21 Маркс к., Энгельс ф. Соч. 2-е изд.

Т. 5. С. 353. 22 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 11. С. 227.

масс, в том числе крестьянства. В начале марта 1848 г. крестьянские выступления охватили все юго-западные германские го­сударства, откуда пламя крестьянской борьбы перекинулось на земли, располо­женные к востоку от Рейна. Ф. Энгельс писал, что крестьяне, особенно тех земель, где «... система латифундий и связанное с ней принудительное превращение населе­ния в безнадельных батраков получили наибольшее развитие, нападали на замки, сжигали уже заключенные акты о выкупах и принуждали господ помещиков письмен­но отказываться от всяких требований по­винностей в дальнейшем» ²³.

В революции 1848 г. в Германии, где на первое место выдвигался вопрос нацио­нального объединения, решение аграрного вопроса как одного из центральных вопро­сов буржуазной революции заняло важное место. Крестьяне боролись за полное и без­возмездное освобождение от всех повинно­стей. Однако Учредительное собрание в Пруссии 11 июля 1848 г. начало обсуждать Законопроект.Согласно законопроекту, без -".вьжупа отменялись только те права поме­щика, которые вытекали из крепостной за­висимости крестьян и вотчинной юрисдик­ции; наиболее тяжелые повинности, преж­де всего барщина, сохранялись и подле­жали выкупу. «Сохранение феодальных прав, санкционирование их под видом (ил­люзорного) выкупа — таков результат не­мецкой революции 1848 года», — писал Маркс по поводу этого законопроекта ²⁴. Однако и этот законопроект так и не был принят прусским Учредительным собрани­ем; в конце концов оно ограничилось тем, ^/что в октябре 1848 г. отменило без выкупа лишь помещичье право охоты.

Стратегия и тактика Маркса и Энгель­са в революции. Деятельность «Союза ком­мунистов». «Рабочее братство». Маркс и Энгельс, глубоко и всесторонне изучавшие развитие мирового революционного про­цесса, стремились вооружить рабочий класс как активную движущую силу рево­люции программными и тактическими ус­тановками!*, В конце марта 1848 г. Маркс

²³ Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 254—255.

24 Маркс к., Энгельс ф. Соч. 2-е изд. Т. 5. С. 299.

и Энгельс написали важный документ — «Требования Коммунистической партии в Германии», который явился основой про-■сраммы, стратегии и тактики членов «Сою­за коммунистов» в революции 1848 г. в Гер­мании. Решение главной задачи револю­ции — ликвидации политической раздроб­ленности страны и образования революци­онным путем, «снизу», единой демократи­ческой германской республики — органи­чески сочеталось в «Требованиях» с другой важнейшей задачей: освобождением крестьянства от всяких феодальных повин­ностей путем уничтожения крупного зем­левладения — экономической основы гос­подства реакционного дворянства.

Рассматривая победоносную буржуаз­но-демократическую революцию, в которой пролетариат ведет борьбу против «врагов своих врагов», как пролог пролетарской революции, Маркс и Энгельс намечали также в «Требованиях» ряд переходный 'I мероприятий: обращение в государствен­ную собственность феодальных имений и организацию на этих землях крупного сельскохозяйственного производства, на­ционализацию рудников, шахт, всех средств транспорта, государственное обес­печение работой всех рабочих и попечение о неспособных к труду, всеобщее бесплат^ ное народное образование и другие требо­вания.

Маркс и Энгельс считали своим долгом практически содействовать осуществлению «Требований Коммунистической партии в Германии». С этой целью в начале апреля 1848 г. они из Парижа с остановкой в Май-нце прибыли в Кёльн, центр наиболее раз­витой области Германии. Одновременно с Марксом и Энгельсом по решению «Союза коммунистов» вернулись из эмиграции на родину, в Германию, многие члены «Сою­за». Они организовали здесь новые общи­ны «Союза», начали работать в пролетар­ских обществах. В целях единства участво­вавших в революции сил члены «Союза коммунистов» вступали в ряды организа­ций мелкобуржуазно-демократического направления, пользовавшихся тогда влия­нием в рабочей среде. Осуществляя такти­ку и политику в классовых интересах про­летариата, учитывая сложившееся в Гер­мании соотношение классовых сил в рево­люции 1848 г., Маркс и Энгельс думали и об интересах всей нации в целом, след­ствием чего было их вступление в кёльн-^**?кое Демократическое общество. «Когда мы вернучсь в Германию весной 1848 г.,— вспоминал позже Энгельс, — мы примкну­ли к демократической партии, потому что это было единственно возможным средст­вом привлечь внимание рабочего класса; мы были самым передовым крылом этой партии, но все же ее крылом» ²⁵. Условием такого сотрудничества было сохранение пролетарской организации и собственной политической линии.

Пролетарской организацией, сохраняв­шей такую линию, был кёльнский «Рабочий союз», возникший 13 апреля 1848 г. и руко­водимый тогда членом «Союза коммуни­стов» Готшальком, весьма популярным в рабочей среде (как врач он обслуживал пролетарские кварталы Кёльна). Испове­довавший взгляды «истинных социали­стов», Готшальк привлек внимание не ис­кушенных в политике рабочих и своей хлесткой, архиреволюционной, а по суще­ству сектантской фразой. На деле же Гот­шальк и его соратники выступали против участия рабочих в политической борьбе, считали бесплодным участие рабочих в парламентской деятельности. Гот­шальк выступал против участия рабочих в выборах в Национальное собрание, за что Маркс и Энгельс его критиковали. Гот­шальк ориентировал рабочих на завоева­ние «господства рабочего класса», минуя борьбу за буржуазно-демократические преобразования. Эта тактика Готшалька, звавшая к борьбе за «Рабочую республи­ку», на деле обращалась в бунтарство, а не в революционную деятельность: подобная тактика вела рабочий класс к изоляции от его естественных союзников — крестьянст­ва и мелкой городской буржуазии.

В июне 1848 г. Готшальк порвал с «Со­юзом коммунистов», председателем кёльн­ского «Рабочего союза» был избран сорат­ник Маркса и Энгельса — Йозеф Молль,/ ориентировавший рабочих на политиче^ скую борьбу как авангард и движущую силу демократической революции.

Проводником стратегии, тактики и по­литики «Союза коммунистов» являлась ежедневная «Новая Рейнская газета», вы­ходившая с 1 июня 1848 г. как «орган де­мократии». Она отражала интересы широ­ких демократических кругов, объединен­ных в общества, которые действовали во многих германских городах. «Новая Рей­нская газета», руководимая Марксом, Эн­гельсом и другими активными деятелями «Союза коммунистов», являлась образцом теории научного коммунизма в действии. Она на своих страницах ярко, умело осве­щала революционную практику, провоз­глашала лозунги, указывала народу, и в первую очередь пролетариату, путь реши­тельных действий. Воздействуя на демок­ратические общества, газета в то же время тактически и политически направляла борьбу революционного пролетариата на осуществление «Требований Коммунисти­ческой партии в Германии».

Одной из пролетарских организаций был|Центральный комитет берлинских ра­бочих,"созданный весной 1848 г. рабочим-наТЙрЩиком Стефаном Борном. С 25 мая комитет^-Стал издавать свою газету «На­род»,—которая ориентировала рабочих на борьбу за улучшение своего экономическо­го положения. Достичь этой цели С. Борн считал возможным путем создания в раз­личных отраслях промышленности «корпо­раций» с участием рабочих и капитали­стов — организаций рабочих ассоциаций, действующих при поддержке демократиче­ского государства. Полагая, что подобные организации могут мирным путем вытес­нить капитализм, Борн разделял взгляды социалистов-утопистов. Однако сама ре­альная действительность побуждала Бор-на и его соратников уделять некоторое вни­мание и политическим задачам рабочего класса, что нашло отражение в популяри­зации газетой «Народ» «Требований Ком­мунистической партии в Германии».

По инициативе С. Борна в августе 1848 г. в Берлине состоялся Рабочий кон­гресс, на котором были представлены 40 рабочих организаций. В образованное конгрессом «Рабочее братство» (на базе Центрального комитета рабочих Берлина) вскоре вступили около 100 рабочих союзов. Через некоторое время Центральный ко­митет «Рабочего братства» избрал своим постоянным f местопребыванием город Лейпциг. jy^f

Деятельность «Рабочего братства» и его руководителя С. Борна была противо­речива и во многом беспринципна; Борн смешивал в своей программе идеи комму­низма, мелкобуржуазного социализма и экономизма. Тем не менее Маркс и Эн­гельс, резко критикуя оппортунистическую сущность взглядов С. Борна, в то же время учитывали его вклад в развитие немецкого рабочего движения, его роль как организа­тора и влиятельного руководителя проле­тарского общества, значение «Рабочего братства» в деле становления и развития общенациональной солидарности герман­ского пролетариата.

Франкфуртский парламент и его дея­тельность. Избранное на основе двухсте­пенной избирательной системы общегер­манское Национальное собрание открыло свои заседания во Франкфурте-на-Майне 18 мая 1848 г. Собрание должно было про­возгласить суверенитет германского нарр-да, выработать общегерманскую конститу­цию, создать пользующуюся доверием на­рода исполнительную власть.

-Для Франкфуртского собрания такие задачи оказались непосильны. В своем большинстве оно состояло из либералов и весьма умеренных мелкобуржуазных де­мократов, способных лишь на высокопар­ные речи. В числе 831 депутата были толь­ко один крестьянин, четыре ремесленника и ни одного рабочего. Подавляющее боль­шинство депутатов составляли буржуа и буржуазные интеллигенты. В собрании за­седали 154 профессора и литератора, 364 юриста, 57 торговцев и средних чи­новников. Среди депутатов были лишь 85 дворян, но влияние этой крайне правой группы распространялось и на часть дру­гих депутатов.

J. _Первый вопрос, обсуждавшийся Наци­ональным собранием, был вопрос об орга­низации центрального общегерманского правительства. Затянувшиеся по этому во­просу до 28 июня дебаты завершились из­бранием временного имперского правите­ля — австрийского принца Иоганна, слыв­шего либералом. Имперский правитель не был ответствен перед Национальным со­бранием. Правление осуществлялось через назначенных Собранием министров, ответ­ственных перед парламентом. В пушечной пальбе, колокольном звоне и троекратном

«ура», провозглашенном президентом На­ционального собрания фон Гагерном в честь нового избранника, нашла сц<ое- вы­ражение радость буржуазии по поводу, как она надеялась, мирно закончившейся рево­люции.

Левые депутаты протестовали и в воз­звании к народу отметили, что решение Собрания о согласовании проводимых цен­тральной властью мероприятий с прави­тельствами земель сделало эту власть ил­люзорной и «полностью уничтожило силу единой свободной Германии». На какие-либо самостоятельные решительные дейст­вия левые депутаты не отважились.

По вопросу о путях объединения Гер-маййи в стране развертывалась политиче­ская борьба. Немецкий пролетариат, руко­водимый Марксом и Энгельсом, решитель­но выступал за революционный путь объединения «снизу», за создание единой и неделимой Германии в форме демократи­ческой централизованной республики. Од­нако «Союз коммунистов» был малочис­ленной организацией, мелкобуржуазные демократы были непоследовательны в своей тактике. Депутаты демократической левой группы Франкфуртского парламента внесли предложение о создании в Герма­нии федеративной республики по образцу буржуазно-республиканской Швейцарии. Это предложение Маркс и Энгельс под­вергли критике.

