6. Историческое значение Великой французской революции. Историография

Характер и главные итоги революции.

Среди всех буржуазных революций, про­исходивших в Европе и Америке в период, переходный от феодализма к капитализму, революция во Франции конца XVIII в. вы­деляется особенно драматической заос­тренностью социально-политических кон­фликтов, последовательностью и глубиной осуществленных ею преобразований. Это была решительная буржуазно-демократи­ческая революция, революция, в которой «...масса народа, большинство его, самые глубокие общественные «низы»... поднима­лись самостоятельно, наложили на весь ход революции отпечаток своих требова­ний, своих попыток по-своему построить новое общество...» ⁷.

Как и в Английской революции середи­ны XVII в., но в иных формах, обусловлен­ных различием места и времени, в ходе Французской революций развернулась ожесточенная борьба за различные пути ликвидации феодально-абсолютистского строя и утверждения новых общественных порядков. Один из путей этой борьбы — путь компромисса верхов буржуазии с дво­рянством и монархией, который отстаива­ли влиятельное в начале революции либе­ральное дворянство и умеренная крупная буржуазия. Его выражением явились зако­нодательство о выкупе феодальных повин­ностей и первая в истории Франции попыт­ка установить конституционную монархию и цензовую избирательную систему. Этому пути противостояла демократическая ли­ния буржуазной революции, направленная на радикальное решение аграрного вопро­са в пользу крестьянства и буржуазно-демократические политические преобразо­вания. Главными силами этого направле­ния выступали крестьянство, трудовое население городов, якобинское крыло рево­люционной буржуазии, 'л ... ^ _ \

Народное движение приобрело во Французской революции громадный раз­мах. Наряду с крестьянством особенно большую роль играли плебейство и мелко­буржуазные слои трудового населения Па­рижа. Именно народные восстания в Пари­же явились переломными вехами в смене этапов поступательного развития Фран­цузской революции.

В отличие от Англии XVII в. во Фран­ции XVIII в. попытка завершить буржуаз­ную революцию на основе компромисса не удалась. Обуржуазившееся дворянство не было здесь достаточно многочисленно и сильно. Крестьянство, несмотря на диффе­ренциацию в его среде, в борьбе против феодальных порядков выступало в едином порыве и действовало самым решительным образом. Французская буржуазия при от­сутствии тогда самостоятельного проле­тарского движения решилась на союз с на­родными массами. Она опиралась на на­родное движение и зафиксировала в зако­нодательных актах некоторые его важней­шие завоевания.

Главным итогом революции было ради­кальное разрушение феодально-абсолюти­стского строя, утверждение буржуазного общества и расчистка путей для дальней­шего капиталистического развития Фран­ции. Революция полностью ликвидировала все феодальные повинности, превратила крестьянское держание (как и дворянский домен) в буржуазную собственность, ре­шив тем самым аграрный вопрос. Конфи­скация и распродажа церковных, корон­ных, эмигрантских земель, возвращение крестьянам отнятых сеньорами общинных земель нанесли серьезный удар крупному землевладению. Но требования крестьян­ской бедноты и плебейства о радикальном уравнительном переделе земель не были осуществлены. В результате революции возникли две формы буржуазной земель­ной собственности: крестьянская, площадь которой возросла, и крупная собственность бывших дворян (площадь ее сократилась) и буржуазии. Французская революция ре­шительно уничтожила всю систему фео­дально-сословных привилегий, создала в классических формах буржуазный граж­данский правопорядок, необходимый для деятельности буржуазии. Ликвидировав остатки феодального местного партикуля­ризма, она облегчила дальнейшее форми­рование единого национального рынка и сыграла огромную роль в складывании французской буржуазной нации.

Большое историческое значение имело провозглашение Французской революцией демократических прав и свобод, первая в истории попытка основать буржуазно-демократическую республику с всеобщим избирательным правом (для мужчин).

Традиции Французской революции прочно закрепились в общественном соз­нании французского народа, наложили пе­чать на особенности его политического поведения в последующих классовых кон­фликтах.

Французская революция, глубоко де­мократическая по характеру движущих сил и воодушевлявших народ лозунгов, ут­вердила в конечном итоге не всеобщие «ра­венство и братство», а свободу капитали­стической эксплуатации. Но она же с небы­валыми до того глубиной и революционной конкретностью, прежде всего в движении Бабёфа, поставила вопрос о ее уничтоже­нии, о создании общества без частной соб­ственности и социального неравенства. Революция не могла решить эти проблемы, но она завещала их новой эпохе.

