Предисловие

Предлагаемый вниманию читателей учебник согласно принятой в настоящее время в советской историографии периоди­зации содержит изложение истории зару­бежных стран Европы и Америки за 1640— 1870 годы, т. е. от начала Английской бур­жуазной революции середины XVII в. до кануна Парижской Коммуны 1871 г. (исто­рия Парижской Коммуны открывает вто­рой период новой истории — 1871 — 1917 годы). Однако в тех случаях, когда строгое членение материала по указанной хронологии нарушало целостность в осве­щении процессов или крупных событий в истории тех или иных стран, авторы выхо­дили за пределы этих конкретных рубежей (так, глава, посвященная истории. Латин­ской Америки в первые полтора вей'а ново­го времени, включает и сжатый анализ ее истории с начала европейской колониза­ции; изложение истории второй буржуаз­ной революции в США доведено до завершения периода реконструкции в 1876— 1877 гг. и т. д.).

Настоящий учебник призван прийти на смену двум томам учебника «Новая исто­рия (первый период)», опубликованным в 1958—1964 гг. ¹ При работе над книгой учитывались современные достижения исторической науки и накопленный опыт преподавания. Имея в виду потребность студентов в более компактном изложении материала, авторы стремились сосредото­чить внимание на наиболее существенных проблемах и фактах, что позволило изло­жить материал в одной книге. В то же время в учебнике сохранено разделение материала курса на две части. В первой из них рассматривается история стран Евро­пы и Америки в 1640—1789 гг.— на завер­шающем этапе мануфактурной стадии ка­питализма, когда шли процессы разложе­ния феодальных и становления капитали­стических отношений, которые существо­вали в большинстве стран еще в виде уклада, а в трех странах (Голландии, Ан­глии, США) уже одержали победу. Вторая часть охватывает 1789—1870 годы — пери­од победы капитализма, когда сформиро­вался и утвердился развитой, зрелый капи­тализм.

Наряду с главами и параграфами, со­держащими историю отдельных стран и народов, учебник включает краткие ввод­ные разделы обобщающего характера к частям и к большинству глав, главы по истории международных отношений, тех­ники и науки, краткие историографические "обзорьйТетавньге процессы и явления в раз­витии духовной культуры авторы стремились отразить во вводных разделах и в главах по истории отдельных стран и народов. Даты в книге приведены преимущественно по новому стилю. Некоторые особенно важ­ные исторические события, происходившие в странах, где применялся старый стиль (юлианский календарь), даны и по новому, и по старому (в скобках) стилю.

Учебник по первому периоду новой ис­тории непосредственно продолжает учеб­ник «История средних веков», т. II, под редакцией С. Д. Сказкина (2-е изд. М., 1977) и опирается на содержащийся в нем материал. Учитывая, что в этой книге, за­вершающей историю средних веков, специ­ально освещаются общие проблемы, свя­занные с началом (и сущностью) процес­сов так называемого первоначального накопления, генезиса капитализма, ста­новления мануфактурного капитализма, в яркое выражение характерное для завер­шающего этапа мануфактурной стадии ка­питализма возрастание роли и удельного веса производительного капитала (в про­мышленности и сельском хозяйстве) срав­нительно с торговым. Во второй половине XVIII в., столетие спустя после революции, именно в Англии впервые в истории развер­нулся промышленный переворот, в ходе которого была создана адекватная капита­лизму техническая основа и сформирова­лись основные классы буржуазного общес­тва. Велика была роль идейно-политиче­ского наследия Английской революции: оно явилось одним из главных истоков той «революции в умах», которую в конце XVII—XVIII вв. совершило антифеодаль­ное идейно-культурное движение Просве­щения, предшествовавшее Великой фран­цузской революции конца XVIII в. В целом Английская революция, ее ближайшие и более отдаленные последствия оказали большое воздействие на развитие капита­лизма, втягивая в его орбиту новые страны и территории.

Вместе с тем становление и утвержде­ние капитализма — это длительный и сложный процесс, и выделение в качестве начала новой истории того или иного точ­ного хронологического рубежа, даже столь важного, как Английская революция, име­ет в известной мере условный характер. Надо иметь в виду, что в передовых стра­нах Европы развитие капиталистического уклада приняло «необратимый» характер уже в XVI в., а в конце его в результате победы Нидерландской революции образо­валось первое в истории буржуазное госу­дарство — Республика Соединенных про­винций. Именно к этому столетию Маркс относил начало «капиталистической эры»: «Хотя первые зачатки капиталистического производства спорадически встречаются в отдельных городах по Средиземному мо­рю уже в XIV и XV столетиях, тем не менее начало капиталистической эры относится лишь к XVI столетию» ².

С другой стороны, капитализм и буржу­азное общество одержали решающую по­беду только к концу XVIII в., когда в Анг­лии развернулась промышленная револю­ция, а Великая французская революция нанесла решительный удар по феодальным порядкам; незадолго до нее победила и первая буржуазная революция в Западном полушарии — Война за независимость в Северной Америке.

Верхним хронологическим рубежом но­вого времени и нижним новейшей истории является начало общего кризиса капита­лизма и перехода к социализму — первой фазе коммунистической общественно-эко­номической формации в результате победы Великой Октябрьской социалистической революции в России.

В рамках истории нового времени со­ветская историография выделяет два пери­ода. Первый период новой истории (кото­рому посвящен настоящий учебник) — от Английской буржуазной революции до конца 60-х годов XIX в. (1640—1870) — представляет собой эпоху, основное содер­жание которой составляет утверждение и победа капитализма в большинстве стран Европы и Америки. В целом это был период восходящего развития капитализма и бур­жуазного общества, когда капиталистиче­ские отношения приходили на смену фео­дальным и составляли еще ту обществен­ную форму, которая в наибольшей мере обеспечивала развитие производительных сил. В центре классовой борьбы этой эпохи стояла борьба против феодальных поряд­ков, и прежде всего буржуазные револю­ции. Через весь этот период в истории стран Европы и Америки проходит череда буржуазных революций, буржуазно-де­мократических и буржуазно-национальных освободительных движений, в которых главной боевой силой являлись народные массы, но в итоге которых в той или иной форме поднималась к власти буржуазия, утверждалось буржуазное общество. Крупнейшие прогрессивные изменения происходили в развитии техники и науки, обогащалась духовная культура, освобож­давшаяся от характерного для средневе­ковья засилья теологии. Важным процес­сом было развернувшееся в эту эпоху скла­дывание новых этносоциальных общно­стей — буржуазных наций. В целом ряде стран оно завершилось или близилось к за­вершению.

