2. Испания. Португалия. Италия Испания

Испанское государство во второй поло­вине XVII — начале XVIII в. Глубокий эко­номический упадок Испании в конце XVI— XVII вв. привел к крушению ее политиче­ской гегемонии в Европе. Разгромленная на суше и на море, почти полностью ли­шившаяся армии и флота, Испания оказа­лась вычеркнутой из числа великих евро­пейских держав.

Однако к началу нового времени Испа­ния еще сохраняла обширные территори­альные владения в Европе и огромные ко­лонии. Она владела Миланским герцог­ством, Неаполем, Сардинией, Сицилией, Южными Нидерландами. Ей принадлежа­ли также Канарские, Филиппинские и Ка­ролинские острова и значительные терри­тории в Южной Америке.

В середине XVII в. испанский престол оставался в руках Габсбургов. Если в на­чале XVII в. еще сохранялась внешняя оболочка прежней могущественной держа­вы, то в царствование Карла II (1665— 1700) разложение и упадок охватили все сферы испанского государства. Деграда­ция испанской монархии нашла отражение в личности самого Карла II. Он был физи­чески и умственно недоразвит, так и не научился грамотно писать. Неспособный самостоятельно править государством, он был игрушкой в руках своих фаворитов — испанских грандов и иностранных авантю­ристов.

Во второй половине XVII в. Испания, утратила самостоятельность и в междуна^ родной политике, попав в зависимость otj Франции и Австрии. Это было связано с династическими связями испанского дво­ра. Одна из сестер Карла II была замужем за Людовиком XIV, вторая — за наследни­ком австрийского престола Леопольдом I. Следствием этого была ожесточенная борьба австрийской и французской группи­ровок при испанском дворе, тем более что из-за бездетности Карла II остро стоял вопрос о будущем наследнике престола. В конце концов победила французская партиями Карл II завещал престол своему племяннику по французской линии, кото­рый в 1700 г. короновался под именем Фи­липпа V (1700—1746). Переход испанского престола к Бурбонам вызвал резкое обост­рение противоречий между Австрийской империей и Францией, которое переросло в общеевропейскую войну «за испанское наследство» (1701 —1714) ⁶.

Территория Испании стала ареной во­енных действий соперничавших держав. Война еще больше обострила внутренний кризис испанского государства. Катало­ния, Арагон и Валенсия приняли сторону австрийского эрцгерцога, надеясь с его по­мощью сохранить свои древние привиле­гии! По Утрехтскому миру (1713) Филипп V был признан королем Испании при усло­вии отказа от прав на французский пре­стол. Испания потеряла значительную часть своих владений в Европе: Северная Италия отошла к Австрии, Менорка и Гиб­ралтар — к Англии, Сицилия — к Савойе.

Социально-экономическое и политиче­ское развитие Испании в XVIII в. После Утрехтского мира Испания оказалась на­долго втянутой в русло французской поли­тики. На протяжении XVIII в. она не раз участвовала на стороне Франции в боль­ших европейских войнах (война за ав­стрийское наследство, война за польское наследство, Семилетняя война). Однако Бурбоны не смогли вернуть Испании ее прежнего положения в Европе.

В первые десятилетия XVIII в. длитель­ный упадок постепенно сменяется подъемом в экономическом развитии стра­ны. Этому в немалой степени способствова­ло то, что с 1713 по 1808 г. Испания не вела войн на своей территории. Значительно возросло население страны: с 7,5 млн. в 1700 г. до 10,4 млн. в 1787 г. и 12 млн. в 1808 г.

С середины XVIII в. шло постепенное восстановление испанской промышленно­сти, происходил рост городского населения (хотя в целом оно не достигало даже 10%): к началу XIX в. Мадрид насчитывал 160 тыс. жителей, Барселона, Валенсия и Севилья — по 100 тыс. Остальные города были невелики, не более 10—20 тыс. жите­лей. Подъем в промышленности проявился прежде всего в восстановлении мануфак­турного производства. Особенно быстро развивалось производство хлопчатобу­мажных тканей в экономически наиболее развитой области — Каталонии. За 30 лет население Барселоны выросло в 3 раза (1759—1789). Отмечался подъем метал­лургии в Астурии, число занятых в ней рабочих выросло почти в два раза.

Однако в большинстве городов еще преобладало цеховое ремесло. Его наибо­лее развитыми центрами были Галисия, Валенсия и Кастилия. В стране продолжа­ла сохраняться значительная хозяйствен­ная обособленность отдельных провинций, формирование внутреннего рынка шло крайне медленно.

