29

консолидации, превратив американский хлопковый пояс во внутреннюю периферию Севера. После двух мировых войн, разразившихся в XX веке, США стали государством – мировым лидером

_III цикл_1890/1896__А__1914/1920__Б__1940/1945;

_IV цикл_1940/1945__А__1967/1973__Б__1990/ (?)).

Их основным соперником была Германия, которая также перестроила свое государство во II кондратьевской А-фазе

(II цикл_1844/1851__А__1870/1875__Б__1890/1896). Сильно ослабили её экономические позиции два военных поражения подряд, но сегодня объединенная Германия снова бросает вызов конкурентам.

Япония вступила в мировую экономику сравнительно поздно, во II кондратьевском цикле (II цикл_1844/1851__А__1870/1875__Б__1890/1896). Она несколько раз перестраивала свое государство, одерживала победы и терпела поражения, но сейчас неуклонно завоевывает господствующие позиции в экономике, постепенно превращаясь в мирового лидера XXI века.

Россия вступила в мировую экономику раньше Японии, но пришла в упадок во II кондратьевскомцикле(II цикл_1844/1851__А__1870/1875__Б__1890/1896). Этотупадокбылостановлен реорганизацией Российской империи в Советский Союз, который четыре десятилетия был военной сверхдержавой, оставаясь полупериферией в экономическом отношении.

РОССИЯ КАК ПОЛУПЕРИФЕРИЙНАЯ СТРАНА

Определение полупериферийной страны полностью подходит к России. Дело не только в том, что на протяжении всей своей истории она демонстрирует яркие контрасты между своими центральными и периферийными регионами, городом и селом, столицами и провинцией. И не только в том, что страны ядра используют ее уже в течение столетий в качестве своего сырьевого придатка, хотя Россия и сама обладает внутренними колониями, нещадно их эксплуатируя - от Нечерноземья, долгое время казавшегося неисчерпаемым резервуаром дешевой рабочей силы, до Урала, Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии. Противоречива сама история России.

Как отмечает Т. Шанин, она вобрала в себя конфликтующие друг с другом черты Запада и Востока, следы европейских и азиатских культурных влияний. Проводя политику европеизации, власти усиливали в государственной системе ее неевропейские элементы и, наоборот, проповедуязакрытость и круговую оборону от внешних врагов, были вынуждены взращивать вестернизированную элиту, без которой нельзя было выдержать экономическое, технологическое и военное соревнование с Западом. Россия копировала европейские институты, но не всегда удачно использовала их опыт. Например, заимствование "правильно организованного" аппарата управления, означавшего в Европе завершение перехода от традиционного общества к современному, в России было использовано для установления еще большего контроля над обществом.

Дискуссия между российскими славянофилами и западниками была первым опытом самопознания в категориях современного мышления. Одни видели в своей родине только уникальную цивилизацию, другие - лишь отсталую часть Европы, задержавшуюся на нижних ступенях эволюционной лестницы. Но ошибались и те, и другие. Россия не была ни феодальным, ни капиталистическим обществом. Более того, она не была и неким переходным обществом, с элементами как феодализма, так и капитализма. Россия - это первая в новой истории страна, в которой воплотился материальный синдром, называемый сейчас развивающимся обществом. Его главными составляющими были: специфический тип общественно-политической культуры, имперские традиции, влиятельный государственный аппарат, утонченная и политически активная интеллектуальная элита. Россия была первой в мире страной, где под вопрос была поставлена абсолютная ценность западноевропейского опыта для всего остального человечества.

Отказавшись играть по общепринятым в "цивилизованном мире" правилам, Россия предложила свой собственный путь, который на деле оказался контрреформой, вылился в торжество мессианского православного фундаментализма и общинного коллективизма над плодами веками насаждавшейся европеизиции.