Однако уже в ходе первого периода новой истории в полной мере выявляются

антагонистический характер буржуазного прогресса и эксплуататорская природа ка­питализма, угнетение им трудящихся капи­талистических стран, порабощение колони­альных народов. К концу этой эпохи, с ут­верждением в результате промышленной революции в передовых странах Европы и Америки развитого, зрелого капитализ­ма, все более отчетливо обнаруживались внутренние противоречия капиталистиче­ской системы, присущие ей социальные ан­тагонизмы. Рождается и делает первые шаги к соединению с рабочим движением научный коммунизм. Классовая борьба между пролетариатом и буржуазией посте­пенно выступает на первый план в общес­твенно-политической жизни наиболее раз­витых стран. И если исходным моментом этой эпохи была первая буржуазная рево­люция «европейского масштаба», ее завер­шение не случайно принято датировать ка­нуном Парижской Коммуны 1871 г.— пер­вого в истории опыта построения государ­ства нового, пролетарского типа, государ­ства диктатуры рабочего класса.

Завершающий этап истории нового времени — 1871 —1917 годы — это, по оп­ределению В. И. Ленина, «...вполне закон­ченный исторический период, именно: от Парижской Коммуны до первой Социали­стической Советской Республики...»³. Это была эпоха перерастания капитализма в его империалистическую стадию, вступле­ния в нее передовых стран и созрева­ния условий для социалистических револю­ций.

Место нового времени в истории чело­вечества. Актуальность изучения новой ис­тории. Новое время — историческая эпоха, место которой в истории человечества чрезвычайно важно. Именно на этот пери­од приходится процесс восхождения, а за­тем начала упадка последней в истории человечества классово-антагонистической общественно-экономической формации. В течение нового времени впервые за дол­гую историю эксплуататорских обществ складываются материальные и духовные предпосылки для уничтожения эксплуата­ции человека человеком. «Буржуазные производственные отношения,— писал

К- Маркс,— являются последней антаго­нистической формой общественного про­цесса производства...но развивающиеся в недрах буржуазного общества производи­тельные силы создают вместе с тем матери­альные условия для разрешения этого ан­тагонизма. Поэтому буржуазной общес­твенной формацией завершается преды­стория человеческого общества» ⁴.

В новое время гигантски выросли про­изводительные силы, были достигнуты ус­пехи в различных областях культуры, нео­бычайно увеличился созидательный твор­ческий потенциал человечества. Но подчи­нив все области человеческой деятельно­сти погоне за частной прибылью, подвер­гая эксплуатации трудящихся, хищниче­ски расточая природные ресурсы, капита­лизм стал тормозом для развития общес­твенного прогресса. Победа Октябрьской революции в России положила начало со­зданию общества реального социализма. Таким образом, новая история вплотную подводит к принципиально новой, комму­нистической общественно-экономической формации.

Важная черта нового времени — воз­растание роли трудящихся масс. Новая история заполнена десятками буржуазных, буржуазно-демократических, националь­но-буржуазных революций, в которых при­нимали активное участие массы народа. В. И. Ленин подчеркивал: «Никогда масса народа не способна выступать таким ак­тивным творцом новых общественных по­рядков, как во время революции»⁵. Дея­тельность трудящихся масс в историческом процессе неуклонно возрастала с уничто­жением разных форм личной зависимости и сословного неравенства, а главное — с формированием рабочего класса, созда­нием и ростом рабочих организаций, воз­никновением и дальнейшим развитием в новое время политически самостоятельно­го пролетарского движения.

Понятна глубокая актуальность новой истории для современности. Изучение это­го важного этапа всемирной истории не­обходимо для того, чтобы верно постичь общие закономерности развития и смены общественно-экономических формаций. Но оно важно и поучительно также по­тому, что новая история является источ­ником непосредственного исторического опыта. В новое время уходят начала и корни многих важнейших проблем, стоя­щих перед прогрессивными силами со­временной эпохи, основным содержани­ем которой является переход человече­ского общества от капитализма к соци­ализму и коммунизму. «Для того, чтобы победить,— подчеркивал В. И. Ленин,— надо понять всю глубочайшую историю старого буржуазного мира...» ⁶

Марксистско-ленинская концепция новой истории, базирующаяся на фор-мационном подходе и включающая в се­бя научное обоснование исторически преходящего характера капитализма и неизбежности революционного перехода к коммунистическому строю, отвергает­ся буржуазными и социал-реформистски­ми историками. Буржуазная историогра­фия стремится противопоставить ей иные принципы периодизации и апологе­тические по отношению к капитализму концепции истории нового времени. На­учное противоборство марксистского и буржуазного обществоведения по этим во­просам тесно связано с идейной борьбой. Эта борьба, которая усилилась с начала XX в., особенно интенсивно происходит в наши дни.

На рубеже XIX—XX вв. видный немец­кий социолог, историк, экономист Макс Ве-бер, сторонник неокантианства, выдвинул направленную против марксизма концеп­цию, согласно которой источником капита­листического общества в Европе XVI— XVII вв. был «капиталистический дух», введенный западноевропейским протестан­тизмом, а сам капитализм рассматривался \им как наиболее совершенная форма эко­номической деятельности. «Западному ка­питализму», по мысли М. Вебера, должна принадлежать ведущая роль в современ­ном мире. Взгляды М. Вебера, идеалисти­чески и апологетически трактующие исто­рию капитализма, сохраняют и в наши дни значительное влияние на буржуазных об­ществоведов, в том числе историков ФРГ, США, Англии.