В XVIII в. Испания продолжала оста­ваться отсталой аграрной страной. В де­ревне преобладали феодальные отноше­ния. Более половины всех земель в стране принадлежало светским феодалам и церк­ви. Аграрные отношения в различных об­ластях отличались большим своеобразием. На севере в Галисии, Бискайе и Стране Басков преобладало мелкое хозяйство крестьян-цензитариев (эредад). В Касти­лии наряду с этой формой аграрных отно­шений была распространена аренда на ос­нове половничества и отработок в хозяйст­ве помещика. На юге в Андалусии преобладало плантационное хозяйство с использованием сезонных батраков-поден­щиков. В XVIII в. во многих районах нату­ральные и отработочные повинности были заменены денежной рентой. Крестьянин уплачивал денежный ценз сеньору, налоги государству (в том числе алькабалу) и ба-налитеты.

Большую часть дворянских владений составляли неотчуждаемые майоратные земли. Майораты передавались по наслед­ству старшему сыну, не могли дробиться, их нельзя было продавать и закладывать. Сохранение системы майоратов пагубно отражалось на экономическом развитии страны, препятствовало развитию капита­лизма. Значительная часть земель изыма­лась из хозяйственного использования; в Кастилии, где было особенно много майо­ратов, обрабатывалась всего'/з пригодных для сельского хозяйства земель. Большой урон земледелию по-прежнему наносили ежегодные перегоны стад Месты (привиле­гированной организации крупных скотово­дов-дворян). Как и в XVI в., стада мерино­сов двигались через засеянные поля, ви­ноградники, оливковые рощи.

Социальная структура страны остава­лась архаичной. По-прежнему главенству­ющее положение принадлежало дворянст­ву, которое сохраняло многочисленные привилегии. В отличие от других стран Ев­ропы в Испании в XVII—XVIII вв. возрос­ла численно и укрепила свои экономиче­ские позиции титулованная знать. Это бы­ло результатом эксплуатации колоний, доходы от которой шли главным образом в руки высшего дворянства, скапливаясь в форме сокровищ. К высшему дворянству принадлежали владельцы майоратов; большинство их не занималось никакой хозяйственной деятельностью. Только на

⁷ См.: Маркс Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 10. С. 437.

юге, в Андалусии и Эстремадуре, круп­ные земельные собственники — дворяне вели предпринимательское хозяйство и использовали наемный труд. Многие из них участвовали в колониальной торговле через посредников.

На другом полюсе находилась огром­ная масса полунищих идальго, ничего не имевших, кроме дворянского титула и «чистоты крови». Многие из них жили в городах, где пользовались до середи­ны века привилегией занимать половину муниципальных должностей, которые часто были для них единственным ис­точником дохода.

В Испании, как ни в одной другой стра­не, было велико влияние церкви, которая была самой верной последовательницей римского папы и носительницей католиче­ской реакции в Европе. Вплоть до начала XIX в. в стране свирепствовала инквизи­ция. Сильны были и экономические пози­ции церкви: она владела до '/₃ всех земель, заметную часть населения составляли мо­нахи и служители церкви.

К третьему сословию (95% населения) принадлежали представители различных слоев — от бедных крестьян и поденщиков до купцов и финансистов. Его особенно­стью в Испании был низкий удельный вес буржуазии, что было связано с длительным экономическим упадком страны. Разбога­тевшие выходцы из третьего сословия стре­мились купить идальгию (дворянское зва­ние), чтобы не платить налогов. Получив дворянство, они, как правило, прекращали экономическую деятельность, так как она считалась несовместимой с идальгией.

В первой половине XVIII в. достигла наиболее законченного развития абсолют­ная монархия в Испании. После Утрехтско­го мира были ликвидированы самоуправле­ние и средневековые вольности Арагона, Каталонии и Валенсии. Только Наварра сохранила остатки автономии. Главной тенденцией этого периода была централи­зация государства. Была проведена рефор­ма органов исполнительной власти и мест­ного самоуправления, по примеру Франции созданы интендантства. Кортесы оконча­тельно потеряли реальное значение, пре­вратившись в чисто церемониальный ор­ган. После 1713 г. они собрались только 3 раза в течение всего XVIII века.

Время правления Карла III (1759— 1788) вошло в историю Испании как пери­од реформ «просвещенного абсолютизма», целью которых было укрепление абсолют­ной монархии и расширение ее социальной базы.

Испанское Просвещение. Реформы «просвещенного абсолютизма». Как под­черкивал К- Маркс, Пиренеи не спасли Ис­панию от вторжения философии XVIII в.⁷ Однако из-за засилья католической церкви и инквизиции испанские просветители должны были полностью абстрагиро­ваться от религиозных, философских, а за­частую и политических вопросов. Поэтому наиболее яркое отражение Просвещение получило в экономической литературе, эс­тетике, исторической науке, искусстве, пе­дагогике. Развитие идей Просвещения в Испании совпало по времени с приходом к власти в стране французской династии Бурбонов. В Испании получили распро­странение взгляды Вольтера, Монтескье, Руссо. Защита передовых взглядов фран­цузского Просвещения была свойственна испанским просветителям. Негативной стороной этого стало чрезмерное преклоне­ние перед всем французским, нигилистиче­ское отношение к национальным традици­ям и достижениям национальной культу­ры, даже к огромным достижениям испан­ской литературы и искусства эпохи Воз­рождения.

