60 ЛЮБОВЬ В ИСТОРИИ

АБЕЛЯР И ЭЛОИЗА

В среде духовенства, терзавшегося конфликтом между церковью и серд­ цем, развернулся другой свиток средневековой истории любви. Исход кон­ фликта всегда оказывался плачевным, — это хорошо видно на примере любо­ вных отношений Абеляра и Элоизы. Из всех средневековых любовных исто­ рий эта сага о страсти, надежде, отчаянии и боли кажется особенно трагичес­ кой и трогает сердца многих поколений. Согласно мифу, те, кто случайно выпивают любовный напиток, перестают принадлежать себе и более не власт­ ны над судьбой, движения которой им не под силу остановить. Среди челове­ ческих представлений распространенная вера в то, что все происходит так, как «предназначено», и в то, что все мы пленники фатума, является одним из наиболее странных и вместе с тем популярных. Это ощущение имеет такую силу, что оно породило множество мифов и легенд, стало составной частью религий и до сих пор не утратило своей актуальности. Экзистенциализм от­ части развивался как протест против такой ментальной смирительной рубаш­ ки. Абеляр и Элоиза, подобно тому как это принято в экзистенциализме, добровольно выбрали свою судьбу, и поэтому-то их история особенно трагич­ на: из лучших намерений, переполненные любовью, они собственными рука­ ми подготовили себе бездну краха.

Петр Абеляр родился в Бретани в 1079 году. Он был старшим сыном Лорда Беренжара из Ле Палле, мелкого аристократа. Воспитанный на произ­ ведениях как языческих, так и христианских авторов, он получил прекрасное образование и особенно почитал Овидия, которого часто цитировал. Перед развитым мальчиком, обожавшим книги, лежала одна дорога — в духовен­ ство, и он, пройдя обучение в школе при местном соборе, в двадцать лет явился в Париж. Там он стал одним из пятитысячной армии студентов-лати- нистов, прибывших в Париж со всей Европы, и принялся постигать искусст­ во красноречия и ведения споров. Вскоре он получил известность и в двад­ цать два года открыл собственную школу, среди учеников которой числилось немало богатых юношей. Его карьера развивалась стремительно, один успех сменялся другим, его авторитет рос, и, казалось, любая цель была ему по плечу. Со временем он был назначен главою монастырской школы при НотрДам («это кресло давно предназначалось мне»), и студенты валом валили на его занятия, приобретшие огромную популярность и известные по всей Евро­ пе. Блестящий оратор, образованнейший человек, обаятельный мужчина, он цотерял голову от успехов и называл себя «единственным философом на зем­ ле». В сорок лет Абеляр повстречал Элоизу, семнадцатилетнюю племянницу одного из соседей.

Судя по всему, она была недурна собой («высокая и хорошо сложенная...

с крутым лбом и ослепительно белыми зубами»), образованна и обладала яр­ ким, гибким умом. Абеляр воспылал к ней страстью и обратился к ее дяде, Фульберту, с просьбой позволить ему за определенную сумму жить в их доме,

прибавив, что он хотел бы заняться воспитанием Элоизы. Это выглядело благородно, поскольку женщины не имели возможности получать образова­ ние в школах. Элоизу покорили его внешность, слава и эрудиция. Он был суперзвездой, прекрасно сохранившимся профессором из давно прошедшего времени. «В какой женщине, в какой девушке даже в ваше отсутствие не тлел зажженный вами огонь, кого не охватывало пламя в вашем присутствии?» — писала Элоиза позднее. Абеляр был горд собой, развязен и вкрадчив. В Элоизе он видел добычу, юную, сексуальную, доступную. Он знал, что обрел власть над ее чувствами. Он признавался: «В то время я был так знаменит и привлекателен, что не боялся отказа от женщины, которую я находил достой­ ной своей любви. Кроме того, я полагал, что юная девица сдастся тем более охотно, поскольку она была образованна и любила учение. Даже когда мы пребывали в разлуке, мы могли общаться через письма, сообщать друг другу то, что трудно отважиться произнести вслух, и, таким образом, наши восхи­ тительные отношения не прерывались ни на минуту».