Буржуазия и часть дворянства были сторонниками объединения Германии «сверху» под главенством одного из двух самых крупных германских государств — Австрии или Пруссии. Возможный путь объединения под гегемонией Австрии ста­ли называть «великогерманским», под ге­гемонией Пруссии, но без включения Авст­рии — «малогерманским».

Хотя главой «объединенной» Германии был временно назначен австрийский эрц­герцог Иоганн, буржуазно-либеральное большинство Франкфуртского парламента явно тяготело к конституционно-монархи­ческому объединению Германии «сверху», отдавая предпочтение Пруссии. Но «... это делалось неохотно, — писал Энгельс; — буржуа выбирали Пруссию как меньшее зло, потому что Австрия не допускала их (мелкие и средние германские государст­ва. — И. Г.) на свои рынки и потому, что

Пруссия, по сравнению с Австрией, все же имела... до некоторой степени буржуазный характер» ²⁶. Главное заключалось в том, что ни в одном германском государстве к началу революции промышленность не достигла хотя бы приблизительно такого уровня развития, как в Пруссии. И чем больше расширялся созданный еще до ре­волюции по инициативе Пруссии Таможен­ный союз, втягивая мелкие государства в этот внутренний рынок, тем больше «... поднимавшаяся буржуазия этих госу­дарств привыкала смотреть на Пруссию как на свой экономический, а в будущем и политический форпост» ²¹. И «если в Берли­не гегельянцы философски обосновывали призвание Пруссии стать во главе Герма­нии...»²⁸, то многие депутаты Франкфурт­ского парламента отстаивали то же самое, формулируя свои предложения об объеди­нении Германии под главенством Пруссии.

Деятельность Франкфуртского парла­мента проходила в обстановке нарастав­шей контрреволюции. Парламент создавал одну за другой комиссии по вопросам от­мены феодальных повинностей в деревне, уничтожения сковывавших внутреннюю торговлю таможенных пошлин и других препятствий экономическому развитию страны; они бесконечно обсуждали эти во­просы, но реальные решения по ним так и не принимали. Рабочих волновал вопрос о признании за ними права на труд зако­ном, но такой закон Франкфуртским пар­ламентом не был принят.

Явно реакционной была позиция депу­татов Франкфуртского парламента по от­ношению к национальным движениям. Они санкционировали отказ прусского прави­тельства от предоставления познанским полякам национальной автономии; более того, парламент объявил Познань состав­ной частью объединенной Германии. Франкфуртский парламент одобрил крова­вое подавление австрийскими войсками в июне 1848 г. демократического восстания в Праге, что вызвало глубокое возмущение не только немецких, но и общеевропейских демократических кругов.

Верхом трусости и нерешительности де­путатов заседавшего во Франкфурте На­ционального собрания, когда «... оно про­изнесло себе и созданной им так называе­мой центральной власти (Германии.— И. Г.) смертный приговор-» (Энгельс) ²⁹, явилось отношение парламента к судьбе Шлезвига и Гольштейна. Эти два герцогства, населенных в основном немцами и находив­шихся в личной унии с Данией, с первых дней революции в результате восстания от­делились от Дании и обратились за по­мощью к германским государствам. Не­мецкие демократические круги единодуш­но выступили в поддержку Шлезвига и Гольштейна. Прусское правительство, вос­пользовавшись патриотическим подъемом в стране и стремясь отвлечь внимание революционных кругов от дальнейшего развития революции, начало войну с Дани­ей. Война закончилась быстрой победой, Шлезвиг и Гольштейн оказались свобод­ными от власти Дании. Однако Англия, Россия и Франция, не желая усиления Гер­мании, побудили Пруссию срочно подпи­сать перемирие с Данией. 26 августа 1848 г. в шведском городе Мальме было подписано прусско-датское соглашение о выводе прусских войск из обоих герцогств.

Либеральные буржуа, а также заседав­шие в парламенте дворяне опасались, что разрыв соглашения о перемирии вызовет вооруженное выступление коалиции Анг­лии, России и Франции против Германии; они страшились также революционной войны народных масс, в которой могли бы погибнуть реакционные режимы в больших и малых германских государствах. Поэто­му большинством голосов они утвердили заключенное в Мальме перемирие.

Как только стало известно об этом акте, рано утром 18 сентября население Франк­фурта в едином порыве двинулось к собо­ру св. Павла, где заседал парламент, тре­буя разрыва заключенного перемирия и уг­рожая разогнать парламент. Либеральное большинство парламента оказалось после­довательным в своем решении: оно призва­ло расположенные во Франкфурте прус­ские и австрийские войска для разгона народа, окружившего парламент.

²⁷ Там же.

²⁸ Там же.

Длившиеся весь день 18 сентября барри­кадные бои во Франкфурте закончились поражением народа.

Франкфуртское народное восстание и совершенная по призыву парламента кро­вавая расправа прусских войск с восстав­шими свидетельствовали, что германская либеральная буржуазия в сентябре, подо­бно республиканской буржуазии во Фран­ции в июне 1848 г., совершила крутой пово­рот вправо и окончательно превратилась в открытого врага революции.

Наступление контрреволюции. После поражения франкфуртского народного восстания в Германии началось неудержи­мое наступление реакции. Пруссия явля­лась одним из крупнейших германских го­сударств, и успех революции в ней озна­чал бы в значительной степени успех революции во всей Германии. Это понима­ли враги революции. Король прусский Фридрих Вильгельм IV с нетерпением вы­жидал результатов начавшегося 6 октября восстания в Вене. Как только в Берлине стало известно, что Габсбургская монар­хия потопила восстание в крови (число жертв доходило до 5 тыс.), немедленно, 2 ноября, было образовано реакционное правительство герцога Бранденбурга, а на пост министра внутренних дел был назна­чен ярый реакционер О. Мантейфель. 8 но­ября 1848 г. Мантейфель издал указ о пе­реводе прусского Учредительного собра­ния в провинциальный город Бранденбург, подальше от берлинских рабочих масс, сле­дивших за деятельностью собрания. В Бер­лине было введено осадное положение.

Буржуазно-либеральное большинство выдворенного из Берлина прусского На­ционального собрания покорно подчинилось указу короля, для видимости призвав на­род к «пассивному сопротивлению» в фор­ме отказа от уплаты налогов. Тактикой «пассивного сопротивления» буржуазные либералы пытались предотвратить новый подъем революционной волны. Однако ра­бочие, ремесленники, студенты самочинно стали вооружаться, готовясь к восстанию. Центральный комитет «Рабочего братст­ва» рекомендовал местным комитетам воз­главить выступление рабочих. В Эрфурте 23 и 24 ноября произошли вооруженные столкновения рабочих с полицией и вой­сками. Стихийные выступления трудящих­ся имели место также и в других городах Германии. Неспокойно было и в деревне. «Новая Рейнская газета» писала тогда: «Требуется только призыв Национального собрания, чтобы брожение превратилось в открытую борьбу». Но Учредительное со­брание продолжало бездействовать, что побуждало прусское правительство к дальнейшему контрреволюционному на­ступлению. 5 декабря указом короля прусское Национальное собрание было распущено; 6 декабря 1848 г. была об­народована «дарованная» королем но­вая конституция, получившая в народе название мантейфелевской.

Не осмеливаясь отменить сразу за­воеванные мартовской революцией сво­боды — печати, союзов, собраний и др., мантейфелевская конституция предоста­вила королю право отменять по его ус­мотрению любые законодательные ак­ты, принятые ландтагом. Шаг за шагом контрреволюция наступала: 30 мая 1849 г. была введена новая трехклас­сная избирательная система в прусский ландтаг, которая была впоследствии за­креплена принятой в 1850 г. новой кон­ституцией (взамен «дарованной» 6 декаб­ря 1848 г.). По новому закону все избира­тели делились на три класса в соответст­вии с размером уплачиваемых ими нало­гов; на каждый класс приходилась одина­ковая часть (одна треть) всей суммы по­датного обложения страны. Первый класс состоял из небольшого числа самых круп­ных налогоплательщиков; второй класс включал средних налогоплательщиков — их было намного больше, но общая сумма уплачиваемого ими налога тоже равнялась одной трети обложения; наконец, в третий класс входили все остальные, гораздо бо­лее многочисленные, налогоплательщики. Каждый из этих классов избирал по одина­ковому числу выборщиков, которые в свою очередь открытым голосованием выбирали депутатов нижней (второй) палаты ланд­тага. В основе этой избирательной систе­мы лежал имущественный ценз. Так, на­пример, в 1849 г. на одного избирателя пер­вого класса приходилось 3 избирателя второго класса и 18 избирателей третьего класса.

В Пруссии, как и в ряде других герман­ских государств, существовала, кроме того, верхняя (первая) палата ландтага — палата господ. Она состояла из представи­телей высшей земельной аристократии, ко­торые, как в пору средневековья, нередко заседали в палате господ по праву наслед­ства. В эту палату входили также предста­вители от высшего духовенства и крупные денежные магнаты.

Последние бои. Подавление револю­ции в Пруссии сделало прусское юнкер­ское правительство не только палачом ре­волюционных выступлений в других гер­манских государствах, но и душителем народного движения за национальное единство страны.

Франкфуртские парламентарии, рас­правившись с помощью прусских войск с франкфуртским народным восстанием в сентябре 1848 г., сделали вид, что не заме­чают стремительного нарастания реакции в Пруссии, и продолжали обсуждать бес­конечные проекты общегерманской консти­туции. 28 марта 1849 г. Франкфуртский парламент наконец торжественно утвердил конституцию, объявлявшую Германию конституционной империей с наследствен­ным монархом во главе и двухпалатным рейхстагом, нижняя палата которого изби­ралась на три года. Конституция деклари­ровала введение демократических свобод: неприкосновенность личности, свобода со­юзов, собраний, слова, печати. Конститу­ция предусматривала отмену дворянских сословных привилегий, а также отмену оставшихся феодальных повинностей (личные повинности — безвозмездно, по­винности же, связанные с землей, под­лежали выкупу). Вместе с тем консти­туция сохраняла все немецкие государ­ства с царствовавшими в них династия­ми, но предусматривала некоторое ограни­чение прав монархов.

Скроенная таким образом федерация королевств и княжеств с тенденцией к «ма­логерманскому» варианту объединения Германии не удовлетворяла не только мо­нархов юго-западных германских госу­дарств, но и прусского короля Фридриха Вильгельма IV. Он не прочь был возложить на себя корону императора, предложенную ему Франкфуртским собранием, но его от­талкивала мысль о получении ее из рук органа, созданного революцией (правда, растерявшего остатки революционности).

Хотя отвергнутая королем Пруссии, мо­нархами и правительствами Австрии, Ба­варии, Саксонии, Ганновера имперская конституция и не отвечала революционным устремлениям германского народа, но в тех условиях она «... была все-таки наиболее либеральной конституцией во всей Герма­нии. Величайший ее недостаток заключал­ся в том, — отмечал Энгельс, — что она была всего лишь клочком бумаги, не имея за собой никакой силы для проведения в жизнь ее положений» ³⁰. Единственным ее защитником оказались народные массы, разрозненно выступившие в различных частях Германии. Этими выступлениями руководили те самые республиканцы, кото­рые ранее выступали против самого прин­ципа конституционной монархии. Такова была печальная логика развития Герман­ской революции 1848—1849 гг.

Первыми выступили трудящиеся Дрез­дена. В уличных боях, начавшихся 4 мая, принимал участие и русский революционер М. А. Бакунин. Вновь пагубно сказалась несогласованность сроков выступлений. 9 мая прусские войска жестоко подавили дрезденское восстание, а 10 и 11 мая пламя народных восстаний охватило Эльбер-фельд, Бармен, Дюссельдорф и другие цен­тры Рейнской провинции. Только через три дня вступили в борьбу трудящиеся Пфаль-ца и Бадена, где на сторону восставшего народа перешло 20 тыс. солдат. Реакцион­ные правительства в Бадене и Пфальце были свергнуты. И в это решающее время, как и повсюду в ходе революции, на помощь реакции пришли прусские войска.

