9. Историческое значение Английской революции. Историография

Итоги и особенности революции. Ан­глийская революция середины XVII в. яви­лась общественным переворотом большо­го исторического значения. Она всколых­нула весь английский народ, все слои общества. Глубоким содержанием сложно переплетавшихся событий революционных десятилетий была в первую очередь борьба против феодально-абсолютистского режи­ма, за беспрепятственное капиталистиче­ское развитие страны. Вместе с тем это была борьба внутри революционных сил за различные пути и формы обновления об­щественного порядка — в экономической области, прежде всего в аграрной, в госу­дарственно-политическом устройстве, в идейной сфере. Это была буржуазная рево­люция.

На всем протяжении двадцатилетней борьбы руководителем революционного ла­геря оставались буржуазия и новое дво­рянство, связанные общностью интересов. Они использовали мощные потенции на­родных масс, выступавших по всей стране и в парламентской армии движущей силой революции, свергавшей феодально-абсо­лютистский режим. В 1652 г. Уинстенли напоминал Кромвелю, что победа была одержана благодаря «простому народу». От 1640 к 1649 г. революционные события развивались по восходящей линии. Напо­ристость трудового населения, вдохнов­лявшегося левеллерами, углубила содер­жание революции и довела ее в 1648— 1649 гг. до буржуазно-демократического этапа. Однако дальше завоевания респуб­лики революционное переустройство не по­шло, республика не стала демократиче­ской. Военная диктатура Кромвеля яви­лась лишь мостом к реставрации Стю­артов.

Коренной Особенностью Английской ре­волюции был союз буржуазии с новым дво­рянством. Английская буржуазия значи­тельно усилилась присоединением к ней обуржуазившегося дворянства. Этот свое­образный альянс обусловил другие харак­терные черты революции.

Присутствие нового дворянства в рядах революционного гегемона укрепило те си­лы внутри антиабсолютистского лагеря, которые выступали против его демократи­ческого крыла, и это определило «консер­вативный характер английской револю­ции» (Маркс) ⁵. Более всего он проявился в антинародном законодательстве. Карди­нальный для подавляющего большинства народа (земельный вопрос был решен в ущерб крестьянству: четырежды — в 1649, 1650, 1652, 1657 гг. — в парламенте обсуж­дались проекты законов «об облегчении» участи копигольдеров, о «защите держате­лей» против «злонамеренных лендлордов». Эти проекты отклонялись. Вся политика пришедших к власти классов-союзников диктовалась лишь их своекорыстными интересами.

Вместе с тем сказалась и^слабость са­мого демократического движения. Глубо­кая дифференциация (крестьянства разъединяла различные его группировки по юридическому статусу и по экономиче­скому положению. То же относилось к го­родскому производительному населе­нию — пестрому, в неодинаковой степени имущему или вовсе лишенному собственно-сти.₍ Неоднородность демократического ла­геря разделила массы народа в революции на многие потоки борьбы. Часть их высту­пала под эгидой классов-союзников, дру­гая же — самостоятельно (борьба левел­леров, движение истинных левеллеров, вос­стания против огораживаний, распростра­нение революционного сектантства и т. д.). / Крестьянство в целом не сплотилось в еди­ную силу против угнетавшего его манори-ального строя и лендлордизма. Оно оказа­лось слабым в отстаивании своих прав на землю, в борьбе за превращение земельных держаний в свою полную собственность.

Идеология левеллеров с ее принципом частной собственности привлекла мелко­буржуазные слои. Но этот принцип оттолк­нул от левеллеров беднейшие массы, кото­рые обратились к истинному левеллерству, к различным революционным сектам. В платформе истинных левеллеров отмена поземельной зависимости крестьян, пере­дача держаний им в собственность фигури­ровали бок о бок с требованием «общности земли» и ликвидации вообще частной собственности, что отпугивало имущие слои крестьянства. Лильберн сурово обру­шивался на диггеров. Ни одно из идейно-политических течений в революции не смог­ло повести за собой самый многочисленный эксплуатируемый класс английского об­щества — крестьянство в целом. Сильно­му, крепко сколоченному классовому союзу «буржуазия — джентри» демократический лагерь не смог противопоставить подобно­го же единения своих рядов. Крестьяне, ремесленники, мелкие торговцы, будучи солдатами Кромвеля, разгоняли диггеров, подавляли левеллеров, «усмиряли» вос­ставших крестьян, преследовали религиоз­ные секты народных масс.

Консервативный характер революции выразился и в замедленном темпе револю­ционных преобразований. Решив в 1646 г. свою основную экономическую за­дачу, союзные классы (особенно в лице партии пресвитериан) в политической об­ласти длительное время уповали на сговор с королем. Окончательный разрыв с Кар­лом I произошел лишь в связи с событиями второй гражданской войны (1648). А уже в период республики классы-союзники ока­зались заинтересованными в попятном движении революции и затем в восстанов­лении монархии. Однако реставрация ди­настии Стюартов в 1660 г. не означала возврата к абсолютизму. Король обещал пресвитерианскому конвенту править «со­гласно и совместно» с парламентом, т. е. пойти на установление конституцион­но-парламентарного, буржуазного по своей сути государственного устройства. Политическая задача революции была та­ким образом решена, однако в умеренном оформлении — сохранялась монархия (по­сле республиканского строя!).