У истоков испанского Просвещения стоит выдающийся мыслитель Бенито Фей-хоо (1676—1764), монах-бенедиктинец, профессор университета в Овьедо. В нача­ле XVIII в., когда в Испании еще сильно было влияние схоластики, Фейхоо провоз­гласил высшими критериями истины разум и опыт. Выступая как горячий проповедник передовой европейской науки своего вре­мени, он в то же время был чужд некоторых слабых сторон испанского Просвещения, выступал за сохранение прогрессивных традиций в национальной культуре, высоко оценивал ее достижения. Фейхоо реши­тельно осуждал сословные и религиозные предрассудки, выступал за всеобщее обра­зование для народа.

Фейхоо явился основоположником це­лого направления в испанском Просвеще­нии, которое может быть определено как идеологическое. Наиболее влиятельными сторонниками второго направления — эко­номического — стали «министры-просве­тители»: Кампоманес, граф Аранда, граф Флоридабланка. Выступая за преодоление отсталости страны, за распространение об­разования, они исходили из того, что толь­ко экономически сильное и процветающее государство может решить эти задачи, и возлагали надежды на «просвещенную мо­нархию». Многие из их сочинений и про­ектов написаны с позиций физиократов.

Особое место в испанском Просвеще­нии занимает выдающийся ученый, писа­тель, общественный и государственный де­ятель Гаспар Мельчор де Ховель-янос-и-Рамирес (1744—1811). Как и мно­гие его современники, он видел ключ к решению проблем страны в создании про­цветающей экономики. Самым значитель­ным его произведением был «Доклад об аграрном законе» (1795). Написанный с позиций физиократов, «Аграрный закон» был направлен против крупного помещичь­его землевладения, и прежде всего против майоратов. В нем также содержалось тре­бование ликвидации привилегий Месты, дезамортизации (отмены неотчуждаемо­сти) церковных земель, укрепления мелко­го крестьянского хозяйства как важнейше­го условия развития промышленности и торговли. Осуществление этих мер создало бы благоприятные условия для капитали­стического развития страны.

В своих исторических и философских концепциях Ховельянос был близок к Фей­хоо. Являясь горячим защитником про­грессивных традиций испанской культуры, создавая свои проекты, он думал прежде всего об улучшении положения народа. Можно сказать, что Ховельянос соединил в своей деятельности лучшие стороны обо­их направлений испанского Просвещения. Несмотря на преклонный возраст, Ховель­янос принял участие в испанской револю­ции 1808—1814 гг., вошел в Центральное революционное правительство.

В деятельности испанских просветите­лей значительное место занимала борьба за развитие народного образования и уста­новление в стране светского образования.

Однако испанское Просвещение носило элитарный характер, для него типично бы­ло слабое распространение его идей среди представителей третьего сословия.

В 60—80-х годах XVIII в. (при Карле III) Кампоманес и его единомышленники, занимая высшие государственные должно­сти, провели ряд реформ, способствовав­ших оживлению испанской экономики, от­крывавших определенные возможности для развития капиталистических отноше­ний. К их числу принадлежит реформа, проведенная Кампоманесом и Флоридаб-ланкой. Она ограничила майоратное зем­левладение, права Месты, отменила сред­невековые ограничения в торговле и ввела свободную торговлю зерном, ликвидирова­ла монополии Севильи и Кадиса на ведение колониальной торговли; реформа колони­ального управления значительно увеличила доходы казны. Важной мерой, проведенной графом Арандой, был указ об изгнании иезуитов из Испании и ее колоний; все их владения были конфискованы. Большое значение имел закон 1783 г., который объявил почетными все виды деятельности и ликвидировал запрещение дворянам участвовать в торгово-экономической дея­тельности.

Отсутствие широкой социальной базы для буржуазных преобразований было причиной неудач многих проектов, а затем отстранения от власти и изгнания прогрес­сивных деятелей. Реакционные тенденции особенно усилились с началом буржуазной революции во Франции, которая толкнула вправо правящие круги Испании.

Португалия

К началу нового времени Португалия находилась под владычеством Испании (с 1581 г.). В 1640 г. в Лиссабоне вспыхнуло восстание против испанского господства. Один из крупнейших феодалов — герцог Жуан де Браганса — был провозглашен португальским королем. После длительной войны Испания была вынуждена признать в 1668 г. независимость Португалии, кото­рая сумела вернуть также часть прежних колоний: Бразилию, Анголу, Мозамбик, Гоа и Диу в Индии, Макао в Китае. Нуж­даясь в сильном союзнике на международ­ной арене, Португалия в 1703 г. заключила с Англией договор о вечном союзе, а также торговый договор, который создал благо­приятные условия для экспорта португаль­ского вина в Англию, но одновременно отк­рыл португальский рынок для английских шерстяных тканей. Договоры 1703 г. поло-жилч начало длительной экономической и политической зависимости Португалии от Англии.