Французская революция в историогра­фии. Первые попытки исторически осмыс­лить Французскую революцию были пред­приняты еще в ходе ее в публицистике, в злободневных теоретических трактатах. В духе просветительского рационализма большинство буржуазных авторов — в их числе наследник энциклопедистов Кондор-се («Эскиз исторической картины успехов человеческого разума», 1794) — осмысли­вали революцию как великий переворот, ведущий к торжеству разума и естествен­ных прав человека, включая незыблемое право собственности. Более глубокой была концепция Барнава («Введение во Фран­цузскую революцию», 1792). Революцию он считал итогом развития «промышлен­ной» «движимой» собственности, возраста­ния мощи «народа», под которым он имел в виду прежде всего буржуазию. К понима­нию Французской революции как борьбы общественных классов — богатых и бед­ных, собственников и несобственников — подошел теоретик утопического коммуниз­ма Бабёф.

)

Важной вехой в изучении истории Французской революции явились труды либеральных историков периода реставра­ции Ф. Минье («История французской ре­волюции», 1825) и А. Тьера («История французской революции», 1823—1827). Во Французской революции они видели борь­бу классов — дворянства и третьего со­словия, — которая необходимо должна была завершиться установлением полити­ческого господства буржуазии, уничтоже­нием средневековых форм общества и го­сударства.

В противовес либеральным историкам демократическая историография, оформи­вшаяся во время Июльской монархии, ин­тересовалась прежде всего ролью и опытом народного движения. Труд Ж. Мишле «Ис­тория Французской революции» (1847— 1853) явился первой попыткой рассмотреть Французскую революцию «снизу», как ис­торию борьбы народных масс, а не как бур­жуазную и парламентскую историю (Миш­ле одним из первых привлек архивные до­кументы, в том числе утраченные позднее протоколы парижских секций). Мишле присущи мелкобуржуазное понимание и идеализация «народа»; он негативно оце­нивал роль Робеспьера и якобинцев. На­против, Луи Блан, труд которого («Исто­рия Французской революции», 1847— 1862) содержал новый для того времени материал, почерпнутый в библиотеке Бри­танского музея, выступил одним из зачина­телей «робеспьеристской» традиции в исто­риографии: он идеализировал якобинцев и Робеспьера как борцов за принцип «брат­ства» против буржуазного индивидуализма.

С самого начала своей теоретической и общественно-политической деятельности в 40-х годах XIX в. К. Маркс и Ф. Энгельс глубоко изучали историю революции. Их концепция раскрыла подлинно историче­ское содержание Французской революции как важнейшего рубежа в процессе пере­хода от феодального к капиталистическому общественному строю. Маркс и Энгельс показали также сложность и многогран­ность общественных сил, двигавших Фран­цузскую революцию «по восходящей ли­нии»"; они пришли к важному научному выводу: буржуазная по характеру Фран­цузская революция была совершена пре­жде всего усилиями народных масс Фран­ции во главе с буржуазией, но и в борьбе с нею, а на высшем этапе — прямо вопреки воле верхних ее слоев⁸. Обоснованная Марксом и Энгельсом концепция буржу­азной революции легла в основу маркси­стской историографии Французской рево­люции.

После революции 1848 г. заметным яв­лением в изучении революции стал труд А. Токвиля «Старый порядок и революция» (1856), оказавший длительное влияние на буржуазную историографию. Токвиль, об­ратившись к архивным документам, приме­нил своеобразный социологический метод анализа общества «старого порядка» (раз­дел о самой революции он не успел напи­сать). Революцию он считал антифеодаль­ной и антидворянской, понимал неизбеж­ность осуществленных ею преобразований. В то же время он утверждал, что отмена старого порядка могла совершиться путем медленных, постепенных реформ. Утвер­ждавшаяся Токвилем идея эволюционной преемственности между дореволюционным и послереволюционным французским об­ществом остается одной из основополагаю­щих для современных буржуазных истори­ков, выступающих против марксистской концепции Французской революции. Пере­смотром истории революции с реакцион­ных позиций явился созданный после Па­рижской Коммуны 1871 г. многотомный труд И. Тэна «Происхождение современ­ной Франции» (1876—1893). Тэн привел большой новый материал о народных (осо­бенно крестьянских) движениях, но подби­рал его в архиве тенденциозно, а саму ре­волюцию представил как разгул анархии и насилий «черни», на которую опирались «якобинцы», изображенные им как секта фанатиков и демагогов.