(Особенностью Английской революции была также ее религиозная окрашенность, что сближало ее с предыдущими буржу­азными революциями в Германии и Нидер­ландах. Религия — пуританизм, а также учения революционных сект, порывавшие с его догматикой и моралью,— оставалась идеологическим знаменем антиабсолютист­ских сил. «...Кромвель и английский на­род воспользовались для своей буржуаз­

⁶ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 120.

ной революции языком, страстями и иллю­зиями, заимствованными из Ветхого заве­та» (Маркс) ⁶. Религиозный вопрос в ито­ге революции и реставрации Стюартов был решен на основе обещания королем широкой веротерпимости для протестан­тов. Таким образом, в 1660 г. политиче­ские и религиозные результаты революции базировались еще на зыбком фундамен­те — на заверениях приглашенного на престол Стюарта. Ближайшее будущее должно было раскрыть реальный смысл его обещаний.

Однако необратимо разрешена была главная экономическая проблема. Буржу­азное по своей сути аграрное законода­тельство революции явилось ее прочным завоеванием. Превращение дворянских землевладений фактически в собствен­ность буржуазно-правового содержания было провозглашено аграрным законом 1646 г. и дважды подтверждено — в 1656 и в 1660 гг. Земельные преобразования, ос­лабление опеки государства над промыш­ленностью и торговлей, большая свобода предпринимательства и конкуренции, уста­новившаяся после свержения абсолютиз­ма, протекционистские меры, осуществлен­ные в ходе революции,— все это предопре­делило в дальнейшем условия для капита­листического прогресса общества. Именно под воздействием результатов революции сохранившиеся старые институты — цехо­вая организация ремесла, система судо­производства и права — медленно, но не­уклонно приспосабливались к новым, капи­талистическим условиям, наполнялись буржуазным содержанием. Благодаря вли­янию революции Англия постепенно пре­вратилась в страну классической капита­листической экономики, отчетливо выра­женной социальной структуры буржуазно­го общества, а также развитого буржу­азного парламентаризма. Огромное влия­ние революции сказалось в будущем на всех без исключения сферах общественной жизни Англии, обусловив бурный расцвет науки, идеологии, культуры. В ходе рево­люции была заложена демократическая традиция. В последующие века она про­являлась на различных этапах борьбы ан­глийского народа за демократические пре­образования.

Размах Английской революции, ее глу­бокое содержание принесли исторически прогрессивные результаты не только самой Англии. Воздействие Английской револю­ции на тогдашний мир ощущали ее совре­менники. Ее события — в первую очередь свержение монархии — вызвали бурную реакцию во Франции, Голландии, Испа­нии, Швеции, Германии, Риме, Дании, при­чем реакцию отнюдь не равнозначную. Си­лы старого, феодального мира в Европе были крайне обеспокоены тем, что «все суверены обречены увидеть, как гибнет их власть и как их королевства превращаются в республики»,. Эти силы сознавали опас­ность примера Английской революции для будущих судеб феодальной Европы. По-иному реагировали демократические круги разных стран — их, как, например, во Франции, воодушевляла в Английской ре­волюции борьба «за интересы свободного народа». Английская революция наложила глубокую печать на всю последующую ис­торию Европы и Америки. Идеологи и дея­тели будущих буржуазных революций XVIII в. заимствовали у английских рево­люционеров их богатый идейно-политиче­ский опыт и методы борьбы.

Политические учения в эпоху револю­ции. Во время революции и сразу после нее в Англии появилось множество теоретиче­ских сочинений, которые давали ответ на волновавшие современников вопросы о происхождении власти, о взаимоотноше­нии государства и общества, о предпочти­тельной форме государственного устройст­ва. Среди их авторов — крупные мыслите­ли, творческое наследие которых обогатило историю политических учений.

