165

В позднеимперскую эру топливный баланс России обнаруживал свою отсталость лишь в высокой доле древесного топлива. В остальном он выглядел вполне современно. Россия в начале века была одним из крупнейших в мире производителей нефти, и ее доля в топливном балансе достигла 30%, хотя 1-е место (около 50%) принадлежало углю. После революции топливный баланс быстро деградировал - доля нефти резко упала, ее заменили торф и сланец при сохранявшейся доли древесины.

Индустриализация 1930-х годов была, в первую очередь, основана на угле, поскольку местные энергоресурсы Европейской России, на которые сделал ставку план Гоэлро, были низкокалорийны, неудобны в добыче и транспортировке. Тем не менее от низкокалорийных ресурсов полностью не удалось отказаться, и средняя теплотворная способность тонны топлива не увеличивалась вплоть до

1955 года.

Это резко расходилось с западной практикой, где доля более калорийной нефти и природного газа, удобных в добыче и транспортировке, начала возрастать еще в 1920-е годы, а древесное топливо исчезло из топливного баланса уже в XIX веке. Впрочем, отсталая структура топливного баланса в

СССР сохранялась не только в силу инерции, но и из-за хронической нехватки инвестиций. Начавшаяся после смерти Сталина переоценка ценностей коснулась и топливного баланса. Его

угольную направленность сочли недостатком, и было принято решение о диверсификации топливного баланса за счет увеличения доли нефти и природного газа. Уже к 1965 году их совокупная доля превысила долю угля, хотя его производство и возросло в 1,5 раза.

Основа для такого быстрого расширения доли новых энергоносителей была заложена в годы Второй мировой войны, когда германское вторжение угрожало нефтяным месторождениям Баку. Лихорадочная геологоразведка в более безопасных районах привела к открытию новых или началу эксплуатации уже известных месторождений углеводородного сырья. Но наиболее драматичным был стремительный рост добычи природного газа, который ранее предпочитали сжигать в факелах, в том случае, если он залегал вместе с нефтью.

Кконцу 1960-х годов структура топливного баланса изменилась, и он превратился из угольного

внефтегазовый. В 1970-е годы после манипуляций стран-членов ОПЕК с мировыми ценами на нефть было принято решение о замене нефти углем. Ожидалось, что доля угля стабилизируется, но этого не произошло, и некоторое снижение доли нефти было компенсировано увеличением доли природного газа, а не угля. Остальные источники топлива - торф, сланец и древесина имели значение лишь на западе Европейской территории Союза, но в целом их роль была второстепенной.

УГОЛЬ

Послевоенное повышение интереса к углю отражало не только желание сэкономить больше нефти для экспорта. После перехода к открытой добыче, модернизации шахт и исключения некоторых дорогостоящих технологических операций уголь по сравнению с нефтью стал гораздо более привлекательной альтернативой для производства электроэнергии.

Крупнейшим угольным бассейном на территории СССР являлся Донецкий, расположенный на территории Украины и пограничной Ростовской области. Он занимал площадь в 60 тысяч квадратных километров и содержал 25% всех разведанных запасов.

Уже к концу 1880-х он обеспечивал коксующимся углем основные потребности российской металлургии. Столетие спустя он продолжал удерживать первенство, но многие залежи антрацита и коксующегося угля сильно истощились, уменьшилась доля более рентабельных толстых пластов и увеличилась средняя глубина угледобычи.

Вероятно, свой пик Донбасс миновал в 1970-е годы, и его стал догонять второй важный производитель угля - Кузбасс.

Разработка этого бассейна началась в самом конце XIX века для снабжения углем Транссиба. Вместе с Донбассом он был базой сталинского курса на индустриализацию. В отличие от Донбасса, условия добычи угля здесь лучше, больше мощных пластов, которые залегают совсем близко от поверхности. Это снижает себестоимость добычи и расширяет рынок сбыта, доходящий сейчас до