6.1. Кризисная ситуация середины жизни

Ниже мы хотим описать некоторые типичные кризисные ситуации при переходе во вторую половину жизни. Мы хотим ближе изучить ситуации снижающейся физической продуктивности, "разделения поколений", окончания профессиональной деятельности и "взгляда в прошлое".

Снижающаяся физическая продуктивность

Во второй половине жизни каждый человек обнаруживает, что его физическая продуктивность снижается. Ухудшаются зрение и слух, постаревший замечает, что при подъеме на лестницу и быстрой ходьбе одышка появляется раньше, чем в молодости. Мужчин заботят часто нарушения потенции, женщин – проявления климакса. Короче, человек хоть и знает теперь, во второй половине жизни, многое из того, чего еще не знал в молодости, но также и не может уже многого, по крайней мере, так хорошо, как мог раньше. Если раньше неудачи и связанные с ними дисфорические состояния компенсировались увеличивающейся активностью и продуктивностью, то теперь заметно, что собственные компенсаторные возможности стали ограниченными. Так как в конце этого процесса снижения когда-либо стоит смерть, предвосхищение своей смерти приобретает значительно более сильный оттенок реальности, чем в предшествующие фазы жизни.

Разделение поколений

Со старением все более обрываются связи. Собственные дети покидают дом, друзья и родные умирают. Матерям оказывается труднее всего отказаться от привычных опекающих задач в отношениях со своими детьми. Вообще стареющему человеку приходится проститься с некоторыми задачами предшествовавших отрезков жизни, он должен, по словам v. Gebsattel (1954), умереть "присущей жизни смертью". Справедливо мнение Kast (1982) о том, что люди, чувствующие себя разрезанными пополам после потери партнера, с которым вместе прожиты десятилетия, не являются незрелыми личностями, находившимися в симбиотических отношениях. Она цитирует св. Августина, скорбящего о смерти друга: "Ибо я ощущал свою и его душу как единое целое в двух разных телах, и поэтому меня ужасает жизнь, потому, что я не хочу жить половиной" И говорит далее: "Человеческой жизни присуще, что переживание себя следует в значительной мере из отношений с другими людьми, что мы часто переживаем как собственное Я то, что вызвали в нас и продолжают вызывать другие люди и что наше отношение к нашей глубине, к самому нутру носит отпечаток отношения к другим людям, в особенности любви". Willi (1985) говорит в этой связи о том, что жизненное сообщество имеет характер процесса с целью создать совместную историю, оставляющую следы. Он говорит о диадном Я (пара-Я): "Так как партнеры не воспринимают уже независимо друг от друга большие области своего Я. собственно, ядра сущности личности, насильственное разделение двух любящих может переживаться как разрезание пополам, как разрушение не только связи, но и собственного Я, которое кровоточит и ощущает потерю собственных сил и своей организации". Утрата задач и контактов часто ведет к изоляции и одиночеству стареющего человека и лишает его надежд. Эта безнадежность создает благоприятный климат для появления психосоматических заболеваний (Engel, Schmale, 1967, 1969). Наше общество резко затрудняет пожилым людям поиск новых задач. Оно не хочет признавать их качеств. Стареющий человек, который вдруг видит себя противопоставленным молотым, не понимающим или отвергающим его и его ценностные ориентации, имеет трудности контакта с "молодым поколением", к которому сам еще недавно относился, и стоит перед одним из труднейших обучающих процессов в жизни: он должен справиться со своим собственным старением. В имеющихся общественных условиях это означает также, что он должен дистанцироваться от представления о том, что старение есть "спуск от ценности к бесполезности" или "начало дефицитарного процесса" (Oesterreich, 1975). Снижению способности к экспансии и продуктивности у стареющего человека сопутствует увеличение жизненного опыта. Эти качества, однако, мало значат в обществе, в котором жизненные условия меняются все быстрее, что возвышает динамичность, эластичность и приспособляемость в ранг кумиров, из-за чего необходимость поиска нового растет параллельно обесцениванию прошлого опыта. В этих условиях новое поколение не может принять своих стариков. Стариков воспринимают как помеху, не имеющую право на жизнь. Gnibbe сообщает о 80-летней обитательнице дома для престарелых, в прошлом крестьянке, матери 14 детей. Он спросил ее, почему она не хочет жить со своими детьми. Оно ответила: "Детей воспитали и теперь им не надо мешать. Человек всегда идет своим собственным путем. Я свое прожила, поэтому меня ни на что больше прав нет".