Социально-экономическое развитие. Во второй половине XVI—XVII вв. Португа­лия переживала экономический упадок. Ведущее положение в экономике занимали крупные феодалы — владельцы майоратов. В руках дворян и духовенства находилось около ²/₃ обрабатываемой земли. В север­ных и центральных областях крестьяне пользовались землей на основе разных форм феодального держания и долгосроч­ной аренды (эмфитевзиса). На юге Пор­тугалии преобладали латифундии, вла­дельцы которых сдавали землю в аренду крестьянам-издольщикам и крупным арен­даторам. Во многих районах сохранялась сеньориальная юрисдикция. В городах гос­подствовало цеховое ремесло.

В XVIII в. увеличение экспорта вина и рост цен на хлеб и оливковое масло спо­собствовали развитию специализации и повышению товарности сельского хозяйст­ва. Часть дворянства втягивалась в тор­говлю вином и колониальными товарами. Отражением этого процесса стал закон 1770 г., провозгласивший торговлю «благо­родным» (т. е. совместимым с дворянским званием) занятием. Усиливалось разорение крестьян в результате повышения феодаль­ных повинностей и налогов, сгона крестьян с земли для замены пашни виноградника­ми, сокращения фонда общинных земель. Значительную часть населения португаль­ской деревни XVIII в. составляли беззе­мельные крестьяне, работавшие в хозяйст­вах крупных землевладельцев и крупных арендаторов. В то же время в зерновых районах юга появилась прослойка зажи­точных крестьян, арендовавших землю у сеньора и применявших труд батраков.

В XVIII в. происходит возрождение ка­питалистического уклада в промышленно­сти. В середине XVIII в. появились ману­фактуры, производившие шелковые, хлоп­чатобумажные и шерстяные ткани, бумагу, стекло, изделия из кожи. Однако порту­гальская промышленность развивалась очень медленно из-за сильной конкуренции английских товаров, наводнявших порту­гальский рынок.

Огромное значение для экономики име­ла колониальная торговля. Колониальные товары—сахар, табак, хлопок, прянос­ти — Португалия экспортировала в евро­пейские страны, колонии поглощали зна­чительную часть португальских товаров. Громадные доходы купцам и судовладель­цам приносила работорговля. Верхушка буржуазии охотно вкладывала капиталы в покупку земли и откуп феодальных по­винностей, стремилась приобрести дворян­ское звание. Социально-экономические процессы XVIII в. способствовали сближе­нию интересов верхушки буржуазии и той части дворянства, которая занималась торговлей.

Португальский абсолютизм. Реформы Помбала. В конце XVII—XVIII вв. продол­жалось укрепление абсолютизма. На про­тяжении XVIII в. в Португалии ни разу не созывались кортесы. Вся власть была со­средоточена в руках короля и назначаемых им министров. Растущие потребности при­дворной аристократии и государственного аппарата удовлетворялись за счет эксплу­атации колоний и увеличения налогов, вся тяжесть которых падала на крестьянские массы, ремесленников и буржуазию. Гос­подствующий класс — дворянство и духо­венство — был освобожден от большей части налогов. Большим экономическим и политическим влиянием продолжала пользоваться католическая церковь. В XVIII в. в Португалии насчитывалось около 500 монастырей, на страже интере­сов церкви стояли инквизиция и орден иезуитов. Но несмотря на засилье церкви, в XVIII в. в Португалию начали проникать передовые идеи: возрос интерес к изучению естественных наук, во второй половине XVIII в. получили распространение взгля­ды физиократов.

Экономическая отсталость Португалии, пассивный баланс внешней торговли, рост дефицита государственного бюджета по­ставили абсолютизм перед необходимо­стью проведения ряда реформ. Политика реформ в духе «просвещенного абсолютиз­ма» в Португалии была связана с именем маркиза Помбала, возглавлявшего прави­тельство в царствование Жозе I (1750— 1777). Для сокращения импорта прави­тельство Помбала создавало королевские мануфактуры и поощряло учреждение тор­говых компаний и частных мануфактур, предоставляя им налоговые льготы и моно­польные права. Эти меры способствовали развитию капиталистического уклада: сла­бая португальская буржуазия в условиях растущей иностранной конкуренции нужда­лась в покровительстве со стороны госу­дарства. Правительство Помбала упорядо­чило налоговую систему, реорганизовало армию и флот, начало наступление на при­вилегии и политическое влияние феодаль­ной знати, укрепляя тем самым королев­скую власть. Было открыто около 800 на­чальных и средних светских школ, расши­рилось преподавание естественных наук в университетах. В 1759 г. из Португалии были изгнаны иезуиты, их имущество пе­решло к государству. Реформы проводи­лись жесткими средствами, орудием По­мбала стала инквизиция, которую он со­хранил и подчинил себе.

