8. Петрарка и Боккаччо

Культура Возрождения, зародившаяся в XIV в. в Италии, началась не с живописи или скульптуры – она началась с литературы. Среди имен итальянских писателей и поэтов эпохи Возрождения, имена Франческо Петрарки и Джованни Боккаччо стоят особняком. Эти два писателя, младшие современники Данте Алигьери, сыграли основополагающую роль в литературе Италии и всей культуре европейского Возрождения. Из «трех великих флорентийцев» эти двое, каждый в своем жанре, совершили революцию в художественном языке и образном строе литературы.

Франческо Петрарка (1304 – 1374) – итальянский поэт и философ, основоположник гуманистической культуры.

Джованни Боккаччо (1313 – 1375) – итальянский писатель и поэт, один из первых представителей итальянского гуманизма.

Франческо Петрарка знаменит в первую очередь благодаря своему циклу сонетов – «Канцоньере», «Книга песен», посвященному его возлюбленной Лауре. Однако сам Петрарка не придавал этим стихотворениям, написанным на «вольгаре», такого значения, какое они приобрели в глазах потомков. Для него, воспитанника церковной культуры, были гораздо более важны другие его произведения – в первую очередь, поэма «Африка», за которую поэт был удостоен лаврового венка на Капитолии в Риме в знак признания поэтических заслуг. Писал Петрарка и на латинском языке, которым владел в совершенстве. Из-под его пера вышло несколько сочинений философского толка – первая попытка представителя новой культуры примирить свое мировоззрение со своим воспитанием, умение видеть и ценить красоту окружающего мира – с аскетизмом средневекового священнослужителя.

Рис. 224 [Илл. – Франческо Петрарка. Рисунок. Ок. 1379 г. (Renaissance, стр. 20)]

Наследие Петрарки включает несколько групп произведений: поэтические сочинения («Канцоньере» – 366 произведений, среди которых 317 сонетов, 29 канцон, 9 секстин, 7 баллад и 4 мадригала, «Триумфы» – поэма на итальянском языке, латинские «Письма», написанные гекзаметром, 12 буколик, героическая поэма «Африка» на латинском языке, и «Псалмы»), исторические труды (несколько латинских трактатов, самый известный из которых – «О знаменитых мужах», биографии великих людей Древнего Рима), несколько философских трактатов, а также полемические труды и письма на латинском языке.

В последующие столетия Петрарку, как правило, воспринимали преимущественно как автора «Канцоньере», а на его философию или не обращали внимания, или приписывали духовные искания поэта отчаянным попыткам осмыслить свое место «меж двух культур». Но совершенно очевидно, что Петрарка не просто осознавал свое двойственное положение – верный служитель католической церкви, с одной стороны, и провозвестник новой культуры, к которой стремилась его душа – с другой. Напротив, Петрарка воспринимал себя знаковой фигурой своего времени – фигурой, в которой воплотились две эпохи, человеком, который единственный способен осмыслить и передать все чаяния своего времени. Сама личность Петрарки – новая для Средневековья. Поэт стремился заявить о себе, ничуть не тяготился мирской славой и всячески стремился к ней, что для средневекового человека, привыкшего «растворять» себя в боге, было немыслимо.

Петрарка первым из европейских поэтов ввел в литературу свое «я», сделал объектом поэтического анализа собственный внутренний мир. Это проявляется буквально во всех произведениях – от «Тайны», написанной в виде диалога с Блаженным Августином, до «Канцоньере». Образованный богослов, человек глубокой средневековой культуры, он впервые обратил внимание на человека как на самоценное существо, интересное не только как часть божественного замысла.

