9. Макиавелли и Ариосто. Две политические фантазии

Никколо Макиавелли, выдающийся политический деятель начала XVI в., вошел в историю в первую очередь как писатель, автор книги, ставшей первым в истории политологическим исследованием – «Государь». Макиавелли, наследника традиций флорентийского гуманизма, не одно столетие называли извратителем гуманистических традиций, самым безнравственным философом своего времени. Несколько фраз, выдернутых из контекста книги, легли в основу псевдо-политической концепции так называемого «макиавеллизма». Макиавелли был автором ряда художественных произведений, философско-исторического трактата «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», но трактат «Государь» затмил собою все.

Никколо Макиавелли (1469 – 1527) – итальянский политический деятель, писатель, философ.

Действительно ли этот трактат был настолько безнравственен, каким рисовали его потомки, или это был случай, когда зеркало оказалось слишком нелицеприятным? Скорее второе. Макиавелли писал «Государя» в период, когда Италию сотрясали войны иностранных правителей за господство как в самой Италии, так и во всей Европе. Казалось, что Италии никогда не стать единой нацией – а ведь об этом мечтали все гуманисты, занимавшиеся морально-политическими вопросами.

Макиавелли, как и его предшественников и современников, волновал вопрос о наилучшем устройстве государства. Но, в отличие от многих, он не пытался выстроить модель идеального государственного устройства (как это сделал его современник Томас Мор в своей «Утопии»), а принялся изучать опыт построения крепкого государства (что для нестабильной Италии уже было близко к идеалу). Выводы, к которым пришел Макиавелли, были не слишком утешительны для гуманистической мысли, искавшей идеала в здоровом нравственном климате общества. Макиавелли пришел к убеждению, что в современных ему условиях государство держится исключительно качествами государя. Следовательно, чтобы иметь крепкое государство, нужен государь, обладающий необходимыми качествами. Обозначенные в трактате качества включали в себя и вероломство, и жестокость – но это были качества, с помощью которых еще до Макиавелли приходили к власти правители как в Италии, так и в других странах. Писатель в данном случае лишь «препарировал» современные ему условия и выдавал рекомендации исходя из ситуации, складывавшейся на тот момент. Политическая нестабильность действительно требовала сильных и безжалостных людей, готовых ради целостности государства жестоко расправиться с бунтовщиками, вынужденных каждую минуту ждать заговора – и оттого не доверять даже близким людям, при первом подозрении устраняя возможную опасность и ее источник.

Говоря о «Государе», необходимо отчетливо представлять себе, почему Макиавелли спокойно и даже декларативно отодвигал на задний план моральные нормы, выдвигая вперед политическую необходимость. Дело в том, что он замышлял «Государя» не как «трактат вообще», чем грешили многие писатели-гуманисты, а как конкретные рекомендации для решения конкретных политических проблем разрозненной Италии, терзаемой иностранными державами. В поисках средств для решения этой проблемы Макиавелли в первую очередь стремился не отходить от реальности. Первым из гуманистов Макиавелли пошел против гуманистической традиции и поставил задачу «дойти до истинного положения дел», с чем и справился, дав на редкость беспристрастное суждение о политическом устройстве государства вообще.

С безжалостностью и отстраненностью ученого, Макиавелли исследовал человеческое поведение в истории и убедился, что человек более склонен ко злу, чем к добру. Однако существует условие, при котором политик способен проявить и благородные качества души – «необходимость». И здесь вступают в игру гуманистические концепции. Согласно Макиавелли, именно государство должно ставить политика-государя в такие условия, чтобы он был вынужден поступать благородно. Моральная функция возложена Макиавелли на государство, а не на человека, и в этом принципиальное отличие его политической концепции – в своем роде такой же утопии, как и работы многих его современников.

Рис. 227 [Илл. – Портрет Ариосто работы Тициана. XVI в. (Storia dell'arte, т. 3 стр. 180 рис. 209)]

Примерно тогда же, когда Никколо Макиавелли создавал свои «рекомендации» по практическому обустройству государства, его современник Лодовико Ариосто начал работу, о которой мечтал еще Петрарка – создание национального эпоса. За сюжетную основу он взял историю из времен Карла Великого, императора франков – легенду о Роланде, и полностью трансформировал ее. Ариосто более, чем Петрарка, преуспел в создании национального эпоса именно потому, что писал его на итальянском, а не на латыни. Первое издание поэмы «Неистовый Роланд» вышло в свет в 1516 г. и за двадцать лет выдержало два десятка изданий в разных городах Италии.

Лодовико Ариосто (1474 – 1533) – итальянский поэт эпохи Возрождения, один из ведущих литераторов Высокого Возрождения.

Поэма Ариосто стала подлинным явлением в литературе Италии – и вовсе не потому, что действительно высказывала национальную идею. «Неистовый Роланд» стал одной из вершин итальянской культуры Высокого Возрождения, уже склонявшегося к упадку и оттого величественного, как никогда прежде. Сюжет поэмы просто не поддается пересказу – бесчисленное множество сюжетных линий, разнообразие персонажей, среди которых как исторические, так и вымышленные личности, волшебники, мудрецы, воины, прекрасные женщины. Буйство образов и фантазий в поэме поистине не знало границ, как не знали границ в своем творчестве современники Ариосто – Микеланджело и Рафаэль, титаны Высокого Возрождения.

И тем не менее, поэма удивительно гармонична. Выдающийся исследователь итальянской литературы, критик Бенедетто Кроче, писал об Ариосто, что тот, «подобно божеству, наблюдает за движением своих творений, с любовью глядя на всех… в большом и малом, в добром и злом … вечная диалектика, ритм и гармония».

В поэме Ариосто звучат все темы, которые волновали его современников, но особенно отчетливо – тема любви, важнейшая для всей культуры итальянского Возрождения. Ариосто первым после Боккаччо выступил в защиту женщин, традиционно считавшихся в средние века более склонными к греху, чем мужчины. Ариосто, несколько раз проводивший в поэме, в частности, линию супружеской измены, продемонстрировал читателям, что мужчины изменяют ничуть не меньше, чем женщины, и далеко не всегда в измене виновата женщина.

Поэма Ариосто насыщена символами современного ему общества, откровенными аллюзиями на окружавшую поэта реальность. Ариосто, будучи наследником гуманистической традиции, последовательно проводил в «Неистовом Роланде» мысль о том, что разум (своеобразное божество гуманистической культуры) способен и должен определять все человеческие поступки. Но гармония, согласно Ариосто, достижима только при условии, что разум и чувства, естественные порывы души, будут разумно сбалансированы, и одно не будет доминировать над другим. В «Роланде» достаточно персонажей, иллюстрирующих как торжество разума над эмоциями, так и наоборот, причем ни то, ни другое не приводит к добру. Исходя из этого, Ариосто и выстраивал образ идеального правителя и идеального общественного устройства, прибегая к средствам не философским, но исключительно художественным.