С 50-х годов XX в. широкое распростра­нение в буржуазной историографии полу­чила экономико-социологическая теория так называемого индустриального общест­ва. (Среди ее видных теоретиков У. Ростоу, Дж. Гэлбрейт — США; Р. Арон — Фран­ция и др.). Направленная против учения марксизма об общественно-экономических формациях, эта теория особенно заострена против марксистско-ленинского понимания исторического процесса в новое и новейшее время. Согласно концепции «индустриаль­ного общества» тип общества прямо обус­ловлен техническим и индустриальным уровнем, в отрыве от определяющих его в действительности социально-экономиче­ских характеристик — производственных отношений, классового деления. Соответ­ственно в истории выделяются «традици­онное», или «аграрное» (т. е. докапитали­стическое), общество и индустриальное об­щество, на уровне которого применительно к современности находятся якобы и разви­тые капиталистические и европейские со­циалистические страны (при этом капита­листические будто бы достигли более высо­кой ступени развития).

Одна из наиболее влиятельных в бур­жуазной историографии разновидностей этой теории — концепция «стадий эконо­мического роста» американского социоло­га и экономиста У. Ростоу, претендующая на объяснение истории в новое и новейшее время — от XVII в. до наших дней. Соглас­но этой концепции, до XVII в. существова­ло «традиционное общество»; в конце XVIII — начале XIX в. происходит краткая стадия «взлета» (или «сдвига») — резкого ускорения ведущих отраслей промышлен­ности; в XIX в. развитые страны вступают в «индустриальное общество», которое якобы в наши дни достигло в США, а так­же в Западной Европе наиболее высокой ступени — «эры высокого массового по­требления». Технологический подход к ис­тории общества, в том числе в новое время, сочетается у Ростоу, как и у других привер­женцев теории «индустриального общес­тва», с апологетической концепцией бур­жуазного общества и его истории.

В ФРГ ведущие современные буржуаз­ные историки провозгласили «индустри­альное общество» основой социально-по­литической структуры германской истории

XIX—XX вв. При этом борьба классов, по их утверждению, не является не­отъемлемым признаком буржуазного строя, а присуща лишь XVIII—XIX вв.; в современных же условиях «зрелое ин­дустриальное общество» (т. е. современ­ное капиталистическое общество) будто бы преодолело эксплуатацию, классовую борьбу и анархию производства.

В научном и идейном противоборст­ве между марксистско-ленинской и бур­жуазной историографией важное место занимает вопрос об историческом содер­жании и роли буржуазных революций в новое время. Попытки опровергнуть по­нимание революций (в том числе Ан­глийской революции XVII в., Великой французской революции, американских революций XVIII в. и 60—70-х годов XIX в.) как исторически необходимых, закономерных рубежей на пути замены феодальной общественно-экономической формации капиталистической — то ос­новное, что характерно для современ­ной буржуазной историографии, направ­ленной против марксистских концепций. Преуменьшая или вовсе отрицая преоб­разующее значение революций как важ­нейших переломных вех в процессе ут­верждения нового общественного строя, буржуазные историки отстаива­ют концепцию континуитета, плавного перехода. При этом они абсолютизиру­ют те факты, которые связаны с элемен­тами преемственности, неизбежными при переходе от феодальной обществен­но-экономической формации к капитали­стической.

В последние десятилетия многие немар­ксистские историки, в особенности пред­ставители влиятельной французской исто­рической школы «Анналов», выступили за поворот исторической науки от изучения и описания «событий» к изучению преиму­щественно длительных процессов, эволю­ции разного рода структур (демографиче­ских, динамики экономических конъюн­ктур, массового сознания и т.д.), за широкое обращение к методам других на­ук, введение в историю математических ме­тодов обработки данных и т. п. Само по себе обновление методов и приемов иссле­дования отражает прогресс научного зна­ния, новые методы исследования успешно берутся на вооружение марксистской наукой. Но в русле буржуазной истори­ографии отказ от «событийной» истории привел к изгнанию из истории прежде всего таких «событий», как революции и другие явления классовой борьбы.

С обоснованной, аргументированной критикой концепций буржуазных и со­циал-реформистских историков выступа­ют историки-марксисты. Плодотворно изучается история нового времени уче­ными социалистических стран. Широко разрабатываются проблемы новой исто­рии, в том числе ее первого периода, в советской исторической науке. Неоцени­мой опорой в этом являются публикации в последние десятилетия второго изда­ния Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса и Полного собрания сочинений В. И. Ленина. Важным направлением исследований в этой области являются теоретическая и конкретно-историческая разработка проблем генезиса капитализ­ма в странах Европы и Америки, иссле­дование истории революционных, нацио­нально-освободительных движений в хо­де борьбы с феодальными порядками, в процессе становления буржуазного об­щества. Появились важные монографиче­ские исследования, а также капитальные обобщающие труды по истории Англий­ской революции XVII в., Великой француз­ской революции, первой Американской ре­волюции, по истории революций 1848— 1849 гг., национально-освободительных движений угнетенных народов Австрий­ской империи. Ведущие темы, над которы­ми работают советские историки нового времени,— история рабочего класса и ра­бочего движения, история социалистиче­ских идей. Плодотворно разрабатывается история многогранной деятельности К. Маркса и Ф. Энгельса, история научного коммунизма. Созданы капитальный ком­плексный научный труд по истории и тео­рии международного рабочего движения, обобщающий труд по истории Первого Ин­тернационала, научные биографии К. Мар­кса и Ф. Энгельса.

Активно разрабатываются проблемы внешней политики, история международ­ных отношений; создана обобщающая ис­тория дипломатии, осуществляется фунда­ментальная многотомная публикация документов по истории внешней политики России. Заметно усилилось изучение про­блем истории колониальной политики ка­питалистических держав в новое время.