Хотя реформы Помбала не затрагивали основ феодального строя, они вызвали рез­кое сопротивление аристократии, оттеснен-ной от управления государством. В 1759 г. Помбал расправился со своими политическими противниками, некоторые представители знати были изгнаны или казнены. Однако феодальная реакция не сложила оружие. После смерти Жозе I в 1777 г. власть Помбала была свергнута, а политическое влияние аристократии и ду­ховенства восстановлено. Привилегиро­ванные компании, основанные в правление Помбала, лишились помощи государства, некоторые разорились. Политика «просве­щенного абсолютизма», пользовавшаяся поддержкой узкой прослойки втянутого в торговлю дворянства и верхушки буржуа­зии, потерпела поражение, столкнувшись с силами старого порядка.

Италия

Упадок Италии в XVII — первой поло­вине XVIII в. Италия вступила в новое время в состоянии государственной раз­дробленности. Большая часть страны была подчинена иноземному, испанскому влады­честву. Испании принадлежали Ломбар­дия с Миланом, герцогство Мантуя и весь Юг — Неаполитанское королевство с ос­тровами Сицилия и Сардиния. В зависимо­сти от Испании находились герцогства Тоскана и Парма, а также Генуэзская рес­публика. Только Савойское герцогство (включавшее Пьемонт), Венецианская республика и Папское государство сохра­нили самостоятельность. Папство остава­лось решительным противником создания общеитальянского государства из опасе­ния лишиться в таком случае светской власти.

Испания грабила свои итальянские владения, выкачивала из них деньги и про­довольствие. Бесконечные войны между сильными централизованными государ­ствами — Францией, Австрией и Испанией за господство в Италии опустошили и обес­кровили многие ранее цветущие земли. Из-за учащавшихся неурожаев, голодовок и эпидемий значительно сократилось населе­ние. В связи с ростом мануфактурного про­изводства в Голландии, Англии и Франции сбыт итальянских промышленных товаров, особенно шерстяных тканей, падал и они вытеснялись с внешних рынков. Внутрен­няя же торговля в Италии была стеснена множеством таможенных границ. Не имея опоры в виде емкого национального рынка, мастерские и мануфактуры, ранее процве­тавшие в городах Северной и Центральной Италии, сворачивали производство, мно­гие из них закрывались. Поступательное развитие капиталистических отношений застопорилось, предприимчивость италь­янских купцов ослабела. Хотя в XVII в. в сельской местности стала расти выработка шелковой пряжи, это не смогло приостано­вить упадка традиционной городской про­мышленности. «Владычица Адриатики» — Венеция благодаря большому флоту и ко­лониям успешнее других итальянских госу­дарств противостояла экономическим трудностям. Однако в XVII в. она безвоз­вратно утратила положение мировой тор­говой державы, а затем также оказалась в состоянии хозяйственного застоя.

В результате усилившейся в XVII— XVIII вв. аграризации северных и цен­тральных областей Италия превратилась в страну, производившую и вывозившую преимущественно сельскохозяйственную продукцию — продовольствие и сырье потеряла свои итальянские владения: в 1735 г. Неаполитанское королевство обре­ло независимость (хотя на его престоле остались испанские Бурбоны), остров Сар­диния еще раньше перешел к окрепшему Савойскому герцогству, которое с 1720 г. стало называться Сардинским коро­левством. Вместе с тем Австрия завладела в 1714 г. Ломбардией, а затем подчинила себе Тоскану и Модену, где воцари­лись герцоги из дома Габсбургов. Австрий­ское господство в Ломбардии в XVIII в. оказалось несколько менее тяжелым, чем испанское. Австрийцы попытались также захватить Геную, но были изгнаны вос­ставшим народом.

С 1748 г. после окончания опустоши­тельных войн в Италии воцарился почти на полвека долгожданный мир, что благот­ворно сказалось на экономике страны. На­селение уже в первой половине века вырос­ло с 13,4 млн. до 15,5 млн., а к концу века достигло 18 млн. Увеличение спроса на сельскохозяйственную продукцию в самой Италии и за границей, а также рост цен на продовольствие стимулировали расшире­ние обрабатываемых площадей, мелиора­тивные работы (осушение болот и искус­ственное орошение), введение новых куль­тур (риса, кукурузы, картофеля), развитие шелководства. Расширились связи сель­ского хозяйства Италии с европейским рынком, на который вывозилось теперь больше продовольствия и сырья.

XVIII век отмечен интенсивным внедре­нием буржуазии в деревню. На севере страны, в Пьемонте (основной части Сар­динского королевства) и Ломбардии, во второй половине века укреплялся капита­листический уклад в сельском хозяйстве. Здесь шло формирование аграрной буржу­азии и слоя деревенских наемных рабочих. Крупные арендаторы дворянских и церков­ных владений (торговцы, богатые кресть­яне, управляющие имениями) постепенно вытесняли или сгоняли с земли крестьян-испольщиков и заводили более прибыльное хозяйство с использованием наемного тру­да поденщиков или батраков.