12 июня армия прусского кронпринца Вильгельма вторглась в пределы Бадена и Пфальца и начала карательные дей­ствия. Бои были упорными; бесчинства контрреволюции толкнули в лагерь вос­ставших многих мелкобуржуазных демок­ратов — именно тех, кто еще недавно во Франкфуртском парламенте выступал за «порядок». Они-то в основном и возглави­ли вооруженную борьбу в Бадене за импер­скую конституцию, хотя главную боевую силу повстанцев составляли рабочие. Нонерешительность и колебания мелкобур­жуазных демократов, а в особенности их пагубная оборонительная тактика привели восставших к поражению. Кровопролит­ные баденские бои продолжались более месяца. И вновь 60-тысячная прусская армия совершила свое черное дело. 21 июня в неравном сражении у Вагхейзеля по­встанцы потерпели поражение, понеся большие жертвы. Оставшиеся в живых повстанцы, отступая с боями, ушли в Швейцарию. Еще месяц героически сопро­тивлялись повстанцы, осажденные в кре­пости Раштатт.

Что же делали франкфуртские парла­ментарии, когда шли упорные бои в защиту их детища — имперской конституции? Они по-прежнему без конца произносили речи в соборе св. Павла, составляли проекты воззваний к народу, но пальцем не шевель­нули, чтобы если не встать во главе вос­ставшего народа, то хотя бы оказать ему посильную поддержку. Вместо этого «до­стойные господа» из Франкфуртского пар­ламента «...дошли до того, что своим про­тиводействием прямо-таки душили все под­готовлявшиеся повстанческие движе­ния» (Энгельс) ¹⁹.

Те же причины, которые обусловили неудачу прежних революционных боев, — трусость и предательство буржуазии, с од­ной стороны, и нерешительность мелко­буржуазных демократов и слабость проле­тариата, с другой, — привели к поражению революции в последних, баденских боях с реакцией в 1849 г.

Судьба Франкфуртского парламен­та — «говорильни» — была предрешена. В дни наивысшего подъема народного дви­жения в защиту имперской конституции, в июне 1849 г., парламент перенес свои заседания в столицу Вюртемберга — Штутгарт, а 18 июня вюртембергское пра­вительство его разогнало.

Теоретическое обобщение опыта рево­люции 1848—1849 гг. Наступление контр­революции в Германии весной 1849 г. не могло не сказаться на положении Маркса и Энгельса как непосредственных участни­ков революции. Ф. Энгельс, участвовавший в боях, вместе с уцелевшими баденскими революционерами после поражения у Ваг­хейзеля отступил в Швейцарию. В разгар боев за имперскую конституцию, 16 мая, прусское правительство издало приказ о высылке Маркса из Пруссии. Дальнейшей легальной деятельности коммунистов в Германии и изданию «Новой Рейнской га­зеты» был положен конец. 19 мая

1849 г. вышел последний номер газеты, набранный красной краской. Позже Ф. Эн- гельс писал: «Мы вынуждены были сдать свою крепость, но мы отступили с оружием и снаряжением, с музыкой, с развеваю- щимся знаменем последнего красного но- мера...» ²⁰. Маркс вместе с семьей уехал в Париж, а в конце августа 1849 г. — в Лондон, куда осенью прибыл и Ф. Эн- гельс. Основное внимание Маркса и Эн- гельса в этот период было направлено на теоретическое обобщение опыта революци- онных боев 1848—1849 гг. во Франции и Германии, на дальнейшую разработку так- тики пролетариата, на борьбу за создание самостоятельной, независимой от мелко- буржуазных демократов партии рабочего класса. С этой целью Маркс и Энгельс установили тесный контакт с революцион- ными деятелями пролетарского движения, добиваясь их сплочения вокруг Централь- ного Комитета «Союза коммунистов», ре- организуя и укрепляя его.

Важнейшим средством в деле укрепле­ния пролетарской партии Маркс и Энгельс считали создание печатного органа, кото­рый был бы продолжением «Новой Рейн­ской газеты». Таким органом явился жур­нал «Новая Рейнская газета. Политико-экономическое обозрение», начавший вы­ходить с января 1850 г. Особое внимание Маркс и Энгельс уделили анализу опыта Германской революции 1848—1849 гг. Его теоретическое обобщение было дано в «чрезвычайно интересном и поучитель­ном»²¹ документе—мартовском

1850 г. «Обращении» Центрального Коми- тета к «Союзу коммунистов». «Обраще- ние» тайно распространялось среди членов «Союза коммунистов» как в эмиграции, так и в самой Германии.

В этом «Обращении» Маркс и Энгельс,опираясь на опыт революционной борьбы в Германии в 1848—1849 гг., выдвинули тезис о необходимости организационного обособления пролетариата от мелкобуржу­азных демократов. Первоочередной зада­чей «Союза коммунистов», указывали Маркс и Энгельс, является создание в Германии тайной и легальной организации рабочей партии, превращение каждой тайной общины «Союза» в центр открытых рабочих союзов, в которых позиции и ин­тересы' рабочих обсуждались бы незави­симо отбуржуазных влияний. Но чуждые всякому сектантству Маркс и Энгельс разъясняли, что пролетарская партия должна вместе с мелкобуржуазными де­мократами бороться против реакции, всту­пать с ними во временные союзы.

Непреходящее теоретическое и практи­ческое значение имеет сформулированная Марксом и Энгельсом в «Обращении» идея непрерывной революции. В то время как мелкобуржуазные демократы, писали Маркс и Энгельс, стремятся поскорее за­кончить революцию, ограничив ее размах завоеванием буржуазно-демократических реформ, пролетарская партия стремится к тому, чтобы «... сделать революцию не­прерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока пролетариат не завою­ет государственной власти...». «Для нас дело идет не об изменении частной соб­ственности, — заключали Маркс и Эн­гельс, — а об ее уничтожении, не о затуше­вывании классовых противоречий, а об уничтожении классов, не об улучшении су­ществующего общества, а об основании нового общества»²². Развивая эту идею, Ф. Энгельс в работе «Революция и контрре­волюция в Германии» ²³, посвященной со­бытиям 1848—1849 гг., пришел к важней­шему теоретическому выводу о восстании как искусстве и раскрыл условия, необхо­димые для его победы. Указывая на измену либеральной буржуазии и политическое банкротство мелкобуржуазных демокра­тов, Энгельс сформулировал главную идею своей книги: необходимость руководящей роли рабочего класса в борьбе за уста­новление демократической республики в Германии.

В новых исторических условиях, в эпо­ху империализма и пролетарских револю­ций, В. И. Ленин развил учение К- Маркса о непрерывной революции, открыв зако­номерность перерастания буржуазно-де­мократической революции в пролетарскую, и на основе опыта борьбы рабочего класса России и других стран разработал новую теорию социалистической революции.

Итоги Германской революции 1848— 1849 гг. и ее историческое значение. Гер­манская революция 1848—1849 гг. была незавершенной буржуазно-демократиче­ской революцией, в которой буржуазно-демократический переворот остановился на полпути, «... не сломив монархии и ре­акции...»²⁴. В отличие от Французской ре­волюции XVIII в. Германская революция 1848 г. развивалась по нисходящей линии. Она не решила главных, исторически вставших перед ней задач: не была создана единая Германия; в стране сохранились лишь в незначительно измененном виде старые монархические порядки, не были уничтожены сохранявшиеся в деревне фео­дальные повинности. Главными причинами поражения Германской революции были: при огромном количестве местных выступ­лений отсутствие единого центра борьбы; предательская тактика либеральной бур­жуазии, ее измена революционному наро­ду; нерешительность и колебания мелкобур­жуазной демократии, ее отказ от радикаль­ного решения аграрного вопроса; недо­статочная организованность и слабая сознательность пролетариата, что мешало ему подняться до роли руководителя рево­люции; подавление национально-освободи­тельного движения, подорвавшее размах революции; прочность в стране монархиче­ских традиций.

Но хотя революция 1848 г. в Германии была незавершенной и остановилась на полпути, она не была бесплодной. Юнкер-ско-бюрократическое правительство, ут­вердившееся после революции в Пруссии, «... вынуждено было... править в конститу­ционных формах...» ²⁵. Это означало, писал

Энгельс, что «... революция 1848 г. дала государству внешнюю конституционную форму, при которой буржуазия имела воз­можность господствовать также и полити­чески и расширять это свое господство», хотя «... она была еще далека от действи­тельной политической власти» ²⁶. «Даро­ванная» 5 декабря 1848 г. прусская кон­ституция, какой бы она ни была куцей, отражала некоторые завоевания револю­ции, в частности всеобщее избирательное право, свободу печати и легальность поли­тической борьбы. Даже урезанная после пересмотра ее в 1849 и 1850 гг., конститу­ция означала все же шаг вперед в полити­ческом устройстве Пруссии. Революция вынудила правящие классы осуществить и некоторые, хотя и весьма ограниченные, преобразования в социально-экономиче­ской области. В целом буржуазно-демок­ратическая революция 1848 г. ускорила развитие Германии по капиталистическо­му пути.

Германская революция 1848—1849 гг., несмотря на ее поражение, была также важной вехой в становлении социального и политического формирования немецкого пролетариата на пути его превращения из «класса в себе» в «класс для себя». В этом смысле революция сыграла подлинную роль локомотива истории. «Во всех случа­ях подлинные боевые силы повстанцев со­стояли из городских рабочих, которые пер­выми брались за оружие и вступали в сра­жение с войсками» ²⁷, — писал Ф. Энгельс. Это и являлось свидетельством классового прозрения немецких рабочих и перехода их к массовым насильственным действиям против монархии. В ходе революции роди­лись первые, правда локальные, професси­ональные организации в крупных промыш­ленных центрах страны; активно действо­вали и различные политические союзы рабочих. Дорогой ценой поражения в клас­совых боях германский пролетариат приобретал богатый политический опыт.

Историография революции 1848 г. в Германии. Основы научного изучения ре­волюции были заложены в работах К. Маркса и Ф. Энгельса еще во время самой революции и непосредственно после нее. В сериях статей «Буржуазия и контр­революция» (Маркс, 1848) и «Револю­ция и контрреволюция в Германии» (Эн­гельс, 1851 —1852) они дали первое мар­ксистское изложение истории германской революции, которое остается образцом на­учного анализа этой проблемы. Видный деятель германского рабочего движения, историк и философ-марксист Ф. Меринг во втором томе своей «Истории германской социал-демократии» (1897) с позиций мар­ксизма детально и убедительно показал революционную роль немецкого пролета­риата и его политического авангарда — «Союза коммунистов» в событиях 1848— 1849 гг.

Пристальный интерес к проблемам гер­манской революции проявлял В. И. Ленин, давший в многочисленных работах, особен­но периода первой российской революции, глубокий анализ содержания и характера революции 1848 г. в Германии, той роли, которую сыграли в ней различные общест­венные классы.

Буржуазная историческая наука обра­тилась к серьезному изучению революции в Германии лишь с конца XIX в., после полувекового замалчивания или безогово­рочного осуждения событий «безумного» 1848 года. Но в конце века крупные немец­кие буржуазные историки, чувствуя обос­трение социальных противоречий в автори­тарной кайзеровской Германии, выдвинули задачу углубленного изучения места, зна­чения и уроков революции. Однако пред­принятая либеральными учеными Э. Бран-денбургом, Г. Онкеном и другими частич­ная «реабилитация» революции распро­странилась тогда лишь на умеренных либералов, и особенно на Франкфуртское Национальное собрание как первый опыт парламентаризма в Германии.