Личность Петрарки – столь же важное явление культуры гуманизма, сколь и его литературное творчество. Самой своей жизнью Петрарка утверждал образ «мудреца», философа-моралиста, каким, по его мнению, должен быть человек. В одном из писем позднего периода он признавался, что к «уединенной жизни мудреца», к чтению, письменным трудам и размышлениям он стремился с самой молодости и наконец обрел свой идеал. Этот идеал, спокойная готовность к смерти, тихая беспечальная старость – имеет отношение скорее к античной философии стоицизма, чем к христианскому смирению. Да и занятия, которым предавался Петрарка, трудно назвать «христианскими». Петрарка первым из образованных людей своего времени взялся за поиски и исследование текстов античных авторов – причем тех, которые для схоластической культуры как бы не существовали, считаясь «суетными язычниками». Что хорошего, например, мог добрый христианин найти для себя в письмах римского оратора Цицерона? Петрарка же, обнаруживший рукописи этих писем в 1345 г., начал изучать по ним неподражаемую манеру одного из величайших представителей классической латинской литературы, вырабатывая собственный стиль. У античных авторов Петрарка заимствовал и стремление к славе, и желание донести до потомков историю своей жизни – в том виде, в каком сам он хотел ее представить. Все это обнаруживается в сочинениях Петрарки – и в латинских, и в итальянских.

Петрарка заложил основы гуманистической культуры, но сам он твердо стоял на пороге между схоластической и гуманистической культурами, между христианством и «новой античностью», создавая мост между этими двумя культурами. В отличие от большинства современников, Петрарка воспринимал античность и христианство не как два противопоставляемых друг другу явления, а как две части единого целого. При этом ему приходилось бороться в первую очередь с самим собой. То он с осуждением писал в свой адрес, что в молодости не читал «священных книг», ограничивая свое чтение лишь Цицероном, то выступал в защиту того же обожаемого им оратора: в трудах Цицерона нет ничего, что противоречило бы христианской доктрине, и не вина, а беда Цицерона, что он родился и умер до пришествия Христа.

Петрарка был, возможно, самой противоречивой натурой своего времени. Эта противоречивость проявлялась не только в его жизненном пути, но и в творчестве. Сам Петрарка видел свою задачу как поэта в написании нового итальянского эпоса, который мог бы сплотить нацию вокруг общей идеи. Таким эпосом стала поэма «Африка», действительно высоко оцененная современниками – именно за нее в 1341 г. он был увенчан лавровым венком поэта на Капитолийском холме в Риме – высшее признание, о котором мог мечтать такой человек, как он. Истинному христианину, служителю церкви получить поэтическую награду античности в городе, бывшем для итальянцев центром античной культуры, символом былой славы Италии и столицей христианского мира – в этом желании весь Петрарка, с его восторженной любовью к античности, с поистине античной тягой к публичному признанию.

Но уже вскоре после смерти Петрарки его латинские произведения оказались почти полностью забыты и не оказали никакого влияния на дальнейшее развитие литературы. Философские трактаты были слишком богословскими для складывавшейся после Петрарки гуманистической культуры, а художественные сочинения на латыни остались невостребованными. Зато всеобщее признание получили произведения, которые сам Петрарка в письме к другу называл «пустячками на итальянском» – собрание стихотворений, посвященных Лауре, возлюбленной Петрарки в юности. Этим стихотворениям, которых сам Петрарка как бы слегка стыдился, суждено было совершить переворот в поэзии, и положить начало целому направлению в литературе – петраркизму.

В первой половине XIV в. любовная поэзия на итальянском языке уже имела определенную традицию, основанную на поэзии провансальских трубадуров, с одной стороны, и сицилийской и флорентийской школы стильновистов – с другой. Петрарка, по его собственному признанию, сам в молодости хотел полностью посвятить себя этому жанру, но затем увлекся идеей выступить перед миром в качестве философа-моралиста и реформатора латинской поэзии. Однако он не забросил занятий любовной лирикой – легким и «пустяковым», но милым его сердцу жанром. Стихи, которые сам Петрарка называл лишь «фрагментами на вольгаре», носят следы тщательной обработки каждой строки, с пометами автора на полях. По этим пометам можно судить, что Петрарка шлифовал свои «пустячки» (по-латыни, nugellae) на протяжении всей жизни.

Стильновисты – представители поэтической школы так называемого «Сладостного нового стиля», оформившегося во Флоренции во второй половине XIII в.

Влияние поэзии трубадуров и стильновистов особенно заметно в ранних произведениях Петрарки – вычурных, со сложными конструкциями, тяготеющих более к техничности стиха, чем к выразительности. Лишь позже Петрарка осознал, что его поэтический дар – не в анализе феноменологии любви, чем увлекались стильновисты и Данте, а в изучении психологических и моральных процессов, возникавших в его собственной душе благодаря любви.