Выдающийся материалист и сознатель­ный атеист Томас Гоббс (1588—1679) бо­лее всего интересовался общественными явлениями. Их анализу он посвятил свою философскую трилогию («О теле», «О че­ловеке», «О гражданине»; 1642—1657), знаменитый трактат «Левиафан» (1651), трактат «Бегемот» (1668). Гоббс придер­живался теории естественного права и при­знавал отсутствие частной собственности в пору изначального равенства всех людей, ибо «природа дала все вещи всем людям». Однако естественное состояние Гоббс ри­совал как страшный период в истории че­ловечества, когда шла война всех против всех из-за обладания вещами и торжество­вал принцип «человек человеку волк». Прогрессивная теория естественного пра­ва обретала у Гоббса порочное содержа­ние. Гоббс обосновывал и теорию общес­твенного договора, согласно которой народ сначала осуществлял суверенитет в общес­тве, а затем добровольно передал власть государству. Гоббс рассматривал государ­ство как человеческое, а не божественное творение. Центром политического учения Гоббса был апофеоз государства, которое он сравнивал с могучим библейским сущес­твом Левиафаном: государство покончило со всеобщей войной и распределило вещи в частную собственность, что явилось, по Гоббсу, величайшим благом. Гоббс был сторонником сильного государства и счи­тал таковым абсолютную монархию. Она способна, считал Гоббс, укрощать на­род — «здоровенного, но злонамеренного малого», регулировать деятельность лю­дей, в том числе частное предприниматель­ство, осуществлять вмешательство даже в отношения собственности, контролиро­вать церковь, которая хотя и является продуктом невежества людей, как утверж­дал Гоббс, но необходима для порядка.

Гоббс отрицательно отнесся к револю­ции, свергнувшей монарха, резко критико­вал Долгий парламент, аллегорически на­званный им «бегемотом». Гоббс признавал пользу новой, буржуазной активности, но лишь под эгидой абсолютизма.

Другой политический мыслитель, один из крупнейших поэтов Англии Джон\Мяль-тон (1608—1674), всецело принял револю­цию и отдал свой талант служению инде­пендентской партии. После реставрации Стюартов он жестоко преследовался влас­тями (несмотря на то что с 1652 г. был слепым), а его произведения публично сжигались. Политические взгляды Миль­тона выражены в его публицистике и про­зе, но более всего в поэзии, которая всегда была философски глубокой. Свой револю­ционный протест против абсолютизма он начал в 1641 г. с критики англиканской церкви, став идейным рупором пуританст­ва. Восприняв теории естественного права и общественного договора, Мильтон осо­бенно развивал идею народного суверени­тета: власть происходит от народа, народ сохраняет верховенство и после установле­ния власти монарха. В памфлете «Защита английского народа» (1651) Мильтон в от­вет на контрреволюционные сочинения то­го времени обосновал законность восста­ния народа против Карла I — виновника гражданских войн, приветствовал респуб­лику. Однако идеи народного суверенитета и республиканизма у Мильтона значитель­но умереннее, чем у левеллеров. Мильтон понимал «народ» по-индепендентски, для него это была буржуазия и новое дворянст­во. В целях оправдания завоеваний Кром­веля в Ирландии и Шотландии Мильтон подчеркивал превосходство «избранной богом» английской нации, содействовал ут­верждению буржуазного национального самосознания классов-союзников. Тяжело пережив крушение республики, Мильтон после реставрации Стюартов написал фи­лософские поэмы «Потерянный рай» и «Возвращенный рай», а также трагедию «Самсон-борец» (1667—1671). В них Мильтон, повествуя об исканиях человече­ства, создал идеализированный образ бур­жуазного революционера. Он обрушился на победившую контрреволюцию и, пла­менно обращаясь к молодому поколению, призывал его к новой борьбе.

Оригинальным политическим мыслите­лем в эпоху революции был Джеймс Гар-рингтон (1611 —1677). Его взгляды претер­пели серьезные изменения, так как сам он проделал крутую эволюцию — от придвор­ного Карла I до сторонника революции и республиканца. Политическая концепция Гаррингтона была изложена им в утопиче­ском романе «Республика Океания» (1656), в трактатах «Преимущества на­родного правления» (1657) и «Искусство законодательства» (1659).

Краеугольным камнем концепции Гар­рингтона была идея о приоритете собствен­ности в обществе. Власть, государство, за­коны происходят и зависят от собственно­сти. Гаррингтон не признавал теорий естественного права и общественного дого­вора. Характер государства, считал он, оп­ределяется «балансом собственности», т. е. ее распределением между монархом, знатью, народом. Существовавший в сред­невековье «готический баланс», когда зе­мельная собственность принадлежала ко­роне, знати и церкви, обусловил господство феодальной монархии. Начавшееся при Тюдорах передвижение собственности в руки джентри и упрочение в связи с этим «народного баланса» требовали новой формы государства. Ею должна была стать, по убеждению Гаррингтона, респуб­лика, и установление ее явилось как раз задачей революции. Республика мысли­лась Гаррингтоном как буржуазно-дворян­ская. В угоду союзным классам Гаррин-гтон прославлял морское и колониальное могущество Англии, одобрял порабощение Ирландии и Шотландии, выступал против народных движений.

Зарубежная историография. С конца XVII — начала XVIII в. в рамках буржуаз­но-дворянской историографии определи­лись две традиционные концепции, осве­щавшие события середины XVII в. Эти кон­цепции с теми или иными модификациями прослеживаются до нашего времени. Обе они, по справедливому замечанию акаде­мика Е. А. Косминского, стремились «не столько раскрыть, сколько затемнить смысл Английской революции».