После первой мировой войны, в период Веймарской республики, значительно воз­рос интерес к либеральным и парламент­ским традициям немецкой истории. Стрем­ление связать их с буржуазной республи­кой и представить ее как их наследницу определило главную идею наиболее фунда­ментального до сегодняшнего дня произве­дения буржуазной историографии — двух­большинства населения. Брожение охвати­ло, за исключением узкого слоя имущих классов, все слои общества. Неурожайные 1845—1847 годы вызвали невиданный до того рост цен на продовольственные това­ры, включая картофель, ставший за какой-нибудь десяток лет основным, наряду с хлебом, продуктом питания для миллионов обездоленных. Ускоренная механизация текстильного производства, с одной сторо­ны, английская конкуренция — с другой, лишали работы тысячи людей, единствен­ным источником существования которых был наемный труд. В Вену, третий тогда по величине город Европы, хлынул поток без­работных. Славившаяся некогда своей «добропорядочностью» имперская столица стала средоточием пауперизма и сопут­ствующих ему явлений — алкоголизма, преступности и проституции.

Феодализм в Австрии еще не был ус­транен, но народ уже успел испытать на себе все «прелести» новой индустриальной эры. Энгельс, хорошо знавший положение в империи, в январе 1848 г. опубликовал статью под многозначительным названием: «Начало конца Австрии». «Пар проложил себе путь сквозь Альпы и Богемский лес, — писал он о последствиях капиталистиче­ского развития Австрии, — пар лишил Ду­най его роли, пар до основания подорвал австрийское варварство и тем самым вы­бил почву из-под ног Габсбургской динас­тии» ²⁸. Выход из тупика Энгельс видел в ликвидации феодализма, абсолютизма и системы национального гнета, иначе, указывал он, «... с трудом удерживаемая в целости императорская монархия распа­дется и большая ее часть попадет в руки буржуа»²⁹.

Расстановка сил накануне революции. Австрийская буржуазия, призванная иг­рать руководящую роль в надвигавшейся революции, в 40-х годах еще находилась в процессе формирования. По структуре и составу она была, особенно в начальной стадии своего становления, чрезвычайно разношерстна. Среди первых капиталисти­ческих предпринимателей было много вы­ходцев из Германии и других стран Запад­ной Европы. Недостаточно консолидиро­ванная буржуазия не могла выступать единым фронтом, сплоченно и смело за ре­волюционное свержение феодализма и аб­солютизма. К тому же в 30—40-е годы при первых же рабочих волнениях она искала обычно защиты у абсолютистского госу­дарства. Верхний же ее слой во главе с ав­стрийскими Ротшильдами, широко пользо­вавшийся феодальными привилегиями, на­столько сросся с государством, что и не помышлял о каком-либо покушении на су­ществующие порядки. В целом буржуазия была заинтересована в капиталистических преобразованиях, но оставалась умеренно оппозиционной и либеральной, а не рево­люционной, добиваясь учреждения консти­туционной монархии, отмены за выкуп фео­дальных повинностей крестьян, упраздне­ния цехов, ликвидации цензуры.

С требованиями ограниченных соци­альных и политических реформ выступали представители обуржуазивавшегося дво­рянства и буржуазии, получившей доступ в ландтаг благодаря покупке земельных владений. Существующие порядки подвер­гались критике в возникших незадолго до революции организациях буржуазии — в «Юридическо-политическом читательском обществе», объединявшем чиновников и промышленников, в «Промышленном сою­зе», в «Нижнеавстрийском промышленном объединении», в объединении писателей «Конкордия», в группе, возникшей вокруг журнала «Гренцботен» («Пограничный курьер»), издававшемся в Лейпциге. Все эти организации в глазах властей являлись «очагами революции», хотя они добива­лись расширения политических прав, а не революционного свержения режима. Но реакционное правительство, возглавляе­мое слабовольным императором Фердинан­дом и парализованное соперничеством ми­нистров Меттерниха и Коловрата, не спо­собно было выполнить хотя бы часть даже весьма умеренных требований сословных ландтагов. Усилившееся брожение народ­ных масс подвело страну к революционной ситуации. В такой обстановке нужна была лишь искра, чтобы вспыхнуло пламя.

Такой искрой послужило свержение во Франции Июльской монархии, весть о ко­тором достигла Вены 29 февраля 1848 г. Сразу же после этого в центре им-

27 марта, феодальные повинности подле­жали выкупу.

В апреле 1848 г. правительство опубли­ковало проект конституции. В нем провоз­глашались свобода печати, собраний, сло­ва, создание двухпалатного парламента и ответственного перед ним правительства. Император, однако, сохранял за собой вер­ховное руководство вооруженными сила­ми, право отмены решений парламента (рейхстага). Избирательных прав были лишены лица, прибегавшие к помощи бла­готворительных учреждений, прислуга, лю­ди наемного труда, не обладавшие недви­жимостью и постоянным доходом. Игнори­руя интересы угнетенных народов, проект конституции объявлял всю империю «еди­ной и неделимой».

Майские выступления. Борьба в рейхс­таге. Демократическая общественность расценила проект как прямое покушение на завоеванные свободы и попытку восста­новления абсолютистских порядков. В этой обстановке возник новый революционный орган — Политический комитет нацио­нальной гвардии в составе 200 членов. В ответ на распоряжение правительства о роспуске Политического комитета улицы Вены 15 мая вновь покрылись баррика­дами. Вооруженные рабочие, прорвавшись в центр Вены, вместе со студентами тре­бовали не только отмены правительствен­ного распоряжения, но и вывода войск из столицы, созыва Учредительного со­брания, введения всеобщего избиратель­ного права, выработки демократической конституции.

Правительству пришлось удалить вой­ска из города, отменить свое решение о роспуске Политического комитета, дать обещание заменить двухпалатный парла­мент однопалатным и ликвидировать изби­рательный ценз. Через день императорский двор поспешил под покровом ночи поки­нуть столицу и укрыться в лояльном и бо­гобоязненном Тироле. Демократия выиг­рала еще один тур борьбы с реакцией.

Силы реакции не оставили, однако, сво­их попыток повернуть ход событий вспять. 26 мая они попытались распустить Акаде­мический легион и обезоружить тем самым революцию. Граф Латур, военный мини­стр, ввел в город с этой целью 10 тыс. сол­дат. На помощь студентам, превратив­шим в неприступную крепость закрытый правительством Венский университет, при­шли жители окраин. Массовое выступле­ние венцев поколебало решимость войск, некоторые части гарнизона отказались стрелять в народ. И вновь правительству пришлось вывести войска из города и отме­нить приказ о роспуске Академического легиона. Еще 18 мая повстанцы создали новый революционный орган Комитет об­щественной безопасности (его возглавил А. Фишхоф), который фактически взял в свои руки власть в столице. Успеху способ­ствовало и то обстоятельство, что отборные полки императорской армии находились в Италии и Венгрии, где бушевало пламя революции, а также в Чехии и Галиции, где нарастали волнения.

Ареной острых столкновений сил реак­ции и демократии стал новый парла­мент — рейхстаг, заседания которого на­чались в июле 1848 г. Большинство депу­татских мест в нем занимали умеренные либералы. Довольно многочисленным бы­ло представительство славян — чехов, по­ляков, украинцев. Большая группа депута­тов-крестьян, в основном из Галиции, энергично выступала за радикальную аг­рарную реформу, но в силу политической^ незрелости и монархических иллюзий была; менее последовательна и активна в обще^ демократических вопросах. Вместе с теЖ они с энтузиазмом поддержали предложе­ние о полной и безвозмездной отмене всех феодальных повинностей. После долгих де­батов был принят вариант законопроекта, по которому государство взяло на себя выплату лишь трети выкупной суммы.

Упразднение феодальных отношений явилось важным завоеванием революции, результатом упорной классовой борьбы, но правящие круги сумели преподнести его как «благодеяние» династии, что немало способствовало сохранению в массах кре­стьян монархических иллюзий. После этого движение крестьян пошло на убыль, и они практически перестали играть активную роль в революции, а реакции удалось про­тивопоставить аграрную провинцию рево­люционной Вене. В рейхстаге умеренное большинство при поддержке крестьянских депутатов добилось принятия решения о финансировании войны против революци­онных Италии и Венгрии.

Национальный вопрос. В ходе револю­ции 1848 г., охватившей также и герман­ские государства, чрезвычайную актуаль­ность приобрел вопрос национального единства немцев.

18 мая во Франкфурте-на-Майне от­крылось общегерманское Национальное собрание, в котором Австрия была пред­ставлена 116 депутатами. Чехи и словенцы отказались принять в нем участие. Пози­цию чешской буржуазии выразил в специ­альном послании Франкфуртскому собра­нию Франтишек Палацки: Австрия не мо­жет войти в Германию, она должна остаться самостоятельным государством, чтобы выполнять свою «культурную мис­сию на Востоке» и обрести новую силу путем обеспечения равноправия всех своих национальностей. Это была так называе­мая австрославистская программа сохра­нения многонациональной Австрии ради обеспечения экономических интересов чешской буржуазии.

Австрийская буржуазия хотела объединения Германии под руководством Австрии не спрашивая при этом мнения чехов, словенцев, поляков и других угне­тенных народов. В то же время, опасаясь за свои экономические позиции, она не желала вхождения Австрии в единый гер­манский Таможенный союз. В целом зна­чительная часть буржуазии, так же как и придворная камарилья, добиваясь моно­полизации имперского рынка, выступала за сохранение территориальной целостно­сти Австрийской монархии. Но Пруссия и другие германские государства вовсе не желали допустить австрийскую гегемонию в новой Германии и потому отказывались включать в нее Австрию со всеми ее сла­вянскими провинциями. Именно поэтому § 2 конституционного проекта Франкфурт­ского собрания гласил: ни одна часть Гер­манской империи не может состоять в го­сударственном союзе с ненемецкими зем­лями.

Судной из главных слабостей как Ав­стрийской, так и Германской революции явилоЬь-..игнорир^вание национальных ин­тересов народов, Которые волей истории оказались под властью германских монар­хов. Маркс и Энгельс выступали в те дни с позиций революционного объединения Германии и, будучи истинными интернаци­оналистами, критиковали демократический лагерь в Германии за неспособность «...провозгласить свободу тех народов, ко­торых она до сих пор угнетала». «И после всего этого,— указывал Ф. Энгельс,— нем­цы требуют, чтобы чехи им доверяли!

И после всего этого ставят в вину че­хам, что они не желают присоединиться к нации, которая, освобождая самое себя, в то же время угнетает и оскорбляет другие нацииЬг³⁰

(Вслед за созывом Франкфуртского со­брания в июне 1848 г. в Праге открылся Славянский съезд, в котором участвовали представители всех славянских народов Австрии и Венгрии. Под влиянием этого события, а также побед, одержанных наро­дом Вены 15 и 26 мая, резко возросла поли­тическая активность демократической час­ти жителей Праги. Их мирная демонстра­ция переросла в вооруженное восстание, которое было подавлено 17 июня.\ Восста­ние в Праге явилось важной.вехо^ в исто­рии Австрийской революции. Маркс и Эн­гельс отмечали социальный, революцион­ный характер восстания. «Оно было направлено в такой же мере против чеш­ских феодалов, как и против австрийской солдатни,— писал Энгельс спустя несколь­ко дней после падения Праги.

