15. Английская литература

История английской литературы эпохи Позднего Средневековья и Возрождения во многом сходна с литературой французской, несмотря на минимальное внешнее сходство. И там, и там средневековая литературная традиция сохраняла свои позиции вплоть до середины XVI столетия, если не позже. В Англии, как и во Франции, гуманистическая культура Италии оказала сильнейшее воздействие на светских интеллектуалов. Однако в Англии гуманистическая традиция породила блестящую школу ученых-естественников. Моральная философия, конек французских мыслителей, в Англии имела не такое принципиальное значение, как натурфилософия. Это отчасти объяснялось тем, что в Англии издавна существовала собственная богословская традиция, берущая начало от богословия раннего Средневековья и мало связанная с ортодоксальными течениями католической культуры.

16. Конец Средневековья

В английской литературе средневековую традицию в XIV в. блестяще переосмыслил поэт и богослов Джеффри Чосер. Его поэма «Кентерберийские рассказы» стала для английской литературы тем же, чем для итальянской литературы стал «Декамерон» Джованни Боккаччо. В истории о группе паломников, направлявшихся в Кентерберийское аббатство, одну из святынь Англии, Чосер изобразил все слои современного ему общества, сделав это с тонкой и доброй иронией. Городская литературная традиция нашла отражение в рассказах паломников, которыми те развлекают друг друга во время поездки. Такая излюбленная тема городской культуры, как сатирические выпады в адрес монашества и священства, также оказалась не забыта Чосером. Некоторые из «рассказов» по откровенности тематики и стиля изложения не уступают самым откровенным новеллам «Декамерона» – книги, которую Чосер превосходно знал.

Описывая персонажей своей поэмы – паломников, Чосер стремился максимально индивидуализировать их облик, снабдить и внешними, и речевыми характеристиками. При этом он не скрывает своего личного отношения ни к одному из персонажей. Рыцарь для него – объект доброй легкой иронии, как и вся куртуазная культура, богатые купцы, даже в паломничество стремящиеся отправиться с комфортом – объект добродушной насмешки, а ростовщик или богатый мажордом – откровенного презрения.

Поэтическая форма «Кентерберийских рассказов» чрезвычайно разнообразна. Чосер блестяще владеет всеми формами средневековой литературы, но при этом не придерживается их строго. Рассказ рыцаря, по форме точно следующий канонам куртуазной литературы, на самом деле представляет собой тонкую пародию на этот жанр, а дидактизм городской литературы получает утонченное поэтическое обрамление.

Рыцарская литература в Англии XV в., несмотря на ироничное отношение к ней Чосера, представляла собой весьма важную часть литературной традиции в целом. Венцом рыцарской литературы в Англии стал, бесспорно, опубликованный в 1485 г. роман Томаса Мэлори «Смерть Артура», воскресивший одну из главных мифологических линий английской культуры – легенду о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола. Формально роман представлял собой собрание и пересказ многочисленных преданий и произведений «Артуровского цикла» предыдущих столетий, в первую очередь, французских, где сильны были традиции рыцарского романа. Однако, по сути это – глубоко новаторское произведение, пронизанное современными Мэлори идеями и политико-нравственными концепциями. Артур – не просто повелитель кельтского племени бриттов, объединивший под своей властью Англию. Артур у Мэлори – король всей Европы, но фигура в значительной степени символическая. Артур олицетворяет собой все добродетели и обладает всеми моральными качествами, которые пропагандировались и воспевались рыцарской культурой. Круглый Стол у Мэлори – братство, куда принимали только тех, кто до конца соответствовал рыцарским идеалам.

Томас Мэлори (1417 – 1471) – английский писатель, автор книги «Смерть Артура» (написана в 1469 г., издана в 1485 г.)

«Артуровский цикл» – средневековые легенды, основанные на кельтских историях V – VI вв. о короле Артуре, объединителе Британии.

Рыцарский роман – жанр средневековой куртуазной литературы, преимущественно поэтической, вытеснивший раннеевропейский эпос. Сложился в XII в.

Мэлори с любовью и тщанием восстановил историю короля Артура, существовавшую до него в разрозненных легендах и поэмах. При этом он прервал поэтическую традицию рыцарского романа, переложив легенды об Артуре и его соратниках блестящей прозой и выстроив в единый сюжет – от становления братства Круглого Стола до падения державы Артура, погубленной распрями рыцарей и предательством. Важное отличие романа Мэлори от рыцарской традиции – ощущение некоей дистанции между автором и его героями. Рыцарский роман обычно представлял героев как современников, подвиги и доблесть рыцарей Круглого Стола были неотъемлемой частью современной авторам культуры. Но для Мэлори золотой век рыцарства остался далеко позади, и идеалы Круглого Стола он воспевал как нечто прекрасное, но навсегда утраченное. Но, рисуя благородных рыцарей прошлого, Мэлори не идеализирует их. Основное занятие рыцарей Круглого Стола – турниры, сражения и схватки с равными себе, носящие почти ритуальный характер. Собственно, таким и было европейское рыцарство на протяжении всей своей культурной истории.