Петрарка-философ принадлежит Высокому Средневековью, здесь сомнений быть не может. Но Петрарка-поэт – человек новой культурной эпохи. Новизна и оригинальность его поэзии заключается в том, что Петрарка сумел передать на итальянском языке всю сложность и все богатство философско-морального наследия античности и христианства, все, что связано с человеком и его судьбой. Эта тема волновала в эпоху Треченто не только Петрарку, но и всех его мыслящих современников, и Петрарка искал ответа на вопрос «Что есть человек?» как в философских сочинениях, так и в любовной лирике, выходящей далеко за рамки любовной поэзии Высокого Средневековья, хотя формально и продолжающей ее традиции. В зрелых стихотворениях Петрарки налицо виртуозное владение «вольгаре». Простота, предельная ясность и выразительность – эти черты отличают поэзию Петрарки от его предшественников.

«Канцоньере» – это история любви мужчины к женщине. Но, излагая эту историю, Петрарка разрушил все каноны любовной лирики. Стильновисты, поэты сицилийской школы и трубадуры в своих стихах излагали «сюжетное» развитие любви. История любви Петрарки – история исключительно внутренних событий, история развития чувств, а не отношений. И опять же, широчайший спектр чувств, описываемых и анализируемых Петраркой, не может быть сведен только к любовным эмоциям. Наряду с описанием своей любви к Лауре – как при ее жизни, так и после ее смерти, Петрарка взывает к богу с просьбой простить ему эту любовь, оказавшуюся сильнее его; описание того, как Лаура, в райском блаженстве, уже после смерти отвечает на любовь поэта, которую при жизни вынуждена была отвергать – и слова о том, с какими усилиями Петрарка стремится освободиться от своей любви, настолько сильной, что соперничает с любовью к Богу. Поэзия Петрарки – не описательная, а моральная, главным ее предметом являются чувства, а не факты. Под внешней канвой «истории любви» скрывается стремление поэта изложить самую сущность человеческого бытия – на грани между землей и небом, в равновесии между плотью и душой. Петрарка первым попытался привести душу и тело к равновесию – средневековая традиция отдавала безусловное предпочтение духовному началу.

По пути, обозначенному Петраркой, первым двинулся дальше его младший современник – флорентиец родом, как и Петрарка, Джованни Боккаччо. Петрарка стал крупнейшим поэтом, Боккаччо – крупнейшим прозаиком XIV в. Оба они заложили основные направления литературы Возрождения, ее образный строй и главные концепции.

Петрарка и Боккаччо были прекрасно знакомы, их связывала дружба и отношения, какие устанавливаются между наставником и учеником. Это были две совершенно разные личности: Петрарка, уверенный в своем знании, признанный в Италии и в Европе, человек, понимавший, что заложил фундамент новой культуры, и гордившийся этим, и Боккаччо, хорошо понимающий пределы своего творчества, не стремящийся превзойти учителя, гораздо более смиренный в христианском понимании этого слова. И в то же время именно Боккаччо в своих сочинениях раздвинул границы литературы и психологического исследования в тех областях, которые Петрарка не удостаивал своего внимания или где он не был силен – к примеру, в художественной прозе. Карьера Петрарки как поэта на протяжении всей его жизни шла по нарастающей. Боккаччо, напротив, был поначалу известен почти исключительно в кругах зажиточных горожан и богатого купечества. В эпоху, когда гуманистическая культура все больше доминировала над схоластической, психологический реализм и мастерство рассказчика «Декамерона» были слишком революционны и оказались поначалу не восприняты. В кругах гуманистов к «Декамерону» отнеслись как к более высокому уровню городской нравоучительной прозы. А этот жанр в традиционной иерархии «риторических» жанров занимал второстепенное положение. Современники Боккаччо (в том числе и Петрарка) высоко оценили «рамку» произведения – величественное описание бедствий чумы и достойное поведение десяти молодых аристократов, решивших на время отвлечься от этих бедствий. Лишь позже получил признание тот сложный комплекс человеческих чувств, глубинный психологический анализ и напряженный повествовательный ритм, который в критике последующих веков был назван «человеческой комедией» (термин итальянского литературоведа Ф. Де Санктиса), и который действительно знаменовал начало новой культурной эпохи.