Борьба за упрочение Третьей республи­ки, которая официально объявила себя на­следницей Французской революции, акти­визировала изучение ее истории с буржу­азно-республиканских позиций. Были со­зданы кафедра по истории Французской

¹¹ См.: Маркс Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 141.

¹³ См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 11 С. 226. Т. 17. С. 44—47. Т. 21. С. 83—84.

революции в Сорбонне (1886), журнал «Французская революция» (1888), широко публиковались архивные документы, зна­чительно вырос профессиональный уровень исследований. Большую роль в этом сыг­рал А. Олар, создавший свою научную школу. Олар подверг резкой критике выво­ды И. Тэна. Его главный труд «Политиче­ская история Французской революции» (1901) посвящен истории буржуазно-де­мократических политических установлений и институтов, в борьбе за них Олар видел главное содержание революции, оставляя в стороне ее социально-экономические ас­пекты.

На рубеже XIX—XX вв. в связи с новы­ми условиями общественно-политической борьбы и возросшим влиянием марксизма произошел важный сдвиг в изучении рево­люции: поворот интереса к ее экономиче­ской и социальной истории. Воздействие марксизма определило сильные стороны монументального труда Ж. Жореса «Соци­алистическая история Французской рево­люции» (1901 —1904). Жорес впервые ши­роко ввел в общую концепцию Француз­ской революции проблемы и материалы социально-экономической истории. Однако он преувеличивал революционность бур­жуазии конца XVIII в., а радикальные уравнительные требования народных ни­зов в условиях буржуазной революции счи­тал архаичной утопией.

Важным явлением в изучении Француз­ской революции на рубеже XIX—XX вв. явились труды либеральных историков «русской исторической школы» — Н. И. Кареева, И. В. Лучицкого, М. М. Ко­валевского: они положили начало исследо­ванию истории крестьянства и шире — аграрной истории Французской револю­ции. Е. В. Тарле (в дальнейшем видный советский историк) приступил к изучению рабочего класса («Рабочий класс во Фран­ции в эпоху революции», 1909—1911).

Этапное значение в научном осмысле­нии Французской революции имели труды В. И. Ленина, который высоко оценивал ее историческую роль как великой, доведен­ной до решительной победы буржуазно-демократической революции. В. И. Ленин многократно обращался к историческому опыту Французской революции. Он особо подчеркивал решающую роль крестьянст­ва и плебейского элемента городов в побе­де революции.^|3. Как Маркс и Энгельс, Ленин высоко ценил исторические заслуги якобинцев; в наши дни полностью сохраня­ет актуальность замечание Ленина о том, что отношение к «якобинству» является линией размежевания марксистской исто­риографии и буржуазной ⁹.

В новой обстановке, создавшейся после Великой Октябрьской социалистической революции, ведущая роль в изучении Французской революции во французской историографии перешла к радикально-де­мократическому направлению, сложивше­муся вокруг Общества робеспьеристских исследований и журнала «Исторические анналы французской революции», создан­ных А. Матьезом, который испытал опреде­ленное влияние марксизма. Матьез впер­вые исследовал социальное движение на­родных низов и политику революционного правительства в связи с продовольствен­ной проблемой («Борьба с дороговизной и социальное движение в эпоху террора», 1927). Ополчась на характерную для ли­беральной школы Олара идеализацию Дантона, Матьез доказывал историческую правоту Робеспьера (но при этом, подобно Луи Блану, он идеализировал своего героя, не видя социальной ограниченности его деятельности). В 1932—1959 гг. Общество робеспьеристских исследований и его жур­нал возглавлял выдающийся прогрессив­ный историк Ж. Лефевр, выдвинувший программу изучения Французской револю­ции «снизу», с точки зрения положения и роли в ней народных масс. Своими иссле­дованиями («Крестьяне департамента Нор во время Французской революции», 1924; «Аграрный вопрос в эпоху террора», 1932; «Великий страх», 1932) Лефевр двинул вперед разработку аграрной истории рево­люции. Показывая большую самостоятель­ную («автономную») роль крестьянства в революции, Лефевр, однако, считал, что в плане экономическом борьба крестьян за свое мелкое хозяйство была «антикапита­листической» и скорее консервативной.