Роман «Смерть Артура» был создан в то время, когда Англия формировалась как монархическое государство с сильной центральной властью, в период войны Алой и Белой Розы, когда рыцарство губило себя в жестоких кровопролитных сражениях за интересы двух династий. «Смерть Артура» стала не только реквиемом эпохе рыцарства, но и призывом к созданию сильного государства с королем, способным объединить нацию. Наряду с «Кентерберийскими рассказами», роман Мэлори стал одним из ведущих произведений патриотической литературы.

В XIV – XV вв. в английской народной литературе произошла унификация еще одного цикла легенд – историй о благородном разбойнике Робине Гуде. В это время сформировался такой жанр устной народной поэзии, как баллада. Цикл баллад о Робине Гуде представлял собой вершину антифеодальной литературы третьего сословия. В чем-то эти баллады, записанные лишь в XVII в., а до того существовавшие в виде изустной традиции, сходны с романом Мэлори «Смерть Артура». Разница в том, что Мэлори идеализирует рыцарство, воспевая его идеалы, а неизвестные авторы баллад о Робине Гуде создали мифологизированный образ свободного крестьянского братства, живущего по законам справедливости. Как и рыцари Мэлори, Робин Гуд и его люди существуют в некоем замкнутом мире, своего рода сельской Утопии. Другое сходство с романом Мэлори – в явной монархической направленности баллад. Робин Гуд карает лишь феодалов, издевающихся над крестьянами и обирающими бедняков. По отношению к королю он остается верным подданным.

В начале XVI в. в Англии формируется светская гуманистическая литература. Ее наиболее яркий представитель – Томас Мор, выдающийся политический деятель, один из наиболее образованных людей своего времени. Мор, как и все английские гуманисты, воспитывался на традициях итальянского гражданского гуманизма. Основные интересы писателя – как теоретические, так и практические – лежали в области государственного устройства. С целью изложить свои идеи о том, каким должно быть идеальное государство, Томас Мор в 1512 г. начал работу над самым знаменитым своим произведением – «Утопией», книгой, которая оказала судьбоносное влияние на развитие европейской общественно-политической мысли XVI – XVIII вв.

Полное название этого сочинения, написанного по-латыни – «Золотая книжица, столь же полезная, сколь и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии». В центре сюжета – рассказ мореплавателя Гитлодея, одного из спутников Америго Веспуччи, о том, как он попал на некий удаленный остров в океане в недавно открытом европейцами западном полушарии. В разговорах, написанных как сюжетная рамка книги, принимают участие вполне реальные лица – сам Мор, его покровитель епископ Мортон, и голландец Эгидий, нидерландский гуманист. Гитлодей, расспрашиваемый собеседниками, повествует им о некоем государстве, основанном на уединенном острове – Утопии. Название острова и государства Мор произвел от греческих слов ou (отрицательная частица) и topos (место).

Рис. 234 [Илл. – Томас Мор. Портрет работы Г. Гольбейна-младшего. (Детский Плутарх, стр. 448)]

Утопия Мора – государство, сконструированное им «от противного». Все проблемы, которые сотрясали современную ему Англию, в Утопии благополучно разрешены. Главной проблемой европейского общества Мор видит социальное и имущественное неравенство, и в своем идеальном государстве первым делом устраняет именно эти помехи. «Утопию» не зря называли первым коммунистическим сочинением – ее общественное устройство базируется на отсутствии какой бы то ни было частной собственности. Утопийцы проживают в благоустроенных домах, которые государство предоставляет им в длительное пользование. В хозяйстве царит полное разделение труда. Трудятся все взрослые утопийцы, и за счет большого их количества рабочий день составляет всего шесть часов (по сравнению с 14–16-часовым рабочим днем на английских мануфактурах). Благодаря короткому рабочему дню, у каждого остается достаточно времени на занятия искусствами и на образование. Умственный и физический труд Мор полностью уравнял в правах. Каждый выбирает занятие, к которому питает наибольшую склонность, и должностные лица государства следят за тем, чтобы человек не задерживался на той работе, которая ему не по душе (а значит, плохо выполняется). Питаются жители счастливого острова все вместе, в больших красиво убранных столовых. На острове нет войн – конфликты утопийцы предпочитают решать, откупаясь от воинственных соседей золотом, которого у государства в избытке. Это не признак слабости утопийцев – лишь их безграничное уважение к ценности каждой человеческой жизни (мысль, заимствованная Мором из произведений итальянца Пико делла Мирандолы).

Оборотная сторона «Утопии» Мора, которая в ту эпоху не казалась чем-то отрицательным – в тотальном контроле государства над жизнью членов утопийской общины. Власти решают все – вплоть до того, кому с кем заключать брак, исходя в первую очередь из того, чтобы дети родились крепкими и здоровыми. Женщина, пытающаяся скрыть от мужа свои физические недостатки при помощи длинных одежд, подвергается суровому наказанию. Впрочем, во времена Мора это не могло считаться «тотальным контролем государства» – всего лишь логическим развитием принципа всеобщего равенства.