Большое внимание уделяется критиче­скому анализу современной буржуазной и социал-реформистской литературы по проблемам нового времени в целях научно­го, всесторонне аргументированного воссо­здания подлинной картины общественного развития. В последние годы создан це­лый ряд трудов, в которых дан основа­тельный критический разбор крупных направлений и школ современной не­марксистской историографии, в том чис­ле по вопросам истории нового времени. Был подготовлен также ряд учебных по­собий и учебников по историографии но­вой и новейшей истории стран Европы и Америки.

Многочисленные исследования совет­ских ученых, посвященные различным про­блемам истории нового времени, имеют большое значение для дальнейшего разви­тия марксистско-ленинской концепции новой истории стран зарубежной Европы и Америки. Эта концепция положена в осно­ву настоящего учебника.

Часть первая Страны Европы и Америки в период разложения феодальных и становления капиталистических отношений (1640-1789)

Введение

Период подъема мануфактурного капи­тализма. Вторая половина XVII и XVIII век— важный этап в процессе перехода стран Европы и Америки к капитализму. В течение полутора столетий этот процесс, обозначившийся в XVI в., заметно уско­рился, особенно в XVIII в., и обрел более рельефные черты. Это было время подъема мануфактурного капитализма, который со­вершался, однако, в большинстве стран в условиях значительного преобладания докапиталистических отношений (в Евро­пе — феодальных). Вместе с тем указан­ные столетия были временем завершающе­го этапа мануфактурного капитализма. Переходный характер эпохи обусловил на­личие и сосуществование феодальных ос­нов в общественном строе многих стран и в то же время буржуазных отношений в ряде экономически передовых госу­дарств.

При этом основную тенденцию разви­тия повсюду выражал дальнейший процесс генезиса капитализма. Им в конечном ито­ге определялись закономерности и особен­ности эволюции всех сфер общественной жизни — экономической, социальной, по­литической, идейно-культурной.

Так называемое первоначальное накоп­ление — экспроприация трудящихся масс, отделение тружеников докапиталистиче­ского общества (крестьян, ремесленников) от средств производства — продолжало совершаться специфическими для каждой страны путями. Оно создавало условия, необходимые для генезиса капитализма. Во второй половине XVII—XVIII вв. этот стержневой процесс в экономически пере­довых странах в огромной степени убыс­трялся политикой государства: в Анг­лии — узаконением огораживаний и мно­гими иными мерами, в Голландии, Англии, во Франции — усилением налогового бре­мени, суровым протекционизмом. Государ­ственная власть использовала и другие ры­чаги, содействовавшие «первоначальному накоплению», притоку богатств в руки иму­щих верхов: государственные займы, про­центы за которые шли в карманы и без того богатых кредиторов; возросшую, особенно в XVIII в., колониальную экспансию. Хищ­ническая эксплуатация колоний и достиг­шая своего апогея в XVIII в. работорговля явились одним из мощных рычагов «перво­начального накопления», способствовали аккумуляции богатств господствовавших классов в странах-метрополиях. Утвержде­ние колониализма — неотъемлемая со­ставная часть всемирно-исторического процесса становления капитализма. Жес­токое угнетение миллионов людей в коло­ниальных, зависимых странах и территори­ях обеспечивало ускоренное развитие гор­стки стран-метрополий, вступивших на путь капитализма.

Темпы и степень интенсивности генези­са капитализма в отдельных странах в XVII—XVIII вв. оставались весьма раз­личными. Расположенные к западу от Эль­бы страны Европы, развивавшиеся как страны раннего генезиса капитализма (ка­питалистические отношения возникали здесь спорадически в XIV—XV вв.), не­уклонно продвигались по капиталистиче­скому пути. К началу нового времени, к се­редине XVII в., в этом регионе уже сущес­твовало одно буржуазное государство — Голландская республика. Значительным развитием капиталистического производ­ства отличалась Англия; в том же направ­лении, хотя и медленнее, шла Франция. В других странах региона раннего генезиса капитализма — в Италии, Испании, Пор­тугалии, в западных германских землях и австрийских провинциях на западе импе­рии — становление капиталистического уклада происходило отнюдь не прямоли­нейно. Первые ростки капиталистических отношений здесь, набиравшие силу в позд­нее средневековье (так же как в Англии, Франции, а в Италии даже с XIII в.), за­тем, в течение XVII — первой половины XVIII в., по разным для каждой страны причинам не разрослись и местами почти заглохли. Лишь во второй половине XVIII в. новый, капиталистический уклад в этих странах стал утверждаться и упрочился окончательно.

Заэльбские территории Центральной и Восточной Европы в целом являлись регио­ном позднего генезиса капитализма. В боль­шей части германских земель к востоку от Эльбы, в восточных провинциях Австрий­ской монархии (в том числе в Чехии, Гали­ции, Силезии, Венгрии), а также в Польше отдельные очаги капиталистических отно­шений, появлявшиеся, как правило, с XVI в., не стали прочными, устойчивыми, и капиталистический уклад начал стабили­зироваться лишь со второй половины XVIII в. Еще более замедленно он оформ­лялся в землях Юго-Восточной Европы, находившихся под игом Османской импе­рии.

В Скандинавских государствах форми­рование капиталистического уклада про­исходило в XVII в.: сначала в Швеции, позднее и слабее — в Дании.

В английских и французских колониях Северной Америки зачатки капиталистиче­ских отношений имелись в XVII в., быстрее же новый тип производства развивался в XVIII в. В Латинской Америке — в коло­ниях Испании и Португалии, отставших в своем развитии, преобладали докапита­листические отношения различного типа. Хотя элементы капиталистических отноше­ний встречались здесь и в XVII в., форми­рование нового уклада относится лишь ко второй половине XVIII—XIX вв.