Абеляр говорил, что Фульбертдоверил «нежную козочку изголодавшему­ ся волку». Вскоре страсть захватила обоих, и они проводили ночи в любви среди книг, разбросанных повсюду. Все начинания при удобном случае за­ канчивались любовью. Он писал ей любовные песни, она отвечала ему любо­ вными письмами, они полностью погрузились друг вдруга. Но страсть лиши­ ла их осторожности. Однажды Фульберт застал их на месте преступления и пришел в ярость, увидев, что его юная племянница обесчещена. Он тут же отослал Абеляра собирать вещи. Вскоре Элоиза поняла, что беременна, и бе­ жала с Абеляром. Они укрылись в доме его сестры в Бретани, где Элоиза родила сына, которого они назвали Астролабом. Апеллируя к тому, что они любят друг друга, Абеляр умолял Фульберта простить их и даже обещал же­ ниться на Элоизе, при условии что свадьба будет держаться в секрете до тех пор, пока он не найдет компромисса между этой ситуацией и положением священнослужителя. Он был так искренен, что Фульберт согласился. Но Эло­ изадумала по-иному. Она понимала, чего будет стоить Абеляру женитьба: она неизбежно должна была вызвать скандал, достаточный, чтобы оборвать его карьеру. Со всей самоотверженностью она умоляла его отказаться от брака. И все же, оставив ребенка в Бретани, они приехали в Париж, где тайно обвенча­ лись. Однако в глазах окружающих они остались любовниками. Фульберт старался распространить слухи об их женитьбе, но Элоиза яростно отрицала их. Началась страшная схватка. Абеляр, стараясь вывести Элоизу из-под уда­ ра, поместил ее в Аржантойский монастырь, где она провела годы детства. Она надела одеяние монахини, и они по-прежнему предавались любви, ко­ щунствуя в трапезной, а иногда прямо в самой церкви. Фульберт зашелся от ярости, когда узнал о новом пристанище племянницы. Он решил, что Абеляр просто-напросто отделался от Элоизы, как от надоевшей любовницы. Конеч­ но, Фульберт был в гораздо большей степени озабочен собственной репута­ цией, чем счастьем Элоизы. Обесчещенная дочь (в данном случае воспитан­

ница) навлекала позор на весь дом, и Фульберт утратил бы свое лицо, если бы, не отреагировав на происходящее, согласился стать посмешищем в глазах соседей. Во всяком случае, он призвал своего друга, и они замыслили ужас­ ную месть. Вот что пишет Абеляр: «Однажды ночью, когда я спал в своей опочивальне, один из моих слуг, подкупленный золотом, поспособствовал их мести, которая привела в изумление весь мир: они отрезали ту часть моего тела, при помощи коей я нанес оскорбление, вызвавшее их гнев. Затем они скрылись». Слово летит как птица, и вскоре все узнали об оскоплении Абеля­ ра. Он признавался, что гораздо более страдал от унижения, чем от боли. В самом деле, он терзался от унижения. С отвращением он вспоминал, что в Библии евнухи описаны как сутцёства, «презренные Богом, коим запрещено появляться в церкви, словно грязным, смердящим чудищам». Лишенный муж­ ского достоинства, он больше не чувствовал себя ни человеком, ни самцом, ни святым. Измученный стыдом, он укрылся в аббатстве Сен-Дени и велел девятнадцатилетней Элоизе отказаться от супружества и постричься в мона­ хини. Ее жизненным принципом было «все или ничего». Она полностью отдалась страсти и точно также обрекла себя на пожизненное заключение. Она была готова следовать за ним «даже в Ад». Заметим, что в то время слово «ад» воспринималось вполне буквально, как место мучений и вечного про­ клятия. Абеляр ждал ее обета — чтобы удостовериться, что она выполнит его приказ, — прежде чем самому принять монашество. Десять лет они прожили в молчаливой разлуке — монах и монашка, — не обменявшись ни одной строчкой. В каком-то смысле это тоже была кастрация. Со временем Абеляр снова обрел душевное равновесие и вернулся на кафедру. Он восстановил свою репутацию блестящего оратора, с бесстрашием обсуждал доктрину Церк­ ви и, по мнению некоторых, высказывал идеи, подрывавшие ее основы. Его не жаловали, как нонконформиста, и вскоре он был отправлен в отдаленное аббатство. Став настоятелем аббатства Сен-Жильдас де Руи в Бретани, он имел возможность помочь Элоизе, когда ее монастырю (где она к тому време­ ни была приорессой) угрожало закрытие. Так после десяти лет разлуки Абе­ ляр и Элоиза снова встретились. Абеляр видел уже в Элоизе «скорее сестру во Христе, чем жену». Он начал работать над автобиографией, над историей своего «падения», в которой прямо и порой самоуничижительно повествовал о своей жизни и женитьбе. Список этого жизнеописания попал к Элоизе, и она тоже взялась за перо, чтобы обратиться к Абеляру с любовным послани­ ем. Исполненная страсти, смятения и муки, она адресует свое письмо «власте­ лину, нет, отцу; мужу, нет, брату» и называет себя «рабыней, нет, дочерью; женой, нет, сестрой» — и в конце концов пишет: «Абеляру от Элоизы». В ее сердце он запечатлен в стольких ипостасях, что она не способна приписать ему лишь одну роль. Абеляр служит Богу, но Элоиза служит Абеляру. «Вы знаете, мой возлюбленный, весь мир знает, что, потеряв вас, я потеряла все...