Рис. 225 [Илл. – Джованни Боккаччо. Картина XIX в. (Детский Плутарх, стр. 446 верх. рис.)]

Литературное наследие Боккаччо велико и на итальянском языке, и на латыни, языке всех образованных людей того времени. Боккаччо много времени посвятил филологической деятельности, исследованиям античной культуры. Итогом этих исследований стал трактат «Генеалогия языческих богов», один из основополагающих трудов эпохи раннего гуманизма. Другим достижением Боккаччо-филолога стали исследования «Божественной Комедии» Данте Алигьери и первый комментарий к ней, а также цикл лекций, посвященных Данте, которые Боккаччо уже в конце жизни читал во Флоренции по заказу правительства коммуны.

Основными темами в творчестве Боккаччо были, как и у Петрарки, моральные проблемы. Во «Фьезоланских нимфах» он затрагивает тему духовного воспитания, тему превращения человеческой души из грубой и неотесанной в возвышенную и утонченную под воздействием прекрасного. В отличие от Петрарки, Боккаччо к своим произведениям на «вольгаре» относился очень серьезно и справедливо полагал своим главным сочинением «Декамерон». В этой книге он затронул широчайший спектр вопросов морали – и в чисто христианском ключе, и в «общечеловеческом», декларируя вещи, казавшиеся невозможными для средневекового человека.

«Декамерон» был написан между 1348 и 1351 гг. До этого Боккаччо уже успел попробовать свои силы в жанре городской моралистической новеллы. У него были и предшественники – устная традиция нравоучительных историй, зачастую сатирического толка, существовала в городской средневековой культуре еще с XII – XIII вв. Незадолго до публикации «Декамерона» во Флоренции вышло несколько анонимных сборников новелл, представлявших собой обработку устных историй. Но «Декамерон» стал новым словом в городской новеллистике, и по подбору тем, и по структуре книги. Боккаччо первым прибег к сюжету, объединившему разрозненные и разноплановые новеллы.

Книга создавалась в самые трагические годы флорентийской истории – непосредственно в разгар эпидемии чумы, знаменитой «Черной смерти», унесшей жизни почти половины жителей Западной Европы. Действие «Декамерона» также разворачивается во Флоренции в период чумы. Десять молодых людей из высшей городской знати, устав от окружающих их постоянных смертей, решают на две недели оставить город и удалиться на загородную виллу, взяв с собой слуг, яства и вина. Чтобы не так скучать жаркими днями, они договариваются рассказывать друг другу истории – каждый по истории в день, за исключением субботы и воскресенья. Десять рассказчиков, десять дней – сто историй. Отсюда и название книги – «Декамерон», что по-гречески означает «Десятиднев». По прошествии двух недель молодые люди собираются и уезжают обратно в охваченную чумой Флоренцию. В этом весь сюжет «Декамерона» – так называемая «рамка». Рассказчики в книге играют свою важную роль, но основа «Декамерона» – это рассказанные ими истории. Каждый день выбирается новая тема, и на эту тему каждый из рассказчиков должен рассказать что-то свое.

Рис. 226 [Илл. – Джованни Боккаччо в монашеской одежде. Средневековый рисунок. (Детский Плутарх, стр. 446 нижн. прав. рис.)]

Таким образом, «Декамерон» представляет собой, с одной стороны, произведение, заключенное в строгую рамку, с торжественной и даже трагичной интонацией, с другой – сами новеллы резко выбиваются из заданного сюжетом тона. Бесконечное разнообразие интонаций, богатство образов, великолепие и экспрессивность разговорного языка, облагороженного образованными рассказчиками – «Декамерон» предстает калейдоскопом городской культуры Высокого Средневековья и звучит как реквием по этой культуре, во времена Боккаччо клонившейся к закату.