Во второй половине XVII—XVIII в. капиталистическое производство в эко­номически передовых странах охватывало все новые отрасли промышленности. Уве­личилось количество централизованных мануфактур; однако большинство состав­ляли рассеянные и смешанные капитали­стические предприятия. Технический про­гресс на базе ручного производства обеспе­чивался прежде всего мануфактурным разделением труда. Именно в эти полтора столетия мануфактура как форма капита­листической организации промышленности достигла своего предельного совершенст­ва: техническое разделение труда, особен­но в классической мануфактуре XVIII в., создало многие десятки частичных опера­ций (в часовом деле их было более 30, в игольном — около 90, в сукноделии — до 25). Оно подготовляло возможность введе­ния машин на отдельных детальных опера­циях. В XVIII в. в ряде стран (Франция, прирейнские области Германии) предпри­нимались эксперименты по внедрению ма­шин в текстильном производстве, в горно­добывающей промышленности и других от­раслях. Англия же с 60-х годов XVIII в. вступила в полосу общественно-эконо­мического переворота — промышленной революции, глубоким содержанием кото­рой был постепенный переход мануфактур­ного капитализма в стадию фабрично-за­водского, зрелого капитализма.

Однако мануфактура, хотя она в этот период постепенно становилась экономиче­ски господствовавшей, не могла полностью охватить и преобразовать общественное производство: она не преобладала количе­ственно и всюду «...выделялась как архи­тектурное украшение на экономическом здании...» (Маркс) ¹ среди моря ремеслен­ных мастерских мелкотоварного типа. В целом производительные силы остава­лись еще на низком уровне (в металлургии применялся лишь древесный уголь, в раз­витой повсюду текстильной промышленно­сти — ручные ткацкие станки, примитив­ные прялки). В то же время появлялись различные усовершенствованные механиз­мы, главным образом двигательные (мель­ничные колеса, разного типа маховики) и передаточные (разнообразные трансмис­сии, деревянные рельсы в горнодобываю­щей промышленности).

В сельскохозяйственной экономике так­же господствовали ручные орудия. Обычно практиковалось трехполье, в Южной Евро­пе распространен был и двухпольный сево­оборот. В XVIII в. все чаще предприни­мались попытки (особенно в Англии) вве­дения плодосмена и кормовых культур, прежде всего травосеяния (еще ранее ут­вердившихся во Фландрии и Голландии).

Аграрная эволюция во второй половине XVII—XVIII в. отличалась значительным своеобразием и неодинаковыми итогами в каждой — европейской или американ­ской — стране. В сельском хозяйстве За­падной Европы в целом продолжали про­биваться новые отношения, свидетельство­вавшие о генезисе капитализма в деревне, сильнее всего в передовых Голландии и Ан­глии. В последней совершалась интенсив­ная буржуазная перестройка сельского хо­зяйства: утверждалась крупная капитали­стическая аренда при сохранении дворян­ской земельной собственности лендлордов. В других же странах в условиях существо­вания феодального, в том числе церковного (в католических странах), землевладения и феодальной эксплуатации крестьянства (лично свободного в этом регионе) посте­пенно вызревали отношения, переходные к капиталистическим и капиталистические. В наиболее развитых районах — с конца XVII в. в северной части Франции, во вто­рой половине XVIII в. в северной Ита­лии — распространялась капиталистиче­ская аренда.

Иначе шло аграрное развитие стран заэльбской Европы, где имело место «вто­рое издание» крепостничества и утверди­лось активно работавшее на рынок крупное поместное сельскохозяйственное производ­ство на основе барщинного труда крепост­ных крестьян. Лишь с конца XVIII в., когда барщинно-крепостническая поместная («фольварочная») система исчерпала свои возможности, в сельском хозяйстве этих стран наметилась медленная эволюция в сторону вызревания новых, переходных к капиталистическим, а отчасти и капитали­стических отношений, которые мучительно для крестьян «вживались» в старую аграр­ную систему феодальных отношений и форм землевладения. Возникали предпо­сылки для «прусского» пути развития ка­питализма в сельском хозяйстве.

В большинстве североамериканских ко­лоний Англии при наличии лишь элементов феодализма эволюция в сельском хозяйст­ве, особенно в конце XVIII в., шла в на­правлении постепенного упрочения свобод­ной фермерской земельной собственности (зачатки «американского» пути развития капитализма в аграрном строе). На юге Северной Америки утверждалось планта­ционное рабство. В латиноамериканских колониях Испании, Португалии возоблада­ли плантационное рабство (в странах Ка­рибского бассейна, в Бразилии) и феодаль­ная система эксплуатации со специфиче­скими чертами, обусловленными колони­альным положением региона. Огромные территории здесь оставались неосвоенны­ми (Лаплатская низменность, глубинный труднодоступный бассейн реки Амазонки).

Во второй половине XVII—XVIII в. со­хранялось присущее мануфактурному ка­питализму преобладание торговли над про­изводством, торгового капитала над про­мышленным, хотя производство, и прежде всего промышленность, составляло фунда­мент общественного прогресса: «...в соб­ственно мануфактурный период торговая гегемония обеспечивает промышленное преобладание» (Маркс) ². Преобладание торгового капитала нашло выражение в те­ории и практике меркантилизма. Меркан­тилизм — это экономическая политика, для которой характерно активное вмеша­тельство государства в хозяйственную жизнь страны. Она теоретически обосновы­валась и развивалась представителями ранней школы буржуазной политической экономии. В отличие от меркантилистов XV—XVI вв., разрабатывавших теорию де­нежного баланса и видевших основную вы­году государства в накоплении денежных богатств, меркантилисты XVII в. Т. Мен в Англии, А. Серра в Италии, А. Монкреть-ен во Франции обосновывали систему ак­тивного торгового баланса, пользу для го­сударства, извлекаемую из возможно боль­шей разницы между стоимостью вывезен­ных из страны и ввезенных в нее товаров и достигаемую благодаря принципу: много продавать, мало покупать. На практике активный торговый баланс предполагал осуществление государственной политики в интересах увеличения торгового капита­ла путем поощрения экономики страны в целом, особенно же мануфактур, рост про­изводства которых позволил увеличить вы­воз и сократить ввоз. Проводимая в русле меркантилизма экономическая политика содействовала различными способами