В послевоенные десятилетия линия изу­чения Французской революции «снизу» бы­ла продолжена плеядой прогрессивных ис­ториков, творчество которых отразило уси­ливавшееся влияние марксизма на зару­бежную историографию Французской ре­волюции. Особенно важны исследования выдающегося французского историка-мар­ксиста А. Собуля («Парижские санкюлоты во II году республики», 1958, и др.). Собуль тщательно изучил социальную структуру народных низов Парижа, выявил их соци­ально-политические устремления, показал сложность и неоднозначность отношений между народным движением и якобинской властью. Много нового в освещение народ­ного движения и его роли в революции внесли труды английских ученых Дж. Рюде («Толпа во Французской революции», 1959), Р. Кобба («Революционные ар­мии — орудие террора в департаментах», 1961 — 1963) ^|5, норвежца К. Д. Теннесона («Поражение санкюлотов. Народное дви­жение и буржуазная реакция в III году республики», 1959), ученого ГДР В. Мар­кова («Свободы священника Ру», 1967). Сдвиги в массовом общественном сознании в связи с развитием общественно-полити­ческой борьбы в годы революции выявлены в работах французского историка-маркси­ста М. Вовеля («Массовое сознание рево­люционной эпохи. Общество и массовое сознание во время французской револю­ции», 1985). Все эти труды подняли на новый уровень знания о Французской рево­люции.

В то же время в 60—70-е годы усили­лось стремление части буржуазных истори­ков во Франции (Ф. Фюре, Д. Рише и др.), в Англии (А. Коббен), США (Дж. Тэй-лор), в ФРГ (Э. Шмитт) подвергнуть пе­ресмотру (ревизии) не только марксист­скую концепцию Французской революции, но и наиболее позитивные интерпретации, созданные самой буржуазной наукой. Од­носторонне толкуя накопленные наукой но­вые материалы, историки «ревизионистско­го» направления отрицают антифеодаль­ный, буржуазный характер Французской революции и утверждают, что мощное на­родное движение 1789—1794 гг. по своим целям и результатам было консерватив­ным, а якобинская диктатура явилась бес­плодным «буксованием», или «заносом», революции. Эти концепции встретили осно­вательную критику целого ряда ученых во Франции и других странах, в том числе и авторитетных специалистов из числа бур­жуазных ученых (Ж. Годшо).

Советская марксистско-ленинская на­учная школа изучения Французской рево­люции начала формироваться в первые же годы Советской власти и к настоящему времени достигла значительных успехов. Большое внимание советских ученых при­влекла проблема якобинской диктатуры. В работах 20—30-х годов была выработана концепция якобинской власти как револю­ционно-демократической диктатуры, опи­равшейся на «якобинский блок» социаль­ных сил; изучались борьба течений в яко­бинском блоке, переворот 9 термидора и его последствия, классовая борьба после термидора (труды Н. М. Лукина — одного из основателей советской школы изучения Французской революции, Г. С. Фридлянда, Я. В. Старосельского, П. П. Щеголева, К. П. Добролюбского, Е. В. Тарле и др. ^|6). В послевоенные годы проблемы яко­бинской диктатуры разрабатывались в ра­ботах А. 3. Манфреда (им созданы также ценные публикации и исследования о Ро­беспьере, Марате, Мирабо), А. А. Нароч-ницкого, изучившего внешнюю политику якобинской диктатуры, В. С. Алексеева-Попова, А. В. Гордона (проблема установ­ления якобинской диктатуры) и других ученых. Оживленные дискуссии вызвали посвященные проблемам якобинской дик­татуры работы В. Г. Ревуненкова: в них выдвинута точка зрения, согласно которой во Франции в 1793—1794 гг. сложилось своеобразное двоевластие, — диктатура революционной буржуазии, воплощенная в якобинском Конвенте и правительствен­ных учреждениях, и зачатки революцион­но-демократической диктатуры народных низов, воплощенные в Коммуне Парижа и ее секциях. Велик вклад советских уче-