^Консервативная (торийская) концеп­ция, пытавшаяся защитить и возвеличить режим Стюартов, рассматривала»револю­цию как «великий мятеж». Этим названием консервативные историки хотели подчерк­нуть внезапность революционного взрыва, его противоестественность в нормальном течении английской истории. Аномалия свершилась волей провидения и привела к роковым результатам — сокрушению мо­нархии и казни «благословенного божьей милостью короля». Авторы этого направле­ния изображали в уничижающем виде ви­новников «мятежа» — лидеров оппозиции и особенно Кромвеля. В таком кристалли­зованном виде консервативная концепция предстает в труде современника револю­ции роялиста графа Кларендона «Подлин­ное историческое повествование о мятеже и гражданских войнах в Англии», издан­ном в 1702—1704 гг. после его смерти.

Вторая из традиционных концепций — либеральная (вигская) родственна консер­вативной своим отрицательным отношени­ем к революции. Как и авторы первого направления, либеральные исследователи считают ее нехарактерной для английской истории: «Англичане в виде исключения опустились до уровня безнравственной континентальной практики». Однако раз­граничительная грань между двумя кон­цепциями обозначилась в том, что либе­ральная интерпретация смеет ставить под сомнение непогрешимость «благочестивых монархов». Историки-либералы задаются вопросом о соответствии политики Стюар­тов конституции и обычаям страны, пыта­ются по-своему объяснить причины и со­держание «гражданской распри».

Провозглашенная Дж. Локком в конце XVII в. вигская трактовка рельефно пред­ставлена в трудах крупных историков XIX в. Г. Галлам в «Конституционной истории Англии» (1827) с осуждением относится к абсолютизму Стюартов, признает в из­вестном смысле законность восстания пар­ламента против Карла I. Однако он оправ­дывает выступление оппозиции лишь в 1640—1641 гг. Приняв «Великую ремон­страцию» в 1641 г., парламент, по мнению вигского историка, добился конституцион­ных гарантий, и этим следовало бы ограни­читься. Последующее развитие борьбы Галлам воспринимает крайне отрицатель­но. В ранних произведениях другого либе­рального историка — Т. Маколея, опубли­кованных в 20-х годах XIX в. (например, в очерке «Мильтон», 1825 г.), революция] объясняется исторической необходимо-i стью, проистекавшей из деспотического xa-j рактера правления Стюартов. За оппози-^ цией признается правомерность сопротив­ления. Однако позже Маколей создает свой главный труд — многотомную «Исто­рию Англии» (1849—1861), где под влия­нием современных ему революционных бурь в Европе резко изменяет тон, полным голосом осуждает Английскую революцию середины XVII в.

В буржуазно-дворянской историогра­фии создавались также концепции, в кото­рых сплетались воедино воззрения на рево­люцию представителей обоих направлений. Таким было ее освещение философом и ис­ториком Д.¹ Юмом, написавшим в 50—70-е годы XVIII в. десять томов «Истории Ан­глии». Во многом сближаясь с Кларендо-ном (Долгий парламент — виновник борь­бы; революция — всеобщее помрачение умов и т. д.), Юм вместе с тем пытается понять причины гражданской войны. Буду­чи философом-рационалистом, он усматри­вает их в религиозном дурмане, овладев­шем враждовавшими силами. Проблема пуританизма привлекала и Т. Карлайла, однако в понимании, прямо противополож­ном концепции Юма. Один из привержен­цев реакционной теории «культа героев» Т. Карлайл опубликовал в 1845— 1846 гг. «Письма и речи Оливера Кромве­ля». В этом и других своих сочинениях Карлайл впервые в историографии создал блестящую апологию Кромвелю, ставшему под пером историка, одаренного к тому же литературным талантом, «триумфатором», главным лицом «великого английского пу­ританства», основателем морского и коло­ниального могущества Англии. Возвеличив «героический пуританский век», Карлайл тем самым реабилитировал в глазах гос­подствующих классов революционное про­шлое Англии.

Свое полное выражение концепция «пу­ританской революции» нашла в трудах С. Гардинера — видного либерального ис­торика, посвятившего исследованию Ан­глийской революции около 20 томов — «Первые два Стюарта и пуританская рево­люция», «История великой гражданской войны», «История республики и протекто­рата» и другие, опубликованные в 1876— 1901 гг. Намереваясь на фундаменте ог­ромного фактического материала восста­новить объективную картину борьбы, Гар-динер в действительности создал крайне идеалистическое построение. Детально на­рисованное полотно событий отражает лишь историю религиозных разногласий. При этом борьба англикан, пресвитериан, индепендентов преподнесена Гардинером возвышенно, как отвлечение от всего зем­ного, своекорыстного. В интерпретации ис­торика не классовые интересы, а высокие идейно-религиозные принципы составили стержень событий. Вслед за Карлайлом Гардинер возвеличил пуритан и Кромвеля как национального героя и осветил таким образом революцию в приемлемом для ан­глийской буржуазии духе.