Австрийцы напали на народ не потому, что он чешский, а потому, что он революци­онный народ». Энгельс пророчески пред­сказал тогда, что вслед за этим последуют «предание огню и штурм» революционной Вены ³¹. Так и случилось.

Наступление контрреволюции. Линия развития европейской революции от Пари­жа до Праги, Вены и Милана летом 1848 г. свидетельствовала об изменении соотношения сил в пользу контрреволю­ции.¹^ В конце июля — начале августа ав­стрийские войска под командованием фельдмаршала Радецкого одержали реша­ющую победу в Северной Италии над по­встанцами и сардинской армией. Произо­шел определенный поворот и в настроениях либерально-буржуазной общественности. На успехи австрийского оружия у Кустоцы и в Милане «король вальса» Иоганн Штраус отозвался «маршем Радецкого», а классик австрийской поэзии Франц Грильпарцер — стихотворением, в котором, обращаясь к престарелому фельдмаршалу, говорил: «Счастья тебе, мой полководец! Австрия в твоем лагере!»

Воодушевленная поражением Италь­янской революции и пражского восстания реакционная военщина решила в середине августа развить успех и подавить очаг ре­волюции в Вене. 19 августа правительство издало распоряжение о снижении заработ­ной платы рабочим столицы, занятым на общественных работах. В ответ на начав­шиеся демонстрации 23 августа буржуаз­ные части национальной гвардии открыли огонь по безоружным рабочим, убив и ра­нив сотни людей. Академический легион студентов занял нейтральную позицию. В лагере революции произошел открытый раскол: либеральная буржуазия оконча­тельно перешла на сторону контрреволю­ции, демократические элементы проявили колебания и нерешительность, оказавшись неспособными поддержать рабочих. На­ступил критический этап Австрийской ре­волюции.

Именно в это время в Вену приехал К. Маркс. За десять дней, проведенных здесь (27 августа — 7 сентября), Маркс имел многочисленные встречи с рабочими и демократическими лидерами. Он высту­пил с тремя докладами, где разъяснялась классовая сущность июньских событий в Париже и августовских в Вене, главный смысл которых Маркс видел в столкнове­нии классовых интересов буржуазии и про­летариата. На собрании первой организа­ции австрийских рабочих — венского «Ра­бочего просветительного союза» — он рас­сказал о состоянии рабочего движения в Германии, во Франции, в Англии, Бель­гии, подчеркнув историческую роль проле­тариата в европейских революциях, в борьбе за демократию. Пребывание Марк­са в Вене указывало на важное значение, которое руководители международного пролетариата придавали революции в Ав­стрии.

Октябрьское восстание. Как показали дальнейшие события, августовский расст­рел еще не означал поражения революции. В начале октября, когда части венского гарнизона по приказу графа Латура собра­лись в поход против революционной Венгрии, путь им преградил трудовой народ Вены. Угроза контрреволюции вновь сплотила демократические элемен­ты средних слоев с рабочими и ремес­ленниками. На стороне последних вы­ступили не только студенты Академиче­ского легиона, но и часть национальных гвардейцев. Отказались выполнить при­каз об отправке солдаты гренадерского полка. Окружив 6 октября Северный вок­зал, рабочие и студенты помешали вой­скам отправиться в Венгрию. Повстан­цы взяли штурмом резиденцию военно­го министра и повесили графа Латура на уличном фонаре. Двор во главе с Ферди­нандом снова бежал из столицы, на этот раз в чешский город Оломоуц (Ольмюц). Покинули город также аристократы, состо­ятельные бюргеры, правые и умеренные по­литические деятели.

Героическое восстание венцев не на­шло, однако, поддержки в провинции, на их призывы о помощи не откликнулись и крестьяне. Поэтому реакция могла спокой­но подтянуть силы из других районов стра­ны, не опасаясь за свой тыл. К 22 октября Вена была полностью окружена войсками палача Праги Виндишгреца и хорватского бана Елачича. Спешившие на помощь Вене венгерские войска были остановлены и разбиты 30 октября буквально в несколь­ких километрах от города. На следующий день пала Вена. Беспомощный рейхстаг до­живал свои последние дни в захолустном моравском городке Кромержиже (Крем-зир). 2 декабря слабовольного Фердинан­да сменил на императорском троне его пле­мянник Франц Иосиф, которому исполни­лось 18 лет. Настал черед последнего в империи очага революции — Венгрии.

/Революция в Венгрии. Февральские со­бытия во Франции ускорили революцион­ный взрыв и в Венгрии. 3 марта в Государ­ственном собрании с пламенной речью вы­ступил лидер дворянской оппозиции Лай-ош Кошут, потребовав восстановления венгерской конституции, немедленного проведения широких реформ, назначения ответственного перед парламентом прави­тельства. Программа буржуазно-демокра­тических преобразований, выдвинутая Ко-(шутом, легла в основу решений Государ­ственного собрания.

11 и 12 марта в Пеште начались собра­ния и митинги под лозунгами немедленного осуществления предложенных преобразо­ваний. 14 марта в Пешт поступили первые известия о вспыхнувшем накануне восста­нии в Вене. Радикальная молодежь во гла­ве с поэтом Шандором Петёфи решила действовать, не дожидаясь начала сигнала дворянской оппозиции и решений Государ­ственного собрания. 15 марта была органи­зована демонстрация, ставшая началом буржазно-демократической революции в Венгрии. Демонстранты, среди которых преобладали студенты, ремесленники, ра­бочие, захватили типографию, напечатав величественную и зажигательную «Нацио­нальную песнь» Петёфи, а также «12 пунк­тов», составленных революционными де­мократами во главе с Петёфи. В этом про-, граммном документе радикального крыла| венгерской революции выдвигались требо­вания уничтожения барщины, свободы пе­чати, слова, создания самостоятельного венгерского правительства и учреждения национального банка, вывода из страны иностранных, т. е. имперских, войск и воз­вращения на родину расквартированных в других частях империи венгерских пол­ков, создания национальной гвардии. Де­монстранты освободили из тюрьмы борца за права народа Михая Танчича. Был сформирован орган революционной власу ти — Комитет общественной безопасно/ сти; вскоре такие же комитеты возникли и в провинции.

Венский двор был вынужден удовлетво­рить требование об образовании самостоя­тельного правительства Венгрии, ответ­ственного перед ее Государственным со­бранием. 17 марта граф Лайош Баттяни, один из лидеров оппозиции, сформировал первое правительство революционной Вен­грии. Министром финансов в нем стал Л. Кошут, оказывавший большое влияние на деятельность правительства и на ход революции в целом. Революция упраздни­ла феодальные повинности — барщину и церковную десятину, причем безвозмездно: в отличие от Австрии всю сумму компенса­ции выплатить помещикам обязалось госу­дарство. В собственность барщинных крестьян, составлявших 40% всего кресть­янского сословия, перешла треть обраба­тываемой земли. Нерешенным остался во­прос о наделении участками безземельных сельских жителей. Аграрная реформа не удовлетворила полностью крестьян, но вы­года, полученная ими от революции, была реальна и ощутима. В конце марта, когда император отказался утвердить закон об аграрной реформе и другие революцион­ные завоевания, народ, трудящиеся Пеш-та, вновь выйдя на улицу, заставили его уступить.

Весной 1848 г. классовая борьба в де­ревне резко обострилась. Безземельные и малоземельные крестьяне добивались уг­лубления аграрного законодательства, на­деления землей, возвращения земель, на­сильно либо обманом отнятых у них поме­щиками. В апреле—июне по всей стране прокатилась волна крестьянских выступле­ний, сопровождавшихся захватами поме­щичьих угодий. Правительство пошло на­встречу одному из насущных требований крестьян, отменив виноградную десятину.

Оставался нерешенным жгучий нацио­нальный вопрос, и в этом заключалась од­на из главных слабостей венгерской рево­люции, что сыграло роковую роль и в судь­бах самой революции, и во взаимоотноше­ниях мадьяр с другими народами.

Подъем революционного и националь­ного движения в Трансильвании. В 1848 г. революционные события захвати­ли и Трансильванию. Перед революцией в Трансильвании наряду с такими пробле­мами, как ликвидация феодальных отно­шений, освобождение крепостных крестьян и наделение их землей, на повестке дня стоял_так&е. национмщый вопрос. Соци­альные противоречия переплетались с на­циональными. Политические права при­знавались лишь за венграми, секеями и саксами, а составлявшие больЩинство на­селения влахи (1,3 млн. человек из 2 млн. жителей) подвергались националь­ному угнетению. Возросшее самосознание романоязычного населения Трансильвании нашло отражение, в частности, в требова­нии именовать его впредь в официальных документах не влахами, а румынами.

В 1848 г. в Трансильвании широко раз­вернулось антифеодальное движение крестьянства. В нем участвовали предста­вители разных национальностей, в основ­ном румыны. Трансильванские власти жес­токо подавляли волнения крепостных неза­висимо от национальной принадлежности «бунтовщиков».

Решительную позицию в аграрном во­просе заняли в Трансильвании представи­тели и идеологи румынской буржуазии — в отличие от буржуазии Дунайских кня­жеств она не имела связей с крупным землевладением. Редактор ведущей ру­мынской газеты в Трансильвании Г. Ба-рициу, студент-юрист А. Янку и дру­гие буржуазные интеллигенты выступали за проведение широких демократических преобразований, включая радикальное ре­шение аграрного вопроса. Выражая соли­дарность с венгерской революцией, с «12 пунктами», прогрессивные румынские политические деятели добивались в то же время введения в Трансильвании нацио­нального равноправия и последовательной защиты национальных интересов румын. Состоявшееся 15—17 мая 1848 г. в Блаже массовое народное собрание выдвинуло программу реформ, включавшую требова­ние признания «независимости румынской нации» от других народов Трансильвании и «незамедлительной отмены крепостниче­ства без выкупа со стороны крестьян».

Однако принятые в Блаже трансиль­ванскими румынами решения были насто­роженно встречены в Пеште. Вопреки же­ланию большинства румынского населения Трансильвании была навязана уния с Вен­грией. Государственное собрание королев­ства отказалось распространить на Тран-сильванию некоторые прогрессивные ре­формы венгерской революции. Классовая ограниченность руководящей силы рево­люции в Венгрии — среднепоместного дво­рянства,— проявившаяся в крестьянском вопросе, с еще большей силой сказалась в острейшем национальном вопросе. На первом этапе революции, весной 1848 г., демократические силы славян, румын с эн­тузиазмом приветствовали победу револю­ции в Пеште. Угнетенные народы ожидали от революции признания их законных прав, предоставления самоуправления, равноп­равия, создания условий для свободного развития национальной культуры и языка. Но эти надежды не сбылись.

Лидеры венгерской революции искрен­не верили в то, что отмена феодальных повинностей и предоставление буржуазно-демократических прав и свобод немадьяр­ским народам настолько их удовлетворят, что они вместе с мадьярами будут отстаи­вать революцию и защищать общую роди­ну. В национальных движениях этих наро­дов венгерские руководители видели угро­зу революции и территориальной целостно­сти королевства. Австрийская реакция сумела извлечь все выгоды из этой ситуа­ции. Раздувая межнациональную рознь, используя ограниченность национальной политики венгерского правительства, она сумела привлечь на свою сторону правых и умеренных лидеров невенгерских народов, превратить национальные движения хор­ватов, сербов и трансильванских румын в союзников контрреволюции. Военные действия на юге Венгрии, в населенных преимущественно сербами областях, нача­лись уже летом 1848 г. Но сигнал к общему вооруженному выступлению контрреволю­ции был подан из Хорватии.