Не обозначенное четкими хронологическими рамками, действие большинства новелл «Декамерона» происходит в XIII в. – после окончания последних бесславных крестовых походов, в период, когда купеческие и промышленные гильдии итальянских городов-государств процветали. Деловой человек, оборотистый купец, умеющий с честью выйти из сложной ситуации, стал главным героем «Декамерона». При этом писатель не идеализировал безоглядно те жизненные принципы, которые утверждала городская купеческая знать, основные на тот момент читатели его книги. «Декамерон», как и полагалось назидательной книге новелл, был моралистичен, но мораль городской культуры была в нем вторична по отношению к общечеловеческой морали. Купец, не способный думать ни о чем другом, кроме денег и своих дел, не замечающий чужих чувств и страданий, подвергался у Боккаччо такому же осуждению, как и блудливый монах.

Основная тема «Декамерона», красной нитью проходящая через практически все его новеллы – это тема любви. Проблема любви занимала флорентийских писателей и поэтов еще в XIII в., в эпоху стильновизма. Гвидо Кавальканти и Данте решали эту проблему через философскую концепцию любви-Амора, Петрарка погрузился во внутренний мир влюбленного. Боккаччо же постарался реабилитировать плотский аспект любви, который церковная культура признавала греховным, а культура знати – низменным. В то же время, Боккаччо не порывает и с предшествовавшей традицией. Вслед за стильновистами, он развивает тезис о том, что душа под воздействием любви способна облагородиться (тот же мотив звучал и в другом его произведении – «Фьезоланские нимфы»). Манифестом этого следует считать единственную в книге новеллу, рассказанную от лица автора – историю купца Филиппо Бальдуччи во вступлении к четвертому дню «Декамерона», известную как «новелла о гусынях». В земной любви, провозглашает Боккаччо, нет ничего греховного, и подкрепляет это заявление историями о влюбленных, обретших счастье, или об успешных любовных похождениях.

Надо заметить, что эротический аспект новелл «Декамерона», довольно слабый по сравнению с другими сторонами произведения, в какой-то момент стал считаться доминирующим тоном книги, и надолго заслонил от невзыскательных читателей трагические или элегические ноты тех же самых любовных историй. Но читатели-современники воспринимали Боккаччо не как певца эротики. Свидетельством тому может служить признание со стороны флорентийского купечества. В этом богатом городе трудно было найти людей более благочестивых, чем зажиточные члены коммуны. После выхода «Декамерона» книга мгновенно завоевала популярность в кругу этих читателей. В XV в. в городской магистрат поступил дар от флорентийского купечества, в состав которого входили и различные книги. Экземпляров «Декамерона» там было больше, чем Библии. Трудно представить, чтобы «непристойную» книгу передавали бы в дар городу, да еще в таком количестве.

Однако надо признать, что именно «скабрезные» новеллы, служившие скорее для развлечения и увеселения читателей, оказались со временем самыми читаемыми и стали объектом для подражания среди многочисленных новеллистов как в Италии, так и за ее пределами. А между тем любовь в «Декамероне» отнюдь не всегда предполагает плотские утехи. В истории о Беритоле (6-я новелла второго дня) женщина, потерявшая мужа, удаляется от людей на пустынный остров и переносит всю любовь и нежность на пару живущих на острове косуль. В 5-й новелле четвертого дня братья знатной девушки убивают ее возлюбленного, человека незнатного происхождения, и отрубают ему голову; тогда несчастная помещает эту голову в горшок с базиликом, и проводит все дни возле этого горшка, со слезами вспоминая свою любовь. Любовь в «Декамероне» не менее поэтична, чем в произведениях стильновистов или Петрарки. Но она более естественна и ценна для автора сама по себе, а не как часть любви к богу или способ духовного совершенствования.

Невероятный успех «Декамерона» подвиг писателей более позднего времени пойти по тому же пути. В XIV – XVI вв. в Италии и других европейских странах появилось множество сборников новелл, созданных по типу «Декамерона» (в Италии декамероновская структура книги стала каноном для всех крупных новеллистов – от Франко Саккетти до Мазуччо Гвардати). Но почти никому из них не удалось подняться до такой тонкости психологического анализа, как Боккаччо.