В историографии XX в. продолжаются линии традиционных концепций. В 30-х го­дах консервативная интерпретация была подхвачена Г. Дейвисом («Ранние Стюар­ты, 1603—1660») и другими историками. Новые «кларендоновцы» трактуют эпоху революции как смутное время междуцар­ствия. «Великий мятеж против авторитета монархии» выпадает из естественного тече­ния истории XVII в. — века, который ассо­циируется у этих историков лишь с «ле­гальной» династией Стюартов. В трудах виднейшего представителя либеральной школы нашего века Дж. Тревельяна «Со­циальная история Англии» (1942), «Исто­рия Англии» (1943) и других вновь доказы­вается, что революция продемонстрирова­ла борьбу англичан за возвышенные идеалы свободы и религии. (Это была война идей, а не классов, движимыхТ-Гмуществен-ными интересами. Патриоты XVII в. — и пуритане,, и роялисты — сражались за общее благо. Английская революция рису­ется респектабельной, не похожей на все другие.

Однако уже с начала XX в. часть зару­бежных исследователей разуверилась в Традиционной буржуазной методологии кате консервативного, так и либерального направления. Этому способствовали рост влияния марксизма, распространение тру­дов К- Маркса и Ф. Энгельса, в которых впервые была создана подлинно научная концепция истории революции. Маркс и Энгельс выдвинули историко-материали-стическое объяснение причин революции, раскрыли ее историческое содержание как буржуазной революции, переломного рубе­жа в процессе генезиса капитализма; они обнажили социально-классовый характер революции, поставив тем самым на про­чный научный фундамент анализ и религи­озно-политической борьбы. Некоторые ан­глийские историки обратились к исследо­ванию социальных и экономических про­блем истории революции, положив начало прогрессивному течению в историографии. Здесь прежде всего следует назвать капи­тальный [труд Р. Тоуни( «Аграрная пробле­ма в шестнадцатом веке» (1912), его дру­гие труды — «Религия и подъем капита­лизма» (1926), «Возвышение джентри, 1558—1640» (1941).

В 30—40-е годы стала оформляться и марксистская историография. Она включа­ла труды исследователей-марксистов А. Мортона («Народная история Англии», 1938), М. Добба («Стадии в развитии ка­питализма», 1946).

В 50-е годы началась и продолжается до сих пор дискуссия о джентри, столкнув­шая взгляды представителей различных школ. Консервативную интерпретацию этой важной для понимания всей револю­ции проблемы изложил зачинатель дискус­сии X. Тревор-Роупер) В его освещении джентри — не предприимчивое, возвышав­шееся дворянство, как это доказывал Тоу-ни, связавший вопрос о джентри с пробле­мой генезиса капитализма, а, напротив, оскудевшие землевладельцы («Джентри, 1540—1640», 1953). Слепой бунт этого обедневшего провинциального дворянства против короля и его окружения составляет, по мнению историка, суть событий. Рево­люция лишается позитивного социально-экономического смысла и преподносится как обычная феодальная усобица. С про­грессивных позиций против построения у)евор-Роупера выступили сторонники То-уни (Л. Стоун ,'И др.). Анализируя новые черты аграрных отношений и социальные сдвиги в предреволюционной Англии, они подтвердили укрепление экономических позиций обуржуазившегося дворянства, сыгравшего столь значительную роль в ре­волюции.

Для буржуазной историографии харак­терно либо замалчивание, либо изображе­ние в резко отрицательном и искаженном виде демократических движений эпохи ре­волюции. Однако с 30—40-х годов к этому важнейшему сюжету стали обращаться не только марксисты, но и исследователи лей­бористского толка или авторы, близкие к марксизму. Их работы — несомненно пло­дотворное явление в историографии — не были лишены вместе с тем ряда существен­ных недостатков. В работе Г. Холореншоу публицистического характера «Левеллеры и английская революция» (1939) не всегда четко различались устремления политиче­ских левеллеров и истинных левеллеров. Исследовательница М. Джеймс в своем фундаментальном труде «Социальные про­блемы и политика в пуританской револю­ции» (1930) несколько модернизировала идеологию Уинстенли, трактуя ее как пред­восхищение научного коммунизма. Осно­вательная монография Д. Петегорского «Левое крыло демократии в английской гражданской войне» (1941), посвященная истинным левеллерам, не связывала их ча­яния с решением аграрного вопроса в рево­люции, т. е. не вписывала самое левое кры­ло демократии в общедемократическое движение.

В последние десятилетия (60—70-е го­ды) в Англии укрепляется прогрессивная, в том числе марксистская историография, освещающая историю революции в целом и демократических движений в особенно­сти. К. Хилл, автор многочисленных (более 20) исследований по истории революции, испытавший на себе влияние марксизма, но не свободный от определенных просчетов, проистекавших от воздействия буржуаз­ной методологии, внес большой вклад в изучение всех аспектов истории револю­ции, в частности и народных выступлений, идеологии народных низов в ходе револю­ции («Мир, перевернутый вверх дном», 1972, и др.). Существенное значение для раскрытия народного характера револю­ции имеют исследования прогрессивных историков Г. Брейлсфорда «Левеллеры и Английская революция» (1961), Б. Мен-нинга «Английский народ и Английская революция 1640—1649» (1976), историка-марксиста А. Мортона «Мир рэнтеров» (1970).