Начало освободительной войны. В сен­тябре 1848 г. наступил новый этап венгер­ской революции, которая в результате контрреволюционной интервенции пере­росла в освободительную войну против реакционной Австрии и ее союзников.

11 сентября войска хорватского бана и полковника императорских войск Елачи-ча вторглись в Венгрию. Над революцией нависла смертельная угроза, которую можно было отразить лишь самыми реши­тельными действиями. В критический мо­мент, когда революция в Европе повсюду отступала, в Венгрии ее развитие шло по восходящей линии. Власть в стране пере­шла в руки революционного органа — Ко­митета обороны,созданного по инициативе Кошута. В момент опасности, в чрезвычай­ных обстоятельствах бывший дворянский реформатор, который вместе со своим классом скрупулезно соблюдал закон­ность, тщательно избегая даже видимости нарушения прав и прерогатив короны, пре­вратился в истинного революционера. Нео­бычайная сила убеждения в сочетании с проницательным умом, огромной энергией и бесстрашием сделали Лайоша Кошута национальным вождем.

Сущность нового этапа революции в Венгрии, которая стала последним оплотом европейских революций 1848—1849 гг., блестяще охарактеризовал Энгельс: «Мас­совое восстание, национальное производ-

ство оружия, выпуск ассигнаций, быстрая расправа со всяким, кто препятствует ре­волюционному движению, непрерывная ре­волюция,— словом, все основные черты славного 1793 года находим мы снова в Венгрии, вооруженной, организованной и воодушевленной Кошутом» ³².

Хонведы — солдаты революционной национальной армии при поддержке парти­занских отрядов 29 сентября одержали первую значительную победу, нанеся пора­жение войскам Елачича. Однако команду­ющий венгерскими силами генерал Mora, противник окончательного разрыва с Габс­бургами, не осмелился перейти австрий­скую границу и позволил разгромленным войскам Елачича уйти в Австрию. Когда же после длительных совещаний, получив просьбу о помощи от восставшей 6 октября Вены, армия хонведов по настоянию Кошу­та пересекла наконец границу, время уже было безнадежно упущено. За это время Виндишгрецу удалось перегруппировать свои силы и вместе с остатками войск Ела­чича разбить у Швехата (30 октября) мадьяр. На следующий день он овладел Веной. Через полтора месяца, в середине декабря, Виндишгрец предпринял поход против Венгрии, а в январе 1849 г. овладел ее столицей.

Межнациональный конфликт. Положе­ние революционной Венгрии, окруженной кольцом вражеских сил, было отчаянным. На юге шла кровопролитная война с вос­ставшими сербами, которые получали по­мощь из Белграда. Сербское восстание возглавляли императорский полковник И. Щупликац и митрополит Й. Раячич, верный сторонник австрийского дома. Они провозгласили образование «Сербской Во­еводины», подчинив ее непосредственно венскому двору. На этой территории наря­ду с сербами проживало большое число румын, а также немцы. С северо-востока, из Галиции, наступали австрийские вой­ска. В арену ожесточенных боев преврати­лась Трансильвания, где революционным армиям противостояли императорские гар­низоны и вооруженные австрийским прави­тельством отряды румынских повстанцев. Успехи императорских войск здесь явились прямым следствием разгоревшейся межна­циональной вражды.

Еще в марте—апреле 1848 г. народы многонациональной Трансильвании высту­пали единым фронтом. Саксонские про­грессивные деятели были уверены, что объединение (уния) с революционной Вен­грией, сопровождавшееся буржуазно-де­мократическими преобразованиями, уско­рит и их национальное развитие. Прогрес­сивные лидеры румын Трансильвании под­держивали унию, рассчитывая на удовлет­ворение социально-экономических требо­ваний и признание национальных прав, включая употребление родного языка в местной администрации, школах и т. д. Лишь некоторые из руководителей румын, и прежде всего профессор теологии в Блаже Симион Бэрнуциу, откровенно на­стаивали на преобладании национальной идеи над социальной. «Без нации и респуб­лика есть проклятый деспотизм»,— утвер­ждал Бэрнуциу. Уже в мае 1848 г. он и его сторонники задавали тон в национальном движении. В деревнях шла широкая агита­ция именно в этом духе, а священники во главе с православным епископом А. Шагу-ной призывали крестьян к поддержке «до­брого императора-царя» и объединению населенных румынами территорий под ски­петром Габсбургов.

Успеху этой агитации способствовала близорукая национальная политика лиде­ров венгерской революции. Принятый в мае венгерским парламентом закон об унии с Трансильванией гарантировал лишь лич­ное равноправие ее граждан, отказывая им в то же время в признании национальных прав. Следует отметить, что по иному пути развивалось национальное движение ру­мын Баната, где в отличие от Трансильва­нии были сразу проведены демократиче­ские преобразования, включая отмену бар­щины и наделение крестьян землей. Поэто­му население Баната не только не выступи­ло против революции, но сражалось бок о бок с хонведами против императорских войск.

Сходная ситуация вопреки воле руко­водства национального движения сложи­лась в Словакии. Сформированный за ее пределами и вооруженный венским двором словацкий экспедиционный отряд предпри­нял в сентябре и декабре две вылазки на словацкую территорию, которые окончи­лись полной неудачей — словацкие кресть­яне не поддержали их. Словацкие же гор­няки мужественно сражались в рядах ре­волюционной армии хонведов.

В Венгрию со всех концов континента прибывали добровольцы, чтобы сразиться на стороне революции. Под венгерскими знаменами отважно бились отряды немцев, австрийцев, поляков. Среди виднейших ее полководцев были поляки Ю. Бем, Г. Дем-бинский, немец Р. Гийон,серб П.Дамянич.

Успехи революционных сил. Упоенная первыми победами на венгерском театре военных действий венская камарилья вес­ной 1849 г. решила отбросить игру в де­мократию, провозгласив 4 марта новую конституцию (она получила название Оль-мюцской), подтверждавшую власть импе­ратора над всеми народами империи и уп­разднявшую венгерскую независимость. Одновременно был распущен и имперский рейхстаг. Главнокомандующий австрий­ской армией поспешил объявить венгер­скую революцию подавленной. Однако в начале апреля армии хонведов на всех фронтах перешли в контрнаступление. Рево­люционные войска во главе с А. Гёргеем одержали ряд побед, отбросив император­ские силы на исходные позиции. К концу апреля территория страны была почти пол­ностью освобождена от врага. Блистатель­ный успех сопутствовал наступательным операциям венгерских войск во главе с Ю. Бемом в Трансильвании, где генерал умело проводил политику национального примирения.

Гёргей имел возможность беспрепят­ственно овладеть практически беззащит­ной имперской столицей — Веной и решить исход австро-венгерской войны. Однако вместо этого главнокомандующий повер­нул армии на юг и после длительной и стра­тегически неоправданной осады Буды за­нял ее своими войсками. Тем самым в мо­мент, когда Австрийская монархия готова была пасть, она вновь получила передыш­ку. Тем не менее положение было столь катастрофическим, что венский двор, со­знавая свое бессилие в борьбе против рево­люционной Венгрии, обратился с унизи­тельной просьбой о помощи к иностранной державе. 21 мая в Варшаву к Николаю I прибыл император Франц Иосиф, чтобы просить о вооруженной интервенции про­тив революционного народа. С военной .точки зрения, судьбу Венгрии решило втор­жение двухсоттысячной армии фельдмар­шала Паскевича, начавшееся в июне 1849 г. Но поражению способствовали внутренние слабости самой революции, с особой силой обнаружившиеся весной — летом 1849 г.

Единственную, пожалуй, возможность дальнейшего ведения войны, пусть нерав­ной, могло дать прежде всего радикальное удовлетворение социальных нужд основ­ной массы населения — крестьянства и справедливых национальных требований невенгерских народов. Но этому препят­ствовала классовая ограниченность поли­тики руководящей силы революции — среднепоместного дворянства. Большинст­во его все более тяготилось войной и стремилось к полюбовному соглашению с венским двором. В Государственном со­брании усилились позиции «партии мира», саботировавшей радикальные действия Кошута. Постепенно в изоляции оказалось не только левое крыло собрания, но и сам Кошут, с которым откровенно соперничал, опираясь на «партию мира», генерал Гёр­гей, добивавшийся установления личной диктатуры.

Государственное собрание под давле­нием левых депутатов 14 апреля провоз­гласило полную независимость Венгрии и объявило династию Габсбургов низло­женной с венгерского престола. Но поли­тические последствия акта 14 апреля ока­зались, по существу, малоприятными для революции. Кошут, избранный правителем ставшей фактически республикой Вен­грии, был в действительности устранен от непосредственного руководства государ­ственными делами. Премьер-министром был назначен Б. Семере. В результате уси­лились позиции «партии мира», которая вместе с Гёргеем не желала ни дальнейше­го углубления революции (расширения де­мократических преобразований), ни про­должения наступательных операций — во­оруженная борьба рассматривалась лишь как средство достичь соглашения с Габс­бургами.

Поражение революции. После начала интервенции царских войск положение Венгрии резко ухудшилось. 13 июля

1849 г. русские войска заняли Пешт, а ав­стрийские — Буду. Венгерское правитель­ство, переехавшее в Сегед, попыталось спасти положение путем пересмотра своей национальной политики. 14 июля при со­действии видного деятеля революции в Ва­лахии Н. Бэлческу оно подписало соглаше­ние с руководством трансильванских ру­мын о примирении с их отрядами, сра­жавшимися на стороне императорской армии. Документ признавал за румынами право на употребление родного языка в школах, церкви, в местной администрации. 28 июля был принят первый в европейской истории специальный закон о националь­ностях, выдержанный в таком же духе. Однако эти прогрессивные акты уже не могли оказать влияния на ход событий.

31 июля у Шегешвара (ныне в СРР — Сигишоара) царские войска нанесли реша­ющее поражение венгерской армии. В сра­жении погиб великий поэт, адъютант Бема Ш. Петёфи. 9 августа последовало пораже­ние под Темешваром (ныне в СРР — Тими-шоара). Под давлением «партии мира» Ко-шут вынужден был передать власть Гёргею. Не дожидаясь полномочий от правительст­ва, последний вступил в переговоры с цар­ским генералом Рюдигером. 13 августа ос­новные силы венгерской армии во главе с Гёргеем сложили оружие перед царским генералом Паскевичем у Вилагоша (ныне в СРР — Шириа). Однако отдельные час­ти и крепости продолжали сопротивление. Дольше всех, до 2 октября 1849 г., сражал­ся гарнизон крепости Комаром, которым командовал генерал Д. Клапка.

Австрийская военщина, озлобленная тем, что венгерские войска сложили ору­жие не перед императорской армией, а пе­ред армией русского царя, учинила над мадьярами кровавую расправу, ничем не оправданная жестокость которой поразила даже европейские дворы. 6 октября в кре­пости Арад (ныне в СРР) были казнены 13 генералов и высших офицеров армии хонведов; в национальном сознании и в па­мяти народной «арадские мученики» и се­годня почитаемы наряду с самыми выдаю­щимися героями венгерской истории. В тот же день в Пеште был казнен первый премь­ер революционного венгерского правитель­ства Л. Батяни, который совершенно не был причастен к австро-венгерской войне.

Всего военно-полевые суды вынесли около 500 смертных приговоров, на длительные сроки заключения в крепостях были осуж­дены 1765 участников революции, 45— 50 тыс. солдат-хонведов и национальных гвардейцев были насильственно мобилизо­ваны в австрийскую армию и направлены в отдаленные области империи.