(протекционизмом, развитием посредниче­ской торговли и т. д.) деятельности и тор-гово-колониальной экспансии купечества. Олицетворением государства, проводив­шего такую политику, являлась «образцо­вая капиталистическая страна XVII столе­тия» (Маркс) ³ — Голландия, в которой главенствующую роль играл именно торго­вый капитал, подчинивший себе ее эконо­мику. Англии удалось сокрушить торговое и морское могущество Голландии и обеспе­чить себе в XVIII столетии первенство в мировой экономике благодаря глубокому проникновению капитала в производст­во — в промышленность и сельское хозяй­ство. В экономическом упадке Голландии и возвышении Англии отразился законо­мерный и перспективный для всех экономи­чески развитых стран процесс «...подчине­ния торгового капитала промышленному капиталу» (Маркс) ⁴.

Все потенции мануфактурного капита­лизма вполне обнаружились в XVIII в., хотя и неравномерно по странам. С разной степенью интенсивности в передовых стра­нах формировался внутренний рынок. XVIII век ознаменовался в целом экономи­ческими успехами, это был период высшего подъема мануфактурного капитализма. Заметно активизировалась торговая и про­изводственная жизнь, наращивались ее темпы. Как и прежде, сельская экономика и сельское население еще значительно пре­обладали. Однако в течение XVIII в. насе­ление городов заметно возросло. Строи­лись новые средства коммуникаций — ка­налы, шоссейные дороги с твердым покры­тием, расширялся общественный тран­спорт (дилижансы, омнибусы и др.), усовершенствовалась почта (появились почтовые кареты). Все это обеспечивало более регулярные хозяйственные связи и перевозки, ускоряло деловую жизнь и со­общение новостей.

Во второй половине XVII—XVIII вв. в странах Европы и Америки увеличился среднегодовой темп прироста населения (0,22% по сравнению с 0,09% в эпоху сред­невековья). За полтораста лет, от середи­ны XVII в. до конца XVIII в., население возросло (по приблизительным данным) в два раза: в зарубежной Европе — с 82 млн. до 160 млн., в Америке—с 15 млн. до 30 млн. человек. И это несмотря на жестокие эпидемии (чумы, оспы), уно­сившие много жизней, голодные годы вследствие неурожаев, во время которых умирали массы людей, многочисленные торгово-колониальные и другие войны (в войне за испанское наследство 1701 — 1713 гг. погибло 700 тыс. человек, а Север­ная война 1700—1721 гг. унесла 300 тыс. жизней).

Социальные процессы. В условиях ге­незиса капитализма во второй половине XVII—XVIII вв. происходили глубокие со­циальные сдвиги. Основную массу эксплу­атируемых и в этот период составляли фео­дально-зависимые крестьяне, в том числе крепостные в районах «второго издания» крепостничества. Неуклонно возрастало число рабов в системе колониального план­тационного хозяйства в Новом Свете. Од­нако вместе с утверждением капиталисти­ческого уклада в промышленности и сель­ском хозяйстве расширялась система на­емного труда, ускорился процесс формиро­вания пролетариата. Пролетариат в это время по своей структуре характеризовал­ся крайней разноликостью. С ростом цен­трализованных мануфактур увеличилось ядро собственно пролетариев, вовсе или почти лишенных средств производства, клочка земли, своих домов. Однако по-прежнему большинство пролетариата со­ставляли надомники. Тяжелое положение этих и других наемных рабочих — поден­щиков, сельских батраков, подмастерьев, учеников, эксплуатация их хозяевами по­буждали пролетариев бороться против ка­питалистического угнетения. Их борьба во второй половине XVII—XVIII вв. принима­ла разнообразные формы (стачки, волне­ния, бунты, марши, восстания и другие акции протеста).

Ступенью выше этих низов в социаль­но-экономической структуре стоял количе­ственно весомый слой мелких товаропро­изводителей и собственников, который в условиях «первоначального накопления» и растущих капиталистических отношений во второй половине XVII—XVIII вв. посте­пенно и медленно, но постоянно расслаи­вался.

Параллельно с формированием проле­тариата складывалась буржуазия — дру­гой основной класс нарождавшегося ново­го общества. Экономически наиболее пер­спективной и передовой его частью была буржуазия в промышленности — владель­цы мануфактур и других предприятий, свя­занные непосредственно с производством. Но именно эта его часть оставалась во второй половине XVII—XVIII вв. еще мало развитой, хотя постепенно укреплялась и росла численно. Все же купцы, финанси­сты, банкиры, предприимчивые землевла­дельцы имели более крупные денежные бо­гатства и играли куда более заметную роль в хозяйственной жизни.

Формирование наций. Во второй поло­вине XVII—XVIII вв. в условиях дальней­шего роста экономических связей, склады­вания в ряде стран внутреннего рынка про­должался процесс формирования наций. Для Западной Европы типичным было су­ществование в целом национально одно­родных государств (Англия, Франция и др.). В политически раздробленных Герма­нии и Италии отсутствие государственного единства серьезно замедляло формирова­ние наций.

В Восточной Европе сложились много­национальные государства: Австрийская империя Габсбургов, Речь Посполитая, здесь была расположена довольно обшир­ная часть Османской империи. В этих госу­дарствах с более слабыми темпами эконо­мического развития были угнетены разно­язычные народы, порой очень далекие друг от друга по своему этническому происхож­дению. Образование наций протекало здесь замедленно. Порабощенные народы Европы боролись за свое национальное ос­вобождение, поднимаясь нередко на вос­стания (южные и западные славяне, венг­ры, греки и др.).