Только вы один в силах повергнуть меня в печаль или принести мне радость и покой... Я покорно выполняла все ваши приказания. Я не в силах ни в чем

противиться вам. Одного вашего слова было достаточно, чтобы я переломила себя. Скажу больше, хоть это может показаться странным: моя любовь пере­ росла в такую печаль, что былые самые горячие желания погребены без над­ ежды на воскрешение. Повинуясь вашему приказу, я переменилась — вместе с новым платьем я обрела новое сознание, чтобы доказать вам, что вы власте­ лин не только моего тела, но и моей души». Письма, которыми обменивались возлюбленные, настолько нежны и страстны, настолько простодушны и му­ чительны, что они не могут не трогать читателя. Для Элоизы любовь была утешением, она несла покой, счастье и свободу. Для Абеляра же она была рискованным предприятием на пути к истине и спасению. Любовь являлась для нее философией, а для него препятствием. Когда Элоиза стала аббатессой, она повесила его портрет в своих покоях и часто разговаривала с ним. Кроме этого портрета стены ее комнаты знали лишь изображение Христа.

И Абеляр и Элоиза чувствовали, что любовь находит лучшее выражение в самоотречении. При незатейливых подсчетах, которые проделывает сердце, боль­ ше всего ценится то, что больше всего стоит. Для Абеляра высшей ценностью был Бог. Элоиза шокировала его, когда призналась в приоритете любви к нему над любовью к Богу. Из ее писем ясно, что любовь сталадля нее очищающим огнем, святыней, земной языческой верой, в которую она была крещена. Она приняла монашество во имя любви, восприняв сан как мученичество ради этой веры. Любовь двигала ею, когда она произносила обет. Люди ценили ее доброде­ тель, но, по ее признанию, только она одна понимала, насколько далека она от совершенства и помыслами и телом. Напуганный ее исповедью, открыв для себя, что она с прежней отчаянностью любит его, Абеляр в назидательном ответе объяснил ей, что кастрация теперь представляется ему «актом божественного милосердия», поскольку позволила ему целиком посвятить себя Богу и освобо­ дила от плотского вожделения, которое является не чем иным, как наваждением, бременем и приглашением к греху. Она перестала писать ему.

Абеляр обрушил избыток своей энергии на реформирование Церкви, был обвинен в ереси и отлучен. Тогда он решил совершить паломничество к Папе Иннокентию И, чтобы воззвать к его милосердию, но вынужден был остано­ виться в Клуни, поскольку здоровье его ухудшилось. Там он и умер в 1142 году, в возрасте шестидесяти трех лет. После его смерти Элоиза ходатайство­ вала за него и в конце концов получила бумагу об отпущении его грехов. Она последовала за ним спустя двадцать лет, прожив столько же, сколько и Абе­ ляр, — шестьдесят три года. Ее похоронили в той же могиле, что и Абеляра, как она завещала. Согласно легенде того времени, когда тело ее опустили в землю, его руки раскрылись, чтобы принять ее в свои объятия. Теперь их останки покоятся на кладбище Пер-Лашез в Париже, рядом с костями других былых возлюбленных. Они оба глубоко верили в любовь — романтическую, скрытную, не связанную с браком, полную испытаний и препятствий. Имен­ но в силу этой веры Элоиза предпочитала положение любовницы статусу жены. В средние века было куда более благородно называться любовницей.