4. Революция в Италии

Назревание революционного кризиса.

В 1846—1847 гг. в Италии обнаружились признаки ,аадвяга"ющейся революции. Го­лоден лишения народных масс — следст­вие неурожаев 1846—1847 гг. и европей­ского экономического кризиса — вызвали волнения городского и сельского люда, про­тестовавшего против дороговизны, спеку­ляции хлебом и безработицы. Либерально-буржуазная оппозиция настойчиво требо­вала проведения преобразований. Встре­воженные нараставшим брожением прави­тели Папского государства, Сардинского королевства и Тосканы приступили к про­ведению ограниченных реформ, чтобы ос­лабить бурно разраставшееся народное движение. Избранный летом 1846 г. на папский престол Пий IX объявил амнис­тию политическим заключенным и эмиг­рантам, учредил консультативный совет с участием светских лиц, ослабил цензуру и разрешил сформировать национальную гвардию. Осенью 1847 г. по инициативе Пия*1Х между этими тремя государствами было заключено соглашение о создании Таможенного союза. Поворот в позиции папства вызвал в Италии ликование, либе­ралы поспешили объявить папу вождем национального движения. В Тоскане и Сардинском королевстве было разрешено издавать политические газеты, правитель­ство Турина ввело на местах выборные муниципалитеты, несколько усовершен­ствовало судебную систему.

Вопреки надеждам монархов сделан­ные уступки не ослабили народного движе­ния, оно даже приобрело еще больший раз­мах. Во многих местах бастовали рабочие и поденщики, в Центральной Италии рабо­чие выступали с требованиями «права на труд» и «организации труда», в Риме в кон­це 1847 г. волнение луддитского типа охва­тило суконщиков. Учащались массовые

14*

419

патриотические, антиавстрийские демон­страции, их участники несли зелено-бело-красные флаги — символ свободы и неза­висимости Италии. С осени 1847 г. накали­лась обстановка в Ломбардии. Чтобы выразить свой протест против иностранно­го господства, жители Милана отказались в начале 1848 г. покупать табак, монополия на продажу которого принадлежала Ав­стрии. Дело дошло до кровавых стычек с полицией и войсками. Были убитые и ра­неные. Патриотические манифестации в Милане вызвали широкий отклик во всей стране. Возмущение против иноземных уг­нетателей прорывалось наружу в Тоскане, папских владениях и Пьемонте. На Юге королевским войскам пришлось подавлять попытку восстания в Калабрии. Италия была на пороге революции.

Первый этап революции (январь — ав­густ 1848 г.). Война за независимость. 12-янв^ргявстш*нуло-ж5ССтание на острове Сицилия, положившее начало итальянской революции. Восстание явилось ответом на политику неаполитанских Бурбонов, ущем­лявшую интересы различных слоев сици­лийцев, которые, как и в 1820 г., поднялись на борьбу за независимость от Неаполи­танского королевства. Около двух недель горожане Палермо сражались с 10-тысяч­ным королевским войском и заставили его отступить. Вскоре весь остров, за исключе­нием крепости Мессины, оказался в руках восставших. Буржуазные либералы, воз­главившие временное правительство в Па­лермо, хотели восстановить (в обновлен­ном виде) сицилийскую конституцию 1812 г., объявлявшую самостоятельность острова, и включить его в дальнейшем в федерацию итальянских государств.

Известия о событиях в Сицилии вызва­ли восстание в соседнем с Неаполем рай-оне\Сама столица была охвачена бурными лщоистрациями, и напуганные власти не посмели их разогнать. Король Ферди­нанд II поспешил освободить политиче­ских заключенных, образовал министер­ство из умеренных либералов, а в конце января, стремясь унять народные волне­ния, объявил о даровании конституции.

Под воздействием революции на Юге главным лозунгом общественного движе­ния в большинстве итальянских государств стало введение конституций. Нажим либе­ральной буржуазии и мощные народные манифестации позволили в течение февра­ля — марта добиться введения конститу­ций в Тоскане, Сардинском королевстве и Папском государстве. Все эти конститу­ции, подобно неаполитанской, были со­ставлены по образцу французской консти­туции 1830 г. и носили весьма ограничен­ный характер. Они предоставляли сильную власть монархам, вводили двухпалатный парламент и высокий имущественный ценз для участия в выборах. Руководство новы­ми правительствами взяли на себя умерен­ные либералы; в Риме большинство в пра­вительстве получили светские лица, что положило конец господству верхушки ду­ховенства в центральном управлении, од­нако аппарат власти в целом остался пре­жним.

В марте революция распространилась" на Ломбардию и Венецию. 18 марта нача­лось стихийное восстание в Милане. Было сооружено 1600 баррикад. 5 дней плохо вооруженный городской люд под водитель­ством демократов мужественно сражался с 14-тысячной австрийской армией под ко­мандованием фельдмаршала Радецкого. Восставшие рассылали на воздушных ша­рах призывы о поддержке. На помощь Ми­лану двинулись отряды крестьян. 22 марта австрийцам прищлось покинуть город. Тем временем восстания вспыхивали по всей Ломбардии. Многотысячные толпы крестьян и горожан требовали оружия для борьбы с иноземным гнетом, однако уже тогда имущие, опасаясь перерастания воо­руженной борьбы с австрийцами в соци­альную, уговаривали людей разойтись по домам. Умеренно-либеральные деятели во главе с графом Казати, возобладавшие из-за нерешительности демократов в милан­ском временном правительстве, вместо развязывания народной войны обратились к сардинскому королю Карлу Альберту с просьбой двинуть войска в Ломбардию. Правительство не воспользовалось народ­ным подъемом для нанесения окончатель­ных ударов по отступавшей армии Радец­кого, что позволило ему укрыть свои потре­панные войска в сильных крепостях Веро­ны и Мантуи.

В те Дни, когда Милан совершил рево­люцию, поднялся народ Венеции, заста­вивший австрийские власти освободить из тюрьмы популярного среди масс демократа Манина, который возглавил восстание. 22 марта под давлением вооруженных го­рожан австрийцы капитулировали. На пло­щади Святого Марка Манин объявил о восстановлении Венецианской республики, он же возглавил временное правительство. Вскоре вся территория Ломбардо-Венеци-анской области (кроме нескольких крепо­стей, где засели австрийцы) была осво­бождена.

Победа народной революции в Милане и Венеции отозвалась в Италии волной патриотического подъема. Во всех концах страны раздавались призывы к борьбе за полное изгнание австрийских войск. В Ита­лию возвращались революционеры-эмиг­ранты, среди них был Мадзини. Массовые патриотические манифестации в Сардин­ском королевстве вынудили короля Карла Альберта начать 25 марта военные дейст­вия против австрийцев. По требованию масс королю Неаполя, герцогу Тосканы и Пию IX также пришлось против их воли направить регулярные войска для участия в войне с Австрией. В Ломбардию ото­всюду двигались отряды добровольцев.

Пьемонтская армия, вступившая в Ломбардию под трехцветным националь­ным знаменем с королевским гербом, была встречена населением как армия-освободи­тельница. Однако подлинные цели короля Карла Альберта /были ограничены: он на­меревался вести не национальную, а ди­настическую войну ради расширения Пьемойта и создания Североитальянского королевства. В мае в результате проведен­ного в Ломбардии плебисцита было выне­сено решение о ее слиянии с Пьемонтом. За присоединение к нему высказалась затем Венеция, а также Парма и Модена, откуда ранее были изгнаны народом послушные Австрии правители. Местные буржуазно-дворянские слои приветствовали слияние с Пьемонтом, так как видели в Савойской монархии заслон против крестьянского движения, охватившего Ломбардию и Ве­нецианскую область в апреле — мае 1848 г.

Деревенские массы в тот период связы­вали с революцией надежду на улучшение своих жизненных условий. Стихийный со­циальный протест крестьян, батраков, по­денщиков выражался в захватах и разделе общинных угодий, в покушениях на земли огромных имений, в выступлениях против гнета крупных буржуазных арендаторов, в отказе платить налоги и продовольствен­ные пошлины, в требованиях дешевого хле­ба. Сельские рабочие добивались повыше­ния оплаты, происходили волнения безра­ботных. В некоторых венецианских селени­ях крестьяне избрали в коммунальные советы вместо богатых землевладельцев своих представителей.

Широкий размах крестьянское движе-ние;приняло и в Неаполитанском королев­стве. Здесь особенно обострился давний конфликт в деревне, вызванный тем, что неаполитанская буржуазия, включая мел­кую и среднюзо, упорно стремилась увели­чить свою земельную собственность, глав­ным образом за, счет произвольного при­своения общинных земель, которые кресть­яне либо испол*зовали под пастбища, либо хотели получить во владение путем разде­ла на участки. Этот конфликт отталкивал деревенские массы от участия в нацио­нальном движении, руководимом либе­ральной буржуазией. Необходимость удов­летворить потребность крестьян в земле сознавали отдельные демократы, однако из-за своей малочисленности они оказа­лись не в состоянии возглавить борьбу сельских масс за общинные земли. Таким образом, чаяния крестьянства не были удовлетворены, и оно как на севере, так и на юге Италии стало отворачиваться от революции.

Из-за боязни социальной активности масс умеренные либералы сделали все воз­можное, чтобы не допустить народной ре­волюционной войны с Австрией. Такую войну хотел развернуть Гарибальди, вер­нувшийся из Южной Америки, где он про­славился как предводитель итальянского боевого легиона, который сражался на сто­роне республиканцев. Усилия Гарибальди организовать партизанское движение в Ломбардии натолкнулись на противодейст­вие пьемонтской правящей верхушки во главе с Карлом Альбертом. Другие монар­хи также боялись вооружения народа и, кроме того, не желали усиления Сардин­ского королевства в результате расшире­ния его территории. Вследствие этого в конце апреля Пий IX объявил об отказе вести войну с Австрией и отозвал свои

войска из Ломбардии, что означало факти- революцию и все более склонялись к согла-ческий разрыв с освободительным движе- шелию с монархами.

Тосканы и Фердинанд II. Осмелевший ко роль совершил 15 мая контрреволюцион­ный переворот в Неаполе и разогнал пар­ламент. Идя на этот шаг, он воспользовал­ся стремлением к сильной власти со стороны землевладельцев, устрашенных широким крестьянским движением на Юге, а также полной неспособностью неаполи­танских либералов, полагавшихся целиком на «моральные средства», действовать в качестве руководящей силы революции.

Ход войны складывался неудачно для пьемонтской армии. Отвод папских и неа­политанских войск ослабил антиавстрий­ский фронт. Карл Альберт, не обладавший качествами военачальника, своей пассив­ной тактикой позволил Радецкому приве­сти в порядок войска, получить подкрепле­ние и перейти к наступательным операци­ям. В июле 1848 г. пьемонтская армия проиграла сражение у Кустоцы. Вопреки своим обещаниям защитить Милан Карл Альберт поспешно отвел войска из Лом­бардии, предпочтя позорное перемирие с австрийцами широкому вовлечению в вой­ну народных масс.

Второй этап революции (август 1848 г.— август 1849 г.). Подъем демокра­тического движения в Центральной Ита-г лии и Венеци*. Поражение пьемонтских войск и отказ монархов от участия в осво­бодительной войне вызвали кризис уме­ренно-либерального направления. Руши­лись созданные либералами мифы о Пие IX и Карле Альберте как духовном и воен­ном вождях Италии. Переговоры между правительствами Пьемонта, Тосканы, Папского государства и Неаполя о созда­нии военной и политической Лиги (союза) итальянских государств с целью достиже­ния национальной независимости прова­лились из-за противоречий и недоверия между монархиями.