В Соединенных Штатах Америки в по­следние десятилетия XVIII в. начался про­цесс становления североамериканской на­ции. Однако из-за постоянного и массового притока европейских иммигрантов, а так­же по причине значительных расовых и со­циально-культурных различий населения страны складывание нации здесь затяну­лось. Кроме того, вследствие угнетения ко­ренного населения — индейцев и политики сегрегации негров, которых разнообразны­ми методами изолировали от белых амери­канцев, этническая интеграция в США за­труднялась.

В конце XVIII в. в Латинской Америке колониального периода на основе языково-культурного и биологического смешения различных расовых групп наметились эле­менты формирования национально-этниче­ской общности.

Идеология и культура. В духовной жиз­ни передовых обществ Европы и Америки во второй половине XVII—XVIII вв. совер­шались важные процессы, отражавшие глубинные социально-экономические пере­мены и влиявшие, в свою очередь, на об­щественную жизнь.

Во второй половине XVII в. католиче­ская церковь продолжала направлять уси­лия на укрепление своих ослабленных в ре­зультате реформации позиций (активиза­ция ордена иезуитов, попытки разными средствами осуществить «католическое возрождение», зловещая деятельность ин­квизиции). В ряде стран Европы в качест­ве государственной религии закрепился протестантизм, который также подавлял всякое свободомыслие. Фанатизм и суеве­рия, разжигаемые церковниками, по-пре­жнему проявлялись в преследовании «ведьм». Чудовищные процессы над ними учинялись во второй половине XVII в. во многих странах Европы, в Северной Аме­рике; число невинных жертв составляло многие тысячи человек.

Вместе с тем дальнейшее становление буржуазных отношений, рост антифео­дальных сил сопровождались серьезными успехами передовой естественно-научной и общественной мысли. Вторая половина XVII в. была временем становления мате­риализма новой эпохи. Вслед за материа­листическим учением Ф. Бэкона он утвер­ждался в философских трудах Т. Гоббса, Б. Спинозы, П. Гассенди. Тогда же проте­кала творческая деятельность крупнейших ученых-естествоиспытателей и философов И. Ньютона, Г. Лейбница.

В области культуры во второй половине XVII в. наблюдался расцвет барокко, кото­рое было более всего связано с дворянско-церковными кругами. В нем проявились частично и прогрессивные тенденции, глав­ным образом в прославлении жизни, всего богатства реального бытия, что тесно спле­талось с народными основами культуры, в особенности искусства. Живопись, скуль­птура, архитектура, музыка барокко обслу­живали монархов, аристократию, церковь, возвеличивали их. Пышность, аллегорич­ная замысловатость, патетика и театраль­ность художественного стиля барокко, со­четание в нем иллюзии с реальностью полу­чили развитие в памятниках культуры, и прежде всего в Италии (творчество скульптора и архитектора Л. Бернини, ар­хитектора Ф. Борромини). Барокко полу­чило распространение также во Фландрии, Испании, Австрийской монархии, в некото­рых областях Германии, в Польше, в Ла­тинской Америке. Менее заметно оно проя­вилось в искусстве буржуазно развитых стран — Англии, Голландии.

Иного рода художественный стиль и эс­тетику, противоположные художественным средствам барокко, канонизировал в евро­пейском искусстве и литературе класси­цизм. Тесно связанный с культурой Воз­рождения, классицизм обращался к антич­ным нормам литературы и искусства как к совершенным образцам, для него были характерны рационалистическая четкость, строгость и ясность. Классицизм выдвигал темы большого общественного звучания, отстаивал необходимость подчинения лич­ности общественному долгу и нравственно­му идеалу. Во второй половине XVII в. классицизм был связан с находившимся тогда на подъеме (кроме Англии и Голлан­дии) абсолютизмом; ему была присуща печать дворянской сословной ограниченно­сти. Характерны узаконение классицизмом принципов «облагороженной природы», ис­кусственного деления на жанры — «высо­кие» (трагедия, ода, эпопея, историческая, мифологическая и религиозная живопись) и «низкие» (комедия, сатира, басня, жан­ровая живопись), введение в драматургии закона трех единств (места, времени, дей­ствия). Свое наиболее рельефное выра­жение, как и в первой половине XVII в., классицизм получил во Франции — в ли­тературе (сатира Н. Буало, трагедии Ж- Расина, басни Ж- Лафонтена), в жи­вописи, архитектуре и театре. Он проя­вился также в искусстве Англии (архи­тектор К- Рен), Дании (скульптор Б. Тор-вальдсен), в литературе Италии, Герма­нии.

В конце XVII в., особенно в XVIII в., в условиях ускорившегося утверждения капитализма, роста общественных проти­воречий развернулось широкое прогрес­сивное идейно-культурное движение, во­шедшее в историю под названием Про­свещения (термин распространился по­сле появления в 1784 г. статьи И. Канта «Что такое Просвещение?»). Просвеще­ние вобрало в себя сложный, социально весьма не однородный комплекс теорий и концепций, общественных целей и ус­тремлений, культурных явлений в раз­ных областях. Общим для них была ан­тифеодальная, объективно буржуазная направленность. Просвещение демонстри­ровало самосознание молодой буржуа­зии и отражало антифеодальные чаяния народных масс. Многими нитями оно было связано с гуманизмом и передовой мыслью XVII в.

На смену мрачному средневековью, как считали просветители, пришла пора про­свещения, безграничной веры в человече­ский разум, крушения теологического мышления, торжества науки над схоласти­кой. Раскрепощению от духовной власти религии способствовали потребности и прогресс материального производства, подъем естественных наук, дальнейшее развитие материализма.

