного развития чело­века, утраченных в буржуазном обществе. На этой почве возникла тяга к изучению фольклора — «архива народов», как назы­вал его И. Г. Гердер. С поэтизацией нацио­нального прошлого связаны многочислен­ные издания сборников народных песен, легенд, сказок, эпических поэм, словарей национального языка (например, «Детские домашние сказки», «Немецкие предания», «Немецкая грамматика» братьев Гримм, «Сербские народные песни» и «Сербский словарь» В. Караджича и многое другое). Эта деятельность романтиков способство­вала формированию национального само­сознания народов тех стран, где не был решен национальный вопрос.

В 30—40-е годы в романтизме произош­ли значительные изменения. Сложилось литературное течение, в котором на первый план выступило действенное социальное и гражданское начало, ранее уже давшее о себе знать в бунтарской поэзии Байрона и Шелли. Новое поколение романтиков от­личали оптимистический взгляд на буду­щее, вера в грядущее утверждение лучше­го общества, сочувствие к угнетенным и со­знание силы, таящейся в народе, активное отстаивание идеалов правды и справедли­вости. Эта тенденция, питавшаяся в нема­лой мере идеями утопического социализма, с особой силой прозвучала в драмах и ро­манах В. Гюго и Жорж Санд, в поэзии Г. Гейне, А. Мицкевича, Ш. Петефи, пропи­танной революционным духом, предчув­ствием близкого возрождения человечест­ва в результате революции народов Евро­пы. Отстаивая национальную самобыт­ность народной культуры в странах, находившихся под иностранным господ­ством, некоторые романтики пришли к ут­верждению права народов на националь­ную независимость и завоевание ее рево­люционным путем.

Различные идейные и художественные тенденции, свойственные романтизму, за­печатлелись в живописи Жерико и Делак­руа, в музыке Вебера, Берлиоза, Шуберта, Шумана, Вагнера, Верди. Особое место в музыкальной культуре того времени за­нимали великие творения Л. Бетховена, пронизанные темой трагического противо­борства мятежного человеческого духа с враждебными ему силами.

В целом романтизм способствовал бо­лее углубленному и многостороннему — художественному и философскому — по­знанию мира и человека со свойственными им противоречиями. Романтизм обогатил мировую культуру непреходящими по свое­му значению духовными ценностями и про­ложил новые пути ее развития.

Реализм. В 30—40-е годы наряду с ро­мантизмом в художественной литературе утверждается реализм, который в середине века стал господствующим направлением в европейской литературе. Реализм XIX в. опирается на художественные достиже­ния классицизма, просветительского реа­лизма XVIII в. и романтизма, однако ему присущи качественно новые черты.

Произведения писателей-реалистов от­личаются исключительно широким охва­том действительности и преобладанием со­циальной проблематики. Жизнь общества в самых разнообразных ее проявлениях, быт, нравы, психология людей, принадле­жащих к различным классам, никогда не получали в литературе столь многогранно­го отражения. Реализм возник во Франции и в Англии в условиях торжества буржу­азных порядков. Однако в произведениях реалистов не найти восхвалений буржуаз­ного строя. Победное шествие капитализ­ма они воспринимали сквозь призму его социальных последствий, уловив противо­речивость капиталистического прогресса, достигавшегося ценой страданий и нищеты миллионов тружеников. Социальные анта­гонизмы и пороки капиталистического строя определили резко критическое отно­шение к нему писателей-реалистов. Они обличали стяжательство, вопиющее со­циальное неравенство, эгоизм, лицемерие, ставшие неотъемлемыми сторонами бур­жуазной действительности. Поэтому столь беспощадным было изображение бур­жуазии в произведениях Стендаля, Баль­зака, Диккенса, Теккерея. Их творчество явилось протестом против различных форм несправедливости и угнетения. Обществен­ную, гражданскую заостренность реализма четко выразил Диккенс: «Когда я писал, я служил своей стране. Я хотел разобрать­ся в социальной несправедливости и по­мочь правильно решить общественные вопросы».

В отличие от писателей-просветителей XVIII в., считавших, что все поступки человека обусловлены его воспитанием, обучением, т. е. в конечном счете идеями, реалисты XIX в. поднялись до понимания того, что поведение человека, его психология определяются условиями бытия, принадлежностью к определенной социальной среде. Важнейшие научные завоевания первой половины XIX в.— идея развития и историзм — также слились в творчестве писателей-реалистов, позволив им глубоко правдиво и исторически конкретно воспроизвести в художественной форме картину жизни европейского общества XIX в. Их книги — своего рода социальная анатомия этого общества, которое предстает в бесчисленных образах современников, принадлежавших ко всем его слоям: богатейшие финансисты и землевладельцы, промышленные капиталисты и мелкие буржуа, различные группы интеллигенции, чинов ники, военные, трудящиеся массы (кресть- яне, ремесленники, рабочие, бедняки и па- рии, обитатели «дна» капиталистического города). Тема народа впервые прозвучала с такой обличающей силой в мировой лите- ратуре. Творчество великих реалистов про- низано идеалами гуманизма и социальной справедливости. Бальзак и Диккенс запе- чатлели в своих книгах поднимающийся пролетариат и его борьбу с буржуазией. Однако они воспринимали рабочих лишь как страдающую массу, способную исклю- чительно на стихийные, слепые бунты про- тив угнетения.

Мощное развитие литературы

XIX в. подняло ее значение среди других факторов духовной культуры человечест- ва. Литература стала оказывать все боль- шее идейное и нравственное влияние на общество.