В центральных и южных областях стра­ны также появилось немало крупных арен­даторов; однако они обычно ничего не ме­няли в хозяйственных отношениях, а лишь пересдавали землю мелкими участками в субаренду крестьянам, стремясь при этом выжать из их хозяйств дополни­тельную продукцию (пшеницу, оливко­вое масло, цитрусовые) ради продажи ее по высоким ценам. Таким путем дере­венская буржуазия включалась здесь в традиционную полуфеодальную или фео­дальную эксплуатацию сельских масс.

Одновременно по всей Италии, но особенно на Юге, расширялось буржу­азное землевладение, главным образом за счет крестьян, путем захватов и ого­раживаний общинных угодий ростовщи­ками, торговцами, разбогатевшими крестьянами, членами городского и сельского коммунального управления, юристами. Эти захваты и обусловлен­ные ими сокращение или ликвидация общинных пастбищ и сервитутов подтачи­вали крестьянские хозяйства, вызывали обнищание деревенских масс. Все больше крестьян, которым не хватало хлеба до следующего урожая, вынуждены были по­купать его на рынке, влезая для этого в до­лги или нанимаясь в поденщики. В стране увеличивалось число пауперов, нищих, бродяг, разбойников.

Активизация сельскохозяйственного производства и процесса «первоначально­го накопления» создали почву для оживле­ния промышленности, которая в Италии была тесно связана с сельским хозяйством. Особенно большой размах получила пер­вичная обработка шелка. В Ломбардии и Пьемонте тысячи крестьян занимались у себя дома разматыванием шелковых ко­конов и кручением шелковых нитей. Появи­лось множество шелкопрядилен: только в ломбардской деревне их насчитывалось в 1762 г. 750 (против 348 в конце XVII в.). Купцы-скупщики вывозили крученый шелк и пряжу во Францию, Англию и другие страны, где из итальянского шелка выра­батывались ткани. Увеличилась также вы­делка шерстяных изделий, бумаги, стекла. В промышленности господствовали ремес­ло и рассеянная мануфактура, но возникли уже и централизованные мануфактуры с десятками и сотнями работников. Однако множество таможенных застав, различных дорожных и мостовых сборов даже внутри отдельных государств, сохранявшаяся в городах цеховая система, нехватка капита­лов, бездорожье и особенно нищета дерев­ни — все это сильно тормозило развитие итальянской промышленности и торговли.

Итальянское Просвещение. XVIII век ознаменовался подъемом общественной мысли в Италии. Уже в первой половине века некоторые юристы, историки, литера­торы стали привлекать внимание общества к бедственному положению страны. Они писали о прозябании промышленности и земледелия, о вопиющей нищете народа, придавленного суевериями и невежеством, о хаотическом нагромождении допотопных законов, о безразличии верхушки общест­ва к трагической судьбе страны. Неаполи­танец Пьетро Джанноне (1676—1748) в «Гражданской истории Неаполитанского королевства» (1723) смело обрушился на засилье церковников во всех сферах жиз­ни, показал роль церкви как носительницы мракобесия. Он призывал монархию ли­шить церковь всех привилегий и прав в мирских делах и сохранить за нею только духовную власть. Джанноне был отлучен от церкви, подвергся гонениям властей и умер в тюрьме, где провел 12 лет. Его кни­га, запрещенная папством, была переведе­на на несколько языков и вызвала большой отклик в Европе. Она долго служила ору­дием борьбы с церковью.

Другой мыслитель — Джамбаттиста Вико (1668—1744) в трактате «Новая нау­ка» (1725) сформулировал важный науч­ный вывод: историческому развитию свой­ственны определенные закономерности, в частности возникновение единых нацио­нальных государств. Исходя из этого, Вико высказал мысль о неизбежности создания такого государства и в Италии.

Наследие Джанноне, Вико и других итальянских мыслителей наряду с работа­ми французских и английских буржуазных идеологов стимулировали развитие во вто­рой половине века просветительского дви­жения в Италии. В условиях постепенного разложения феодальных порядков оно от­разило назревавшие объективные потреб­ности в буржуазном преобразовании итальянского общества. Передовая интел­лигенция, осознав глубокую отсталость страны, искала пути ее преодоления. Итальянские просветители в отличие от французских сосредоточились не на теоре­тическом обосновании необходимости об­щественного переустройства, а на разра­ботке конкретных методов и форм его прак­тического осуществления.