Окончание профессиональной деятельности

Окончание профессиональной деятельности особенно болезненно сказывается на мужчинах. Schultz (1970) говорю о пенсионном банкротстве, а Jores (1970) описывает в своих исследованиях о вышедших на пенсию жителях Гамбурга типичную смерть пенсионера. Он установил, что в продолжение первого года по выходе на пенсию исход относительно легких заболеваний, например, бронхита, часто оказывается летальным. Истинную причину смерти он видит во внезапном исчезновении привычных будней. За этой "профессиональной смертью" следует физическая смерть, если пенсионер не имеет надежды на содержательную жизнь по окончании профессиональной деятельности. В особой опасности находятся те, кто идентифицирует себя с долгом и работой. Эта установка оставляет мало пространства для индивидуального созревания. Если чуждые профессии интересы остались незначительными, потеря ролей и функции может вести также и к потере смысла жизни. Профессиональному формированию сильного "профессионального Я" соответствует потеря идентичности ко времени окончания профессиональной деятельности. Это в еще большей мере относится к больным, которые вследствие ощущения пустоты своего существования чрезмерно идентифицируют себя с работой вплоть до наступления трудоголизма. Von Gebsattel (1954) впечатляющим образом описал эту установку, обозначаемую в т.ч. как личность "Дон Жуана социального успеха". Вынужденный обрыв этих жизненных установок может вести к депрессиям, психосоматическим симптомам и. как показал Jores (1970), к психосоматической смерти через 1-2 года по окончании профессиональной деятельности. Когда фрустрации и депрессивные реакции компенсируются с помощью социального успеха и работы, лишение этих компенсаторных возможностей должно иметь негативные последствия. Даже внезапное прекращение длительной стрессовой ситуации может восприниматься как стресс, по уровню превосходящий прежний длительный стресс. Решающим моментом для крушения некоторых больных после окончания профессиональной деятельности является то, что с потерей профессиональных задач теряется надежда на наполненную смыслом жизнь. В этой связи мы хотим напомнить об опыте военнопленных и узников концлагерей: они жили в бесчеловечных условиях, иногда лишь надеждой на освобождение и возвращение домой. Известны случаи, когда заключенные годами жили в лагере, но умирали в течение нескольких дней по освобождении, узнав о смерти жены или потере семьи. Эти судьбы в особенности наглядно демонстрируют, сколь патогенным может оказаться крах надежд и бесцельность жизни.

Взгляд в прошлое

Старение вынуждает мысленно обратиться назад к прожитой жизни. Многим стареющим людям это дается с трудом. Старость беспощадна, как выразил это поэт Charles Peguy, мы стали тем, кто мы есть. Слишком часто взгляд в прошлое показывает, что жизнь была, может быть, и наполнена, но не принесла исполнений и ощутимых результатов; что не человек управлял своей жизнью, а жизнь командовала им; что не удалось полностью раскрыть себя и свои первоначальные таланты. Поэтому многие избегают тягостного диалога с прожитой жизнью и с той, которую можно было прожить. Вытеснение тогда царит в повседневной жизни, часто человек отчаивается и опускает руки или прибегает к той бесцельной суетливости, которую Kutemeyer (1956) назвал "усердной апатией". Бегство от диалога с пройденным жизненным путем может проявляться в усилении страха, чувстве, что не жил раньше, или в психосоматических нарушениях. Чувство, что не жил раньше, Fromm (1964) считает причиной иррационального страха перед смертью. Человек обкрадывает себя на еще один шаг в своем созревании, если отказывается от взгляда назад и усилий по примирению с достигнутым. Мы чувствуем напряжение, которое может возникнуть между этой жизненной задачей, с одной стороны, и вытеснением смерти, с другой. Если же смерть должна быть вытеснена, тогда приходится вытеснять из повседневной жизни и стариков, которые постоянно напоминают нам о смерти.