Дореволюционная русская и советская историография. Из дореволюционных рус­ских историков след в изучении революции оставили М. М. Ковалевский и А. Н. Савин. В ряде работ (1891 —1906) Ковалевский обнаружил методологически более передо­вой в сравнении с уровнем современной ему английской науки подход к исследова­нию темы (например, в работе «Родона­чальники английского радикализма», 1892). Ковалевский понял социально-эко­номическую сущность революции; он инте­ресовался аграрным вопросом, идеями ле­веллеров и диггеров. Известный исследо­ватель аграрной истории Англии XVI— XVII вв. Савин написал труд по истории революции, изданный посмертно в 1924 г. («Лекции по истории английской революции»). «Лекции» ограничиваются освещением религиозно-политической ис­тории революции, однако Савин выдвигает важные вопросы, постановка которых сви­детельствует о глубоком проникновении историка в научную проблематику темы. Неудовлетворенный состоянием ее разра­ботки в зарубежной историографии, он главными задачами исследователей пола­гает изучение социально-экономического

развития, положения и роли народных масс в революции, ее результатов для по­следующего прогресса английского общес­тва. Правда, самому Савину реализовать эти задачи не довелось.

Советская историография сделала мно­го в изучении Английской революции. Она наполнила конкретно-историческим содер­жанием научную концепцию, созданную классиками марксизма-ленинизма и рас­сматривающую революцию какуглубокий, социальный переворот^Эта концепция бы­ла широко развернута в большом коллек­тивном труде «Английская буржуазная ре­волюция XVII века» (т. I—II) под редак­цией Е. А. Косминского и Я. А. Левицкого (1954). Богатый материалом труд характе­ризует состояние изученности истории ре­волюции к 50-м годам. Вслед за ним (1958) появилась книга В. М. Лавровского и М. А. Барга тоже обобщающего плана, но построенная более проблемно. Важное на­правление в советской историографии со­ставили исследования социально-экономи­ческих проблем революции: именно совет­скими историками были впервые специаль­но исследованы крестьянские движения в Английской революции, убедительно рас­крыты значение аграрной проблемы и пути ее решения. Фундаментальные труды в этой области созданы С. И. Архангель­ским («Аграрное законодательство вели­кой Английской революции 1643— 1648», 1935, ч. 1; «Аграрное законода­тельство Английской революции 1649— 1660 гг.», 1940; «Крестьянские движе­ния в Англии в 40—50-х годах XVII ве­ка», 1960). Эту проблематику иссле­довали также В. М. Лавровский, Ю. М. Сапрыкин, В. Ф. Семенов. Совет­скими учеными созданы монографии по истории движения левеллеров (М. Л. Попов-Ленский, Г. Р. Левин), напи­сано крупное исследование, посвященное движению и идеологии истинных левелле­ров (М. А. Барг). Советские историки уде­ляют внимание освещению идеологии пе­риода революции (Ю. М. Сапрыкин), ма­лоизученным или вовсе неизученным во­просам — колониальному и особенно ир­ландскому (А. С. Самойло, Ю. М. Сапры­кин), заключительному этапу револю­ции — истории «второй» республики (Т. А. Павлова), международному влия­нию революции (Б. Ф. Поршнев). Многие советские исследователи разрабатывают историю революции во всей ее многоплано­вости.

Глава

₂

Англия

во второй половине XVII—XVIII веке

1

1. Период Реставрации. Государственный переворот 1688 года

Бредская декларация и политика Кар­ла II. Основанием для приглашения пре­свитерианским конвентом Карла Стюарта-младшего занять английский престол по­служила декларация, объявленная им в апреле 1660 г. в городе Бреда (Голлан­дия) . Бредская декларация гарантировала амнистию сторонникам парламента во вре­мя революции, религиозную терпимость, неприкосновенность земельных владений, приобретенных в революционные десятиле­тия. Пресвитериане надеялись, что король будет править, как он обещал, «согласно и совместно» с парламентом. Однако Карл II очень скоро обнаружил стремление к абсолютистской политике. Он пытался осуществлять законодательное верховен­ство в государстве как «король в парла­менте» и исполнительную власть как «король в Тайном совете» (т. е. в прави­тельстве).

В 1661 —1679 гг. новый парламент со­стоял преимущественно из роялистов (в нем имелась немногочисленная оппозиция Стюарту). Парламент выступал, как писал историк Маколей, «за королевскую власть ревностнее короля, за епископство ревно­стнее епископов». Однако политика Карла II превзошла допустимое даже этим парла­ментом.