В городах появились кружки и общест­ва, в которых обсуждались насущные про­блемы Италии. Стали выходить десятки сочинений, содержавших предложения о реформах в области экономики, законода­тельства, образования. В Неаполе душой просветительских групп стал философ и экономист Антонио Дженовези (1712— 1769), занявший специально созданную для него в 1754 г. в Неаполитанском уни­верситете первую в Европе кафедру поли­тической экономии. В Милане просветите­ли создали «Кулачное общество», назва­ние которого символизировало вызов фео­дальным порядкам. Ведущую роль в нем играли Ч. Беккариа и братья Верри, изда­вавшие журнал «Кафе».

Просветителей роднила антифеодаль­ная заостренность их идей. Одним из глав­ных препятствий общественного прогресса они считали феодальные отношения, в час­тности феодальную собственность на зем­лю, поэтому столь единодушны были их призывы ликвидировать майораты, право «мертвой руки», фидейкомиссы. Особый размах антифеодальная полемика приоб­рела в Неаполе с его засильем светских и церковных сеньоров. Дженовези, Филан-джиери и другие неаполитанские просвети­тели доказывали, что феодальный порядок является анахронизмом, что монополия сеньоров на землю, порождая безземелье крестьян, обрекает сельское хозяйство на деградацию, а деревню — на страшную нищету. «Удел крестьянина быть постоян­но угнетенным и обманутым»,— с горечью писал один из современников. Некоторые просветители предлагали расширить мел­кую крестьянскую собственность за счет владений церкви и предоставить неимущим крестьянам и батракам пустующие фео­дальные земли на условиях бессрочной аренды или выкупа.

Требуя ликвидации обветшалых и крайне запутанных законов и замены их простым и ясным законодательством, осно­ванным на «естественных правах» челове­ка, просветители выступали, по существу, за преобразование общественного устрой­ства на базе основных принципов нового буржуазного миропорядка. Эти принципы получили особенно яркое выражение в кни­ге Чезаре Беккариа (1738—1794) «О пре­ступлениях и наказаниях» (1764). Автор призывал к введению равенства всех лю­дей перед законом, к отмене сословных привилегий дворян и духовенства, к неза­висимости суда от государственной власти, к отмене пыток и смертной казни. Убежден­ный в том, что большинство преступлений вызывается нищетой, Беккариа настаивал на более гуманном отношении к осужден­ным. Книга была переведена на десятки языков, ее идеи использовались при разра­ботке буржуазного законодательства во многих странах мира в течение последую­щих полутора веков.

Наряду с перестройкой законов важ­нейшим условием и предпосылкой преодо­ления отсталости Италии просветители считали распространение знаний, образо­вания. Обнажив пороки господствовавшей в Италии культуры, пропитанной схоласти­кой и теологией, оторванной от реальных жизненных проблем, они ратовали за раз­витие «полезных наук», способствующих улучшению земледелия, промышленности, общественных порядков. «Науки,— писал Дженовези,— должны спуститься с их не­досягаемых высот и немного соприкоснуть­ся с крестьянами и ремесленниками». Про­светители хотели, чтобы образование было вырвано из рук церкви и из привилегии имущих превратилось в достояние народ­ных масс, которые оставались поголовно неграмотными. С этой целью Дженовези предлагал открыть в каждой деревне шко­лы для крестьянских детей, а Филанджие-ри — ввести бесплатное обучение для всей городской и сельской бедноты.

Просветители сознавали, что отста­лость Италии — это следствие ее государ­ственной раздробленности, усугубляющей местный сепаратизм. Они доказывали, что у жителей любого города, любой местности есть общая родина — Италия, и что страна вновь сможет стать сильной и процветаю­щей лишь в том случае, если все итальянцы сольются в один народ и будет создано государственное единство. Однако эта идея высказывалась ими еще в самой об­щей абстрактной форме.

Просветители были уверены, что все предложенные ими преобразования осуще­ствимы мирным путем, причем главную на­дежду они возлагали на «просвещенных» государей, которым они внушали, что до­стижение «всеобщего блага» отвечает ин­тересам монархии. Если же «истина не вос­сядет на престолах рядом с монархами» (Беккариа), если общественные порядки (особенно в деревне) не будут перестрое­ны, можно ожидать народного возмуще­ния, предупреждал Дженовези.

Реформы «просвещенного абсолютиз­ма». С 60-х годов во многих итальянских государствах правящие династии развер­нули энергичную реформаторскую дея­тельность, направленную на упорядочение системы управления и достижение боль­шей эффективности аппарата власти. По­скольку выдвинутая просветителями про­грамма нововведений частично совпадала с этими целями, монархи стали привлекать их к проведению реформ, назначая на раз­личные государственные посты.

Возраставшие финансовые трудности настоятельно требовали осуществления налоговых реформ (начало им было поло­жено еще в первой половине века в Пьемонте). В Ломбардии, Парме, Тоскане, Неаполитанском королевстве упраздня­лись или ограничивались налоговые приви­легии дворян и духовенства, отменялась сдача сбора налогов откупщикам. В Лом­бардии был проведен кадастр, т. е. оценка земель по их доходности, на основе которой стали определять величину поземельного налога, обязательного для всех землевла­дельцев. Были также ослаблены запреты на продажу дворянской и церковной со­бственности, облегчена внутренняя торгов­ля хлебом, поощрялись нововведения в аг­рикультуре, осушение заболоченных зе­мель.

