Формула жизни и формула творчества

Жаркий летний день... сидеть под тенистой яблоней, слушать трескотню кузнечиков, следить за бегом облаков, вдыхать ароматы земли, трав, цветов — что может быть лучше?

Не хочется двинуться с места... так бы сидел, сидел и сидел...

Веки тяжелеют, глаза слипаются и сладко, сладко дремлешь...

Вдруг сквозь листву падает сверху какой-то камень!..

Кто это?!.. Что это?!!..

Ничего, успокойся, все в порядке: камней никто не бросал, на благополучие твое не покушался, упало яблоко. Прекрасное большое яблоко...

Как не воспользоваться любезным угощением?

Вкусное, сочное, один бок теплый от лучей солнца, как кровь, другой холодный, как ключевая вода...

Такова психологическая механика жизни: Я со всеми своими привычками, со всем жизненным опытом, вкусами, желаниями, со своим физическим и психическим самочувствием в настоящий момент. (Назовем это Я условно буквой «а».)

Плюс какое бы то ни было воздействие со стороны. В данном случае — падение яблока и само яблоко (назовем этакое воздействие со стороны буквою «в»)/

Это воздействие со стороны вызывает во мне ту или иную ответную реакцию.

В данном случае реакция была такая: сначала я испугался от неожиданности и готов был обороняться на случай, если это злой умысел или глупая, грубая шутка. Когда же понял, в чем дело, возникла другая реакция: успокоился,

149

улыбнулся. Посмотрел на яблоко, понравилось, возникла третья реакция — пошел, взял, откусил...

Реакцию (на воздействие со стороны) назовем условно буквою «с».

Соединив все вместе, мы получим такую простую формулу:

а + в = с

т. е. я + воздействие со стороны или изнутри меня (факт) = мой ответ на воздействие (жизнь).

Такова формула жизни. Формула механики жизни.

Всё, что бы мы ни делали; всё, что бы в нас ни делалось само собой, всё это есть жизнь.

И нет причины рассматривать творчество иначе, как одно из проявлений жизни. Может быть, проявление более высокое, чем наши будничные и повседневные, но — проявление жизни.

Миллионы людей до Ньютона видели, как падают яблоки... Ну и что ж? Упало — значит созрело или червяк подточил. Хорошо, что не в голову. Пойти взять, съесть.

А горячая голова 24-летнего философа всё последнее время думала о звездах, о движении планет, о причинах!.. Почему так гармонично движутся миры? Что за сила толкает их, что за сила удерживает их в пространстве? Каким законам подчинены эти силы?..

Падает яблоко! прекрасное, большое... вкусное, сочное...

Почему оно упало? что сбросило его?., что толкнуло его сверху вниз и ударило об землю?

Или, может быть, не толкнуло, а притянуло как магнитом?.. На всём земном шаре где бы, что бы ни бросить в воздух, — всё падает обратно на землю... Может быть, действительно, сама земля и есть этот непреодолимый магнит?

А не может ли быть того, что земля притягивает не только то, что в пределах ее атмосферы? Может быть, она тянет к себе и планеты?., тогда и ее тянут к себе и планеты и солнце.

Это взаимное притяжение, не оно ли заставляет вертеться, кружиться в стройном порядке небесные тела одно вокруг другого?..

150

Дерзкая мысль врывается в самые недосягаемые тайны природы и как огромная молния, метнувшись в мозг, чуть не пережигает хрупкие человеческие провода в голове юного математика.

Каждый школьник знает теперь законы всемирного тяготения, И ступает по ним... смелыми шагами обывателя — яблоки по-прежнему не перестают падать, и миллионы людей по-прежнему подбирают и едят их...

По прежнему: а + в = с.

И только у Ньютонов, у людей с иначе устроенным «Я» всё обывательское поглощается одной крупной идеей, одним влечением.

Ни одна мелочь жизни не проскочит без того, чтобы не шаркнуться об это главное. И хоть сама по себе эта мелочь и ничтожна, но так много содержания и богатства в этих ньютоновских «Я», и все в состоянии такой накаленности, что малейшее сотрясение — и происходит взрыв. Взрыв, гроза и буря.

Но не только богатством и накаленностью, близкой к воспламенению, обладает это ньютоновское «Я» — оно обладает еще непомерной чуткостью и тонкостью.

Оно, как самый нежнейший электроскоп... Не нужно и касаться его, достаточно пройти поблизости, и уже зашевелятся листочки и забьется сердечко диковинного прибора.

В силу таких качеств, в отличие от обычных: а + в = с, жизнь Ньютонов и их творчество придется обозначить иначе:

А + в = С.

Крупное творчество в науке, в искусстве, в технике, в жизни — одно и то же: везде особенное Я творца (более богатое, беспокойное, ищущее, более чуткое к одним вещам и бесчувственное к другим); оно сталкивается с фактом и (независимо от того, велик или мал этот факт) результат получается большой и неожиданный.

Одному ничтожное падение яблока открывает законы мирового движения.

Другому простые маленькие человеческие отношения, наши обыкновенные слова открывают глаза на законы силы

151

и красоты жизни, и он пишет «Войну и Мир», «Отелло», «Фауста».

Третий, прочитав посредственную пьесу, создает бессмертный образ Дамы с Камелиями (Дузе).

Мочалов из незначительной и фальшивой мелодрамы Коцебу с наивным заглавием: «Ненависть к людям и раскаяние» делает художественную трагедию. А Мейнау превращается в одну из самых любимых и лучших его ролей. Дошедший до нас его портрет — в костюме этой роли. И в этом же костюме он завещает похоронить себя.

Одна категория людей — огромное большинство — не живет, а спит. Спит и грезит во сне своими делишками и заботами. Чтобы разбудить их, нужна или катастрофа, или потрясающее личное горе...

Живут — немногие. (Это вторая категория.) Глаза их открыты, смотрят и видят... И жизнь для них... ясна как апельсин. Это для них восходит солнце, идет дождь и несет плоды природа.

Третья категория самая малочисленная — единицы.

Можно ли сказать о гении: «спит» или «живет» или еще что?

Его чрезмерно утонченная организация по мельчайшему проявлению, по едва уловимому отблеску позволяет видеть всю жизнь сразу, во всей её наготе, красоте, величии и тайне.

Падение яблока и — законы движения беспредельной вселенной.

В каком из обыкновенных мозгов могут сопоставиться и соизмериться по собственному почину эти две мысли?

А необыкновенному — мгновенье разбалтывает все тайны вечности, а штрих рисует безграничное и беспредельное.

Безграничное и вечное заполняет целиком всю его душу. Вытесняет собой всё.

Исчезает даже сам человек. Существует только одна мысль, только одно стихийное всеобъемлющее чувство. Одно ненасытимое, неостановимое стремление.

И весь человек превращается в полыхающий факел.

Сон ли это? Жизнь ли?

152

Сгорая, он освещает, сгорая, он согревает, сгорая, он жжет... Сгорая, он наслаждается, сгорая, жертвует, сгорая, страдает и, сгорая, умирает.

Посмотрит со стороны обыватель, недоуменно и сокрушенно покачает головой и улыбнется, довольный своим благополучием и своей мудростью: Что его разбирало, голубчика? Не жилось, как всем людям! К чему? Зачем?

Ведь,

...всё из ничего: из-за Гекубы!

Что он Гекубе? Что она ему?

Что плачет он о ней?

(Гамлет)

Ничего не сделаешь — такова их природа: факелу свойственно гореть, пороху — взрываться, а гнилушке — тлеть.