Просветительская критика — ив этом ее особенность — направлялась против всей структуры феодального общества и государства. Она целиком основывалась на рационалистическом мышлении и отли­чалась гораздо большей остротой, глуби­ной и зрелостью по сравнению с антифео­дальными идеями предыдущего времени. «Религия, понимание природы, общество, государственный строй,— подчеркивал Ф. Энгельс,— все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оп­равдать свое существование, либо отка­заться от него»⁵. Вслед за буржуазной мыслью XVII в. деятели Просвещения на­полнили рационалистическим содержани­ем и развили дальше возникшие еще в древности концепцию «естественного пра­ва», основанную на представлении о прирожденном равенстве людей, и теорию «об­щественного договора», исходившую из по­нимания государства как результата дого­вора между людьми. Они создали много­образные другие теории в противовес старым, имевшим в основе своего проис­хождения средневековое мышление. От­вергая феодальные учреждения и порядки, просветители обосновывали различные идеальные, с их точки зрения, типы граж­данского общества и государственного ус­тройства (абсолютизм «просвещенного мо­нарха» — М. Ф. Вольтер, конституционная монархия — Дж. Локк, Ш. Монтескье, рес­публиканский строй — Дж. Толанд, Ж. Ж. Руссо). Они убежденно выступали от имени всего народа. Будучи идеалиста­ми в понимании общественного прогресса, просветители верили в магическую силу воспитания и придавали ему первостепен­ное значение в развитии человечества.

Мировоззрение и деятельность просве­тителей вызвали серьезные сдвиги в об­щественном сознании, содействовали кру­шению феодальных устоев, утверждению нового общества, идеологически вооружа­ли буржуазию — передовой класс своего времени.

Вместе с тем идеология Просвещения в целом была исторически ограничена. Просветители мечтали о царстве разума и «естественной» справедливости. «Мы знаем теперь,— заключал Ф. Энгельс,— что это царство разума было не чем иным, как идеализированным царством буржуа­зии...» ⁶

Однако наиболее проницательные из просветителей (например Дж. Свифт, Б. Мандевиль, Г. Филдинг в Англии) раз­глядели в нарождавшемся буржуазном строе его глубокую противоречивость, кри­тиковали мир наживы, эгоизма, эксплуата­ции, господство, как писал один просвети­тель, «закона когтей и первенства зубов». Подобные взгляды и теории с разной сте­пенью глубины отражали положение и на­строения демократических кругов, широ­ких народных масс или низов общества. Они представляли в Просвещении демок­ратическую тенденцию. Некоторые из них обосновывали эгалитарные идеи, уравни­тельный идеал общества мелких собствен­ников (Ж. Ж. Руссо); другие развивали утопические коммунистические идеи с их полным отрицанием порядка, основанного на частной собственности (Ж- Мелье, Мо-релли, Г. Мабли во Франции).

В области художественной культуры Просвещение обогатило литературу реали­стическим романом, в особенности процве­тавшим в Англии XVIII в. (семейно-быто-вой, сатирический, нравоучительный ро­ман), философско-этической прозой фран­цузских и других просветителей. Идеи Просвещения оказали влияние на изобра­зительное искусство, музыку.

В XVIII в. вновь возродился класси­цизм, Пришедший к упадку в конце XVII в. На конец XVIII в. пришелся второй пери­од расцвета классицизма, выступавшего теперь в защиту свободомыслия, против клерикализма и деспотизма абсолютных монархов.

Культура Просвещения и его идеи ши­ре, чем идеи гуманизма и передовых мыс­лителей XVII в., распространились в среде образованных слоев общества, имели зна­чительно более сильное влияние на умы.

В XVIII в. происходило повышение гра­мотности. Об этом свидетельствовали воз­раставшая роль книг, увеличение их тира­жей (случалось, до нескольких тысяч), процветание типографского дела, появле­ние энциклопедий и словарей, рост перио­дических изданий — еженедельные газеты печатались иногда тиражами в несколько десятков тысяч экземпляров, издавались журналы различных типов (научные, лите­ратурные и т. д.). Однако почти вся изда­тельская продукция не была рассчитана на широкие массы народа, не доходила до них, она ориентировалась на имущие слои, которым было доступно образование. Ста­бильных систем народного образования и просвещения — государственных или час­тных — даже на уровне начальной школы не существовало. Основы грамотности на­род получал лишь через узкий канал цер-ковно-приходских или благотворительных школ.

Буржуазные революции XVII—XVIII вв.

Несмотря на ярко выраженную активность молодой буржуазии, к середине XVII в. политическое господство оставалось по­всюду безраздельно в руках дворянства

(за исключением буржуазной Голландии). Во время двух буржуазных революций — в Англии в середине XVII в. и в ее северо­американских колониях во второй половине XVIII в.— была разрешена основная поли­тическая задача в каждой из них: доступ к государственной власти завоевала вер­хушка буржуазии; были нанесены удары по отжившим социально-экономическим порядкам. В итоге этих революций созда­лись условия для становления буржуазной государственности: конституционной мо­нархии в Англии, буржуазной республики в новом государстве Соединенные Штаты Америки; был расчищен путь дальнейшему укреплению капиталистического уклада и постепенному превращению его в господ­ствующую систему хозяйства. В Англий­ской революции XVII в. доминировали ре­лигиозные формы революционной идеоло­гии, но первая буржуазная революция в Северной Америке — Война за независи­мость XVIII в.— совершилась уже под зна­менем идей Просвещения. Эти ранние бур­жуазные революции происходили в период мануфактурного капитализма, когда еще резко не обнаружились внутренние антаго­низмы буржуазного общества. В этих усло­виях поднимавшаяся буржуазия, ее наибо­лее передовые слои проявили большую ре­шительность, большую способность идти на временное объединение с народными массами, чем это произойдет во время бур­жуазных революций XIX в. Революции XVII—XVIII вв., победившие благодаря борьбе народных масс, которые являлись их главной движущей силой, предопреде­лили огромный прогресс во всех областях не только тех обществ, где они соверши­лись,— они оказали могучее воздействие и на всемирный исторический процесс, воз­действовали на мир своим многообразным творчеством, и прежде всего созданием но­вых государственно-политических институ­тов, новыми идеями, своим опытом и при­мером борьбы.

Глава

_l

Английская буржуазная революция середины ХУП века