К началу XVIII в. церковь обладала в итальянских государствах столь сильны­ми позициями в экономической и юридиче­ской сферах, что это ущемляло интересы абсолютистской власти. Например, в Неаполе доходы духовенства (оно насчи­тывало здесь 70 тыс. человек) превышали все поступления в королевскую казну. По­этому монархи начали борьбу с папством, чтобы утвердить свое верховенство над церковью и ограничить ее чрезмерно воз­росшую независимость от государства. В Неаполитанском королевстве власти за­претили дальнейшее расширение церков­ного землевладения, урезали права цер­ковных судов, упразднили инквизицию, ряд монастырей и религиозных орденов и конфисковали их имущество. Некоторые аналогичные меры проводились и в других государствах. Отовсюду изгонялись иезуи­ты, и.в 1773 г. папа вынужден был упразд­нить этот орден. В Ломбардии и Парме государство взяло в свои руки начальное образование. Позиции церкви были значи­тельно ослаблены.

В Тоскане, где в 60—80-е годы инициа­тором политики реформ являлся герцог Петр Леопольд, было расширено местное управление, несколько облегчено налого­обложение крестьян и издан уголовный ко­декс, отменявший (в соответствии с идеями Ч. Беккариа) пытки и смертную казнь. Впервые в Италии Петр Леопольд опубли­ковал также государственный бюджет.

Реформы наталкивались на упорное со­противление светской знати и церковников, которым удалось сорвать некоторые из них. Господство крупного землевладения ни­сколько не было поколеблено, а социаль­ные противоречия за годы реформ еще бо­лее обострились в результате усилившего­ся проникновения буржуазии в деревню и роста нищеты. Когда началась Француз­ская революция, реформы были почти вез­де прекращены. К этому времени отчет­ливо выявилось расхождение между идеа­лами просветителей, стремившихся к все­стороннему обновлению общества, и узкими целями монархов, добивавшихся с по­мощью реформ упрочения и некоторой мо­дернизации абсолютистского строя.

Итальянская культура эпохи Просве­щения. С середины XVIII в. в итальянской культуре обнаружились новые явления. Оживилась издательская деятельность, стали выходить новые газеты, литератур­ные и научные журналы и альманахи. Только в Венеции таких изданий было бо­лее 20. Расширился выпуск книг; в 50— 70-е годы была дважды целиком переизда­на «Энциклопедия» Дидро и Д'Аламбера. Множились научные и литературные об­щества («академии»). Произошли и неко­торые перемены в сфере образования. В университетах Милана и Неаполя вводи­лись новые дисциплины, на кафедры при­влекались выдающиеся ученые-просвети­тели. В 1754 г. Дженовези стал впервые читать лекции не на латыни, а на итальян­ском языке, положив начало его внедрению в университетское преподавание. В Мила­не власти открыли первые в Италии 20 го­сударственных начальных школ, в которых в конце 80-х годов обучалось около 2 тыс. детей.

Просветительские идеи наложили глу­бокий отпечаток на итальянскую литерату­ру. Драматург Карло Гольдони (1707— 1793), отказавшись от трафаретов «коме­дии масок», преобразовал итальянский театр, сблизил его с жизнью. В его пьесах (более 200) высмеивались заносчивые и праздные разоряющиеся аристократы, ко­торым противопоставлялись деятельные и трудолюбивые купцы, адвокаты, врачи. Новаторство Гольдони проявилось в том, что он смело и широко вывел на сцену на­род — рыбаков, ремесленников, обитате­лей бедных кварталов его родной Венеции. С большой симпатией изобразил он кресть­ян, стремясь, по его словам, убедить зрите­лей в том, что «славные деревенские лю­ди... также являются частью человеческого общества, и этой части мы обязаны весь­ма многим». Своим творчеством Гольдони утверждал новую мораль, признающую высшими ценностями не титулы, привиле­гии и знатное происхождение, а доброту, разум, человеческое достоинство.

Духом бунтарства, предчувствием над­вигающихся общественных потрясений пронизаны произведения главы итальян­ского классицизма Витторио Альфиери (1749— 1803). Революционная борьба с ти­ранами изображалась им как священный гражданский долг. Действующие лица многочисленных трагедий Альфиери, напи­санных в 80-е годы,— это суровые герои-республиканцы античности, восставшие против произвола и насилия и готовые пасть в борьбе ради блага отчизны. «Нель­зя назвать родиной ту страну, в которой нет свободы и неприкосновенности»,— эти слова Альфиери могли бы служить эпигра­фом к его трагедиям, предвещавшим при­ближение революционной эпохи.