Вопреки Бредской декларации влас­ти репрессировали и казнили участников революции (поруганию подверглись тру­пы Кромвеля, Айртона). Восстановлен­ная англиканская церковь вдохновляла преследования лиц, не принявших ее догматов (диссентеров), в особенности священников, не признавших акта о ре­лигиозном единообразии 1662 г. (нон­конформистов). Тюрьмы переполнились инаковерующими. Короне, церкви, рояли­стам удалось вернуть часть конфискован­ных во время революции земель.

Король добился отмены принятого во время революции «Трехгодичного акта» (1662). Была введена строгая цензура, закрыты все типографии, кроме прави­тельственных. Реакция внутри страны до­полнялась беспринципной внешней поли­тикой Карла II, пренебрегавшего инте­ресами классов-союзников. Любивший роскошь и развлечения «веселый король» продал Франции город Дюнкерк. Он по­ставил Англию в зависимость от Франции, получая от нее крупные субсидии. Это обеспечивало ему большую независимость от парламента. Войну против Голландии (1665—1667) Англия проиграла, что вызвало раздражение буржуазии. Союз с протестантскими государствами — Гол­ландией, Швецией (1668) — Карл II, скло­нявшийся к католицизму, сочетал стайным Дуврским договором с Францией (1670).

Борьба между парламентом и королев­ской властью. В 1672 г. король попытался восстановить в стране католицизм — при­нять «Декларацию о веротерпимости». В 1673 г. он впервые встретился с серьез­ной оппозицией парламента: «Деклара­ция» была решительно отвергнута палатой общин, и парламент принял «Акт о прися­ге», который требовал от должностных лиц отречения от католицизма (акт направлял­ся прежде всего против брата короля, от­кровенного католика,— адмирала флота Якова). Парламент, авторитет которого повысился во время революции, не уступал своих завоеванных прав королевской влас-тиГон" контролировал финансы, требовал "ответственности министров короля перед Чпарламентом, строго придерживался про­тестантизма. Парламент опасался новой народной революции из-за своевольной по­литики короля: в стране имели место ан­типравительственные выступления, осо­бенно в армии и среди демобилизованных солдат; население роптало против налогов и дороговизны, устраивало «продоволь­ственные» бунты; сектанты протестовали против государственной церкви и десяти­ны; повсюду распространялись нелегаль­ные «мятежные» памфлеты, которые с жад­ностью читал народ.

С 1673 г. обострилась вражда между «парТйёи"д5ора», исходившей из отвергну­того революцией принципа божественного происхождения королевской власти, и ..«партией страны», боровшейся за подчине­ние короля законам и воле парламента. Старый конфликт в новом обличье лежал в основе политической борьбы периода Реставрации. Вопрос о власти, о соотноше­нии прав монарха и парламента, не решен­ный с полной определенностью револю­цией, оставался в повестке дня.

11.1679 г. Карл распустил ставший оп­позиционным парламент. Однако последо­вавшие выборы принесли победу оппози­ции. Новый парламент в том же году обсу­дил важные законопроекты. Билль «Об исключении» запрещал брату короля като­лику Якову наследовать престол (билль не успел стать законом). Парламент принял закон, известный под названием «Habeas Corpus Act» (1679), который гарантировал свободу, личности, предписывал точные правила ареста и привлечения к суду, пре­секал произвол королевских магистратов. Он был направлен против самоупра­вства короля, против злоупотребления властью — в этом его историческое значе­ние. Однако действие закона могло быть-приостановлено правительством (что мно­гократно практиковалось в истории Англии в периоды подъема демократического и ра­бочего движения). Король распустил пар­ламент и в 1681 —1685 гг. правил, по су­ществу, как "абсолютный монарх.

В ходе борьбы, бурно протекавшей в верхах государства и во всем обществе, кристаллизовались политические группи­ровки: вокруг «партии страны» сплотились сторонники укрепления прав парламен­та — виги (от клички шотландских пресви-териа~н, ярых противников католицизма); вокруг «партии двора» — приверженцы со­хранения прерогатив короля — тори (от прозвища ирландских партизан, наме­кавшего на прокатолические склонности двора).

-В 1685 г. Карл II умер и королем стал католик Яков II Стюарт. Он вознамерился установить в стране абсолютистско-като-лический режим. Однако ни абсолютизм, ни католицизм не имели социально-полити­ческой базы в Англии. Они были уже прой­денным этапом.

За годы Реставрации еще больше воз­росло экономическое благосостояние клас­сов-союзников. В 1660 г. был вторично под­твержден закон об отмене «рыцарского держания». Акты 1666, 1668, 1677 гг. но "ощряли огораживания крестьянских зе­мель. Ряд законов стимулировал экспорт зерна и поддерживал высокие цены на хлеб' на внутреннем рынке («хлебный закон», 1662 г. и др.), содействуя обогащению зем­левладельцев и крупных арендаторов. Про­текционистские акты — запрет вывода шерсти и другого сырья — способствовали подъему промышленности. Закон 1662 г. об оседлости, запрещавший беднякам поки­дать свои приходы, гарантировал предпри­нимателям рабочую силу. Росли мануфак­туры, расширялось судоходство, появились новые торговые компании (например, Ньюфаундлендская), были завоеваны ко--лонии в Индии, остров Барбадос в Кариб­ском море. Укрепление буржуазии и обур­жуазившегося дворянства, рост его рядов, в том числе и за счет старого дворянства, постепенно приобщавшегося к капитали­стическому хозяйствованию, утверждали все возраставшую политическую независи­мость парламента. Парламент не желал мириться с абсолютистскими замашками короля.