Июньское восстание в Париже породи­ло среди имущих классов Италии, являв­шихся в большинстве своем землевладель­цами, страх перед «коммунизмом», под ко­торым они тогда понимали главным обра­зом всеобщий передел земли. Умеренные либералы обнаружили неспособность и не­желание двигать дальше национальную

нием. Примеру папы последовали герцогВ то же время среди городских масс ^{л IT} ^ °" "~ ""крепло стремление продолжать освободи-

тельную борьбу. В ответ на перемирие, за­ключенное Пьемонтом с австрийцами, в Венеции была фактически восстановлена республика и народ предоставил Манину диктаторские полномочия для продолже­ния войны. Жители Болоньи успешно отби­ли попытку австрийских войск захватить город. В таких условиях демократы, счи­тавшие, что поражение Пьемонта — это еще не проигрыш национальной войны, стали действовать более энергично: ле­том — осенью 1848 г. они сумели перехва­тить политическую инициативу. Выдвину­тая ранее Мадзини идея созыва обще­итальянского Учредительного собрания по­лучила отклик в стране. Тосканский демократ Монтанелли начал пропаганду за немедленный созыв такого собрания как центра по руководству освободитель­ной борьбой и подготовкой объединения Италии. Однако осуществление этих задач было практически невозможно без прихода демократов ■< власти и в конечном счете без свержения монархий, поэтому лозунг все-итальянского Учредительного собрания был нацелен, по существу, на углубление революции.

Тем временем в Тоскане усилилось бро­жение среди рабочих, ремесленников, мел­кой буржуазии, вызванное ухудшением экономических условий. Активизировались политические клубы,^руководимые демок­ратами. Ц^к^гттТрыё народные кружки про­должали требовать признания права на труд. В Ливорно дело дошло до народного восстания. Напряженная обстановка вы­нудила герцога тосканского назначить в октябре Монтанелли главой правительства. После того как парламент решил провести выборы в общеитальянское Учредительное собрание, герцог тайно покинул Флорен­цию. В Тоскане стали усиливаться респуб­ликанские настроения, в частности под влиянием тех событий, которые происходи­ли в соседнем Риме. Здесь попытка право-либерального министра Росси навести «по­рядок», т. е. обуздать народное движение, привела в ноябре к вспышке возмущения. Росси был убит, 10-тысячная толпа осади­ла папский дворец и принудила Пия IX на-

значить новое, более либеральное пра­вительство. Через несколько дней папа, переодевшись священником, тайно бе­жал из Рима в неаполитанскую кре­пость Гаэту, откуда обратился к католи­ческим державам с просьбой оказать ему помощь в подавлении народного движения. Римские либералы не хотели полного разрыва с папой и надеялись на его возвращение, тогда как демократы начали активную агитацию за избрание Учредительного собрания и провозгла­шение республики. В Рим съезжались республиканцы из других частей Ита­лии, здесь находился Гарибальди со сво­им легионом. Призывы демократов бы­ли подхвачены народом Рима, который добился проведения в январе 1849 г. вы­боров в римское Учредительное собра­ние на основе всеобщего избирательно­го права. В состав собрания вошло мно­го демократов, включая Гарибальди, позже избрали Мадзини. Было решено, что половина избранных депутатов вой­дет в состав всеитальянского Учредитель­ного собрания. 9 февраля по предложе­нию Гарибальди римское Учредительное собрание решило упразднить светскую власть папы и провозгласило в папских владениях Римскую республику.

Одновременно в Тоскане после бегства герцога в Гаэту утвердились фактически республиканские порядки. Прибывший во Флоренцию Мадзини, а также Монтанелли и другие демократы предлагали официаль­но провозгласить республику и объеди­ниться с Римом. Но этому воспротивилась группа демократов во главе с Гуэррацци, склонявшимся к компромиссу с тоскански­ми либералами и герцогом.

В условиях подъема республиканского движения дальнейшее уклонение Пьемон­та от борьбы с Австрией грозило полной дискредитацией Савойской монархии. По­этому Карл Альберт прервал 8-месячное перемирие и приказал 20 марта 1849 г. во­зобновить войну. Однако по вине бездарно­го командования пьемонтская армия уже через три дня потерпела поражение у Но-вары. Карл Альберт, спасая династию, от­рекся от престола и покинул Италию. Ко­ролем стал его сын Виктор Эммануил II, немедленно прекративший военные дей­ствия. Патриотически настроенные народ­ные массы не желали смириться с капиту­ляцией.

В Генуе началось восстание под лозун­гом продолжения освободительной борьбы. Королевские войска расправились с гену­эзцами. Освободительный порыв охватил и Ломбардию, где свирепствовали ав­стрийские войска, совершавшие казни пат­риотов. В течение 10 дней восставшие горо­жане Брешии яростно сражались против австрийцев. Обе стороны потеряли в боях многие сотни убитыми и ранеными. Подвиг Брешии стал символом непреклонной воли итальянцев добиться национального осво­бождения.

Выход Пьемонта из войны во многом развязал руки Австрии и придал силы итальянской реакции. Король Неаполя Фердинанд II жестоко подавил революцию на острове Сицилия. В Тоскане отказ от слияния с республиканским Римом сковал народное движение и позволил умеренным либералам-монархистам оттеснить в апре­ле демократов от власти и тем самым про­ложить дорогу для возвращения герцога. Умеренные надеялись таким образом со­хранить конституцию и избежать интер­венции австрийских войск. Но они вскоре оккупировали Тоскану и позволили Лео­польду II восстановить абсолютистскую власть.

В условиях наступавшей контрреволю­ции руководство Римской республикой взя+ ли в свои руки демократы. Мадзини после приезда в марте 1849 г. в Рим был избран главой триумвирата — правительства рес-\ публики. Чтобы привлечь на свою сторону\ мелкую и среднюю буржуазию, власти на­ционализировали церковные и монастыр­ские имущества и объявили их распрода­жу, пересмотрели таможенную систему, оказывали поддержку ремесленникам и торговцам, обложили принудительным займом наиболее крупные состояния. Та­кие меры, как снижение цен на соль и та­бак, переселение бедноты в конфискован­ные у церкви помещения и предоставление заработка безработным, призваны были обеспечить республике поддержку город­ских масс. Часть национализированной церковной земли было решено передать небольшими участками (в 1—2 га) в веч­ную аренду сельской бедноте. Однако ко­роткий период существования республики и настороженное отношение самих крестьян к распределению между ними принадлежавших церкви земель не по­зволили осуществить эту меру. Респуб­лике так и не удалось опереться на крестьянство. К тому же демократы тщательно заботились, чтобы проводи­мая ими социальная политика не вызва­ла обострения классовой борьбы.

После поражения Пьемонта Римской республике пришлось всецело сосредото­читься на организации обороны. В конце апреля под лживым предлогом осущест­вления посредничества между Римской республикой и папой в Чивита-Веккьи вы­садился 7-тысячный французский корпус во главе с генералом Удино. Подлинной целью экспедиции было восстановление светской власти папы. 30 апреля француз­ские войска подошли к Риму и попытались завладеть им, но были разбиты отрядами Гарибальди и поспешно отступили. Вскоре Гарибальди пришлось отражать двинув­шиеся на Рим с юга неаполитанские вой­ска. Одновременно австрийцы наступали с севера. Римская республика оказалась в кольце интервентов, у нее не хватало сил, чтобы вести борьбу сразу на нескольких фронтах. Французские войска, получив подкрепления, снова подошли к Риму. На рассвете 3 июня 35-тысячная французская армия атаковала город, который обороня­ли 19 тыс. бойцов. В течение месяца шли кровопролитные бои.

Республиканский Рим героически отра­жал натиск интервентов. Горожане с энту­зиазмом поддерживали республиканские войска. Душой обороны был Гарибальди, беспрестанно находившийся на позициях среди защитников города. Однако силы сторон были слишком неравны. 3 июля французы заняли Рим и объявили о ликви­дации республиканских порядков. Гари­бальди покинул город с несколькими тыся­чами бойцов и двинулся на помощь Вене­ции. Отбивая непрерывные атаки австрий­цев, отряд Гарибальди достиг Адриатики. К этому времени в отряде оставалось менее 300 человек. Доплыть до Венеции на лод­ках им помешали австрийские корабли. Га­рибальди пришлось высадиться на берег. Ему чудом удалось пробраться через ав­стрийские заслоны до Пьемонта, откуда он был выслан властями.

После подавления Римской республики в Италии оставался последний очаг рево­люции — осажденная Венеция. В ответ на предложение австрийского командования о капитуляции патриоты поклялись защи­щаться до последней капли крови. Два месяца австрийцы подвергали город ярост­ному артиллерийскому обстрелу, но так и не смогли сломить стойкость бойцов. Только голод и эпидемия холеры вынудили венецианское правительство 22 августа прекратить героическое сопротивление. Ре­волюция в Италии закончилась.

Итоги революции. Революция 1848— 1849 гг., охватившая всю страну, впервые с начала эпохи Рисорджименто приняла общеитальянский характер. Никогда еще народ Италии не был вовлечен столь широ­ко в борьбу за национальное освобождение и демократические преобразования. На всем протяжении революции народные массы являлись ее ударной движущей си­лой. Самые замечательные страницы рево­люционной эпопеи — поражение бурбон-ских войск в Палермо, изгнание австрий­цев из Милана, героическое сопротивление Рима и Венеции — были вписаны в исто­рию именно борьбой народных масс. Бла­годаря их напору революция в Централь­ной Италии стала развиваться в 1849 г. по восходящей линии и приняла буржуазно-демократический характер. События пока­зали, что национальное самосознание рас­пространилось уже достаточно широко среди городских масс. Однако народное движение было недостаточно использовано политическими силами, руководившими ре­волюцией. Крестьянство, не получив под­держки своих социальных требований, вскоре охладело к революции, и это значи­тельно ослабило ее. Демократы, опиравши­еся на городские народные слои и мелкую буржуазию и изолированные от крестьян­ства, не смогли возглавить революцию в национальном масштабе и повести за со­бой народ по пути революционного реше­ния проблемы национального единства — главной задачи революции. К тому же де­мократы выдвинулись на первый план в то время, когда ход событий в Европе уже преломился в пользу контрреволюции.

Опыт революции подтвердил правоту тех, кто доказывал (как, например, Мадзи­ни), что объединение "Италии возможно

лишь в форме единого государства. Пол­ный провал потерпела стратегия умерен­ных либералов, выступавших за достиже­ние политического единства страны в фор­ме союза монархов. Такое соглашение оказалось невозможным: большинство итальянских властителей, включая папу, вели себя как противники объединения Италии, ибо видели в нем угрозу своим тронам. Революция обнаружила полную иллюзорность надежд на то, что папа воз­главит движение за объединение Италии. Сардинское королевство (Пьемонт) впер­вые активно включилось в борьбу за неза­висимость, однако правящая Савойская династия, боясь народного И республикан­ского движения, действовала крайне не­последовательно и упустила реальную возможность полного изгнания австрий­цев. Вместе с тем Сардинское королевство было единственным государством Италии, в котором сохранились созданные рево­люцией конституционные порядки.

Революция 1848—1849 гг. потрясла аб­солютистские режимы и временно поколе­бала австрийское господство в Италии, од­нако она не смогла разрешить назревшие исторические задачи. Итальянскому наро­ду предстояло продолжать борьбу за наци­ональную независимость и объединение.

Глава

₁₄

Страны Европы и Америки в 50-60-е годы XIX века

ВВЕДЕНИЕ