Тем более англичанам был чужд като­лицизм — религия исконных врагов Анг­лии и конкурентов английской буржуазии (Испании, Франции). Кроме того, собст­веннические классы опасались, что вос­становление католицизма поставит под уг­розу их собственность на те земли, которые принадлежали до секуляризации XVI в. ка­толической церкви. Население страшилось усиления религиозных преследований — жестокости Стюартов по отношению к дис-сентерам были у него перед глазами. Като­лицизм прочно ассоциировался с деспотиз­мом двора. В этих условиях Яков II все-таки провозгласил «Декларацию о веро­терпимости» (1687). Безоговорочное отри­цание католицизма объединило тогда тори и вигов. Действуя наперекор всеобщей оп­позиции, король стал назначать католиков на высшие должности в англиканской цер­кви. Это восстановило против него даже верноподданных епископов. Яков II ока­зался почти в полной изоляции.

Государственный переворот. По иници­ативе вигов обе политические силы — виги и тори, поддержанные англиканским духо­венством, решились на государственный переворот. Опасаясь новой гражданской войны, они обратились к штатгальтеру Голландской республики Вильгельму Оранскому с просьбой прибыть с армией в Англию для «перемены власти» и защиты протестантизма. Вильгельм был мужем Марии — дочери Якова II, что создавало видимость династической преемственно- | сти; он был протестантом и врагом Фран- I ции; наконец, он обещал обеспечить «сво- I боду парламенту английской нации». В де- \ кабре 1688 г. Вильгельм, высадившись до I этого в Девоншире, вступил в Лондон. ' Яков II к тому времени покинул Лондон, а позже отплыл на континент. Специально созванный новый, учредительный парла­мент после некоторых колебаний (его чле­нов смущал республиканизм Вильгельма и то, что устранение Якова могло походить на революцию) постановил, что Вильгельм и Мария должны править совместно как король и королева Англии. Фактически власть была сосредоточена в руках Виль­гельма (он умер в 1702 г.).

Принципы взаимоотношений нового ко­роля — Вильгельма III и парламента были зафиксированы h «Билле о правах» (ок-тябр_ь_]£89-г,)-. 13" его статей четко устано­вили конституционные гарантии власти парламента: ограничили в его пользу ком­петенцию короля в законодательной, фи­нансовой, военной и судебной сферах; под­твердили господство в стране протестан­тизма; точно определили парламентские свободы (регулярный созыв парламента, свободу выборов и прений депутатов). «Билль о правах», направленный против абсолютизма, был безусловно прогрессив­ным документом. Он юридически оформил свершившийся государственный переворот и заложил правовые основы конститу­ционной монархии, т. е. буржуазной государственности, которая начала офор­мляться в Англии в результате револю­ции середины XVII в. Однако англий­ская дворянско-буржуазная историогра­фия чрезмерно преувеличивает значе­ние этого документа, провозглашая его «началом британской демократии». Между тем «Билль» не изменил сред­невековой избирательной системы, со­хранил политическое бесправие не только народа, но и широких слоев буржуазии. Он не разрешил и религи­озной проблемы. До свободы вероиспо­ведания было далеко: в стране дей­ствовали старые законы как против ка­толиков, так и против диссентеров, сурово преследовались все инаковерую-щие; особенно сектанты.

¹ Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 735.

Государственный переворот был совершен в 1688 г. в результате сго­вора представителей, с одной стороны, верхушки классов-союзников, с дру­гой — старой духовной и светской зе­мельной аристократии. Он выражал со­бой компромисс между буржуазными слоями общества и консервативными социальными силами старой Англии. Главный итог переворота — упрочение конституционной монархии — соответ­ствовал потребностям буржуазного про­гресса в стране, • означал передачу вы­сшей власти парламенту, в руках кото­рого сосредоточились законодательные и частично исполнительные функции, урезанные у короля (налоги, армия, суды). Окончательным устранением аб­солютизма переворот закрепил в поли­тической области успехи революции се­редины XVII в. Дворянско-буржуазная историография окружила события 1688 г. ореолом славы. Этот верхушеч­ный, без участия народных масс, пере­ворот, приведший к власти «... нажи­вал из землевладельцев и капитали­стов» (Маркс) ¹, она назвала «славной революцией», тем самым стремясь при­низить значение подлинной революции середины XVII в., перечеркнуть револю­ционные традиции английского народа.